П м рогачев м. А. Свердлин патриотизм классы революция. Издательство политической литературы Рогачев П. М., Свердлин М. А

Вид материала

Книга

Содержание Патриотизм и борьба за мир

Подобный материал:

• Строительство сортировочной станции коммунальных отходов в г. Рогачеве, 20.78kb.
• Алы II международной научно-практической конференции «спортивное право: перспективы, 2596.39kb.
• 17 ноября (вторник) секция, 88kb.
• Мониторинг публикаций в сми, 451.19kb.
• Программа докладов ХV республиканской конференции участников туристско-краеведческого, 404.58kb.
• 107113 Москва, Сокольническая пл д. 4-а оф. 308, тел. (495) 258-54-65 многоканальный, 202.4kb.
• Тезисы о фейербахе, 48.34kb.
• Москва издательство политической литературы, 9101.92kb.
• Программа и учебно-методические материалы по специальности 021100 юриспруденция Преподаватель:, 592.85kb.
• 1941—1944 гг. Издательство политической литературы, 10352.15kb.

Глава 6.

ПАТРИОТИЗМ И БОРЬБА ЗА МИР

В современную эпоху ничто другое так не сближает различные формы патриотизма, а также и самих патриотов — сынов разных народов, как борьба за мир, за предотвращение ядерной катастрофы. Озабоченность судьбами мира больше, чем что-либо другое, заставляет нередко объединяться людей, стоящих на разных классовых позициях.

Происходят существенные изменения и в самом понимании патриотического долга. Издревле патриотизм связывался и теперь еще связывается с подвигом на поле брани. Причем нередко эта связь у разных социальных сил получает прямо противоположный смысл. У патриотов — борцов за справедливые цели военный подвиг имеет высокоморальное значение. Их патриотизм не противостоит интернациональному единению прогрессивных сил. Реакционные слои, стремясь использовать военную доблесть в своих классовых целях, кощунственно апеллируют к патриотизму, чтобы прикрыть им оголтелый шовинизм. Как показали события последних лет, в этом отношении нет принципиальной разницы между «ястребами» военно-промышленных империалистических комплексов и мнимыми революционерами типа маоистов. И те и другие, преследуя шовинистические цели, используют патриотизм для разъединения народов, для подготовки войны, угрожающей существованию всего человечества.

Что касается маоистов, то они до конца обнажили перед всеми честными людьми мира свою контрреволюционную сущность, затеяв прямую агрессию против социалистического Вьетнама, постоянно организуя военные провокации против развивающихся стран Азии и открыто поддерживая самые реакционные милитаристские режимы во всем мире.

Об опасности шовинизма, прикрываемого патриотическими лозунгами, постоянно напоминали классики марксизма. Ф. Энгельс в 1874 г. указывал социалистам на необходимость «сохранять истинно интернациональный дух, исключающий возникновение какого бы то ни было патриотического шовинизма...»²⁴⁰. А В. И. Ленин в статье «Кому выгодно?» писал о том, как обращает себе на пользу патриотизм буржуазия, которая «не стесняется торговать и честью и совестью...»²⁴¹, болтает о ««патриотизме» (пушечном патриотизме), о защите культуры (орудиями истребления культуры)...»²⁴²

В условиях, где господствует монополистический капитал, где на сознание масс оказывается колоссальное идейно-психологическое давление поджигателей войны и создается атмосфера военной истерии, от действительного патриота в борьбе за мир требуются не меньшая воля, мужество, стойкость и доблесть, чем в ратных подвигах.

Известно, каким преследованиям подвергались борцы за мир, прежде всего коммунисты, в США — стране, официальные представители которой и их идейные оруженосцы больше, чем кто-либо, спекулируют на патриотизме, прикрывая им шовинистические устремления к мировому господству. Еще в 1941 г. американский мультимиллионер Генри Люис в передовой статье журнала «Лайф» со всей откровенностью полицейского писал, что настало время «в полной мере признать долг и возможности США, как самого мощного и жизнеспособного государства, управлять миром во имя достижения целей, которые США считают важными, и добиваться их такими средствами, которые США найдут нужными». В 1954 г., когда под сенью маккартизма разрабатывалось антикоммунистическое законодательство в США, сенатор Хемфри заявлял: «Я не намерен быть патриотом только наполовину. Я не размякну... Либо сенаторы признают, что собой представляет коммунистическая партия, либо они будут продолжать барахтаться в юридических тонкостях». Он требовал запрещения коммунистической партии и лишения ее всех прав во имя... американского патриотизма, хотя коммунисты в годы второй мировой войны кровью своей доказали верность патриотическому и интернациональному долгу.

Под шум речей о патриотизме и особой миссии американцев в защите «свободного мира» США совершили интервенции в Корею (1950—1953 гг.), в Гватемалу (1954 г.), в Ливан (1958 г.), на Кубу (1961 г.), в Доминиканскую Республику (1965 г.). Наконец, они затеяли самую грязную из всех войн — интервенцию во Вьетнам. И всюду преследовались цели спасения реакционных режимов. Эти «патриотические» акции выполнялись в значительной мере руками солдат, рекрутируемых из самой униженной и обездоленной части населения США, особенно негров²⁴³. Неудивительно, что белые и негры, выступавшие против войны во Вьетнаме, не стыдились своего «антипатриотизма».

Политика агрессии, как бы она ни прикрывалась лозунгами «патриотического единства», в конечном счете оборачивается углублением внутренних антагонизмов. Бывший государственный секретарь США Г. Киссинджер вынужден был сделать следующее признание: «Конфликт во Вьетнаме, в который мы столь опрометчиво вступили полтора десятилетия назад, расколол страну в большей мере, чем любое другое событие со времени гражданской войны в Америке»²⁴⁴

В этих словах, по существу, отражается признание невиданного ранее обострения противоречий между власть имущими монополиями, военно-промышленным комплексом — с одной стороны, и подавляющим большинством народа, всеми патриотическими силами общества — с другой. Прогрессивный американский историк Говард Зинн пишет в связи с этим: «...почему правительство Соединенных Штатов, ставших самым оснащенным в военном отношении и самым богатым государством в мире, вступило в полосу столь острых конфликтов с американским народом? В конце 50-х годов и начале 70-х годов страна пережила беспрецедентное волнение негров, студенческие демонстрации, движение гражданского неповиновения, бунты заключенных; широко распространилось представление о неустойчивости, даже ущербности американской цивилизации»²⁴⁵.

Таков неизбежный результат попыток выдать мнимые духовные ценности за действительные. Симптоматично в этом отношении и признание одного из американских журналов, который в канун 200-летия США писал: «Флаг американского патриотизма бессильно повис»²⁴⁶. Тот же Говард Зинн раскрывает реальную роль американского патриотизма, культивируемого господствующими классами США: «...патриотизм возводится в США в нечто святое, причем особую силу этому придавала всегдашняя и первоочередная забота о «национальной безопасности». Но никакая другая страна в мире так сильно не вооружалась, никакая другая страна не брала на себя полицейские функции в столь обширных районах нашей планеты, как США... И если бы не этот «наркотик» — национализм, то подобное разбазаривание ресурсов страны на нужды «безопасности» могло бы стать невыносимым для американского народа»²⁴⁷.

Ничто не находится в таком вопиющем противоречии с патриотическими интересами трудящихся масс, как бессмысленное уничтожение в захватнической войне людей и материальных ценностей, создаваемых трудом десятков поколений. Гибель в наибольшей мере угрожает цвету нации — молодому поколению, составляющему основу вооруженных сил. Более того, как отмечал Л. И. Брежнев, «если накопленные ныне запасы оружия будут пущены в ход, то человечество может быть уничтожено полностью»²⁴⁸. 500 тыс. человеческих жертв атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки — эти цифры оказываются мизерными в сравнении с нынешними возможностями молоха войны. Колоссальные разрушения и жертвы влекут за собой даже «обычные» «локальные» войны.

Подготовка к войне, гонка вооружений означают колоссальную растрату национальных богатств. 25 процентов всех научных кадров заняты военными разработками и используют для этого около 40 процентов всех средств, выделяемых в мире на исследовательскую работу. Но дело не только в прямых расходах на вооружение. Военные конфликты даже после своего завершения, еще долго отягощают государственные бюджеты (государственные долги и проценты на них, пенсии инвалидам и вдовам и т. д.).

Приведем некоторые данные о затратах на вооружение, которые особенно зловеще выглядят на фоне многочисленных социальных болезней, переживаемых человечеством. Например, в мире до сих пор насчитывается 800 млн. неграмотных, 500 млн. постоянно голодают. В то же время один бомбардировщик В-1 стоит 80 млн. долларов. На эти средства можно было бы построить 16 больниц. Стоимость атомной подводной лодки типа «Трайдент» — 1,5 млрд. долларов — равна расходам на строительство 416 школ. Вместо одного авианосца, который обходится в 900 млн. долларов, можно было бы построить до 90 тыс. квартир. Чтобы покончить в мире с малярией, требуется затратить 450 млн. долларов. Это примерно половина того, во что человечеству обходится ежедневно гонка вооружений²⁴⁹.

Вопреки демагогии милитаристов, гонка вооружений не приносит материальных выгод трудящимся и не решает проблему занятости. Каждый миллиард долларов, вкладываемый в вооружение, создает всего 35 тыс. рабочих мест, в то время как вложенный в гражданские отрасли он означал бы создание 150 тыс. рабочих мест для неквалифицированных рабочих, или 100 тыс. рабочих мест для учителей, или 50 тыс. рабочих мест для строительства школ. С военными расходами прежде всего связаны инфляция, рост цен, кризис городов, здравоохранения, образования. Военное производство, кроме того, относится к числу отраслей с наиболее высоким коэффициентом загрязнения окружающей среды. Поэтому экологическая проблема, имеющая патриотическое и одновременно интернациональное содержание, неотделима также от борьбы против милитаризма.

Против милитаризма восстают сердце и разум всякого патриота-гуманиста. Забота о мире и антимилитаризм всегда были наиболее характерными чертами гуманизма. Еще Эразм Роттердамский в «Трактате о вечном мире» провозглашал: «Пусть величайшие почести воздаются тем, кто предотвращает войну, кто мудрым советом восстанавливает согласие и кто всеми силами делает так, что становятся ненужными великие армии и огромные запасы оружия»²⁵⁰.

Но это был гуманизм элитарный, космополитический, а следовательно, и утопический. К числу подобных рецептов воцарения всеобщего мира относятся также федералистские концепции, восходящие к английскому фабианству, американскому движению квакеров, неокантианцам, французским сенсимонистам и т. п. Заведомо утопическим является призыв к созданию искусственной «всемирной» федерации при сохранении буржуазных государств. В. И. Ленин в работе «О лозунге Соединенных Штатов Европы» глубоко вскрыл подлинное существо таких «федераций». Если допустить возможность образования при капитализме каких-либо федеративных объединений, то они могут быть лишь фикцией, прикрывающей стремление международных монополий «сообща давить социализм» (Ленин).

Столь же несбыточными оказались концепции «левых» вроде Пятакова, ратовавшего за «объединенное действие пролетариев всех стран, разрушающих границы буржуазного государства, сносящих пограничные столбы, взрывающих национальную общность и устанавливающих общность классовую»²⁵¹.

Всемирное движение народных масс открыло реальные пути укрепления мира на основе сохранения национального и государственного суверенитета. Уже есть немало убедительных примеров того, как страны, даже принадлежащие к разным социальным системам, находили способы решения сложнейших международных проблем, и при этом ни одна из сторон ни на йоту не поступалась своим суверенитетом. Для буржуазных концепций предотвращения войн характерна недооценка роли народных масс в истории. «В нашем техническом, научном, основанном на разделении труда мире,— писал совсем недавно западногерманский социолог X. Хентинг,— постоянно сохраняется компетентное управление посредством специальных знаний; оно вступает при этом в противоречие с демократией, господством народов, т. е. «дилетантов»... Наше общество намерено разрешить это противоречие в пользу компетентного управления»²⁵². Представляя массы безвольным орудием политических деятелей в решении вопросов международных отношений, империалисты тратят колоссальные средства для обработки сознания масс, оправдания в их глазах своей милитаристской политики, усиливающей опасность войны.

Несмотря на усилия милитаристов, не раз пытавшихся в последние десятилетия вовлечь человечество в новые военные авантюры, мир не сгорел в пожарищах ядерной войны. Этим он обязан бдительности и активной борьбе трудящихся масс. «Один из важнейших факторов современного международного развития,— говорил Л. И. Брежнев на Всемирном конгрессе миролюбивых сил в Москве,— это активное участие народных масс, их организаций, их политических партий в решении проблем войны и мира...

Можно сказать с уверенностью, что нынешние сдвиги в мировой обстановке — это в значительной мере плод деятельности общественных сил, результат невиданной доныне активности народных масс, проявляющих острую нетерпимость к произволу и агрессии, несгибаемую волю к миру»²⁵³.

Одним из источников, питающих эту волю, является патриотизм рабочего класса и широких масс народа. В нем как раз воплощается сближение, а нередко и совпадение разных форм патриотизма прогрессивных слоев. Борьба за мир и разоружение, говорил Б. Н. Пономарев на научно-практической конференции «Великий Октябрь и современная эпоха»,— «это священный долг каждого, кто считает себя демократом, гуманистом, не говоря уже о коммуниста»²⁵⁴.

Как показывает опыт пацифизма, действенность гуманистического патриотизма средних слоев весьма ограниченна, если патриоты-гуманисты не объединяются с революционными интернационалистскими силами. Политика мирного сосуществования, как справедливо пишет Ю. А. Красин,— «это не пацифизм, не умиротворение империализма. Это наступательная политика социализма. Она вынуждает империалистическую реакцию переходить в оборону, вынуждает ее бороться на почве разрядки, а не «холодной войны»»²⁵⁵. Изолированные от революционеров-интернационалистов, патриоты-гуманисты из непролетарских слоев не могут добиться действительного мира. Движения типа Пагуошского приобретают огромное значение благодаря тому, что они включаются в единый антиимпериалистический поток, где самой мощной силой выступают международное рабочее движение и прежде всего страны социализма.

Патриотизм становится совсем беспомощным в борьбе за мир, если его рыцари одержимы национализмом. По природе своей национализм и мир — антиподы. Подлинная реализация интересов процветания родины возможна на путях сотрудничества народов, что и составляет сущностную характеристику действительного мирного сосуществования. Национализм же всегда в той или иной мере чреват обособлением и даже противопоставлением народов.

Возможности патриотизма в борьбе за мир неизмеримо возрастают с рождением нового типа патриотизма — социалистического. Это патриотизм пролетариата, переросший в социалистический в результате победы революции. Он опирается на могущество социалистического Отечества трудящихся. Это патриотизм, проявляющийся не только в военной защите Родины, но и в повседневном созидательном труде.

Идеологи антисоветизма, используя псевдореволюционные концепции «левых» — от троцкистов до маоистов, стремятся приписать социалистическому государству рабочих и крестьян политику насилия в решении международных проблем. Обратимся в этой связи к позиции основателя нашего государства В. И. Ленина.

«Насилие,—подчеркивал он,—имеет свою силу по отношению к тем, кто хочет восстановить свою власть (курсив наш.— Авт.). Но этим и исчерпывается значение насилия, а дальше уже имеет силу влияние и пример. Надо показать практически, на примере, значение коммунизма»²⁵⁶.

Для сознательных пролетариев, людей труда идеальным является мирный путь революции. Вместе с тем они готовы взять в руки оружие, когда встает необходимость защиты революции от контрреволюции. Захват и защита власти для пролетариев имеет своей целью воплощение в жизнь вековой мечты всего прогрессивного человечества — устранения антагонизма между людьми. К. Маркс писал, что «в противоположность старому обществу с его экономической нищетой и политическим безумием нарождается новое общество, международным принципом которого будет — мир, ибо у каждого народа будет один и тот же властелин — труд!»²⁵⁷. Мир и труд впервые в истории органически соединились в образе жизни, мыслей и действий советского народа. Развивая идеи Маркса, Ленин в связи с окончанием разорительной гражданской войны, навязанной контрреволюцией, и приступом к социалистическому строительству говорил: «...собственность разъединяет и превращает людей в зверей, а труд объединяет. И труд объединил... их с рабочими и крестьянами всех стран...»²⁵⁸. Во всех странах, продолжал Ленин, «большевистское знамя, программа большевизма, образ действий большевиков — есть то, что для рабочих всех цивилизованных стран, для крестьян всех отсталых колониальных стран является знаменем спасения, знаменем борьбы...»²⁵⁹.

В отличие от разного рода утопистов и пацифистов, идейные вожди пролетариата в вопросе борьбы за мир, как и во всех вопросах социального прогресса, возлагали главные надежды на людей труда, надежных хранителей моральных ценностей человечества. С оптимизмом революционеров и реалистичностью подлинных ученых они ставили перед рабочим классом задачу «добиваться того, чтобы простые законы нравственности и справедливости, которыми должны руководствоваться в своих взаимоотношениях частные лица, стали высшими законами и в отношениях менаду народами»²⁶⁰. Нельзя не подчеркнуть также, что В. И. Ленин именно в связи с вопросом о мире, который он объявлял «кардинальным вопросом» «всей современной жизни», писал о пролетариате, что только он, «достигши власти, сразу предложит справедливый мир всем воюющим народам, только пролетариат пойдет на действительно революционные меры... чтобы достигнуть как можно скорее, как можно более справедливого мира»²⁶¹.

Действительные, а не мнимые революционеры всегда судьбы родины ставили в зависимость от мирных отношений между народами. Основатель Коммунистической партии Чили Луис Эмилио Рекабаррен опубликовал в 1914 г. брошюру под названием «Родина и патриотизм», главный пафос которой состоит в отстаивании мира и осуждении шовинизма, классового предательства социал-демократии в первой мировой войне. «Война — это преступление против человечества,— писал он.— Народы не позволят, чтобы это преступление оказалось безнаказанным. Пролетариат должен взять в свои руки руководство судьбой народов»²⁶². Когда победила Октябрьская революция, Л. Рекабаррен сразу же написал: «Без колебаний присоединяюсь к русским большевикам, которые начинают идти по пути мира...»²⁶³. Единственным «выходом из вечных войн», писал В. И. Ленин, является социалистическая революция²⁶⁴.

Уже возникновение на земле могучего социалистического государства положило конец безраздельному господству империализма на международной арене. Социализм стал представлять мирные интересы «по отношению к большинству населения земли против военно-империалистических хищников»²⁶⁵

Рапалльский договор²⁶⁶ признал «действительное равноправие двух систем собственности хотя бы как временное состояние, пока весь мир не отошел от частной собственности и порождаемых ею экономического хаоса и войн к высшей системе собственности...»²⁶⁷.

Мирные инициативы Советского государства были отнюдь не проявлением его слабости. Г. В. Чичерин, будучи наркомом иностранных дел РСФСР, писал по этому поводу: «В течение всего периода интервенции Владимир Ильич настаивал на наших обращениях к противникам с мирными предложениями. Он нисколько не опасался вызвать этим впечатление слабости. Он считал это, наоборот, одним из сильнейших средств для оказания давления на воинствующий интервенционизм в странах Антанты»²⁶⁸.

Империалистические интервенционистские силы были уверены в своем военном (и не только военном) превосходстве над Советской Россией и потому без колебаний обрушили на нее мощный удар, рассчитывая на легкую победу. Однако многократное военно-техническое превосходство не принесло интервентам победы. Исход борьбы зависел прежде всего от массовой поддержки рабочими и крестьянами власти Советов, от интернационалистской солидарности международного рабочего класса. Ссылаясь на высказывание прусского короля Фридриха II («Если бы наши солдаты понимали, из-за чего мы воюем, то нельзя было бы вести ни одной войны»), В. И. Ленин говорил в годы гражданской войны: «Мы же теперь готовы сказать, сравнивая свое положение с положением этого монарха: мы можем вести войну потому, что массы знают, за что воюют, и хотят воевать, несмотря на неслыханные тяготы...»²⁶⁹.

В другом месте В. И. Ленин также подчеркивал: «Во всякой войне победа в конечном счете обусловливается состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь. Убеждение в справедливости войны, сознание необходимости пожертвовать своею жизнью для блага своих братьев поднимает дух солдат и заставляет их переносить неслыханные тяжести. Царские генералы говорят, что наши красноармейцы переносят такие тяготы, какие никогда не вынесла бы армия царского строя. Это объясняется тем, что каждый рабочий и крестьянин, взятый под ружье, знает, за что он идет, и сознательно проливает свою кровь во имя торжества справедливости и социализма. Это осознание массами целей и причин войны имеет громадное значение и обеспечивает победу»²⁷⁰.

Теперь к моральным факторам нашего превосходства добавилась материально-техническая и военная мощь социалистического мира. Империалистические поджигатели войны никак не могут рассчитывать на слабость СССР и его союзников. Они пытаются запугать широкие массы народа «советской угрозой», мнимым стремлением СССР к военному превосходству с целью оправдания форсируемой ими гонки вооружений. Все это подкрепляется избитыми «доводами» о надуманном стремлении коммунистов к решению мировых проблем с помощью вооруженной силы, приписыванием странам социализма собственного порока. Известный идеолог антикоммунизма Р. Страус-Хюпе утверждает: «Хотя коммунисты, пока они не уверены в своем военном превосходстве, будут полагаться главным образом на политико-психологическую стратегию, они в конечном счете имеют цель навязывания своей воли военными средствами...»²⁷¹

Действительность свидетельствует о другом. В. И. Ленин еще в декабре 1917 г. писал, что политика мира дает многократное увеличение пропагандистской силы социалистической революции²⁷². Позднее, в 1920 г., Ленин снова утверждал, что всякий мир «откроет во сто раз больше и шире дорогу нашему влиянию»²⁷³. Обстановка мира создает наилучшие возможности для того, чтобы социализм показал свои преимущества в главной сфере жизнедеятельности человечества — в производстве.

Одновременно эта обстановка создает благодатные условия для борьбы всех прогрессивных сил несоциалистического мира за демократию и социальный прогресс. История человечества красноречиво свидетельствует о том, что в обстановке войны проблема демократии всегда отодвигается на задний план или вообще зачеркивается реакционерами.

В. И. Ленин писал, что «самое крупное проявление демократии» находится «в основном вопросе о войне и мире». Подлинный демократизм тех или иных политических сил проверяется на том, как они теоретически относятся к проблеме войны и мира и как практически решают ее. Вместе взятые, проблемы мира и демократии, как уже отмечалось, есть главный предмет забот всех подлинных патриотов. События современной международной жизни учат, что радикальное и комплексное решение этих проблем возможно только на путях социализма. И «закономерно то, что в борьбе двух противоположных систем,— говорил М. А. Суслов,— успех сопутствует социализму — той системе, которая последовательно борется за мир, за то, чтобы навсегда исключить войны из жизни человеческого общества»²⁷⁴.

Только при социализме вековые чаяния патриотов, их надежды на мир между народами получают подлинную реализацию. В СССР впервые в истории миролюбивая политика возведена в один из основных законов государства. Обширная Программа мира, разработанная Коммунистической партией, фактически признана теперь многими, даже являющимися противниками социализма.

Как отмечал Л. И. Брежнев в докладе на VII внеочередной сессии Верховного Совета СССР в октябре 1977 г., «государственные и политические деятели и печать капиталистических стран признают значение того факта, что во внешнеполитической главе Конституции Советский Союз в государственно-правовой форме закрепил свою приверженность делу мира и сотрудничества между народами»²⁷⁵. Советское законодательство не только отвергает войну как средство решения международных проблем и запрещает пропаганду войны, но и закрепляет реальные пути обеспечения подлинного мира между народами, основанного на тесном сотрудничестве в решении глобальных проблем всего человечества.

Советское государство предлагает всему миру сосуществование стран с различным общественным строем на основе уважения суверенитета государств, признания их территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела, равноправия, сотрудничества в области науки, техники, культуры, торговли, здравоохранения, охраны окружающей среды.

И если капитализм препятствует осуществлению этих принципов, то в глазах патриотов он все больше предстает как приговоренный к смерти строй, порождающий милитаризм. Сто лет назад Ф. Энгельс гениально предвидел: «Милитаризм господствует над Европой и пожирает ее. Но этот милитаризм таит в себе зародыш собственной гибели»²⁷⁶. Вместе с ним должны уйти в небытие межнациональная рознь, война, разрушение ценностей. На смену этому через революцию приходит общество, которое выполняет историческую миссию избавления всех людей от социального неравенства, от всех форм угнетения и эксплуатации, от ужасов войны и утверждает на земле Мир, Труд, Свободу, Равенство, Братство и Счастье всех народов.