П м рогачев м. А. Свердлин патриотизм классы революция. Издательство политической литературы Рогачев П. М., Свердлин М. А

Вид материала

Содержание

Интернационалистский характер социалистического патриотизма
Роль патриотизма в борьбе за антимонополистическую демократию

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7

Глава 3

ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТСКИЙ ХАРАКТЕР СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ПАТРИОТИЗМА

Главная, определяющая черта советского патриотизма — это его неразрывная связь с пролетарским интернационализмом. Что касается внутрисоюзных отношений, то здесь имеет место не просто сочетание патриотизма и интернационализма, а их совпадение. Вызывает возражение вывод, будто «главный объект патриотизма — национально-особенное, неповторимое по своей национальной форме»^¹⁰⁷. Так же неприемлемо фигурирующее нередко в литературе понятие «национальный патриотизм» в отношении советской действительности. Фактически речь может идти о национальной гордости, которая не исчерпывает всей полноты патриотизма. У нас, скажем, нет русского патриотизма, но есть русская национальная гордость. А патриотизм есть только общесоветский. Приведенные суждения подтекстно содержат неверную мысль, что существуют два равнозначных вида патриотизма—национальный в общесоветский. Специфическое национально-этническое, составляя важный элемент отечества, как объекта и источника патриотизма, не есть главное в нем. Основное, определяющее в отечестве — это общественный строй. Выше приводилось положение В. И. Ленина о «социализме, как отечестве». А социализм интернационален. К тому же у советских людей всех национальностей общественный строй и по форме государственной власти один — советский. Поэтому речь должна идти не о сочетании советского патриотизма и интернационализма, а о том, как «внутри» этого патриотизма, совпадающего с интернационализмом, соотносятся национальное и общесоветское (интернациональное). Советский патриотизм включает национальную гордость, которая предполагает верность самобытным прогрессивным традициям своей нации. Но и здесь главным предметом гордости является не столько прошлое национально-особенное, сколько советская новь, достижения нации в социалистическом строительстве, ее вклад в интернациональное дело созидания коммунизма. Выдвижение на передний план прошлого национально-особенного означает возвращение к старому национально-ограниченному патриотизму.

Советский народ как общность синтезирует в себе все ценное в многообразной национальной жизни, исторический опыт наций, их общественный потенциал. Он представляет собой единый экономический, социально-политический и духовный организм, который несравненно более жизнеспособен в противостоянии мировому империалистическому фронту. Следовательно, данная общность по отношению к нациям, объединенным в ней нерасторжимыми узами, выступает как своего рода доминанта, образование более высокого порядка. Таким же образом соотносится и советский патриотизм с национальной гордостью. В докладе Л. И. Брежнева о 50-летии СССР была выдвинута . новая категория — «общенациональная гордость советского человека». Это огромное емкое, богатейшее по своему содержанию чувство, как указывал Л. И. Брежнев, «глубже и шире» традиционных национальных чувств отдельного народа^¹⁰⁸. Оно по сути совпадает с советским патриотизмом, когда речь идет о национальных отношениях внутри СССР, о национально-этнических элементах вроде языка, традиций культуры, искусства и т. п^¹⁰⁹. Но помимо этого советский патриотизм включает как главный социально-классовый аспект, предполагая, например, проблемы патриотизма и труда, патриотизма и дальнейшего укрепления социально-политического и идейного единства советского общества, патриотизма и укрепления обороноспособности, патриотизма и интернационального долга перед международным революционным движением.

Рожденное социалистической революцией интернациональное Отечество прошло испытание на прочность в Великой Отечественной войне. Жестоко просчитались гитлеровские стратеги, делавшие главную ставку на развал Советского многонационального государства. Незадолго до начала войны военный атташе Германии в СССР генерал Кёстринг сообщал в Берлин о «миллионах недовольных» в радах Красной Армии, о том, что представители нерусских национальностей ненадежны для Москвы и потому могут быть зачислены в потенциальные союзники Германии^¹¹⁰. Ход войны продемонстрировал прямо противоположное. Глубокий патриотизм и интернационализм проявили представители всех национальностей как в регулярных армейских частях, так и в партизанском движении. Даже реакционные буржуазные историки признавали, что в СССР во время войны национализм «был не в состоянии проникнуть в массы населения» и что основная масса осталась в «стороне» от него. Так писал в 1963 г. американец Армстронг. Тем не менее и ныне ставка на национализм отнюдь не снята с вооружения у тех, кто готовит новую войну против СССР. Это означает, что борьба против националистических происков антикоммунизма, разжигания им национализма была и остается одной из центральных задач идеологической работы.

Защитив в жестокой битве Страну Советов как отряд всемирной армии социализма, советские люди одновременно выполнили свой интернациональный долг. Логическим следствием их победы было образование мирового социалистического содружества. При анализе взаимосвязи патриотизма и интернационализма в рамках этого содружества нельзя не учитывать, что братские страны, оставаясь полностью суверенными, уже не являются «обособленными» отечествами. «Для нас, болгар, социалистическое отечество — это детище социалистической революции, осуществленной в нашей стране, детище болгаро-советской дружбы, огромной исторической помощи, оказанной Страной Советов,— говорил болгарский ученый Я. Янчев на одной из международных конференций.— Освещение этих связей, закономерностей развития, реальных тенденций и перспектив дальнейшего укрепления единства с советским народом и народами других социалистических стран является частью марксистско-ленинской теории о социалистическом отечестве, патриотизме и интернационализме»^¹¹¹

Государства социалистического содружества в тесном единении противостоят мировой реакции и, следовательно, выполняют роль интернационального отечества трудящихся, как оплота борьбы за мир, национальный суверенитет, демократию и социализм. И эта роль обусловлена как историческими

преимуществами социализма, так и преимуществами, которые порождает их тесное сотрудничество. В Конституции СССР законодательно закрепляется, что Советский Союз «как составная часть мировой системы социализма, социалистического содружества развивает и укрепляет дружбу и сотрудничество, товарищескую взаимопомощь со странами социализма на основе принципа социалистического интернационализма...». В моральном кодексе строителя коммунизма, сформулированном в Программе КПСС, прямо и непосредственно связываются любовь к социалистической Родине и преданность интересам мирового социалистического содружества. Здесь как нельзя лучше выражено органическое единство и даже определенная слитность социалистического патриотизма и интернационализма.

С победой Октября интернационализм в СССР стал государственной политикой. С возникновением мирового социалистического содружества он превратился уже в многостороннюю государственную политику. Использование государственных рычагов для осуществления интернациональных связей и согласования действий социалистических государств на международной арене, во всех международных организациях неизмеримо увеличило возможности интернационализма как постоянно действующего и всевозрастающего фактора мирового прогресса.

Одновременно эти процессы еще больше обнажают вред национализма, как правило паразитирующего на национальных чувствах и прикрывающегося патриотизмом. Патриотический долг требует от граждан не только укрепления социализма, но и непримиримого отношения к тем, кто своими действиями наносит вред обществу, государству, вроде различных диссидентов, сионистов, националистов и т. п. Хотя таких отщепенцев единицы в социалистическом обществе, тем не менее политический вред их, как союзников антикоммунизма, немал. Вредное воздействие на сознание идейно незрелых людей могут оказывать идеологические диверсии буржуазной и ревизионистской пропаганды, неизменно апеллирующие к националистическим предрассудкам. В США, например, опубликована книга антисоветского содержания, которая многозначительно названа: «Национализм — последняя стадия коммунизма». В этом плане возлагаются надежды на разрядку в международных отношениях. Во-первых, в связи с разрядкой борьба двух миров переносится главным образом в сферу идеологии, где, по расчету буржуазных идеологов, можно преуспеть в распространении национализма; во-вторых, с преодолением былой конфронтации между двумя системами, которая сплачивала социалистические страны, в условиях разрядки, по тем же расчетам, возможно усиление центробежных националистических тенденций.

Коммунисты, не переоценивая национализма, руководствуются указаниями В. И. Ленина о том, что борьба с этим закоренелым предрассудком «тем более выдвигается на Первый план, чем злободневнее становится задача превращения диктатуры пролетариата из национальной (т. е. существующей в

одной стране и неспособной определять всемирную политику) в интернациональную (т. е. диктатуру пролетариата по крайней мере нескольких передовых стран, способную иметь решающее влияние на всю мировую политику)»^¹¹².

Националистически мыслящие люди абсолютизируют значение суверенитета, превращают его в самоцель, что вступает все больше в противоречие с объективным процессом интернационализации общественной жизни. Еще Ф. Энгельс писал: «Крупная промышленность уже тем, что она создала мировой рынок, так связала между собой все народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у другого»^¹¹³. Поэтому закономерен вопрос не о зависимости как таковой, а о ее характере. Есть, например, односторонняя зависимость малых, хотя и формально суверенных, стран капитализма от своих сильных партнеров. Опыт взаимоотношений между странами Бенилюкса и ФРГ красноречиво говорит об этом. Тогда как в отношениях между странами СЭВ мы видим принципиально иное — взаимную зависимость равноправных партнеров. Здесь любая страна, вступая в договорные отношения, добровольно берет на себя определенные обязательства. Тем самым она, конечно, связывает себя. Но это отнюдь не нарушение суверенитета. Взаимная зависимость в виде тесного сотрудничества и обеспечивает действительный суверенитет. В условиях противостояния двух систем только коллективный суверенитет, предполагающий совместную защиту завоеваний социализма, может служить гарантией индивидуального суверенитета каждой социалистической страны.

Разумеется, не исключено, что какие-то текущие национально-специфические задачи той или иной страны могут не совпадать с общими интересами социалистического содружества. Но несовпадение отнюдь не означает еще столкновения интересов, если налицо реальный учет взаимных интересов, искренняя готовность помочь друг другу, поиски взаимоприемлемых решений. Любые расхождения по текущим задачам и возможная полемика по этому поводу имеют подчиненное значение по отношению к коренным, перспективным интересам мировой социалистической революции. «Политика нашей партии,— пишет Я. Кадар в книге «Интернационализм и национальные интересы»,— служит интересам рабочего класса и всего нашего народа, нашим национальным целям, являясь одновременно интернационалистической. Мы убеждены, что если бы она не служила национальным интересам, то не отвечала бы и интересам международного рабочего класса, и что если бы она не была интернационалистской, то подвергла бы опасности и интересы нашей родины»^¹¹⁴.

Комплексная программа дальнейшего углубления и совершенствования сотрудничества и развития социалистической экономической интеграции стран — членов СЭВ содержит в качестве важнейшего принципа полное равенство стран и взаимную выгоду. Тесное сотрудничество с братскими странами жизненно важно и для СССР — оно составляет органическую часть международных условий коммунистического строительства в нашей стране. Мы широко используем опыт и достижения братских стран и получаем от них ценную продукцию, необходимую для развития народного хозяйства.

В Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии Л. И. Брежнев нарисовал широкую панораму крепнущего сотрудничества братских стран. На нынешнем этапе оно «означает, например, совместное освоение природных ресурсов для общей пользы, совместное строительство крупных промышленных комплексов, рассчитанных на удовлетворение нужд всех его участников, спланированную на многие годы вперед кооперацию между предприятиями и целыми отраслями промышленности наших стран». Отличительными чертами такого сотрудничества являются и усиление планомерности, а также его всеохватывающий и систематический характер. Это — прообраз будущих отношений мирового коммунизма. Сбывается предвидение К. Маркса, что пролетариат приведет человечество к «гармоничной национальной и интернациональной координации общественных форм производства»^¹¹⁵. Экономическая интеграция сопровождается и обеспечивается тесным идеологическим сотрудничеством, постоянным обменом опытом государственной, партийной и хозяйственной деятельности. Интернационализация все шире охватывает культуру, органы массовой информации, научную жизнь. Многие направления наук развиваются теперь коллективными усилиями ученых братских стран.

Таким образом, сотрудничество охватывает все сферы жизни, осуществляется на всех уровнях — от высших государственных и партийных институтов до коллективов предприятий. Выступая на XVI съезде профсоюзов СССР, Л. И. Брежнев обратил внимание на почин славного коллектива венгерского «Красного Чепеля», развернувшего социалистическое соревнование в честь 60-летия Великого Октября и взявшего на себя конкретные обязательства по досрочному выполнению экспортных поставок в Советский Союз. С теми же инициативами выступили рабочие других братских стран. «Если вдуматься, товарищи,— говорил Л. И. Брежнев,— то в целом мы имеем тут дело с качественно новым явлением — интернациональным движением миллионов и миллионов строителей нового мира, вдохновляемых единой целью. Это почин огромного значения, за ним большое будущее».

Благодатные плоды социалистической интеграции налицо. В отличие от несоциалистического мира, где увеличивается разрыв в уровнях развития отставших и передовых стран, в социалистическом содружестве увеличивается процесс выравнивания.

С 1951 по 1973 г. темпы роста промышленной продукции в более развитых странах составляли в среднем за год 8,0—9,8%, тогда как в менее развитых — 10,3—12,9%^¹¹⁶. В целом же налицо экономический подъем всех стран — членов СЭВ.

Социалистическое содружество стало теперь самой динамичной экономической силой в мире, не знающей кризисов, застоя и потрясений. В 1971 —1975 гг. индустрия стран СЭВ развивалась в 4 раза быстрее, чем развитых капиталистических стран. Национальных! доход стран — членов СЭВ в целом вырос в 1976 г. по сравнению с 1948 г. в 9,5 раза, в то время как в развитых капиталистических странах — только в 3,3 раза^¹¹⁷. Эти успехи в решающей степени обусловлены превосходством социализма и социалистического типа интеграции, животворной силой интернационализма.

Новый тип отношений между странами, основанный на принципе интернационализма, ныне уже вышел за рамки социалистического содружества. Он все больше утверждается в практике взаимоотношений со многими странами, освободившимися от колониального гнета. Эти связи сыграли большую роль в завоевании национально-государственной независимости, а теперь служат фактором подъема экономики и культуры стран, вставших на путь некапиталистического развития.

В тезисах ЦК КПСС «К 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина» хорошо раскрыта эволюция пролетарского интернационализма: «Полвека назад Ленин признал необходимым включить в испытанный боевой призыв коммунистов «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и обращение к народам колоний и зависимых стран: «Пролетарии всех стран и угнетенные народы, соединяйтесь!» Ныне международное коммунистическое движение, верное идеям Маркса, Энгельса, Ленина, выработало новый лозунг, отвечающий современному, обогатившемуся понятию революционного пролетарского интернационализма: «Народы социалистических стран, пролетарии, все демократические силы в странах капитала, освободившиеся и угнетенные народы,— объединяйтесь в общей борьбе против империализма, за мир, национальную независимость, социальный прогресс, демократию и социализм!»»

Октябрь, а затем победа в Великой Отечественной войне дали новый мощный импульс мировому революционному процессу, всем трем его могучим потокам—мировой системе социализма, международному рабочему движению и национально-освободительной борьбе. Для всех этих потоков СССР продолжает служить маяком. Еще в 1921 г. В. И. Ленин писал: «Все на Советскую Российскую республику смотрят, все трудящиеся во всех странах мира без всякого исключения и без всякого преувеличения. Это до

стигнуто. Замолчать, скрыть капиталисты ничего не могут...»^¹¹⁸. Любое крупное событие в нашей стране, любое выступление ее руководителей становится в центре внимания мировой общественности и получает отклики из самых отдаленных уголков планеты.

Особое место в системе международных отношений наша страна заняла уже в первые годы становления Советской власти. В докладе на II конгрессе Коммунистического Интернационала В. И. Ленин отмечал, что «взаимные отношения народов, вся мировая система государств определяются борьбой небольшой группы империалистских наций против советского движения и советских государств, во главе которых стоит Советская Россия. Если мы упустим это из виду, то не сможем поставить правильно ни одного национального или колониального вопроса... Только исходя из этой точки зрения, политические вопросы могут быть правильно поставлены и разрешены коммунистическими партиями как в цивилизованных, так и в отсталых странах»^¹¹⁹. Мир социализма, включающий теперь многие страны, имеет возможность определяющим образом влиять на всю мировую политику. На опыте трудящихся социалистических стран прогрессивное человечество убеждается, что можно служить своей родине, не только не принося ни малейшего ущерба другим народам, но, наоборот, содействуя одновременному прогрессу всех. Это существенно отлично от националистического варианта патриотизма, который нередко пил нектар из черепов убитых детей «чужих» отечеств.

Несмотря на все усилия антикоммунизма и национализма, авторитет первого интернационального Отечества — СССР и мирового содружества стран социализма неуклонно растет, а вместе с этим неудержимо шествует по планете пролетарский интернационализм. Ныне ужо не один СССР оказывает могучую поддержку мировому освободительному движению. В это самое гуманное и благородное дело включились все страны социалистического содружества. Фидель Кастро говорил: «...если хотите понять, почему мы помогаем Анголе, вам следует прочесть учебник по пролетарскому интернационализму»^¹²⁰.

Существо проблемы сочетания патриотизма и интернационализма глубоко раскрыл В. И. Ленин на примере политики нашей партии, которая «проводила максимум осуществимого в одной стране для развития, поддержки, пробуждения революции во всех странах»^¹²¹. Это, конечно, не означает, что можно удовлетворяться успехами в своей стране и не заботиться о прямой активной поддержке других отрядов революционного движения. Нельзя не заметить, что одна из форм благовидно прикрытого национализма как раз может выражаться в попытке выдать достижения внутри своей страны за

единственно возможную форму сочетания патриотизма и интернационализма. В связи с этим особую актуальность в наши дни приобретает указание В. И. Ленина: «Интернационализм на деле — один и только один: беззаветная работа над развитием революционного движения и революционной борьбы в своей стране, поддержка (пропагандой, сочувствием, материально) такой же борьбы, такой же линии, и только ее одной, во всех без исключения странах»^¹²²

В повседневной жизни отношения между различными национальными отрядами освободительного движения строятся на принципе взаимной помощи. Односторонняя систематическая помощь ослабляла бы мощь тех, кто ее оказывает, уменьшала бы возможности развитой социалистической страны в реализации преимуществ социализма, в повышении благосостояния народа. Одновременно она не стимулировала бы стремление стран, получающих помощь, к максимальному использованию внутренних ресурсов для своего развития. Но в критических ситуациях борьбы с международным империализмом любая страна должна быть готова идти на материальные жертвы. Нетрудно видеть, что этого требуют и правильно понятые, взятые в перспективе патриотические интересы, поскольку подобная помощь способствует укреплению международного фронта всех революционных сил, определяющих судьбы всех народов в современную эпоху.

Глава 4

РОЛЬ ПАТРИОТИЗМА В БОРЬБЕ ЗА АНТИМОНОПОЛИСТИЧЕСКУЮ ДЕМОКРАТИЮ

Патриотизм выступает одним из факторов, которые подводят многих и многих людей к осознанию необходимости встать в ряды борцов против реакции. А эта борьба, носящая ныне мировой характер и рождающая новые интернациональные формы организации, проходит прежде всего в рамках отечеств, наций.

Что представляют собой национальные общности в условиях развитого капитализма? При характеристике их социально-политического облика нельзя не учитывать резко меняющегося положения классов и социальных групп с точки зрения их национальной роли, соответствия их интересов и действий интересам нации. Нельзя признать правильной характеристику всех наций в современном капитализме как «буржуазных». Такая характеристика, по существу, приписывает всей нации свойства «буржуазности», иначе само понятие «буржуазные нации» лишается смысла.

Нация — это прежде всего народ, трудящиеся массы, среди которых ведущее место все больше занимает рабочий класс. Поэтому указанная характеристика неприемлема. Во-первых, она означает смешение понятий социально-политического строя и нации. Во-вторых, здесь имеет место отождествление части и целого — перенесение характеристик господствующего класса — меньшинства нации — на нацию в целом, тогда как монополистическая буржуазия не олицетворяет нацию, ее прогрессивные традиции. В-третьих, это противоречит ленинскому положению о противоположности двух культур внутри нации при капитализме. В-четвертых, такая точка зрения не согласуется с коренным марксистским тезисом о решающей роли народных масс в истории. В-пятых, термин «буржуазная нация» предполагает безраздельное господство буржуазии в идеологии во все времена, пока существует капитализм, и поэтому противоречит положению о возможности завоевания большинства нации на сторону пролетариата как необходимого условия мирных форм революционного перехода к социализму. В-шестых, из этой точки зрения логически вытекает вывод о том, что социалистические нации возникают на «развалинах» старых наций. А в таком случае явно игнорируется и этническая сторона вопроса. Нации, в ходе социалистической революции коренным образом преобразуясь в социально-политическом и экономическом отношении, сохраняют определенную этническую преемственность. Наконец, характеристика наций при капитализме как буржуазных затрудняет борьбу против антикоммунизма, который объявляет марксистов некой вненациональной силой.

Нельзя не заметить также, что характеристика всех наций развитого капитализма как буржуазных перекликается с концепцией, которая противопоставляет «богатые» «нации-буржуа», взятые в целом, бедным «нациям-пролетариям». Этим противопоставлением подменяют главный антагонизм современного капитализма — между империалистической буржуазией и угнетенными массами во главе с пролетариатом. Как известно, данная концепция усиленно развивалась маоистами.

Необходимо в центре внимания держать не социальную сущность одного правящего класса нации при капитализме, а социальную разнородность всех слоев, составляющих нацию, и, именно исходя из этого, типизировать нации при капитализме, сопоставляя их с социалистическими нациями, в которых по мере движения к коммунизму усиливается социальная однородность.

Разумеется, на облике нации, как и всех других социальных явлений капиталистического общества, отпечатывается господство буржуазных производственных отношений и буржуазной идеологии. Но именно в социальной разнородности это и проявляется, что и должно быть положено в основу характеристики данной общности. Определение национальных общностей при капитализме как социально-разнородных более предпочтительно, поскольку в нем подчеркивается главное, что характеризует нацию при капитализме во все периоды ее существования и, следовательно, в отличие от критикуемой точки зрения, не по видимости, а по существу выдерживается принцип классового подхода к явлениям при одновременном учете этнического фактора.

При классификации национальных общностей нельзя не учитывать, что интересы буржуазии никогда полностью не совпадали с интересами нации. Даже в эпоху подъема капитализма национально-патриотический интерес буржуазии определялся возможностью «беспрепятственной массовой эксплуатации отечественной рабочей силы»^¹²³,— писал Ф. Энгельс. И хотя это было «уже не патриотическими фантазиями экзальтированных студентов, а необходимым условием развития промышленности», тем не менее даже интересы хозяйственного развития буржуазия всегда готова была принести в жертву интересам своего спасения как господствующего класса перед лицом пролетариата. Это воочию показала уже революция 1848 г.: «...позади буржуазии, которая в результате первого штурма оказалась победительницей, везде уже поднималась грозная фигура пролетариата, руками которого фактически была одержана победа, и это толкнуло буржуазию в объятия только что побежденного врага, в объятия монархической, бюрократической, полуфеодальной и военной реакции, от которой революция и потерпела поражение в 1849 году»^¹²⁴. Позднее на ту же дорогу встала и пошла еще дальше русская буржуазия.

Ныне крупная буржуазия, стремящаяся отождествить себя со всей нацией, из которой она выросла, а последнюю окрестить собственным именем, на деле уже давно перестала быть национальной и превратилась в космополитическую. Игнорируя интересы своей нации, принося их в жертву международным монополиям, она одновременно подавляет независимость других народов. «Деятельность многонациональных фирм-спрутов,— говорится в Политической декларации Конференции коммунистических и рабочих партий капиталистических стран Европы (1974 г.),— является посягательством на экономическую и даже политическую независимость европейских капиталистических государств»^¹²⁵. Идеологи буржуазии стремятся подкрепить космополитическую практику космополитическими теориями. Цель их: сохранить статус-кво в современном мире, предотвратить революцию, которая подрывает желаемую для реакционеров «стабильность мира». Об этом откровенно писали американские теоретики Р. Розекранс и А. Стайн в 1976 г.^¹²⁶ Этой цели подчинена, в частности, концепция «новой структуры мира», настоятельно требующей якобы создания «мирового правительства», которое могло бы стать, по мнению его поборников, панацеей от всех «зол»... революционных.

Слов нет, «структура мира» коренным

образом меняется. И одной из важнейших ее черт является существование мирового социализма и мощных революционных потоков в несоциалистическом мире. Одновременно сохраняется вопиющее несоответствие между потребностями и потенциальными возможностями научно-технической революции, с одной стороны, и интересами конкурирующих многонациональных корпораций — с другой. Это явный анахронизм, злокачественная опухоль в современном мире. И не структуру мира надо приспосабливать на потребу монополиям, а удалять эту опухоль хирургическим путем в интересах всей планеты, которая избавится от страха и угрозы гибели целых народов, обретет действительную стабильность.

Корни всех зол, исходящих из антинационального характера деятельности монополий, становятся все более очевидными для всех честных людей — патриотов. Прибыли монополий им приходится оплачивать дорогой ценой. Если некоторые слои рабочего класса и улучшили свое материальное положение, то этим они обязаны собственной борьбе, заставляющей буржуа идти на уступки, примеру и достижениям реального социализма. Еще Т. Драйзер, имея в виду изменения в социальном законодательстве США, отвоеванные рабочими, писал: «За все это я благодарю Маркса и Красную Россию». «...Если при быстром росте капитала,— отмечал К. Маркс,— и увеличивается доход рабочего, то одновременно увеличивается и общественная пропасть, отделяющая рабочего от капиталиста, а вместе с тем увеличивается и власть капитала над трудом, зависимость труда от капитала»^¹²⁷

Дамоклов меч разорения монополиями висит над крестьянством. Отсюда, например, в странах Европейского экономического сообщества не утихает борьба по проблемам ценообразования и обмена сельскохозяйственной продукцией. Роковым результатом наступления монополий является массовое разорение крестьянских хозяйств и их прямая ликвидация. В Италии в 1960—1971 гг. разорилось 675 тыс. хозяйств, из них 527 тыс. (78 процентов) составили небольшие крестьянские хозяйства размером до 5 гектаров. В послевоенный период и до первой сельскохозяйственной переписи Европейского экономического сообщества, проходившей в 1966 г., в Голландии перестало существовать 19 процентов всех сельскохозяйственных предприятий, в Бельгии и Люксембурге — 44, в ФРГ — 29 процентов. В последние годы темпы разорения крестьянства еще больше увеличились^¹²⁸

Как никогда, страдают от гнета монополий все слои трудящейся интеллигенции. Об этом красноречиво свидетельствует, например, такой парадоксальный факт. Переполненные школы, почти полное отсутствие детских садов и яслей сочетаются с массовой безработицей среди учителей, а также закрытием педагогических учебных заведений. И это происходит в то время, когда по

стоянно расширяется сеть школ и детских учреждений в странах социализма^¹²⁹.

Острая необходимость защиты культурных ценностей активизирует патриотические слои интеллигенции, поднимая их на борьбу против монополистического капитала. Сама жизнь и неустанная идейная борьба марксистов против буржуазной демагогии и фальсификаций помогают интеллигенции понять противоположность двух культур внутри нации при капитализме, убеждают ее в том, что монополистическая буржуазия с ее шовинизмом, космополитизмом и агрессивной политикой представляет собой смертельную угрозу для культуры.

Самое главное состоит в том, что монополистическая буржуазия ныне противопоставляет себя большинству нации. Наблюдается «не только рост противоречия между трудом и капиталом, но и углубление антагонизма между интересами подавляющего большинства нации и финансовой олигархией»^¹³⁰.

Весь мир является свидетелем хищнического использования природных богатств промышленными корпорациями. Результат этого — нарушение экологического равновесия, загрязнение окружающей среды, уничтожение элементарных условий жизнедеятельности людей. Приведем некоторые иллюстрации. Летом 1969 г. насыщенная отхо

дами нефтепереработки и другими сбросами река Кайахога в районе Кливленда (США) вспыхнула пламенем, так что оказались выведенными из строя два железнодорожных моста. Как показали исследования американских ученых, «многие другие реки США становятся все более похожими на канализационную трубу». По выкладкам ученых, если существующие тенденции сохранятся, то к концу XX века 22 речные системы станут биологически мертвыми^¹³¹. Не менее остро стоит проблема воздушной среды. В Нью-Йорке от интенсивного загрязнения воздуха в 1953 г. погибло, попросту задохнулось. 200 человек, а в 1963 г. — 400 человек^¹³². По опубликованным данным^¹³³, прямой ущерб только от загрязнения воздуха в США (даже без учета потерь вследствие болезней людей и неблагоприятных экологических последствий) оценивается в 18 млрд. долларов ежегодно. Если темпы роста загрязнения сохранятся, то к концу 80-х годов убытки от него достигнут в США 500 млрд. долларов, то есть составят громадную часть валового продукта страны.

Проблемы охраны окружающей среды, обеспеченности природными ресурсами, их использования и воспроизводства перерастают в вопросы развития национальной эко

номики, торговых отношений, здоровья будущих поколений и многие другие, так или иначе затрагивающие судьбы нации, патриотические интересы людей.

Мероприятия, проводимые буржуазными государствами, несут на себе отпечаток классовой ограниченности. Каждая отдельная монополия мало внемлет призывам общественности и официальных органов, стремится переложить расходы по охране среды на плечи трудящихся. В 1970/71 финансовом году в США средства, выделенные на борьбу с загрязнением воздуха, воды, на расширение парков и создание зон отдыха, были в 66 раз меньше, чем военные расходы. Да и эти мероприятия буржуазного государства были вынужденной реакцией на рост массового движения за охрану природы. Объем государственных ассигнований на сохранение среды ограничивается также кризисными явлениями капиталистической экономики. Например, борьба с загрязнениями была провозглашена национальной целью США на 70-е годы, но в начале 1975 г. в связи с усилением инфляции, экономическим спадом и ростом безработицы правительство США приняло план, предусматривающий ограничение федеральных расходов, включая отсрочку на пять лет мер по более строгому контролю над загрязнением воздуха^¹³⁴.

Во всех буржуазных концепциях экологических проблем отчетливо просматривается стремление объяснить экологический кривис факторами, идущими от техники или опять-таки от пресловутой «природы человека» (как якобы самого алчного и грязного из всех существ). Поэтому, если они и ищут пути выхода из кризиса, то преимущественно на основе технической и организационной, стыдливо уходя от коренных проблем социально-политического характера, порождаемых капитализмом.

Угроза экологического кризиса обусловлена обостряющимся противоречием между научно-технической революцией и капиталистическим способом ее использования. Экологическая проблема — в том виде, как она стоит в капиталистическом обществе,— это одна из форм проявления общего кризиса капитализма. Открытая К. Марксом глубинная, наиболее существенная тенденция капиталистического производства — создание системы «всеобщей эксплуатации природных и человеческих свойств»^¹³⁵ — приобретает особо разрушительную силу на монополистической стадии развития капитализма. А выступления широкой патриотической общественности всех стран в защиту родной природы становятся органической частью антимонополистической борьбы^¹³⁶.

Разрушительный характер деятельности монополий становится тотальным, охватывая все аспекты жизни в буржуазном мире, вызывает тревогу у всех прогрессивных людей за судьбы самого общества. Подлинные патриоты не могут, например, равнодушно взирать на то, как средства информации, печать, радио, телевидение, объединенные в гигантский синдикат, делают черное дело морального разложения нации.

Тлетворная роль монополистического капитала становится все более очевидной особенно в деятельности верхушки государственного аппарата. Результатом сращивания монополий и государства является разложение, коррупция, взяточничество и т. п. высокопоставленных слуг капитала. В этом плане представляет интерес, например, опубликованная в «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» статья американского публициста Дональда Бэкона под характерным названием: «Жульничество на каждом шагу»^¹³⁷.

Возьмем правовую сферу. Даже у людей, обольщенных мишурой, рекламными вывесками буржуазной демократии, рано или поздно открываются глаза на то, как попираются в капиталистическом мирр элементарные права и свободы личности. «Капитализм вообще и империализм в особенности,— писал В. И. Ленин,— превращает демократию в иллюзию — и в то же время капитализм порождает демократические стремления в массах, создает демократические учреждения, обостряет антагонизм между отрицающим демократию империализмом и стремящимися к демократии массами»^¹³⁸. Боясь прозрения масс, идейные оруженосцы капитала стремятся отвлечь внимание общественности от вопиющих пороков в собственном доме, тыча пальцем в сторону социалистического мира, где якобы нарушаются права человека. Принятие новой Конституции СССР, гарантирующей широчайшие права гражданам и являющейся поистине гимном свободы личности, вызвало у наших врагов новый взрыв антисоветизма. С плохо скрываемым лицемерием они стремятся выдать белое за черное и наоборот.

«Да и что могут противопоставить этим реальным достижениям развитого социализма апологеты капиталистических порядков?— говорил Л. И. Брежнев в докладе на сессии Верховного Совета, обсуждавшей проект Конституции СССР. — Каковы действительные права и свободы, которые обеспечивает широким массам трудящихся современное империалистическое общество? «Право» десятков миллионов на безработицу? Или «право» больных обходиться без врачебной помощи, которая стоит огромных денег? Или «право» национальных меньшинств на унизительную дискриминацию в труде и образовании, в быту и в политической жизни? Или, может быть, «право» жить в вечном страхе перед всемогуществом организованного преступного мира и видеть, как печать и кино, телевидение и радио делают все, чтобы воспитывать молодое поколение в духе эгоизма, жестокости и насилия?»

У патриотов, проданных народу, но может не вызывать тревогу преступная деятельность слуг большого бизнеса, ставящая под угрозу самое ценное достояние — здоровье народа, саму жизнь людей. Вот мрачные свидетельства этих преступлений.

В свое время в США стали широко продавать дезодоранты. Покупатели не знали, что в состав дезодорантов входит гексахлорофен — весьма вредное для здоровья вещество. В 1970 г. соответствующие лаборатории установили, что в состав дезодорантов входят ядовитые вещества, химически родственные боевым ОВ, широко применявшимся во Вьетнаме во время войны. Несмотря на это, производство дезодорантов не было запрещено. Более того, в США эти ядовитые вещества входят в состав до 400 различных товаров, в том числе таких, как мыло, зубная паста, шампуни. Их добавляют в косметические лосьоны, ряд дезинфицирующих веществ и даже включают в лекарственные препараты, часто назначаемые дерматологами. Бизнесменов и врачей не смутило даже то, что комплекс этих химических веществ вызывал у подопытных животных кровоизлияния в мозг или приступы эпилепсии^¹³⁹.

От американских бизнесменов не отстали их коллеги в Старом Свете. Английская газета «Санди таймс» недавно опубликовала статью под названием «Афера, оплаченная человеческими трагедиями»^¹⁴⁰. В ней рассказывается, как две фармакологические фирмы (английская и западногерманская) долгое время вели торговлю талидомидом — препаратом, который рекламировался как идеальное успокаивающее средство, абсолютно безвредное для организма, и рекомендовался для лечения обширного круга болезней. На английском рынке этот препарат рекламировался как средство, которое «особенно рекомендуется детям». Но вскоре обнаружились зловещие последствия применения талидомида. Несмотря на многочисленные сигналы о рождении детей-уродов у матерей, принимавших препарат, и о заболеваниях периферическим невритом, торговля продолжалась в течение четырех лет. Один из деятелей английской фирмы цинично заявлял: «Не наше дело просвещать медицинские круги, как вести себя в тех или иных ситуациях. С точки зрения торговой политики, чем больше мы станем писать о побочном эффекте (!), тем труднее нам будет сбывать лекарство». Примечательно, что в течение пяти лет публикация названной статьи запрещалась в Великобритании девять раз. Могущественные бизнесмены, опасаясь скандала, делали все, чтобы правда о препарате не выплыла наружу. Однако сила общественного негодования была настолько велика, что замолчать эту аферу оказалось невозможным. Факты, о которых рассказала буржуазная газета, убедительно показали закулисную сторону деятельности капиталистических компаний, готовых ради наживы идти на любое преступление против нации.

И если бы не судорожные усилия идейных защитников капитала, то моральные дивиденды бизнеса падали бы прямо пропорционально росту его прибылей. Усилия прилагаются колоссальные, а престиж все-таки падает. Так, недавний опрос агентства Луиса Харриса в США показал, что доверие крупным корпорациям выразило лишь 16 процентов взрослых американцев; десять лет назад эта цифра составляла 55 процентов. «Поразительное падение репутации бизнеса на протяжении жизни нашего поколения есть факт тревожный и опасный»,— с озабоченностью констатировал журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт»^¹⁴¹.

Монополистический капитал, вступая все более в антагонизм с интересами большинства наций, увеличивает число своих противников. Это создает основу для широкого антимонополистического объединения патриотов и гуманистов, представителей самых разных слоев населения, включая и среднюю буржуазию, подвергающихся гнету со стороны монополий. Ближайшая цель освободительного движения состоит в том, чтобы возможность сплочения превратить в действительность, добиться единства действий всех разноголосых антиимпериалистических движений, фокусирующихся на интересах спасения нации. Сплочение демократических, антимонополистических сил является узловой проблемой коммунистических партий^¹⁴². Они пристально изучают исторические корни, социально-экономические, политические и идейно-психологические предпосылки такого единства, ищут пути и средства его достижения.

Большинство демократических слоев трудящихся еще не готово к тому, чтобы полностью отвергнуть капитализм и перейти к социализму. В развитых капиталистических странах налицо противоречие между наличием общих предпосылок социализма и недостаточной зрелостью непосредственных предпосылок социалистической революции в виде революционной ситуации^¹⁴³. Тем не менее общая борьба всех патриотов за решение антимонополистических задач неизбежно должна подвести даже отсталые слои к осознанию необходимости социалистической революции, содействуя созданию революционной ситуации.

Для всех демократов задача ликвидации власти монополий есть, в сущности, первостепенная патриотическая задача. Но разнородные средние слои сами по себе не могут выступать как монолитная сила, последовательно борющаяся против империализма.

«...Простое большинство мелкобуржуазных масс,— писал В. И. Ленин,— еще ничего не решает и решить не может, ибо организованность, политическую сознательность выступлений, их централизацию (необходимую для победы), все это в состоянии дать распыленным миллионам сельских мелких хозяев только руководство ими либо со стороны буржуазии, либо со стороны пролетариата»^¹⁴⁴. Объективные интересы крестьянства и средних слоев вообще требуют, чтобы по отношению к ним рабочий класс, и только он, взял на свои плечи роль гегемона.

Уже на самых первых этапах своей классовой борьбы рабочие ставят цель освобождения труда во всемирном масштабе, не ограниченного какими-либо национальными рамками, то есть выступают как интернационалисты. Но, как отмечали Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», пролетариат должен прежде всего «подняться до положения национального класса, конституироваться как нация...»^¹⁴⁵. Пролетарских революционеров, писал В. И. Ленин, интересует прежде всего и более всего самоопределение пролетариата внутри наций^¹⁴⁶.

Для рабочего класса интернациональные интересы никогда не выступали как некая абстракция, оторванная от национальной жизни. Отечество, учил В. И. Ленин, есть «данная политическая, культурная и социальная среда». Эта «среда» «является самым могущественным фактором в классовой борьбе пролетариата», и он «не может относиться безразлично и равнодушно к политическим, социальным и культурным условиям своей борьбы, следовательно, ему не могут быть безразличны и судьбы его страны»^¹⁴⁷. «Пролетарский интернационализм,— как образно замечал Г. Димитров,—должен, так сказать, «акклиматизироваться» в каждой стране, чтобы пустить глубокие корни на родной земле»^¹⁴⁸

Классовые интересы пролетариата, свободные от всякой эгоистической узости, как отмечает Гэс Холл, «гармонируют с национальными интересами, с интересами значительного большинства народа»^¹⁴⁹ - Когда коммунисты требуют классового подхода к явлениям и выделяют интересы пролетариата, то этим не ставится под сомнение понятие «национальный интерес», который разные классы, буржуазия и пролетариат, по-разному представляют. Как указывал X. Багдаш, «национальный интерес, который представляет трудовой народ, по своему содержанию несравненно шире национального интереса буржуазии. Это интерес подавляющего большинства нации, которое в конечном счете определяет судьбы родины. Причем в наше время реализация этого интереса уже возможна только в условиях борьбы и за национальное, и за социальное освобождение»^¹⁵⁰. лавным выразителем национальных интересов является пролетариат, поэтому недостаточно говорить о сочетании его классовых интересов с национальными — они, по существу, совпадают. Пролетариат и его авангард — коммунисты, вопреки затасканному и лживому утверждению буржуазных идеологов, будто коммунистические партии представляют собой части некоего «основанного на железной дисциплине» «всемирного заговора», управляемого Москвой^¹⁵¹, всегда были плотью от плоти своего народа, подлинными патриотами своей Родины. Ныне в развитых странах рабочий класс составляет большинство народа. Он — надежда нации, сила, олицетворяющая ее прогресс. В. И. Ленин еще накануне Октября указывал, что пролетариат выступает «поистине как представитель всей нации, всего живого и честного во всех классах...»^¹⁵²

Как известно, в английском издании «Манифеста Коммунистической партии» 1888 г. вместо приведенных выше слов «подняться до положения национального класса» было напечатано: «подняться до положения ведущего класса нации»^¹⁵³. Маркс и Энгельс видели историческое предназначение пролетариата как в судьбах человечества, так и непосредственно в жизни своей нации.

В 1893 г. социалисты П. Лафарг, Ж. Гед и др., разрабатывая текст воззвания французской Рабочей партии «К трудящимся Франции», высказали глубокие суждения об историческом месте отечества и нации и об отношении к ним интернационалистов: «...интернационализм не означает ни унижения родины, ни принесения ее в жертву. Когда образовались отечества, они были первым и необходимым этапом на пути к единству человечества, к которому мы идем, и порожденный всей новейшей цивилизацией интернационализм представляет новый этап этого пути, тоже неизбежный. И так же, как французская отчизна организовалась не в противовес различным провинциям, которые она вырвала из состояния отжившего антагонизма с целью объединить их, а в их же интересах и для их свободы и процветания, так же и отчизна человечества, которая требует общественной организации производства, обмена и науки, не образуется и не может образоваться в ущерб ныне существующим нациям, а только для их же пользы и для их наивысшего развития.

Тот, кто вступает на путь интернационализма, ведущий к полному расцвету человечества, не перестает быть патриотом...

Напротив, интернационалисты могут назвать себя единственными патриотами, потому что они единственные, кто отдает себе отчет в том, насколько должны улучшиться условия, в которых сможет и должно быть обеспечено будущее и величие отчизны, всех отчизн, превратившихся из антагонистических в солидарные»^¹⁵⁴.

Эти положения П. Лафарга и Ж. Геда встретили поддержку со стороны Ф. Энгельса. Одобряя в целом смысл воззвания, он высказывал сомнения относительно целесообразности употребления самого термина «патриот», опошленного к тому времени буржуазией. Подлинный патриотизм возродился на новой, более высокой базе, став знаменем коммунистов.

Аналогичную метаморфозу претерпел лозунг «национальной культуры». В эпоху подъема капитализма это был прогрессивный лозунг буржуазии, сплачивающий все демократические слои на борьбу против феодальной реакции. Но в эпоху империализма буржуазия, ставшая реакционной, использовала этот лозунг для затушевывания классовых противоречий. В устах ее он звучал лицемерно. Поэтому марксисты решительно выступали против этого лозунга, сбивавшего с толку демократов — представителей культуры, которые, не поднявшись до уровня научного понимания классовых отношений, могли легко поддаваться на удочку буржуазной демагогии, псевдопатриотических концепций вроде теории «единого потока». Под ширмой «национальной культуры» выступала тогда деградирующая, но все еще безраздельно господствовавшая культура буржуазная. Ныне же положение коренным образом меняется. Еще в условиях капитализма утвердился и внушительно заявил о себе такой феномен, как культура' пролетарская, ставшая ядром демократической культуры. Выдвигаемый теперь уже пролетариатом лозунг «национальной культуры» приобрел новое содержание и направляется против антикультуры крупной буржуазии.

Всюду, во всех сферах жизни рабочий класс выступает как подлинно национально-патриотическая сила. Французская коммунистическая партия в 1940 г. заявила: «Народ — вот с кем связывается великая надежда на национальное и социальное освобождение. И лишь вокруг рабочего класса, пламенного и великодушного, полного веры и отваги, потому что ему принадлежит будущее, только вокруг рабочего класса, руководимого коммунистической партией, партией чистой совести, чести и героизма, может быть создан фронт свободы, независимости и возрождения Франции»^¹⁵⁵.

То, что это не было простой декларацией, коммунисты доказали кровью, пролитой в борьбе с фашизмом. Возглавляемый ими рабочий класс составил ядро движения Сопротивления.

Жак Дюкло, один из выдающихся деятелей ФКП и международного коммунистического движения, писал, что коммунистической партии и миллионам трудящихся, идущих за ней, «не надо брать у кого-либо уроки патриотизма... Рабочий класс — душа нации. Ни во внешней политике, ни во внутренней политике невозможны никакие изменения без поддержки рабочего класса, чьи интересы сливаются с интересами нации, тогда как капиталисты часто ставят свои классовые интересы выше интересов нации»^¹⁵⁶. Свой

вклад в борьбу против внутренней и международной реакции внесли все марксистско-ленинские партии. Так, в документах IX съезда Коммунистической партии Греции с законным чувством гордости утверждается, что в сражениях с фашизмом КПГ продемонстрировала свой глубоко народный и патриотический характер, обогатила и продолжает обогащать боевые традиции своего народа^¹⁵⁷.

Пример коммунистов вдохновлял и сплачивал всех патриотов. Борьба коммунистов, писал Луиджи Лонго, «способствовала воспитанию народных масс в духе ненависти к фашизму, способствовала, в частности, становлению классового, антифашистского сознания среди рабочих и трудящихся, национально-патриотического антифашистского сознания среди наиболее просвещенных представителей интеллигенции, среди студентов и молодежи, которые с энтузиазмом шли сражаться за обновление и прогрессивное развитие Италии, униженной и опозоренной многими годами фашистской власти»^¹⁵⁸.

Рабочий класс проявил себя как ведущая сила нации не только на полях сражений за национальную свободу, но и в повседневной жизни, всемерно способствуя прогрессу родины. Уже при капитализме он обнаруживает качества созидательной организованной силы.

В ходе научно-технической революции изменяется структура рабочего класса. Ядром его становятся рабочие, занятые в современных отраслях производства. Растет интеллектуальный уровень рабочего класса, его способность к активному и компетентному участию в управлении экономикой, всей общественной жизнью. Указывая на этот факт, авторы книги «Критика буржуазных концепций научно-технической революции» справедливо отмечают, что эти новые качества рабочего класса «оказываются во все более разительном несоответствии с его реальным положением при капитализме»^¹⁵⁹.

В условиях развитого капитализма без участия рабочего класса и его авангарда — коммунистов общество оказывается неспособным решить наболевшие социальные и национальные проблемы, преодолеть кризисные явления, которые, как метастазы, проникли во все поры жизни.

G другой стороны, как писал В. И. Ленин, «пролетариат становится революционным лишь постольку, поскольку он не замыкается в узкоцеховые рамки, поскольку он выступает во всех проявлениях и на всех поприщах общественной жизни, как вождь всей трудящейся и эксплуатируемой массы...»^¹⁶⁰.

Богатая практика успешных революционных выступлений показала, как сочетаются гегемония пролетариата и единение всех демократических (патриотических) сил. Анализируя опыт Коммунистической партии Чехословакии, заместитель председателя ЦК

Национального фронта ЧССР Томаш Травничек пишет: «На всех этапах этой героической борьбы КПЧ постоянно подчеркивала решающую историческую роль рабочего класса, никогда не забывала, что осуществление целей национальной и демократической революции создаст условия для перехода к революции социалистической. Еще в период оккупации почти повсеместно были учреждены подпольные национальные комитеты, в которые вошли представители всех патриотических сил нашей страны — рабочие, крестьяне, интеллигенты и даже представители антифашистски настроенной буржуазии»^¹⁶¹.

Французский буржуазный социолог Р. Арон утверждал, что, приходя к власти, марксисты-ленинцы сами якобы становятся консерваторами, поскольку «исповедуют извечные темы консерватизма: превознесение национального единства, осуждение отдельных лиц и групп, наносящих ущерб этому единству»^¹⁶². Но, во-первых, безосновательно объявлять лозунг национального единства консервативным во всех случаях. Во-вторых, марксисты-ленинцы выступают за национальное единство, отдавая отчет, о единстве каких сил идет речь и чему оно подчинено. В-третьих, достижение единства социалистических сил предполагает всесторонний учет их классовой дифференциации.

Способность рабочего класса и его партии выполнить роль вождя всех антиимпериалистических сил проявляется в том, что их борьба за конечную цель органически связана с решением ближайших повседневных задач. Партия коммунистов рождена и действует в народе и для народа. Не упуская из поля зрения конечной цели, они считают своим священным патриотическим долгом заботиться о текущих нуждах народа. Нет ничего более карикатурного, чем изображение коммунистов как силы, способной лишь быть в оппозиции к буржуазному строго, звать только на баррикады, разрушать и только разрушать устои старого общества. Даже в условиях господства монополистического капитала партии рабочего класса решают многие позитивные задачи. Хорошими примерами их конструктивной политики явились инициативы некоторых коммунистических партий по выработке совместной программы левых сил.

Общие программы левых сил, естественно, не могут быть приравнены к программе компартий. Они результат компромисса. Тем не менее в них намечается ряд радикальных мер по демократизации страны. Важное место отводится борьбе с экономическим кризисом и инфляцией. Подобные соглашения предусматривают передачу некоторых полномочий центральных властей органам местного самоуправления и проведение целого ряда социальных мероприятий, связанных с преобразованиями в системе просвещения, здравоохранения, градостроительства и т. д. Они включают также конкретные меры по защите общественного порядка, по борьбе с уголовной и политической преступностью.

Своими неотложными задачами коммунисты считают борьбу с безработицей, повышение жизненного уровня народа, сохранение и укрепление национальной независимости^¹⁶³. Взятые вместе, эти задачи реализуются путем создания переходных социальных и политических институтов, характерных для этапа революции, получившего название этапа борьбы за антимонополистическую демократию.

Принципиальная оценка значения, характера и исторического места переходных форм содержится в трудах классиков марксизма-ленинизма. К. Маркс писал о таком состоянии капиталистического общества, «когда, с одной стороны, нынешняя экономическая основа общества еще не преобразована, а с другой стороны, рабочие массы накопили достаточно сил, чтобы заставить принять переходные мероприятия, рассчитанные на то, чтобы осуществить в конечном счете радикальное переустройство общества»^¹⁶⁴. Ленин еще в 1917 г. писал: «...государственно-монополистический капитализм при действительно революционно-демократическом государстве неминуемо, неизбежно означает шаг и шаги к социализму!»^¹⁶⁵

Классики марксизма-ленинизма отмечали, что конкретное содержание переходных форм определяется историческими, национально-государственными условиями. «В национальных программах,— писал В. И. Ленин,— со всей точностью и категоричностью должна быть намечена необходимость борьбы за переходные требования при надлежащих оговорках относительно зависимости этих требований от конкретных условий места и времени.

...В общей программе должны быть ясно указаны основные исторические типы переходных требований национальных партий в зависимости от коренной разницы экономических структур, как например, Англия и Индия, и тому подобное»^¹⁶⁶.

Это положение В. И. Ленина было предложено для включения в проект резолюции IV конгресса Коминтерна по вопросу о программе Коммунистического Интернационала

в ноябре 1922 г. При обсуждении проектов программы вопрос о переходных требованиях как пути, подводящего массы к социалистической революции, вызвал оживленные прения. В конечном счете конгресс принял предложения В. И. Ленина, включив их в свою резолюцию^¹⁶⁷.

На современном этапе переходные требования предполагают создание демократических социально-политических режимов. Л. И. Брежнев, выступая на Конференции коммунистических и рабочих партий Европы в Берлине, отмечал: «Активная деятельность коммунистов в странах Западной Европы, их настойчивость в борьбе за массы, за объединение рабочего класса и всех сил, способных бороться против власти монополий, установление подлинно демократических режимов (курсив наш. — Авт.), создание предпосылок перехода к социализму приносят свои плоды»^¹⁶⁸.

Коммунисты уделяют пристальное внимание переходным формам революционного процесса. Значение последних состоит, помимо прочего, в том, что они позволяют наиболее безболезненно вовлечь в революционную борьбу тех патриотов, которые еще не готовы принять социалистическую революцию, но вместе с тем уже не хотят терпеть гнет монополий.

Наиболее радикальным требованием переходного характера в области политической является формирование правительства левого блока подлинных национальных сил, способных обеспечить развитие антимонополистической демократии. Традиционные формы буржуазной демократии, допускающие участие в правительствах представителей социал-демократических партий, обнаружили полную несостоятельность даже там, где социал-демократы долгие годы возглавляли правительства (в Швеции, например). Вхождение этих партий в буржуазные правительства достигнуто было «ценой их полного включения в систему государственно-монополистического капитализма...»^¹⁶⁹. Пока власть находится в руках монополий, никакие социальные меры, как бы они ни казались демократическими, не могут дать ожидаемого эффекта. Так было, например, с национализацией некоторых отраслей промышленности в ряде капиталистических стран. Прибыли от национализированных предприятий в конечном счете оказывались в сейфах государственно-монополистического капитала.

Громадное значение имеет вхождение коммунистов и левых социалистов в местные органы власти. Участвуя в муниципальных, департаментских и областных органах управления, а тем более возглавляя их (в Италии и Франции это стало широко распространенным явлением), демократические силы добиваются многого в решении местных социальных вопросов.

Однако насущные интересы нации требуют завоевания левыми силами большинства в парламенте, активного участия их в правительствах. Это позволило бы при соответствующих условиях препятствовать монополиям использовать государственные рычаги в корыстных, антинациональных целях. «Многие коммунистические партии,— пишет Б. Н. Пономарев,— упрочили позиции в своих странах. Новое здесь состоит в том, что некоторые из них завоевали в последние годы такие позиции, что перед ними практически встают проблемы, связанные с возможностью их участия в правительствах. Это позволяет им в ряде случаев уже сегодня оказывать на буржуазию нажим, с которым правящие круги соответствующих стран не могут не считаться при выработке и проведении не только внутренней, но и международной политики»^¹⁷⁰. Действенное участие в подлинно демократическом правительстве позволило бы оказывать давление на монополистическую буржуазию не только «снизу», но и «сверху» и тем самым увеличивало бы возможности мирного развития социалистической революции.

Самой насущной задачей является отстранение от власти военно-промышленного комплекса, являющегося главным врагом нации, который усиливает опасность истребительной войны, ежечасно пожирая гигантские национальные ценности, отнимая хлеб у миллионов людей.

По данным американского профессора Мюррея Вейтенбаума, прибыли военно-промышленного комплекса США на 60 процентов выше, чем в невоенных отраслях. Из монополий военно-промышленного комплекса 94 имеют 50 процентов чистой прибыли, 49 — более 100 процентов, 22 — более 200 процентов и одна корпорация — примерно 2000 процентов^¹⁷¹.

Переходный этап революционного процесса предполагает демократизацию всех звеньев государственного аппарата, устранение реакционных, коррумпированных монополиями элементов и замену их демократами-патриотами. В противном случае, как показывает, например, опыт Чили, уцелевшие в государственном аппарате реакционеры не замедлят использовать рычаги государства в целях контрреволюционных.

В области экономики важнейшими мерами на этапе борьбы за антимонополистическую демократию являются национализация ключевых отраслей промышленности и кредитно-финансовой системы, введение рабочего контроля над производством, замена монополистического «патернализма» над крестьянством, ведущего его к массовому разорению, действительным покровительством со стороны демократического государства (в области сбыта, обеспечения техникой, удобре

ниями и т. п.). При утверждении антимонополистической демократии эти меры приобретают подлинно народный характер: плоды национализации обращаются на пользу трудящимся.

Антимонополистическая демократия создает также благоприятные условия для творческой деятельности патриотической интеллигенции на благо народа, ограждая ее от материального и морального давления со стороны монополий и одновременно ограничивая возможности разлагающего влияния буржуазной антикультуры.

Радикальные меры, направленные против монополий во всех сферах общественной жизни, содействуя созданию единого подлинно народно-патриотического фронта, становятся платформой не только для антимонополистической борьбы, но и для дальнейшего движения к социализму. В. И. Ленин, рассматривая такие меры переходного характера, как контроль над производством и распределением со стороны демократического государства и широких масс, введение «всеобщей трудовой повинности», писал: «...в своей сумме и в своем развитии (курсив наш.— Авт.) эти шаги были бы переходом к социализму, который непосредственно, сразу, без переходных мер, в России неосуществим, но вполне осуществим и насущно-необходим в результате такого рода переходных мер»^¹⁷². Эти идеи воплотились в жизнь в странах, построивших социализм.

Переходные формы борьбы не могут быть самоцелью. В противном случае коммунисты уподобились бы реформистам, ревизионистам, мелкобуржуазным патриотам и т. п. В. И. Ленин учил: «...не упускай из виду главного (социалистической революции); ставь ее в первую голову... подчиняя ей, координируя, соподчиняя ей, ставь все демократические требования...»^¹⁷³. Вполне естественно, писал В. И. Ленин, что партия революционного пролетариата «так заботливо относится к своей программе, так тщательно определяет задолго вперед свою конечную цель,— цель полного освобождения трудящихся,— так ревниво относится ко всяким поползновениям урезать эту конечную цель...»^¹⁷⁴. Социализм как главная цель не должен заслоняться какими-либо преходящими текущими задачами дня, чтобы мелкие приобретения но связали рук, не сбили с пути^¹⁷⁵.

Не отдельные частичные штопанья, а «сумма» мер, взятых в развитии и направленных не к отдельным разрозненным целям, а против «совокупной деятельности»^¹⁷⁶, на которой базируется все капиталистическое производство и общество в целом,— вот кредо подлинных революционеров. Устранение самых глубинных основ капитализма, то есть социалистическая революция, и есть реальное содержание патриотизма рабочего класса и его союзников.

Когда мы говорим о «совокупной деятельности», нельзя упускать из виду господство капитала в международном масштабе. Нельзя смотреть на революционный процесс только через узкую щель «непосредственно данной» национальной ситуации. Капитал есть сила международная. И хотя он в разных странах имеет специфические формы, тем не менее развивается по общим законам.

Как сила международная, капитал выступает все больше в виде межгосударственных политических союзов и наднациональных, международных корпораций. Приведем некоторые цифры, свидетельствующие о месте многонациональных компаний (МНК) в современном капиталистическом мире и размахе их деятельности.

Около половины МНК ориентируются на США — ведущую капиталистическую державу. Это не может не способствовать концентрации усилий монополистов в борьбе против освободительного движения. МНК срослись с самыми сильными финансовыми группами. Их интересам служит так называемый интернационал финансистов («бильдербергская группа»). Принадлежащие МНК предприятия производят значительную часть валового национального продукта капиталистических стран. Так, доля оборота только самых крупных МНК в начале 70-х годов составляла в валовом национальном продукте США 42,8 процента, Англии — 42,7, ФРГ — 23,2, Франции — 19,5, Японии — 35 процентов^¹⁷⁷. Доля всех МНК в производстве этих стран гораздо выше и неуклонно растет. В итоге транснациональные корпорации, число которых не превышает нескольких сот, подчинили своим корыстным интересам примерно 40 процентов промышленного производства капиталистического мира и около 60 процентов его внешней торговли^¹⁷⁸. МНК особенно глубоко проникли в отрасли с высокоразвитой техникой — в производство электроники, особенно вычислительных машин, атомной энергии, электрических приборов и линий связи, в химическую индустрию.

Располагая мощными средствами массовой информации, МНК оказывают возрастающее воздействие на идеологическую жизнь в капиталистических странах. Их апологеты пытаются доказать значение МНК для народов как в экономике^¹⁷⁹, так и в международной политике, в укреплении якобы мира между народами. Развитие международных производственных связей МНК выдается за абсолютную гарантию мира. В действитель

ности МНК — самые сильные и опасные эксплуататоры трудящихся не отдельной нации, а всех народов, попадающих в орбиту их деятельности. Как отмечалось на Брюссельской конференции коммунистических и рабочих партий капиталистических стран Европы в 1974 г., МНК «поддерживают самые реакционные и самые авторитарные течения, в том числе и фашистские»^¹⁸⁰. Убедительным доказательством этого является прямая поддержка МНК фашистской хунты в Чили и реакционных диктаторских режимов в ряде других стран Латинской Америки, крайне правых сил в Португалии, Испании, Франции, неофашистов в Италии и ФРГ, правых террористов в Японии, наиболее реакционных политических течений в США и т. д.

Преследуя экономические и политические цели, МНК стремятся к более полному контролю над основными видами национального производства и над международным обменом. Совершенно не считаясь с интересами национальной экономики, они по своему произволу распределяют капиталовложения — изымают или увеличивают их, вывозят или ввозят капитал, сворачивают или расширяют производство, вызывают экономические потрясения, деформируют хозяйственное развитие отдельных стран. Это вызывает тяжелые социальные последствия. Внезапные перемещения капиталов и производства лишают работы многих трудящихся, от разрыва сложившихся связей страдают и слои средней буржуазии. Брюссельская конференция коммунистических и рабочих партий констатировала, что МНК несут прямую ответственность за инфляцию^¹⁸¹. Их действия усилили разрушительную силу и тяжелые последствия кризиса, охватившего капиталистический мир.

Деятельность МНК привела к ухудшению положения трудящихся, особенно рабочего класса. «Могущество этих монополий,— указала Брюссельская конференция,— дает им дополнительные возможности, позволяющие усиливать эксплуатацию, ухудшать условия труда и существования»^¹⁸². МНК полнее, чем другие монополии, используют достижения научно-технической революции для интенсификации труда. Получая более высокие прибыли, они платят рабочим несколько больше. Хотя прибавка не компенсирует увеличения затраты сил рабочими в результате интенсификации труда, составляя лишь ничтожную часть по отношению к росту его производительности, все же создается иллюзия привилегированного положения рабочих МНК. Этим рабочим прививается дух кастовой, замкнутости, отгораживающий их от занятых на национальных предприятиях. Одновременно внушается космополитическая, внеклассовая идея особых отношений с компанией, основывающихся якобы на объединении труда и капитала в международном масштабе, на отказе от классовых организаций и классовой борьбы как в национальных, так и в международных рамках^¹⁸³. Бросается в глаза, что на предприятиях МНК уровень организованности трудящихся по линии профсоюзов, как правило, ниже, чем на национальных предприятиях. Например, в крупнейшем в Японии и твердо стоящем на классовых позициях профцентре Сохё, включающем 36,3 процента всех членов профсоюзов — рабочих государственных, муниципальных предприятий, а также частного сектора, почти не представлены рабочие МНК, что связано с антирабочей, враждебной Сохё политикой этих монополий.

Претендуя на своеобразную экстерриториальность, МНК стремятся обойти неудобные для них местные порядки. Они игнорируют трудовое законодательство, коллективные договоры, правила страхования, права профсоюзов, даже если они закреплены законами^¹⁸⁴, используют все средства давления на правительства и на трудящихся, чтобы добиться привилегий и льгот по сравнению с национальными предприятиями.

МНК могут сравнительно легко избегать ударов организованных рабочих, переводя производство в другие регионы, минуя районы с высоким уровнем рабочего движения. В интересах усиления эксплуатации они могут широко использовать исторически сложившуюся разницу в стоимости рабочей силы, в уровне жизни трудящихся разных стран. Вот некоторые примеры. В Австрии имеются предприятия фирмы «Семперит», входящей в международный концерн «Мишлен». В связи с кризисом владельцы решили переместить предприятия из Австрии в Ирландию, где производственные затраты ниже. По этой же причине другие международные монополии переводят свои предприятия из Западной Германии в Австрию или Италию. Межнациональные монополии «Вестингауз электрик» и «Дженерал электрик» закрывают свои высокооснащенные заводы в Канаде и открывают такие же в Мексике, Гонконге, в ряде латиноамериканских и африканских стран. Тысячи канадских трудящихся остаются без работы. Как отмечалось в диалоге Ф. Фюрнберга (Австрия) и М. Дойга (Канада) по проблемам патриотизма в редакции журнала «Проблемы мира и социализма», подобные манипуляции служат источником противоречий между рабочими разных стран, и люди в таких случаях становятся доступнее националистической пропаганде^¹⁸⁵. Это настораживающий факт, который требует от коммунистических партий определенных контрмер по усилению интернационального воспитания и борьбе с национализмом. В борьбе против политики МНК требуются выступления рабочих разных стран. В 1973 г. рабочие предприятий мультиконцерна «АКЗО» в ФРГ, Голландии, Бельгии и Австрии совместными выступлениями заставили капиталистов отказаться от плана сократить производство в ФРГ и Голландии. Затем они совместно выступили против намерения владельцев ликвидировать 6500 рабочих мест.

Коммунистические партии стран капитализма в борьбе против МНК стремятся использовать антимонополистический и патриотический потенциал всех слоев населения, в том числе крестьянства, для которого международные монополии тоже являются главным врагом. МНК завоевывают господствующее положение на рынках сельскохозяйственных средств производства. Так, во Франции в 1975 г. доля МНК в продаже тракторов, изготовляемых в стране, составила 59 процентов, в общем экспорте сельскохозяйственной

Blog

П м рогачев м. А. Свердлин патриотизм классы революция. Издательство политической литературы Рогачев П. М., Свердлин М. А

Содержание