Ю. Ю. Булычев история русской культуры

Вид материала

Документы

Содержание § 9. Духовный подъем в Русской Церкви

Подобный материал:

• Ю. Ю. Булычев история русской культуры, 4833.44kb.
• Н. И. Яковкина история русской культуры, 7448.64kb.
• История история России Соловьев, 43.79kb.
• Распределены по тематическим коллекциям, 127.38kb.
• Литература к курсу «История отечественной культуры» основная литература учебные пособия, 95.12kb.
• Программа «Мир в зеркале культуры» (рекомендуется для использования в 8 11 классах), 2102.35kb.
• Консервативный характер политической культуры царской России, экономические противоречия, 230.2kb.
• Н. П. История русской культуры: Учеб. Для студ. Высш. Учеб заведений: в 2 ч. М., 2002., 44.66kb.
• План урок: Особенности русской культуры в изучаемый период. Грамотность, письменность., 103.61kb.
• Н г. чернышевского Л. Е. Герасимова История русской литературы и культуры ХХ века часть, 222.96kb.

§ 9. Духовный подъем в Русской Церкви

Твердую защиту русских культурно-исторических устоев от критики западных оппонентов и доморощенных революционных мечтателей-утопистов русские православные мыслители и деятели могли осуществлять только потому, что за их идеями стояла духовная реальность великого православного народа, живая Русская Церковь – верная хранительница изначального христианства. Это обеспечивало христиански мыслящим и любящим свое Отечество русским людям несравненно более благоприятное положение для защиты вековых духовных ценностей, сравнительно с западными консервативными мыслителями. Последние не имели твердой традиционной точки опоры в противодействии духовно разрушительным поветриям времени. Католицизм и еще более протестантизм были лишены собственных источников религиозно-мистического опыта, не обладали способностью сохранять религиозно-духовное основание культурной жизни европейского общества, в силу чего даже искренне верующие западные христиане оказались исторически оторваны от апостольско-церковного предания.

Что касается Русской Церкви, то, несмотря на отрицательные для церковной жизни следствия петровского переворота, она сохраняла традицию мистического Богопознания и потому постоянно питала усилия своих иерархов, мыслителей, святых подвижников уравновесить антихристианские веяния живым религиозным опытом и словом о вечной Правде Божией.

В XVIII столетии гонимая и разоряемая светской властью Русская Церковь не только не замирает в своей внутренней жизни, но отвечает на гонения религиозно-нравственным напряжением и новым возгоранием святорусского православного духа. В противовес мировоззренческому расслоению образованного общества под влиянием просветительских идей, Церковь сосредоточивает религиозное сознание на самом главном, с новой силой возвещая вечную, душеспасительную истину христианской веры.

Это духовное укрепление и возрождение ярко проявляется в новых подвигах русского монашества. Восстанавливаются ранее разоренные иноческие обители. В монастырях продолжает развитие древний исихазм. Мистический опыт подвижников отличается еще более тонким характером, а вместе с подвигом духовного прозрения дает знать о себе русская богословская мысль, уясняющая мистический опыт Церкви. Государство, становясь все более светским, духовно отдалясь от Церкви и монастыря, предоставляет и православной мысли больше свободы от государственного служения. Русь Православная, Третий Рим, утрачивая внешне выраженный, как ранее в XVI - XVII веках, характер, приобретает сокровенный, потаённый смысл. В новых культурно-исторических условиях православное мышление уходит в свою внутреннюю жизнь, сосредоточивается на мистической стороне церковности. Как выразился историк русской философии о. Василий Зеньковский, происходит нечто подобное «секуляризации внутри церковного сознания». То есть в отечественном православии распространяется дух свободы, личного самосознания и творческого уяснения Традиции. Два выдающихся русских подвижника, одновременно мистика и мыслителя, – святитель Тихон Задонский и старец Паисий Величковский озаряют вторую половину столь трудного и противоречивого русского XVIII века.

Св. Тихон (1724 –1783), отражая обстоятельства времени, стремился к созерцательной уединенной жизни. Пробыв четыре с лишним года епископом в Воронеже, он оставил епископство и ушел в Задонский монастырь, где прожил до своего земного конца. Иноческий путь этого архиерея озарялся постоянными излияниями Фаворского света. Небесный мир все шире, все глубже, все светозарнее распахивался над святым, являя ему красоту неземного существования и насыщая его тонкую, чувствительную душу неизречимой благодатью. Высочайшая духовность сочеталась у подвижника с силой любви к ближним, с сочувствием заблудшему миру, с заботой о социальной правде и милосердии. Святитель был первым церковным деятелем, который задумался о необходимости перевода Евангелия со старославянского на русский язык, чтобы облегчить понимание духовного существа Нового завета широкими слоями общества. Св. Тихон являлся большим писателем-богословом, живо и непосредственно выражающим глубокий аскетический опыт. В Задонске были написаны его лучшие труды: «Об истинном христианстве», «Сокровище духовное от мира собираемое», «Христианские наставления», «О истине евангельского учения». Святитель осмысливал догматы веры не в отвлеченной теоретической форме, а в тесной связи с вопросами религиозной нравственности и повседневного человеческого существования. Во всех своих наставлениях святитель учит подражать жизни Христа, следовать за Самим Спасителем, а не за преходящими, сомнительными, порой губительными понятиями. Пусть сыны века сего друг другу подражают, писал св. Тихон, мы же положим пред собою Христа, святое житие Его и станем подражать Тому, кто Сам Себя нам в пример и образ представляет. По словам о. Георгия Флоровского, Тихон Задонский обращался к вольнодумному веку, свидетельствовал о Спасителе погибающему миру, не ищущему спасения.

Старец Паисий Величковский (1722 –1794) оказал исключительно важное влияние на развитие русского монашества, особенно знаменитой Оптиной пустыни, послужившей в XIX веке центром дальнейшего распространения аскетической традиции Восточной Церкви. Приобщившись исихастской науке на Афоне, старец стал источником нового возгорания нашего иноческого духа. От Паисия многочисленные последователи разнесли искры живого религиозного опыта по всей России. Более чем в ста обителях трудились ученики старца, который явился для XIX века тем же, чем преп. Сергий Радонежский был для XV столетия. Велики и ученые заслуги замечательного подвижника. Перевод им святоотеческих трудов, которых ранее не было на славянском языке, способствовал духовному просвещению России, а работа над переводом и редактированием греческого собрания текстов Отцов Церкви – Добротолюбия – явилась серьезным вкладом в укрепление православного основания отечественной культуры.

Если подвести обобщающий итог всему сказанному в этой главе, то следует, прежде всего, подчеркнуть, что в рассмотренный период времени под влиянием сословной политики Екатерины, продолжающейся государственной европеизации страны и развития русского национально-культурного самосознания российская общественная жизнь приобретают все более разнородный характер.

Во-первых, оформляются два принципиально различных социально-культурных уклада – свободный, гражданско-общественный и патриархально-общинный, закрепощенный – один из которых осуществляет политическое господство над другим.

Во-вторых, происходит идеологический отрыв европеизированного слоя общества от традиционной культурной почвы, вследствие чего формируется радикально-оппозиционная группа интеллигенции, вдохновляющаяся французскими просветительскими и революционными идеями.

В-третьих, складывается просвещенно-консервативное направление в среде дворянства, озабоченное сочетанием православных нравственных традиций с общезначимыми элементами европейского культурного опыта, обнаруживаются первые признаки своеобразного русского христианского философствования.

В-четвертых, получает новое развитие традиционная православно-церковная духовность.

Очевидно, возрастание разнородности распространенных в обществе мировоззрений осложняло российское историческое развитие. Государственная власть вынуждена была идейно лавировать, чтобы найти поддержку разных социальных групп и хоть сколько-нибудь сплотить общественность. В дальнейшем нам предстоит рассматривать развитие и взаимоотношение всех обозначенных выше течений идейной и духовной жизни, а также их влияние на историческую судьбу русской культуры и российского государства.


Заключение: место XVIII столетия в культурной истории России


В контексте всей, более чем тысячелетней культурной истории России XVIII столетие приобретает смысл порубежного, переходного периода между всей древнерусской, православно-традиционной эпохой существования отечественной цивилизации и современной, светски ориентированной эпохой русской культуры. Поэтому русский XVIII век, его политические и культурные деятели, его язык, его литературные произведения обнаруживают разнотипные элементы, одни из которых близки последнему (XVII) столетию Древней Руси, другие – первому (XIX) веку современной России. Мы видели, что в поэтическом творчестве Ломоносова предвосхищается будущее явление Пушкина, а в оде Державина «Бог» запечатлено космологическое переживание единства человеческой личности с Творцом, напоминающее то же чувство, которое отразилось в сочинениях протопопа Аввакума. Нетрудно заметить, что пафос и стиль религиозно-нравственных трактатов М.М.Щербатова близок древнерусской традиции, а язык философских сочинений Г.С.Сковороды гораздо ближе к простонародным речевым формам допетровской Руси, чем к языку европеизированной мысли следующего столетия. Но вместе с тем названные мыслители – люди просвещенного времени, деятели критического сознания, личностного духа, берущие на себя смелость иметь и твердо защищать свое особое мнение. Даже такой радикальный критик российской действительности, как А.Н. Радищев, отнюдь не разорвал всех связей со старинным мировоззрением и в облачении заимствованных формул просветительской философии выразил исконно русскую традицию правдолюбия и веру в бессмертие души.

В наследство от древнерусского прошлого XVIII век получил патриархальное отношение даже европейски образованного слоя к царской власти, идею всеобщей государственной службы (которую отнюдь не подорвала гражданская свобода, дарованная дворянству) и государственно-патриотическое понимание культурного труда, искренне проявленное знаменитыми одописцами «осьмнадцатого» столетия. В предвосхищение же новой эпохи развития России это столетие заложило основы гражданской общественности, национального самосознания и всей той светской культуры (науки, литературы, искусства, философской мысли), которая послужила непосредственной предпосылкой современного русского сознания и культурного бытия.