Geum.ru

Ю. Ю. Булычев история русской культуры

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава третья
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9
Кто море удержал брегами

И бездне положил предел

И ей свирепыми волнами

Стремиться дале не велел?

Покрытую пучину мглою

Не я ли сильно рукою

Открыл и разогнал туман

И с суши сдвигнул Океан?


Глава третья. Эпоха Екатерининского просвещения


§ 1. Императрица Екатерина как культурный и государственный деятель, общая характеристика Екатерининского периода


С образом императрицы Екатерины Второй (царствовавшей в 1762 – 1796 гг.) тесно связан образ эпохи российского Просвещения, то есть того периода в истории цивилизации, когда человеческая мысль претендует стать высшим судьей жизни и исторического опыта, а наука вызывает псевдорелигиозное почитание, оттесняя на второй план традиционную религию.

Немецкая принцесса ангальт-цербская по рождению, француженка по воспитанию, Екатерина (захватив с помощью гвардии престол мужа – умственно ограниченного и непопулярного в русском обществе поклонника Пруссии Петра III) затратила много усилий, чтобы стать истинно русской государыней. Она хорошо освоила русский язык, приняла Православие, углубилась в нашу церковную старину, изучала летописи и делала исторические обзоры. Вместе с тем Екатерина была проникнута идеями французских философов-просветителей Вольтера, Дидро, Монтескьё. Желание стать русской и увлеченность передовой европейской культурой, конечно, не могли не породить острых противоречий в деятельности монархини.

С одной стороны, подчас демонстративно выказывая уважение допетровского русского прошлого, Екатерина продолжила политику Петра I по ограничению самостоятельной роли Церкви в государстве. В 1764 году императрица отобрала в казну церковные и монастырские имения (с населением около 1 миллиона душ мужского пола), резко увеличив доходы государства и окончательно подорвав экономическую основу суверенитета церковной деятельности. Протестовавшего против этого акта верховной власти ростовского митрополита Арсения (который предал анафеме всех виновников отнятия церковной собственности) отправили в ссылку, а потом заточили в крепости, где он скончался.

Секуляризация имуществ Русской Церкви привела к разорению сотен русских монастырей. Отобрав в казну монастырские имущества, императрица совершила по православному представлению страшный грех. «Монастырская собственность, – обращает внимание на эту сторону ее деятельности Н. Калягин, – складывается веками и состоит большей частью из добровольных вкладов, из пожертвований самых разных людей – на помин души. С упразднением монастыря, естественно, прекращается и поминание. То есть вот этим своим знаменитым росчерком пера русская императрица, “крайний судия Духовной Коллегии”, нарушила последнюю волю неимоверного числа русских православных людей.

Век Просвещения. Императрица управляет государством, а ею управляет Разум, освобожденный от пут суеверия. Что такое “последняя воля”? на хлеб ее не намажешь. А три миллиона в год – деньги хорошие»1 .

При всей подверженности духу времени, Екатерина умела критически переоценивать и подавлять свои крайние просветительские увлечения, которые особенно были заметны в начальном периоде ее царствования. К примеру, при встрече и беседе со знаменитым просветителем Д. Дидро, она откровенно сказала ему: «Г. Дидро, я с большим удовольствием выслушала все, что вам внушал ваш блестящий ум. Но вашими высокими идеями хорошо наполнять книги, действовать же по ним плохо. Составляя планы разных преобразований, вы забываете различия наших положений. Вы трудитесь на бумаге, которая все терпит: она гладка, мягка и не представляет затруднений ни воображению, ни перу вашему, между тем как я, несчастная императрица, тружусь для простых смертных, которые чрезвычайно чувствительны и щекотливы»2. После этого Дидро стал говорить с Екатериной только о литературе, обходя политические темы.

Но уважение к французскому мыслителю Екатерина сохраняла. Когда Дидро во Франции был заключен в тюрьму, она приобрела его библиотеку, предоставив ему право пользоваться ею до смерти, и сверх того купила ему дом в Париже.

Как известно, Екатерина ознаменовала свое вступление на престол публикацией «Наказа», представлявшего декларацию о необходимости государственной вольности и свободомыслия, ценности исполнения законов не по принуждению, а по разуму и совести подданных. «Наказ» самодержавной государыни содержал столь передовые соображения, что был не разрешен к печати французской цензурой. В духе «Наказа» императрица первоначально покровительствовала всякого рода вольнодумству, закрывая глаза на основание в России масонских лож. Разразившаяся во Франции в 1789 г. Великая революция ясно обнаружила для Екатерины связь просветительских идей и масонских организаций с республиканской идеологией и революционной практикой, что заставило императрицу принять решительные меры против видных пропагандистов французских революционных идей и масонских организаторов.

Благодаря трезвому взгляду на мир, зрелому жизненному опыту, вдумчивому осознанию социально-исторического своеобразия России, императрица сумела избежать издержек просветительского идеализма в государственной деятельности. В своей блестящей внешней политике Екатерина силой оружия и мудрой дипломатией успешно решила целый ряд важных национальных задач. Россия присоединила Крым, закрепила за собой северный берег Черного моря от Днестра до Кубани. Южнорусские степи открылись для колонизации и культуры. Возникли многие новые города: Екатеринослав, Херсон, Николаев, Севастополь и др. С Россией была воссоединена почти вся Западная Русь. Количество населения империи, составлявшее в начале царствования Екатерины около 20 млн. человек, к концу ее царствования благодаря территориальным приобретениям и естественному приросту достигло 36 миллионов1.

Екатерина много сделала для того, чтобы организационно укрепить и технически усилить русскую армию, поднять русский воинский дух. В 1769 г. императрица утвердила статут ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Этот святой издавна почитался как покровитель воинов и царей. На Руси он стал символом и покровителем христолюбивого воинства. (Великий князь Ярослав Мудрый, нареченный в крещении Георгием, много способствовал почитанию Георгия Победоносца в Русской церкви. Он построил город Юрьев, основал Юрьевский монастырь в Новгороде, воздвиг храм святого Г. П. в Киеве, в память победы над печенегами. Храм освятил митрополит Киевский Иларион 26 ноября (по ст. ст.) 1051 и день освящения Георгиевского храма вошел в богослужебную жизнь Русской церкви как любимый народом Юрьев день или «осенний Георгий». С XIV в. изображение Георгия Победоносца. в виде всадника, поражающего копьем змея, становится гербом Москвы и символом Русского государства, входя затем в состав герба Российской империи.) Екатерина II учредила военный орден св. Великомученика и Победоносца Георгия 26 ноября, объединив два торжества – церковное и военное, поскольку в этот день стала отдаваться дань уважения подвигам мужества храбрейших воинов – кавалеров Георгиевского ордена. В 1807 г. был учрежден новый знак отличия для нижних чинов. С 1856 г. он стал подразделяться на 4 степени и с 1913 г. стал официально называться Георгиевским крестом. (В настоящее время орден Георгия Победоносца вновь восстановлен в России. В качестве военной награды он введен указом президента РФ от 8 августа 2000.)

Военные и внешнеполитические успехи Екатерининской России существенно повысили национально-патриотическое самосознание народа. В.О. Ключевский пишет, что даже по отдаленным российским селениям долго помнили о военной славе и международном престиже, которые принесло России царствование Екатерины, а видный екатерининский дипломат Безбородко в конце своей карьеры говорил молодым приемникам: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела» 2 .

Возвысив Россию до уровня ведущей мировой державы, Екатерина во внутренней деятельности властно ограничила распространение радикальных европейских идей и предприняла все, от нее зависящее, чтобы с мудрой постепенностью укоренить начала гражданской правовой культуры и личной свободы, учитывая специфические российские условия.

Такая гибкость мысли и действия в сложных обстоятельствах того времени дает нам основание признать Екатерину II действительно Великой русской государыней. Государыней – мыслительницей и писательницей, в эпоху которой ярче, чем в Елизаветинский период, разгорается русское национальное самосознание, воплотившееся в таких выдающихся сподвижниках и современниках Екатерины, как Суворов, Румянцев, Потемкин, Ушаков, Державин, Щербатов, Болтин.

Императрица большое внимание придавала развитию в России науки, искусства, литературы, сама занимаясь литературным творчеством. Она трудилась не только над знаменитым «Наказом», но приняла активное участие в нравоописательной и сатирической журналистике. В то время возникло несколько сатирических журналов, главными из которых были «Всякая всячина» Козицкого, где участвовала сама императрица и «Трутень» Новикова. Образцом им служили иностранные издания подобного рода, из которых русские издатели брали материалы.

Императрица написала целый ряд драматических пьес и комедий. Первые комедии Екатерины («О, время» и «Именины госпожи Ворчалкиной») имели большой успех. Это побудило ее написать до 30 пьес, из которых не все были опубликованы. Три комедии императрицы – «Шаман сибирский», «Обманщик и обольщенный» – были направлены против распространяющегося мистицизма и масонства. Другие комедии представляли довольно безобидную сатиру, осуждающую суеверие, ханжество и невежество. Императрица писала также аллегорические сказки – о царевиче Февее и царевиче Хлоре, собирала российские пословицы, составляла педагогические книжки, писала «Записки по древнерусской истории», осмысливала важнейшие исторические события.

Исследуя историю России, Екатерина сумела дать глубокую оценку погрешностей в российском церковном и государственном развитии. В своем выступлении на общей конференции Синода и Сената 15 сентября 1763 г., она подвергла вдумчивому анализу церковный раскол и сделала следующие нелицеприятные для реформаторов Русской Церкви выводы:

«...Все эти зазирания и осуждения греческими и киевскими отцами нашей отеческой обрядности... не суть ли они внушения суетности, тщеславия и склонности греческих и киевских отцов учить и драть за ухо нашу отечественную Церковь, а при этом обирать наших царей и народ, дескать, за науки, за якобы спасительную для нас проповедь, словом, показать нам свое перед нами якобы превосходство и нашу в них якобы необходимость». Решения собора 1667 г., о проклятии двуперстного знамения, Екатерина назвала безумными, подрывающими крепость государства, которая кроется в благоговейном отношении к традициям и памяти предков. «Просвещенные отцы! – восклицала императрица. – Вот вам мои два перста... Вот, я при всех вас этим двуперстием полагаю на себя знамение креста, полагаю твердо и истово, как крестились предки, как крестится теперь народный протест».

Сравнивая Русскую Церковь до перестройки ее Никоном, Алексей Михайловичем и Петром Первым с Церковью реформированной, императрица указывала, что старая церковность была носительница благодати, народу учительница, государству собирательница, престолу крепость и слава. «Сущностью идей этой Церкви было: сущная союзность и единость живая, деятельная и твердая: чем этот сердечный союз был крепок? Правильностью отношений к народу государей и архипастырей, справедливостью, сердечной участностью к его нуждам, уважением к его народности и свободе, и свободе в церковном отношении...». Но реформы Никона привели к безусловному подчинению народа духовенству, духовенства – архипастырям, архипастырей – патриархам. Петр же Великий, заменив патриарха Синодом, еще более исказил церковную жизнь, ибо синодальная система поставила императоров на место Христа, в императорском мече уповая найти неодолимость веры. «Чего же ждать Церкви от этого лишенного жизни и мертвящего института, которому вручена вся власть царя», – недоумевала Екатерина, рассматривая роль Синода. И делала вывод, что в церковном разладе виноваты самодержцы и иерархи, народ же не только не виновен, но проявил похвальную верность отечественной церковности. С обычной всем народам наклонностью охранять все унаследованное от предков, он в значительной своей части восстал за древнее сердечное единение нации, основанное на благочестии, любви и свободе, против казенного церковного единства, насаждаемого иерархией и государством. Императрица указывала на опасные следствия раскола для прочности самодержавия. «...Никон внес разлад и разделение между народом и престолом, – говорила она; – до него государи были отцами своего народа, самодержавными охранителями православных на любви и свободе, и единости престола с народом в верности веры отцов, в верности обрядов и обычаев предков, основателей отношений государей к их народу. Никон из царя Алексея, царя-отца, сделал тирана и истязателя своего народа. Народ стал видеть в своих царях антихристов, и мы его не виним: народ подлинно испытал на себе руку последних... Вот заслуга никоновской реформы перед престолом и самодержавием!».

Под конец своей речи Екатерина Великая предложила предоставить всякому православному свободу выбирать, какому церковному обряду следовать, сказав, что лишь в этом видит путь возрождения союза народа, Церкви и государства. В протокол конференции государыня повелела внести решения о непризнании за раскольников всех сторонников старого обряда, которые повинуются Церкви, имеют духовного отца и выполняют все христианские обязанности, а также о снятии с них двойного подушного оклада 1 .

Эпоха Екатерины, о чем свидетельствует сама ее личность и деятельность, – период глубоко противоречивого усложнения русского культурного самосознания и российского общества. В этом усложнении заключались новые стимулы развития общественности, государственности, культуры, но в нем же коренились серьезные опасности для политического бытия Российском империи. Ибо Екатерининская эпоха обнаружила зияющие трещины в сознании и существовании русского общества, прежнее духовное единство которого было невозможно восстановить какими-либо внешними мерами. В результате рокового культурного раскола России на европеизированный верх и традиционный простонародный низ, в итоге необратимого насыщения дворянского общества элементами западных идеологий, развитие нашего национального сознания именно в Екатерининский период приобретает многогранно противоречивый характер. Образы России и русского разнообразно дробятся в умах представителей различных социальных слоев, утративших традиционное мировоззренческое единство.


§ 2. Развитие экономики, науки, образования, литературы и искусства в России второй половины XVIII века


В царствование Екатерины Великой Россия сделала новые успехи в области экономического развития. Этому способствовала отмена былых ограничений народной инициативы и предпринимательской активности. Указом 1767 г. и манифестом 1775 г. Екатерина ликвидировала промышленные монополии и утвердила свободу предпринимательства. Необходимость «разрешительных указов» на открытие нового предприятия отпала. Устройство всякого рода промышленных заведений было объявлено совершенно свободным для всех. Крестьянам была предоставлена возможность беспрепятственно заниматься изготовлением и продажей промышленных изделий. В стране была обеспечена полная свобода торговли.

В исторической литературе отмечается необычная интенсивность экономического развития страны в Екатерининский период при большой роли частного капитала. «Развитие частной инициативы в области торговли и промышленности, – отмечает О. А. Платонов, – подняло с самых низов многие тысячи предприимчивых людей… Весьма характерно, что большая часть русских промышленников-миллионеров вышла из крестьян или посадских людей, тогда как в западноевропейских странах – из купцов и дворян»1 .

По ряду количественных показателей крупного промышленного производства Россия шла впереди всей континентальной Европы, в том числе Франции, Голландии, Пруссии. Русская металлургия продолжала оставаться поставщиком железа в страны Европы. К 1767 г. в России насчитывалось 385 мануфактур и 182 железоделательных и меднолитейных завода, то есть всего 567 промышленных предприятия. Количество крупных предприятий к концу XVIII века удвоилось. Вывоз товаров из России неуклонно возрастал и в 1781 – 1785 гг. он достигал ежегодно почти 24 млн. руб. (по сравнению с 7 млн. руб. в 1749 г.), причем вывоз значительно превышал ввоз и в экспорте все большее значение приобретали промышленные товары. Правительство последовательно проводило протекционистскую политику. В 1766 г. был принят новый таможенный тариф. Он запрещал ввоз товаров, которые производились российской промышленностью, и освобождал от пошлин ввоз той продукции, которая в России не изготовлялась 2.

Для оживления и развития экономики страны Екатерина издала в 1762 и 1763 гг. манифесты, приглашающие в Россию иностранных колонистов. Им гарантировались покровительство верховной власти, религиозная свобода и податные льготы. Особенно много поселенцев прибыло из Германии. Они получили для хозяйственного освоения прекрасную черноземную степь в Поволжье.

По мере развития российской экономики возрастала потребность в научных знаниях, технических усовершенствованиях, исследовании природных богатств. Состояние торговли, путей сообщения, природных ресурсов становится в 60–80-х годах XVIII века предметом изучения академических экспедиций. В 1743 г. с Камчатки отправилось к берегам Америки первое промысловое судно, к 1780 г. русские промышленники достигли Юкона, а в 1784 г. Г.И.Шелехов положил начало поселениям русских на Аляске.

В 1760-х годах возобновил свою работу в Петербургской Академии наук виднейший математик Л. Эйлер, возвратившийся в Россию. В 1768 г. в ней начал работать К.Ф.Вольф – один из основоположников учения о развитии организмов. В 1765 г. возникло первое русское научное объединение – Вольное экономическое общество, занявшееся научной разработкой вопросов агрономии и сельскохозяйственной техники.

В области научно-технической мысли, создания машин и механизмов большими достижениями отличалась деятельность Ивана Ивановича Ползунова (1728– 1766) и Ивана Петровича Кулибина (1735–1818). Сын солдата, рабочий уральского завода Ползунов изобрел и построил в 1763 г., на 20 лет раньше Д. Уатта, паровую машину. Самоучка-изобретатель из мастерской Академии наук Кулибин конструировал многообразные часовые механизмы, начиная от башенных часов и кончая миниатюрными часами в перстне. Он разработал уникальный проект одноарочного моста через Неву, математическое обеспечение которого привело в восторг Л.Эйлера, изобрел новые способы шлифовки стекол для различных оптических приборов, а также семафорный телеграф, прототип велосипеда и другие механизмы.

В 1783 г. была основана Российская Академия для очищения слога и разработки правил русского языка. Первым президентом новой Академии была назначена княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1743 – 1810), которая стремилась создать словарь и твердые правила русского языка, дабы поставить его в независимое положение от чуждых ему иностранных языков и словесных конструкций. Дашкова стала энергичным руководителем, способствовав серьезному усовершенствованию преподавательского дела, организации систематических лекционных курсов, изданию журналов «Собеседник любителей российского слова», «Новые ежемесячные издания», «Российский театр». В Российской Академии состояли членами такие видные деятели русской культуры, как Г.Р.Державин, Д.И.Фонвизин, И.И.Шувалов, М.М.Херасков, В.В.Капнист, М.М.Щербатов, И.Н.Болтин.

В 1795 г. была открыта общедоступная Императорская публичная библиотека, ставшая одним из центральных книгохранилищ России. Важной мерой развития книжного дела явилось разрешение вольных (частных) типографий в 1783 г.

При Екатерине II предпринималась попытка построить систему народного просвещения. В 1786 г. был принят «Устав народных училищ». Он предполагал учреждение двух типов народных школ: главных (для губернских городов), со сроком обучения 5 лет, и малых, двухлетних (для городов уездных и сельских местностей). Однако замысел этой системы на был вполне реализован. В полной мере образование оставалось доступным только дворянскому сословию, а сельская Россия обходилась вообще без сколько-нибудь систематического просвещения.

Относительно же образования и воспитания дворянской и купеческой молодежи в Екатерининский период наблюдались значительные улучшения. В отличие от Петра I, воспринимавшего образование с точки зрения практической пользы, Екатерина II считала необходимым сделать упор на развитии человеческой личности и на воспитании подлинно культурных подданных. Она намеревалась произвести «новую породу людей», способных, став отцами и матерями, передать высокие нравственные и культурные качества своим детям. Не случайно с первых лет своего правления Екатерина занялась воспитанием благородных девиц. Для этого в Смольном монастыре был открыт первый женский институт, а затем основан Екатерининский институт для девушек из купеческих семей. Были также открыты при Академии художеств и Академии наук училища для мальчиков (с 5 – 6 лет) всякого звания, кроме крепостных, и Коммерческое училище. В этих сословных учебно-педагогических заведениях осуществлялось религиозно-нравственное воспитание молодежи и давалось разностороннее, серьезное по тому времени образование, включающее изучение основных естественнонаучных и гуманитарных предметов, иностранного языка, музыки, правил хорошего тона.

При динамичном экономическом развитии традиционной крестьянской страны, интенсивном образовании и воспитании высшего слоя в России возникали острые контрасты, переплетение разнотипных культурных форм, новейших и старинных нравов. Ярким символом этого смешения времен и культурных типов являлась столица молодой империи. Иностранных наблюдателей Петербург удивлял тем, что, как замечал французский посол граф Л.-Ф. Сегюр, они видели здесь в одно время и просвещение и варварство, следы Х и ХVII веков, Азию и Европу, скифов и европейцев, блестящее гордое дворянство и невежественную толпу. «С одной стороны – модные наряды, богатые одежды, роскошные пиры, великолепные торжества, зрелища, подобные тем, которые увеселяют избранное общество Парижа и Лондона; с другой – купцы в азиатской одежде, извозчики, слуги и мужики в овчинных тулупах, с длинными бородами, с меховыми шапками и рукавицами и иногда с топорами, заткнутыми за ременными поясами. Эта одежда, шерстяная обувь и род грубого котурна на ногах напоминают скифов, даков, роксолан и готов, некогда грозных для римского мира. Изображения дикарей на барельефах Трояновой колонны в Риме как будто оживают и движутся перед вашими глазами. Кажется, слышишь тот же язык, те же крики, которые раздавались в Балканских и Альпийских горах и перед которыми обращались вспять полчища римских и византийских цезарей. Но когда эти люди на барках или на возах поют свои мелодические, хотя и однообразно грустные песни, то вспоминаешь, что это уже не древние независимые скифы, а московитяне, потерявшие свою гордость под гнетом татар и русских бояр, которые, однако, не истребили их прежнюю мощь и врожденную отвагу»1.

Русское простонародье, отмечал Сегюр, погружено в рабство и не знакомо с нравственным благосостоянием, но оно пользуется некоторою степенью внешнего довольства, имея всегда обеспеченное жилище, пищу и топливо; оно удовлетворяет свои необходимые потребности и не испытывает страданий и нищеты, этой страшной язвы просвещенных народов. Помещики в России имеют почти неограниченную власть над своими крестьянами, но почти все землевладельцы пользуются ею с чрезвычайной умеренностью. Этим объясняется распространенная привязанность крепостных к своим помещикам. При постоянном смягчении нравов, положение русских крестьян приближается к тому состоянию, в котором были в Европе крепостные, прикрепленные к земле. Каждый крестьянин платит умеренный оброк за землю, которую обрабатывает, и распределение этого налога производится старостами, выбранными из их среды 2.

С полвека, продолжает французский посол, русские привыкли подражать иностранцам – одеваться, жить, меблировать, есть, встречаться и кланяться, вести себя на бале и на обеде, как французы, англичане и немцы. Все, что касается до обращения и приличий, было перенято превосходно. Женщины ушли далее мужчин на пути совершенствования. В обществе можно встретить много нарядных дам, девиц, замечательных красотою, говорящих на четырех и пяти языках, умеющих играть на разных инструментах и знакомых с творениями известнейших романистов Франции, Италии и Англии 3.

Росту просвещенности, воспитанности, и гражданской свободы личности в высшем слое русского общества сопутствовало дальнейшее развитие литературы и искусства в России второй половины XVIII в.

Выдающуюся роль в истории русской литературы сыграло творчество Г.Р.Державина – знаменитого поэта, патриота, государственного деятеля. Гаврила Романович Державин (1743 – 1816) родился в небогатой дворянской семье, учился в Казанской гимназии, проявив интерес к поэзии и рисованию. В 1762 г. ему пришлось прекратить занятия в связи с необходимостью явиться на службу в гвардейский Преображенский полк. Здесь он стал солдатом и лишь через десять лет ( в 1772 г.) получил офицерский чин. В 1773 – 74 гг. Державин находился в войсках, подавлявших Пугачевское восстание, где познакомился и сблизился с А.В. Суворовым. Оставив военную службу в 1777 г, он поступил в Сенат и вскоре вошел в литературно-художественный кружок, группировавшийся вокруг писателя и архитектора Н.А.Львова. В 1776 г. вышел первый сборник стихов Державина, но широкую известность и признание принесла ему ода «Фелица», написанная поэтом в конце 1782 г. и напечатанная в 1783 г.

Сочинение было посвящено Екатерине II. Главный персонаж оды ( мудрая царевна Фелица) был заимствован из «Сказки о царевиче Хлоре», сочиненной императрицей для своего малолетнего внука Александра. Державин воспел в образе киргиз-кайсацкой царевны Фелицы Екатерину Великую, попутно иронически очертив личные особенности ее придворных, А. Орлова, П. Панина, Г. Потемкина и др. Поскольку всевластный Потемкин прочитал оду без гнева, она была опубликована в первозданном виде княгиней Дашковой в первом выпуске журнала «Собеседник любителей российского слова» в мае 1783 г. без подписи, но с указанием, что произведение писано некоторым татарским мурзой, поселившимся в Петербурге. Императрица была восхищена одой и, включившись в игру, послала золотую табакерку «мурзе» Державину от «киргизской царевны». Державин был представлен Екатерине, ласково ею принят и приближен.

Впрочем, многие вельможи, задетые сатирическими выпадами поэта, стали недоброжелателями Державина, из-за чего у него возникали немалые сложности. В 1784 г. поэт был назначен губернатором Олонецкой губернии, а в 1785 г. – Тамбовской. На этих постах он проявил себя непреклонным сторонником правды, и потому всюду у Державина возникали столкновения с наместниками, у которых он находился в подчинении. В 1791 г. Екатерина назначила его своим статс-секретарем. Но и в этой должности он прослужил недолго. В последующие годы поэт занимал видные посты: сенатора, президента Коммерц-коллегии, затем, при Павле I – члена Государственного Совета, при Александре I – министра юстиции. Однако Державин бескомпромиссно и повсеместно отстаивал справедливость и свою творческую независимость, что отразилось, к примеру, в стихотворениях «На птичку», «Храповицкому», «Памятник». Отношения Державина даже с монархами были осложнены многочисленными конфликтами. В 1803 г. он окончательно вышел в отставку, но деятельно продолжал заниматься литературой. В 1804 г. был опубликован его сборник «Анакреонтические песни»; в 1808 г. – «Сочинения» в четырех частях ( пятая часть – в 1815 г.) Кроме того, Державин обращался к теории литературы и к драматургии, написав несколько пьес, создав трактат «Рассуждение о лирической поэзии, или об оде», а также комментарии к собственным стихотворениям. В его петербургском доме постоянно собирались видные писатели разных поколений, устраивались литературные чтения. Большой интерес представляет обширное эпистолярное наследие писателя и особенно его «Записки», содержащие ценнейший материал для его биографии и для исследования быта и культуры того времени.

Один из известных мемуаристов начала XIX века Степан Петрович Жихарев вспоминает, что с именем Державина у него было связано все, что составляет достоинство человека: вера в Бога, честь, правда, любовь к ближнему, преданность государю и Отечеству, высокий талант, бескорыстный труд. И при личном знакомстве в декабре 1806 г. поэт не разочаровал Жихарева. Он увидел погруженного в размышления старца в синем шелковом беличьем тулупе, с торчащей из-за пазухи головой белой собачки – Бибишки, – который чуть только коснется его слуха какая несправедливость, притеснение или, напротив, какой-нибудь подвиг человеколюбия и доброе дело – тотчас колпак небекрень, и превращается в оратора, поборника правды. «Это не человек, а воплощенная доброта» 1, – делал вывод Жихарев.

Важное значение Державина в истории русской словесности определяется тем, что он предначертал строительство национальной культуры в тесной связи религиозного, государственно-патриотического и свободного творческого начала, на основе христианского миросозерцания. Многие произведения Державина наполнены живым религиозным чувством и философским пафосом. Об этом свидетельствует ода «Бог», которую поэт написал в 1780 г., вернувшись домой с пасхальной заутрени. В названной оде духовно органично и высоко художественно сочетаются интуиция бытия Божественного Абсолюта с переживанием безусловной ценности и высокого достоинства человеческой личности:


О ты, пространством бесконечный,

Живый в движеньи вещества,

Теченьем времени превечный,

Без лиц, в трех лицах божества!

Дух всюду сущий и единый,

Кому нет места и причины,

Кого никто постичь не мог,

Кто все собою наполняет,

Объемлет, зиждет, сохраняет,

Кого мы называем Бог! (…)


Ты есть! – природы чин вещает,

Гласит мое мне сердце то,

Меня мой разум уверяет,

Ты есть – и я уж не ничто!

Частица целой я вселенной,

Поставлен, мнится мне, в почтенной

Средине естества я той,

Где начал тварей ты телесных,

Где кончил ты духов небесных

И цепь существ связал всех мной.


Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь – я раб – я червь – я бог!

Но, будучи я столь чудесен,

Отколе происшел? – безвестен;

А сам собой я быть не мог.


Твое созданье я, Создатель!

Твоей премудрости я тварь,

Источник жизни, благ податель

Душа души моей и царь!

Твоей то правде нужно было,

Чтоб смертну бездну преходило

Мое бессмертно бытие;

Чтоб дух мой в смертность облачился

И чтоб чрез смерть я возвратился,

Отец! – в бессмертие твое.


Неизъяснимый, непостижный!

Я знаю, что души моей

Воображении бессильны

И тени начертать твоей;

Но если славословить должно,

То слабым смертным невозможно

Тебя ничем иным почтить,

Как им к тебе лишь возвышаться,

В безмерной разности теряться

И благодарны слезы лить.


В оде запечатлелось преимущественно не субъективно-психологическое, а космологическое переживание поэтом личной связи с Богом, напоминающее, как верно заметил В.В.Кожинов, древнерусское религиозное чувство, отразившееся, к примеру, в сочинениях протопопа Аввакума. Мощь этого искреннего «онтологического чувства» бытия Божия заставляла Державина, подобно древнему подвижнику благочестия, всюду обличать неправду и властно указывать в своих стихах каждому христианину, особенно же правителям и судьям, на долг служения Правде:


Восстал Всевышний Бог, да судит

Земных богов во сонме их;

Доколе, рек, доколь вам будет

Щадить неправедных и злых?


Ваш долг есть: сохранять законы,

На лица сильных не взирать,

Без помощи, без обороны

Сирот и вдов не оставлять.


Ваш долг: спасать от бед невинных,

Несчастливым подать покров;

От сильных защищать бессильных,

Исторгнуть бедных из оков.


Не внемлют! Видят – и не знают!

Покрыты мздою очеса:

Злодействы землю потрясают,

Неправда зыблет небеса.


Цари! Я мнил, вы боги властны,

Никто над вами не судья,

Но вы, как я, подобно страстны

И так же смертны, как и я.


И вы подобно так падете,

Как с древ увядший лист падет!

И вы подобно так умрете,

Как ваш последний раб умрет!


Воскресни, Боже! Боже правых!

И их молению внемли:

Приди, суди, карай лукавых,

И будь един царем земли!


Державин был не только религиозно-поэтический мыслитель, но замечательный лирик и живописец, чуткий к глубоко интимным переживаниям человеческой души и звукам природы. «Он первый ввел в русскую поэзию инструментовку, то нежнейшую, то громоподобную, он умеет передавать голоса птиц, шум бури, грохот сражений» 1, – замечает исследовательница творчества поэта Н.И.Глинка. Названный автор, удачно сопоставляя описание ночи в стихотворениях Ломоносова и Державина, показывает насколько далеко отошел поэт-художник в сторону живописности образов от рационалистических определений поэта-ученого 2.

Вместе с тем в восприятии современного читателя, знакомого с творчеством Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета, поэзия Державина выглядит зачастую как некая первозданная стихия, в которой духовная мощь и энергичность словесного творчества порой нагромождает необтесанные в смысловом отношении и неуклюжие в стилистическом фразеологические глыбы.

Екатерининский период был отмечен новыми достижениями и в области искусства, где во второй половине XVIII в. начинает чувствоваться влияние выходцев из простого народа. К примеру, выдающийся скульптор Ф. Шубин был из семьи государственных крестьян, музыкант О. Козловский – сыном ремесленника, композитор И. Хандошкин – сыном крепостного крестьянина. Семья художников Аргуновых также была крепостной. Известный архитектор Баженов был сыном дьячка, Казаков – подьячего. Так проникали в ряды интеллигенции выходцы из крестьян, разночинцев, мастеровых, которыми Россия XVIII в обязана не только своей наукой, но и ярким самобытным искусством. Представители крестьян и разночинцев принесли в сферу искусства мотивы народного творчества.

Рост национального сознания в России во второй половине XVIII в. обусловил самобытность и оригинальность русского искусства. При этом Россия, разумеется, нисколько не изолировала себя от Западной Европы. Русские художники, создавая свое национальное и оригинальное искусство, творчески использовали достижения зарубежной живописи.

Русская национальная архитектура второй половины XVIII столетия дала целый ряд выдающихся творений. В Петербурге возводятся такие шедевры архитектуры как Зимний дворец, дворец Строгановых, Смольный монастырь (В.В.Растрелли), собор в Александро-Невской лавре ( И.Е.Старов) и др. Особенно интересен построенный Старовым Таврический дворец, представляющий собой типичный образец русского классицизма. Он отличается исключительной простотой и строгостью внешних форм. В это же время «в гранит оделася Нева», была установлена знаменитая решетка Летнего сада, построен ряд замечательных зданий (Академия художеств, Гостиный двор, Новая Голландия и др.). Трудами Д.В.Ухтомского и его учеников украшается новыми зданиями в стиле классицизма Москва.

Особенно значительно было творчество выдающегося русского зодчего Василия Ивановича Баженова (1737–1799). Член Болонской и Флорентийской академий и профессор Римской, Баженов был своеобразным русским зодчим, по замыслу которого построен пашковский дом в Москве. Его модель Кремлевского дворца по грандиозности замысла и изяществу является одним из замечательных достижений в истории мировой архитектуры. К сожалению, этот дворец Баженов задумал соорудить ценой уничтожения исторического ансамбля Кремля, что выдает отрыв от традиционной почвы замыслов архитектора и всего екатерининского времени. Восторженным стихотворением «На случай разломки Московского Кремля» откликнулся Г.Р.Державин.

Итак, если в XVII веке отвлеченно-православные русские верхи задумали сломать Успенский собор в Кремле, заменив его подобием храма Воскресения в Иерусалиме, то теперь был запланирован удар по всему кремлевскому комплексу. Начав осуществлять свой проект, Баженов уничтожил часть кремлевской стены, Троицкую башню, несколько старинных церквей и палат. В результате начавшегося строительства дал трещины Архангельский собор. Только недостаток средств не позволил завершить начатое. Благодаря счастливому стечению обстоятельств Московский Кремль и Красная площадь – эти священные символы русского православно-национального – сохранились до нашего времени.

Крупнейшим зодчим Москвы был также Матфей Федорович Казаков (1738–1812), создавший ряд замечательных зданий: Московского университета, Голицынской больницы, Сената в Кремле. Выдающееся творение Казакова, отличающееся удивительно тонким сочетанием простоты и торжественности, – Колонный зал Дворянского собрания (ныне Колонный зал Дома союзов). Формирование архитектурного облика старой Москвы в значительной мере является результатом деятельности Казакова.

Строились замечательные здания и в провинции, множились дворцы и здания в дворянских усадьбах (например, дворец Шереметевых в Останкине, построенный крепостными зодчими П.И.Аргуновым, Г.Е.Дикушиным, А.Ф.Мироновым). Творения русских зодчих второй половины XVIII века отличаются изяществом, простотой, стройностью линий. Они использовали мотивы древнерусского зодчества и критически усвоили достижения классического строительного искусства других стран и народов.

Глубоко реалистична была русская скульптура. Замечательной теплотой и выразительностью отличаются работы Федота Ивановича Шубина (1740-1805). Сам холмогорский крестьянин, он проникновенно воплотил в бюсте образ своего великого земляка Ломоносова. Весьма выразительны у Шубина скульптурные портреты русских полководцев (Чернышева, Румянцева). Ему же принадлежат 58 мраморных барельефов, изображающих русских князей, царей, и императоров, из которых особенно выделяются изображения Александра Невского, Дмитрия Донского, наделенные чертами богатырей русских былин.

В 1766 г. в Петербург приехал известный французский скульптор Этьен Фальконе, приглашенный для работы над памятником Петру I. Во Франции Фальконе был известен грациозными «Амурами» и «Купальщицами» в стиле рококо. Но в памятнике Петру он проявил ранее несвойственный ему размах воображения и энергию героического пафоса. В очертаниях «медного всадника» было воплощено близкое к исторической правде соединение свойств героя-руководителя и жестокого своевольного деспота, как бы поднимающего на дыбы свое государство. Это же сплетение прекрасных черт со страшными чертами воплотилось и в голове бронзового Петра, созданной ученицей Фальконе Марией Колло. К сожалению, французский скульптор вынужден был уехать из Петербурга, не дождавшись открытия своего выдающегося памятника, состоявшегося в 1782 г.

Основание Академии художеств способствовало развитию русской живописи. Особенно больших успехов художники добиваются в области портрета, в которой работают И.П.Аргунов, Ф.С.Рокотов, Д.Г.Левицкий, В.Л.Боровиковский. Большой задушевностью, поэтичностью, и живописной выразительностью отличались работы Рокотова (портреты Новосильцевой, Майкова, Суровцевой). Блестящий мастер парадного портрета Левицкий создал произведения с большими композиционными и живописными достоинствами (сюита из семи портретов «смолянок» – воспитанниц Смольного института благородных девиц, портреты Демидова, Екатерины II, Ланского). Вершиной творчества Левицкого являются портреты Дидро, Новикова, У. Мнишек, Дьяковой. Они отличаются большой художественной выразительностью, великолепной техникой и стремлением к передаче психологического образа.

Полотна А.П.Лосенко и Г.И.Угрюмова кладут начало историческому жанру в русской живописи, а работы И.М.Иванова и С.Ф.Щедрина – русскому пейзажу. В конце 1770-х годов развернулось творчество мастера городского пейзажа Ф.Я. Алексеева. В этот период в живописи появляются изображения крестьян и крестьянского быта, принадлежащие кисти крепостного крестьянина М.Шибанова («Крестьянский обед», «Сговор») и сына конюха И.Ерменева, который обращал внимание на бедность и униженность представителей простого народа («Крестьяне за обедом», «Поющие слепцы», «Нищие»).

Подводя итог обзору достигнутого отечественной цивилизацией и культурой в рассматриваемый период, следует заключить, что они сделали огромный шаг вперед, причем во главе этого движения шла сама императрица, которая исключительно много предприняла для того, чтобы превратить Россию в великую державу, а ее столицу в один из центров развития мировой культуры.