Академия haуk cccр институт философии «mысль» москва·- 1985

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 45

их в должном порядке, прежде чем душа будет убеждена в достоверности той истины, которую она ищет. А это, милорд, иногда требует несколько больше времени и усилий, чем внимать какому-нибудь рассказу, от которого мы получаем непосредственное удовлетворение. Я полагаю, что некоторые из удивительных открытий несравненного

==311

г-на Ньютона стоили ему столь многих усилий, что, хотя все они были основаны ни на чем другом, кроме как лишь на нескольких идеях количества, все же эти идеи не удовлетворили тотчас же его душу, а между тем они были таковы, что при большом старании и работе мысли они были в состоянии доставить ему достоверность, т. е. обеспечить доказательность. Ваша милость добавляет: «Но даже и это не подводит к идее бесконечного существа».

Хотя сложная идея, которая называется богом (содержит ли она идею необходимого существования или нет — в данном случае это все равно), не доказывает реального существования существа, соответствующего этой идее, так же как любая другая идея в душе человека не доказывает существования соответствующего ей реального существа, все же я осмелюсь заметить, что отсюда вытекает только то, что могут быть другие идеи, посредством которых существование бога может быть доказано. Ибо, насколько мне известно, никто никогда не говорил, что всякая идея доказывает существование всякой вещи или что какая-нибудь идея в душе человека доказывает существование соответствующего реального существа.

Поэтому, если окажется, что эта идея не в состоянии доказать того, что предполагалось доказать с ее помощью, то это будет не более убедительным возражением против доказательства посредством идей, чем возражение против способа médius terminus ²⁸ на том основании, что кто-то использовал ничего не доказавший средний член [...].

Я не вижу, почему я должен был тогда или должен сейчас отказаться от признания идей основой достоверности; ведь можно по праву основывать достоверность на идеях, хотя бы в настоящем случае они не были использованы правильно, или для достижения искомой достоверности не была использована правильная идея. Идеи в математике — это верная основа достоверности, и все же не всякий может правильно использовать их для достижения достоверности. Однако, если кому-нибудь не удастся достичь достоверности с их помощью, это не означает, что тем самым опровергнута та истина, что достоверность достигается посредством идей.

В данном случае я опустил ясность и отчетливость в применении к идеям не потому, что ясность и отчетливость делают идеи неспособными обеспечить достоверность, хотя во всех других отношениях они отвечают этой цели, а потому, что я не ограничиваю достоверность только ясными и отчетливыми идеями, ибо достоверность может

==312

быть обеспечена идеями, которые не во всех частях совершенно ясны и отчетливы [...] ²⁹.

Я нахожу основу достоверности там, где, как я думаю, ее найдет всякий, и нигде больше, а именно в восприятии соответствия или несоответствия идей. Следовательно, по моему мнению, она не может быть помещена в одной отдельной идее, простой или сложной [...].

Достоверность существа божия, по-моему, основана на идее нашей собственной личности, так как мы — мыслящие существа. Ваша милость настаивает на моих собственных словах, что «через рассмотрение нашей собственной личности и того, что мы находим в своем собственном строении, наш разум приводит нас к познанию этой достоверной и очевидной истины».

Милорд, признаюсь, я никогда не думал, что рассмотрение нашей собственной личности и нашего строения исключает рассмотрение идей бытия и мышления — двух идей, составляющих часть сложной идеи, которую человек имеет о самом себе. Если рассмотрение нашей собственной личности исключает эти идеи, меня можно обвинить в том, что я ошибаюсь. Тем не менее очевидно, что я основываю доказательства существования бога на этих идеях, и я считал себя вполне правым, когда полагал, что рассмотрение этих идей, которые дает нам наше собственное бытие, и нахождение их соответствия или несоответствия другим идеям приводят нас таким образом, т. е. посредством такого рассуждения, к знанию о существовании первого бесконечного существа, т.е. бога. Я только выразил это более простыми словами. Так как моей целью в этой главе ³⁰ было показать наше знание о существовании бога, а не доказать, что оно достигается посредством идей, я считал наиболее правильным выразить свои мысли самым обычным и простым способом, чтобы они легче проникали в душу людей через обычные слова и известные способы выражения. Поэтому я едва ли употребил слово «идея» в этой главе где-нибудь еще, кроме того единственного места, где я вынужден был высказаться против того, чтобы основывать все доказательство только на нашей идее самого совершенного существа.

Однако Ваша милость говорит, что в этом способе достижения достоверного познания о существе божием «посредством рассмотрения нашей собственной личности и того, что мы находим в нашем собственном строении, достоверность основана на хорошем и здравом разуме». Я надеюсь, что так. «Но не на идее».

==313

Признаюсь, милорд, я не вполне понимаю, что Вы имеете в виду под словами: «Но не на идее». Если Вы имеете в виду, что достоверность не основана на идеях мышления и бытия, упомянутых выше, их сравнении и нахождении их соответствия или несоответствия другим идеям, то я позволю себе не согласиться с Вами. Ибо в этом смысле достоверность может иметь основание как в идеях, так и в хорошем и здравом разуме, т. е. в разуме, который правильно обращается с этими идеями, чтобы через них достичь достоверности. Поэтому, милорд, я не вижу силы аргумента, согласно которому достоверность основана не на идеях, а на здравом разуме, поскольку я не вижу между ними противоречия: идеи и здравый разум могут существовать вместе. Например, если человек хочет показать достоверность той истины, что три угла треугольника равняются двум прямым углам, то первое, что он, вероятно, сделает, — это начертит чертеж. Каково назначение этого чертежа? Только верно подсказать душе те несколько идей, которые используются в этом доказательстве. Рассмотрение и расположение этих идей в таком порядке и в такой связи, чтобы соответствие идей трех углов треугольника с идеями двух прямых углов было бы воспринято, называется правильным рассуждением, а управление этой способностью мы называем разумом. И когда он действует правильно, рассматривая и сравнивая идеи таким образом, чтобы достичь достоверности, то доказательство, показывающее, что вещь является именно таковой, называется хорошим и здравым разумом. Основа этой достоверности заключена в самих идеях и в их соответствии или несоответствии; разум не может ни создать, ни изменить идеи, а только так их взаимно расположить, чтобы это соответствие было доступно восприятию. Без такого должного рассмотрения и упорядочения идей достоверность не может быть достигнута. Следовательно, основа достоверности заключена как в идеях, так и в хорошем, здравом разуме.

Это позволяет легко ответить на следующие слова Вашей милости, имеющие целью доказать, что достоверность бога не вытекает из идеи нашей собственной личности. Вот они: «Ибо пусть наши идеи воспринимаются любым способом, через ощущения или рефлексию, все же не идея обеспечивает нам достоверность, а аргумент, основанный на том, что мы воспринимаем в нас самих и о нас самих».

Нет ничего более истинного, чем то, что идея без разума или без рассуждения не приносит нам достоверности. Однако столь же истинно, что ни разум, ни рассуждение без

==314

идей тоже не доставляют нам достоверности. Солнце без моих глаз не может убедить меня в том, что сейчас день; равно как одно только мое зрение, без солнца, не может убедить меня в том, что сейчас день; но одно служит другому. Идея сама по себе не сообщает нам достоверность в том или ином случае; достоверность состоит в воспринимаемом соответствии или несоответствии всех идей, которые служат, чтобы показать соответствие или несоответствие определенных идей, связанных в суждении, в истинности или ложности которого мы хотели бы убедиться. Использование посредствующих идей для показа этого соответствия или несоответствия называется аргументацией, а идеи, используемые с этой целью в определенной последовательности, — аргументом. Поэтому, по моему скромному мнению, сказать, что аргумент обеспечивает нам достоверность, — это все равно что сказать, что достоверность обеспечивают используемые нами идеи.

Через посредствующие идеи мы можем воспринять, что идея мышления в нас самих, которую мы получаем через рефлексию, имеет необходимое соответствие или связь с идеей существования вечного мыслящего существа. Мне безразлично, будет ли Ваша милость помещать достоверность в идее или в разуме, или Ваша милость будет утверждать, что не идея обеспечивает нам достоверность, а аргумент. С моей стороны было бы очень нетактично указывать Вашей милости, что Вам нужно говорить в том или ином случае. Однако, позвольте мне заметить, милорд, что бы Вы ни пожелали называть основанием достоверности, это нисколько не противоречит сказанному мной относительно достоверности, или пути, которым мы к ней приходим, или основания, на котором я ее помещаю.

Далее Ваша милость ссылается на мои слова из параграфа 5 той же главы.

Однако «мы находим в себе восприятие и познание. Совершенно правильно. Но как это доказывает, что существует бог? На основе его ясной и отчетливой идеи? Нет, на основе того аргумента, что должно было существовать некое обладающее или необладающее знанием существо от вечности, так как что-то должно быть от вечности. Если это существо не обладало знанием, то невозможно, чтобы когда-либо было какое-либо познание, ибо вещь, лишенная знания, не может произвести знание, как треугольник не может сделать сумму своих трех углов больше двух прямых». Допустим, что этот аргумент хорош, «все же он основан не на идее, а на принципах истинного разума, как-

==315

то: никакой человек не может сомневаться в своем собственном восприятии; каждая вещь должна иметь причину; эта причина должна обладать знанием или не обладать им; если она обладает знанием — цель достигнута; если же она лишена знания, ничто не может произвести ничего, и, следовательно, существо, лишенное знания, не может произвести существо, обладающее знанием» ³¹.

Ваша милость здесь утверждает, что мой аргумент основан не на идее, а на истинных принципах разума. Я же говорю, что он основан не на какой-нибудь одной идее, а на всех связанных с ним идеях. Однако если Ваша милость возражает против всего того, что я сказал, то, по моему скромному разумению, Вам следует сказать: не на основании идей, а на основании истинных принципов разума, из которых некоторые Вы изложили выше. Откуда же, взываю я к Вашей милости, вытекает достоверность любого из тех положений, которые Вы называете истинными принципами разума, если не из доступного восприятию соответствия или несоответствия заключающихся в нем идей? Именно это выражено в Ваших положениях. Так, положение, что «человек не может сомневаться в своем восприятии», есть истинный принцип разума, или истинное положение, или достоверное положение. Но к его достоверности мы приходим только через восприятие необходимого соответствия двух идей: восприятия и самосознания.

С другой стороны, положение «каждая вещь должна иметь причину» изложено Вами как истинный принцип разума, хотя я смею думать, оно не является ни истинным принципом разума, ни истинным положением. Достоверность, которой мы можем достигнуть посредством рассмотрения наших идей, состоит в восприятии того, что идея вечности и идея существования чего-то действительно соответствуют друг другу. В то же время идея существования от вечности и идея того, что каждая вещь имеет причину, не соответствуют друг другу, они несовместимы по отношению к одной и той же вещи.

Однако положение «каждая вещь, которая имеет начало, должна иметь причину» есть истинный принцип разума, или положение, достоверно истинное, в чем мы убеждаемся тем же путем, т.е. путем рассмотрения наших идей и восприятия того, что идея начала бытия необходимо связана с идеей какого-либо действия, а идея действия — с идеей чего-то действующего, что мы называем причиной. Таким образом, начало бытия воспринимается как соответствующее идее причины, как это выражено в данном

==316

положении. Следовательно, оно оказывается истинным положением и поэтому может быть названо принципом разума, каким является всякое истинное положение для того, кто воспринимает его достоверность.

Таков, Ваша милость, мой путь идей и достижения достоверности посредством идей. И если Вы соблаговолите рассмотреть его снова, то я склонен думать, что Вы осудите его не больше, чем я Ваш способ аргументов или принципов разума — он более не будет оскорблять Вас, милорд, как якобы новый способ рассуждений, ибо я надеюсь, что оба этих способа окажутся одинаково старыми, хотя, возможно, до этого их так отчетливо не различали, а термин «идеи» появился в английском языке лишь недавно.

Если же Вы скажете, милорд (как, я полагаю, Вы думаете), что мой аргумент в доказательство существования бога не вытекает из идей, то, извините меня, я не могу согласиться с этим. Я обращаюсь к Вашей милости: разве выраженные в суждениях идеи, соответствие или несоответствие которых воспринимается непосредственно или посредством интуиции, не являются принципами истинного разума? И разве достоверность, которую мы имеем относительно истинности этих суждений, не заключается в восприятии этого соответствия или несоответствия? И разве соответствие или несоответствие не зависят от самих идей? Они не только полностью зависят от самих идей, но, более того, ни душа, ни разум, ни аргументы и ничто другое не в состоянии этого изменить. Все, что разум или душа делают при рассуждении или доказательстве, — это обнаруживают и наблюдают такое соответствие или несоответствие; все, что делает аргументация, — это через посредствующую идею показывает такое соответствие или несоответствие в тех случаях, когда непосредственное сопоставление идей не позволяет этого сделать.

Например, положение, в истинности которого я хотел бы удостовериться, таково: «Существо, обладающее знанием, существовало вечно». Здесь связываются идеи вечного существования и существа, обладающего знанием. Но разве моя душа воспринимает какую-нибудь непосредственную связь или противоречие в этих идеях? Нет. Это положение с первого взгляда не представляется мне достоверным; или, по нашему английскому выражению, оно не достоверно (it is not certain), или я в нем не уверен. Однако, несмотря на то что я в нем не уверен, я хотел бы знать, истинно оно или нет. Что же в таком случае я должен сделать? Найти аргументы, которые доказали бы, что оно истинно или, наобо-

==317

рот, ложно. Иными словами, я должен посмотреть, не найдутся ли какие-нибудь посредствующие идеи, которые показали бы мне необходимую связь или несоответствие идей, относящихся к данному положению. Когда я с помощью этих посредствующих идей подведен к восприятию одного или другого, я убеждаюсь в том, что данное положение истинно или что оно ложно. Так, в настоящем случае я воспринимаю в себе мысль и восприятие. Идея действительного восприятия имеет очевидную связь с действительным существом, которое воспринимает и мыслит. Идея действительного мыслящего существа имеет доступную восприятию связь с вечным существованием некоего обладающего знанием существа через посредство отрицания всякого бытия или через идею небытия, которая не имеет необходимой связи ни с силой, ни с деятельностью, ни с причинностью, ни со следствием, т.е. ни с чем. Так что идея того, что является действительно ничем, имеет очевидную связь с ничем в вечности, в будущем. Поэтому идея действительного существа воспринимается как имеющая необходимую связь с неким вечным действительным существом. Следуя такому способу употребления идей, можно понять, что действительное существование существа, обладающего знанием, имеет связь с существованием знающего существа от вечности, а идея вечного действительного существа, обладающего знанием,— с идеей нематериальности через посредство идеи материи и ее действительного деления, делимости и отсутствия восприятия и т. д. Эти идеи, или, как Ваша милость изволит их называть, аргументы, я использую в настоящем доказательстве. Они отчасти выражены в следующих словах, которые Ваша милость приводит из 10-го параграфа той же главы: «Если мы не предполагаем ничего первоначального, то материя не может иметь начала своего бытия; если предположить вечной одну материю без движения, то движение не может иметь начала своего бытия; если предположить первоначальными или вечными только материю и движение, то мысль не может иметь начала своего бытия» ³². Ибо если бы материя могла произвести мысль, тогда мысль должна быть свойством материи, и, если она заложена в материи как таковой, она должна быть неотделимым свойством всякой материи, что противоречит смыслу и опыту человечества- Если же только некоторые виды материи обладают способностью мышления, то откуда возникает такое огромное различие в свойствах одной и той же материи? Какое строение материи требуется для мышления? И откуда оно

==318

появляется? Разум не в состоянии дать этому никакого объяснения».

К этим словам Ваша милость добавляет следующее: «Таково содержание аргумента, который используется с целью доказать существование бесконечного духовного существа. Я совсем не намереваюсь ослаблять силу этого аргумента. Но что я намерен сделать — это показать, что достоверность этого аргумента основана не на каких-либо ясных и отчетливых идеях, а на силе разума, отличного от него».

Вы говорите, милорд, что его достоверность (я полагаю, что Ваша милость имеет в виду достоверность моего доказательства существования божества) не основана на ясных и отчетливых идеях. Она основана на ряде идей, и среди них на идеях мышления, существования и материи, которые, как я полагаю, все являются ясными и отчетливыми идеями. И следовательно, здесь имеется несколько ясных и отчетливых идей. Вряд ли кто-нибудь скажет, что в моем доказательстве нет ясных и отчетливых идей на том основании, что в нем имеется одна неясная и спутанная идея, а именно идея субстанции, которая все же не препятствует восприятию] доказательства как достоверного.

Смысл слов, которые Ваша милость добавляет к приведенным выше, а именно: «Но на силе разума, отличного от него», по-видимому, заключается в том, что достоверность моего аргумента относительно божества основана не на ясных и отчетливых идеях, а на силе разума.

Эти слова, милорд, среди других, приведенных выше, заставляют меня пожалеть о том, что Вы не сказали нам, что Вы понимаете под разумом, ибо при моем понимании слова «разум» нельзя не видеть, что одно и то же доказательство может быть основано как на ясных и отчетливых идеях, так и на разуме. Как я сказал выше, я не воспринимаю никакого несоответствия или противоречия между ними, как нет, по-моему, противоречия между ясно видимым предметом и моей способностью видеть в установлении достоверности любой вещи, которую я воспринимаю моими глазами, ибо эта достоверность может быть одинаково основана как на ясной видимости предмета, так и на использовании моей способности видеть.

Мне думается, милорд, что Ваши слова нужно читать «отличного от них», потому что, признаюсь, в том виде, как они напечатаны, а именно «отличного от него», я их не понимаю. «Достоверность основана не на ясных и отчетливых идеях, а на силе разума, отличного от них» — в таком

==319

виде я способен понять их смысл. Но в таком случае я не могу не удивляться, какое отношение к этому, имеют слова «отличного от них»: ибо я не знаю никого, кто бы думал, что разум, или способность рассуждения, отличается от идей, которыми он пользуется или занят, будь то ясные и отчетливые идеи или идеи неясные и спутанные- Но если это предложение следует читать так, как оно напечатано, а именно: «Достоверность основана не на каких-либо ясных и отчетливых идеях, а на силе разума, отличного от него», тогда, милорд, признаюсь, его смысл выше моего понимания. Что касается вопроса в целом, то, должен признаться Вашей милости, я не вижу, чтобы было доказано то, Что Вы намеревались доказать, а именно что достоверность моего доказательства существования бога не основана на идеях [...] ³³.

Я уже пытался показать Вашей милости в другом месте, как мы приходим к идее субстанции от простых идей ощущения и рефлексии, и поэтому не буду снова беспокоить Вас этим. Однако я не совсем понимаю, какой смысл Вы вкладываете в слова: «Так что природа вещей справедливо принадлежит нашему разуму, а не просто идеям». Здесь Ваша милость, по-видимому, снова противопоставляет разум идеям. На это я отвечаю: «просто идеи» суть объекты ума, а разум есть одна из способностей ума, занятого идеями. Ум, или разум, как бы Вы, милорд, ни пожелали его называть, образует или формирует из простых идей, которые приходят к нам через ощущение и рефлексию, все другие идеи — будь то общие, относительные или сложные — путем отвлечения, сравнения и соединения своих положительных простых идей. И он не может ни создать, ни образовать ни одной простой идеи, которой он не получил бы через ощущение или рефлексию. Поэтому я никогда не отрицал, что разум образует из наших отдельных простых идей идеи общие, относительные и сложные, или что он пользуется всеми нашими идеями, простыми или сложными, положительными или отрицательными, общими или отдельными, так как задача разума в поисках истины и знания состоит в том, чтобы отыскать отношения между всеми этими видами идей, в восприятии которых заключается знание и достоверность истины.

Таковы, Ваша милость, вкратце мои представления об идеях, их происхождении и формировании и о том, как их использует душа или разум в познании. Вам самим, милорд, остается решить, следует ли называть это новым способом рассуждения. Я забочусь лишь о том, правилен ли

К оглавлению

==320

этот способ. Но, как мне кажется, милорд, Вы повсюду имеете какое-то особое предубеждение против идей, и в особенности против ясных и отчетливых идей, как если бы их не следовало использовать или считалось, что они бесполезны для разума и знания; или как если бы разум противопоставлялся им, или считалось, что он ведет нас к познанию вещей и к достоверности без них, или наше знание вещей совсем не зависит от них. Я прошу Вашу милость извинить меня, если я выражаю свои мысли по этому вопросу так многословно и неясно. Это объясняется тем, что я, признаюсь, не всегда понимаю смысл Ваших слов об идеях, как если бы я приписывал им больше, чем им свойственно, или ожидал от них большего, чем они в состоянии сделать. Так, например, Ваша милость говорит: «Но содержится ли это все в простой идее этих действий?» И снова: «...так что здесь истинной основой достоверности является не ясность идеи, а непосредственный акт восприятия». И далее: «...таким образом, наша достоверность вытекает не из самих идей, а из доказательств разума». И еще в одном месте: «не идея сообщает нам достоверность, а аргумент, основанный на том, что мы воспринимаем в нас самих и о нас самих. Вытекает ли она из ясных и отчетливых идей? Нет, она вытекает из этого аргумента». И наконец: «природа вещей принадлежит нашему разуму, а не просто идеям».

Эти и несколько других сходных высказываний Ваша милость направляет против того, что Вы называете «новым способом идей и восхитительным способом привести нас к достоверности разума».

Я никогда не говорил и не думал, что идеи (или что бы то ни было) могут привести нас к достоверности разума без деятельности разума. Я прошу Вас ответить, милорд: если мы будем применять нашу душу и упражнять наш разум, с тем чтобы достичь достоверности, то чем будут они заниматься, как не идеями? Ибо идеи, в моем понимании этого слова, — это «все, что является объектом мышления, когда человек мыслит, или то, чем может быть занята душа во время мышления» *. В другом месте я снова говорю: «Все, что есть непосредственный объект восприятия, мышления или понимания, я называю идеей»**. Таким образом, мой путь идей и достижения через них достоверности заключается в том, чтобы занять нашу душу мышлением о чем-нибудь; и я не вижу иного выхода, кроме того, чтобы Вы,

Опыт о человеческом разумении, кн. I, гл. 1, § 8. ** Кн. II, гл. 8, § 8.

Blog

Академия haуk cccр институт философии «mысль» москва·- 1985

Содержание