Geum.ru

Статьям вплоть до кислородного голодания

Вид материалаСтатья

Содержание


36. Из всех искусств для нас важнейшим является кино.
Подобный материал:
1   ...   37   38   39   40   41   42   43   44   ...   49

x x x




- А если ты разбил несчастному аспиранту жизнь? - обвинила дочь.

- Каждому свое, - зевнул Звягин. - Настоящего человека не собьешь с

пути ничем. От чего можно отказаться - то не очень-то и нужно было.

- А конкретней можешь?

- Отцепись, чадо. У него все в порядке. Поженятся они, уймись!

- А что сейчас, интересно, делает твой бестолковый Ларик? Ну и имечко

все-таки!

- Сейчас? Зубрит план похода с Валей в кино.

- Ты им что, сценарий написал?

- Шпаргалку.


36. Из всех искусств для нас важнейшим является кино.




Ларик действительно собирался в кино.

- Я почему-то решила, что ты хочешь мне позвонить, - без обиняков

заявила Валя, позвонив на вахту общежития. Наскучив неопределенностью, она

брала инициативу в свои руки.

Помолчав, он ответил с извинением в голосе:

- Я действительно собирался.

- Я так и думала. И что ж тебе помешало?

- М-м... Работа допоздна... и телефон вечно занят.

- ...Ну, как живешь? - храня превосходство в интонациях, спросила она.

- Да вот, в кино собираемся.

- На что?

- В Зимнем стадионе фестивальные идут, "Полет над гнездом кукушки".

Пауза. Он не приглашал. Она не напрашивалась.

- А "Скромное обаяние буржуазии" ты уже видела?

- Нет.

- Я тоже. Если хочешь, можем в пятницу сходить.

- Я не знаю, буду ли свободна.

- Нет, если хочешь.

- Ну хорошо, позвони мне завтра вечером...

Она получила приглашение - и интерес к нему сразу ослаб. Итак, она

по-прежнему может делать с ним что хочет. Но почему это не радует? Его легко

вернуть... или это ей только кажется? Достаточно сознания того, что - может

вернуть? И все-таки ей хотелось, чтоб он пригласил ее в кино! Не пойти? Ну и

что. Он все равно не позвонит... Наказать тем, что пообещает, но не придет?

А если он не огорчится, а наоборот - больше не согласится? Нет: надо пойти и

вызвать его на откровенный разговор.

А Ларик долго бродил по морозным черным улицам - охлаждал пыл. Она

позвонила! И захотела пойти с ним в кино! И попросила позвонить ей! Успех!

успех! повторял он себе.

И трезвый внутренний голос, копия Звягинского, осаживал: спокойно! Без

головокружения от успехов. Мелочь! Не размякать, не поддаваться чувствам.

Помни, как бывало раньше. Один неверный шаг - и конец всему, она потеряет

интерес навсегда.. Только не дать ей убедиться, что он любит! Иначе -

провал, хана.

- Ты играешь комедию, но смеяться должны не над тобой, - говорил

Звягин. - Если ты не умеешь заставить женщину плакать - будешь плакать сам.

- А если и так плачешь? - тихо спросил Ларик.

- Мужчине нельзя запретить плакать, но можно запретить показывать это.

x x x




Никчемный сюрприз ожидал Валю у касс: рядом с Лариком торчал чертов

Володя с девицей. Вот тебе и наедине!

Когда погас свет, Ларик вытащил кулек с карамельками и, прошептав:

"Простите бескультурную серость", протянул ей, а потом и им.

Не получилось уединения: Ларик и Валя сидели словно каждый по

отдельности. Она ждала, сделает ли он попытку коснуться ее руки: и близко

ничего подобного. Он был всецело прямо-таки увлечен фильмом: отпустил

шепотом пару замечаний - не для нее, для всех, смеялся на смешных местах...

А фильмец был, в общем, зануден, с ненужными неясными повторами, без

действия, а так... непонятно что. И с чего это Лариончик стал такой

вумный?.. И уж лучше бы он проявил навязчивость, откуда в нас столько

английской благопристойности?

- Все это - вырождение, - авторитетно заметил он при выходе. -

Вторичные идеи.

Володя с Галей мигом потерялись в толпе. Ага: все-таки решил остаться с

ней вдвоем, подумала она снисходительно и с удовлетворением.

- Есть хочется - ужасно, - признался Ларик. - Поздно, перекусить уже

негде. Можно было бы погулять, но мороз ужасный, правда?

- Да так... бывало и холоднее.

- На верхотуре смену отпахать - рожа деревенеет. Все старые строители -

радикулитчики: разогреешься за работой - а ветерок поясницу прохватит, и

привет. Японцы, те шерстяные пояса под одеждой носят. И как строят!

То есть: намерзся за день, прогулка не улыбается.

- Зачем же ты выбрал эту профессию? - (Сам захотел, так чего

расхныкался?)

- А - интересно. И - со смыслом. Это тебе не конвейер, не штаны в

конторе просиживать. Крыша над головой каждому нужна. Но как подумаешь в

мороз о горячем борще - аж слюнки капают.

А ведь голоден бедный мальчик, живет один, ест по столовкам, никто не

позаботится...

- Поехали - накормлю, - неожиданно велела она. - Борща нет, но если

фасолевый суп тебя устроит...

- Поздно уже...

Они прошли мимо Маяковской, как бы не видя ее, дальше к Площади

Восстания; время для принятия решения выигрывалось.

- В двенадцать уйдешь, успеешь на метро к себе. Еще не ночь.

Ларик вздохнул:

- Доброта тебя погубит.

Грамотный комплимент: шутливый, с тончайшим оттенком осуждения -

поскольку отнюдь не часто была она добра к нему, признающий ее доброту в

данном случае, выражающий благодарность - и сомнение.

- И чеснок есть? - предвкушающе сдался он.

- И лук тоже.

За Лиговкой у вокзала переминалась коротенькая очередь на стоянке:

такси подъезжали.

- Сэкономим время? На тачке до подъезда. Бедная студентка не против?

В тепле и уюте машины, на мягком заднем сидении подлокотник не разделял

их, как было в кино, касались друг друга краем одежды, на поворотах качало

вбок, сдвигало плечами.

Ларик чувствовал: сейчас не выдержит, обнимет ее, прижмется лицом к

холодной, гладкой, пахнущей морозом и духами щеке, зароется носом в родные

волосы - и все будет кончено, кончено, кончено! Напрягся, вдохнул, сосчитал

в уме до десяти. "Надо срочно говорить, говорить что угодно, когда говоришь

- легче..."

Валя дремотно смежила ресницы. Ждала.

- На заочном можно сдать два курса за год, - услышал Ларик свой спертый

голос. - Но стать настоящим специалистом заочно - это вряд ли. Архитектура

требует человека целиком.

"Что за фальшь я несу?! - ужаснулся он. - Она же все понимает,

чувствует, сейчас разгадает мою игру - и я ляпнул, кроме презрения мне

ничего не достанется..."

Но у нее слова его вызывали мысли иные. И первая: еще один самолюбивый

эгоист. Вторая: а кто ж за него позаботится о нем, на кого, кроме себя, он

может рассчитывать. Третья: неужели он совсем не думает обо мне... сейчас

вечер, мы вдвоем, едем ко мне... Четвертая: а все-таки он серьезный человек.

- А что ты хотел бы построить? - заинтересованно-деловитый тон без

грусти.

- Нужен проект дома с крытым двором и собственным микроклиматом, а на

кровли и перекрытия - солнечные батареи, - сказал Ларик. - Клад для Средней

Азии, этой идеи я пока нигде не встретил.

Подъехали к дому.

- Всего доброго, - сказал Ларик, стоя у открытой дверцы. - Спасибо за

вечер.

- Не поняла, - она подняла брови. - Ты что?

- Извини, - вздохнул он. - Уже поздно. И общагу закроют.

- Ты хотел есть, - пожала плечиками.

- Да не настолько сильно. - Улыбнулся и вежливо пожал пальцы в мохнатой

варежке. - Спокойной ночи. - И сел в машину.

Угревшись на сидении, расслабился и отплыл в грезы: она была здесь, с

ним, в его объятиях, любила его, и он был счастлив.

А Валя открыла холодильник, убедилась, что суп, разумеется, был доеден

за обедом, что с того, еды масса, можно было пожарить яичницу с колбасой...

Из принципа раскрыла учебник; наука не лезла в голову.