Geum.ru

Статьям вплоть до кислородного голодания

Вид материалаСтатья

Содержание


38. Рыцарский турнир и венец победителю - в наше время.
Подобный материал:
1   ...   39   40   41   42   43   44   45   46   ...   49

38. Рыцарский турнир и венец победителю - в наше время.




Валя желала встречи - хотя бы затем, чтобы прервать ее по своему

усмотрению, пожелать счастья и мягко убедить в ненужности встреч дальнейших,

- то есть остаться на высоте, не являться отставленной, забытой. Резкий

разрыв болезнен, чувства не смиряются с ним сразу.

Очередную посиделку в общаге инициировал Володя: у них премия, в

институте стипендия, веселье подкреплялось материально.

- Валька, ты придешь?

- Не знаю пока: если буду свободна.

Ларик опять крепко опоздал: уловка древняя, как мир, но неизменно

действует на некрепкие нервы. У влюбленных девушек в двадцать лет редко

встречаются крепкие нервы.

Он смотрел - как ни в чем не бывало: спокоен, приветлив, весел. Ровен.

Равнодушен?..

- Ты меня боишься? - поддела она.

- С чего ты взяла?

- Сел подальше, не глядишь. Опасаешься остаться с глазу на глаз?

- Ты мнительна. - Он подмигнул и пошел с ней танцевать.

Дважды она выходила в коридор - ну, подышать свежим воздухом под

форточкой. Он за ней не следовал: никто, казалось, и не замечал ее

отсутствия.

Но при шапочном разборе они оказались рядом. Следуя естественности

ситуации, он подал ей пальто. Во дворе компания распалась, они остались

вдвоем.

- Я тебя провожу до метро. - Он был вежлив.

- Тебе завтра рано вставать, зачем тратить время. Я вполне дойду сама.

- Нехорошо не проводить девушку вечером.

- О, не надо реверансов.

- Что это ты на меня бросаешься?

- Ты слишком мнителен.

- Мне нельзя быть мнительным - такие со стены сваливаются.

За такой пикировкой достигли станции, и как бы само собой получилось,

что он ступил на эскалатор вместе с ней. Оба делали вид, что как бы не

замечают этого.

Но вой, грохот и трансляция метро не позволят наладить разговор по

душам. Ларик молол про стройку, главное оттягивалось... "Он не хочет

никакого выяснения отношений. Но тогда зачем поехал провожать? Начать

первой?.. Его Катя лучше меня... Ну, посмотрим".

В неопределенности ожиданий и намерений она хлебнула на выходе черную

стужу. Ноздри смерзались на вдохе, пар оседал на шарфе, - какой разговор?..

Если он не войдет с ней в подъезд, то ничего не получилось...

Он попрощался в десяти шагах от двери, к которой вела расчищенная от

тротуара дорожка.

- Спокойной ночи!

Из подъезда вывалилась троица, один со звоном разбил о стену бутылку,

выругался, - двинулись навстречу, со смыслом погогатывая.

Валя сжалась. Ларик крепко взял ее под локоть; оглянулся, сказал в меру

громко, свободно:

- Где это они застряли? - как бы ожидая близких друзей.

Трое не отреагировали: приблизились, миновали было, но - остановились

вплотную; глянули в глаза, дохнули винцом, осклабились:

- Так как насчет закурить?

- Всем, или одному? - осведомился Ларик.

- Жадный! - огорчился остролицый длинноволосый угорь.

Самый высокий, здоровенный шкаф, обозрел Валю с наглой ласковостью:

- Девушка, который час? - пропел он.

- А вам мама разрешает так поздно гулять?

- Да еще неизвестно с кем.

- От этого могут получиться дети, - пояснил угорь.

- Знаете, каким образом? - просунулся вперед коротышка: смазливое

личико качнулось в слабом полусвете дальнего фонаря.

Ларик высвободил руку из-под ее локтя и легким толчком отодвинул Валю

позади себя, в снег.

- В чем дело? - спросил он.

- А ты чего дерешь Муму? Витек, разберись с ним.

- На пару слов, - кивнул угорь, напористо схватил Ларика за куртку и

потащил его в сторону.

- Не смей! - зазвенела Валя, бросаясь.

Ларик двумя руками зажал кисть противника, крутанул вниз-вбок,

опрокинул его, резко ударил вниз ногой в лицо - и полетел в снег от плюхи,

которую навесил ему шкаф.

Дальнейшее она воспринимала слабо, забыв в оцепенении испуга кричать и

звать помощь. (Да и кто попрется в ночь на крики о помощи?..) Драка

выглядела страшно и живописно, как в кино, по сравнению с обычной уличной

махаловкой, где калечат безо всяких внешних эффектов. Сознание фиксировало

разорванные кадры: один валяется на снегу; Ларик стоит на четвереньках, и

двое пинают его, целя по голове, опущенной меж рук; перекатившись на бок,

Ларик хватает одного за ногу и дергает с вывертом, тот рушится; Ларик

откатывается, вскакивает, но коротышка хватает его сзади за горло, а

здоровый всаживает удары в лицо и грудь, хэкая на выдохах в такт; коротышка

перелетает через спину Ларика. и падает на здорового, валятся оба; удар

ногой в живот; пятерня тычется в глаза; по утрамбованной тропинке в ледяном

свете луны движется уторь, выставив перед собой острое сияние лезвия, а

Ларик пятится от него, стягивая шапку - шапка летит в лицо, две руки

перехватывают кулак с ножом, нырок, выверт с рывком, угорь с резким взвизгом

падает на колени, стонет, нож лежит на снегу...

Ларик сунул нож в карман, быстро окинул поле брани: тела; сплюнул

длинно темным на снег и, шатаясь, подошел к ней.

- Пойдем отсюда!.. - она схватилась, сухо всхлипывая и трясясь.

- Теперь можно не торопиться, - невнятно проговорил он...

- Куда ты меня ведешь?

- Черный ход есть? Ну, с другой стороны? - он пришамкивал.

- Зачем?

- А ты хочешь, чтобы они запомнили подъезд и еще встретили тебя?

Под фонарем она взглянула со страхом: лицо в крови, струйка из угла

рта, глаз заплывает. Он оступился, качаясь.

Во дворе он потянул рифленую дверь над ступенью: открыто.

- Ну, пока...

- Куда ты такой? Пошли ко мне! Может быть, надо "скорую"...

- Не ерунди. "Скорая" вызовет милицию. Превышение пределов необходимой

самообороны...

- Но они же там!.. А если догонят?

- Сегодня уже не догонят. - Он хмыкнул и скривился.

- А если у тебя сотрясение? Или переломы!

- Ой, без паники. Так схожу завтра в травму. Он отпустил ручку двери и

сел на ступеньку.

- Ну, иди отсюда...

- Никуда я не пойду! - с неожиданной злостью и силой она схватила его

под мышки, подняла, потащила наверх.

- Ладно, - сдался он. - Только на минутку... Помоюсь...

- Хорошо, хорошо...

В прихожей, закрыв дверь, чтоб не проснулись родители, сама сняла с

него куртку, повела в ванную, пустила теплую воду:

- Больно? Тебе плохо?

Лицо стремительно опухало. Он осторожно потрогал ребра, потер бок:

- Нормально обработали. Свинцовых примочек нет? Разнесет...

- Не разговаривай, тебе больно...

- "Если смерти, то мгновенной..." - пробурчал Ларик невнятно из-под ее

рук, бережно обмывающих его лицо (не целовать! не!). - Надо смазать йодом...

- растерянно решила она.

- Давно леопарда не видела? Перекись водорода есть?

Ступая на цыпочках, она притащила аптечку: порылась.

- Нет...

- И хрен с ней.

- А вот мазь календулы, мгновенно все заживляет!

- Если мгновенно - мажь, - согласился он, покряхтывая. Закрыл глаза,

наслаждаясь ее прикосновениями.

- Ты чего улыбаешься?

- Представляю, на кого буду похож завтра, - спохватился, хмур.

- Хочешь чаю?

Он подумал, должен ли по сценарию хотеть чаю. Не напутать бы.

- Если можно, покрепче... а то что-то в голове шумит.

- Тошнит? голова кружится? сотрясение, - всполошилась она. - Я вызываю

"скорую"!

- А сухари потом будешь мне в лагерь сушить? - спросил он с холодной

насмешкой.

- Почему?..

- Да потому, что я их покалечил, и могут впаять срок! Говорю же:

превышение пределов самообороны! Законы наши... Этому в Институте культуры

не учат?

- Но они же втроем... с ножом!..

- Решила избавиться от меня, сдав под суд?

Глотая чай и морщась, с сокрушенным вздохом заметил:

- И не хотел ведь сегодня никуда переться тебя провожать... (Она

замерла: что? как, он предпочел бы, чтобы она... ее?..) И как толкнуло...

будто предчувствие. Удачно, что ты была не одна. Я бы себе этого никогда не

простил.

Она изнутри просияла, теплый ком прокатился из живота к глазам.

Захлопотала, обретя удовольствие в роли хозяйки и сестры милосердия.

- Вызови такси.

- Куда ты такой поедешь? Сиди уж...

За ее спиной он одобрительно взглянул в зеркало, видик о'кей.

- Останешься здесь. А вдруг тебе станет плохо?

- Хочешь предъявить своим родителям с утра эдакую рожу середь квартиры?

- сварливо возразил он.

Она кратко задумалась:

- Ляжешь в моей комнате. А им я все расскажу.

- Что, интересно?

- Ну, в общем, ты меня все-таки спас... - проговорила она, вслушиваясь

в смысл собственных слов: а ведь правда!..

Он встал, покачнулся, осторожно потрогал голову и сел обратно.

- Действительно, что-то мне... - признал слабым голосом.

А Катя ничего не знает, мелькнуло у нее. И он, похоже, не собирается ей

звонить. Да если бы Валин жених... что, жених?! Он - Катин жених? Чушь...

Она подумала о Кате с насмешливым презрением: Ларик здесь, он спас ее, она

за ним ухаживает, а прочие могут утереться.

Она раздвинула, застелила диванчик в своей комнате. Ларик улегся и

подумал, что обрек себя на пытку и заснуть не удастся.

Выключатель щелкнул, во тьме прошуршал халатик, заскрипела кровать.

Помолчав, тихо позвала:

- Тебе не очень больно?

- Нет, - шепотом отозвался он.

Глядя в потолок, прислушивались к дыханию друг друга.

- Спишь?

- Нет.

- Знаешь... ко мне заходила Катя.

- Вот как. - Молчание.

- Она мне все рассказала...

Молчание.

"Дура, зачем я все это говорю - сейчас..."

- Она красивая. И - сильная.

- Зачем ты это мне говоришь?

Она повернулась к нему в темноте. Протяни руку - коснешься.

- Ты действительно решил жениться?

- Я не хочу говорить с тобой об этом.

"Я не имею права, да? Ты прав. Она его за муки полюбила, а он ее - за

состраданье к ним..." Ах, ночное течение мыслей и чувств.

- Ты... ты ее любишь?

Пауза.

- Она добрая. И она меня понимает... - прошептал он.

Часы в большой комнате пробили половину четвертого.

А я, хотела спросить Валя. Быстро меняются твои чувства и забываются

клятвы, хотела сказать она. Подожди. Не делай этого. Я не хочу, чтоб ты

женился, хотела сказать она.

- Пусть ты будешь счастлив, - сказала она. Протянула руку и кончиками

пальцев погладила укрывший его плед.

Только не сказать ей, что люблю ее, ее одну, одну в мире! Ларик ущипнул

себя, собрался - быстрым движением погладил ее руку, шевельнулся уже для

пожатия:

- Спокойной ночи.

- Спокойной ночи... - она отвернулась, закрыла глаза, задышала тихо и

ровно.

Долго притворялись спящими. Почувствовав, что сейчас вправду заснет,

Ларик шевельнулся, тихонько простонал как бы сквозь сон.

- Что с тобой? Тебе плохо? - тут же отреагировала она.

- Жарко... Подташнивает что-то...

Вскочила, зажгла ночник, положила руку ему на лоб. Сделала неумелую

попытку нащупать пульс:

- У тебя температура. И сердце частит...

- Ерунда... пройдет..,

Рецепт: щепоть толченого графита от карандашного грифеля и две таблетки

эфедрина - принять за два часа до нужного момента. Нехитрый симулянтский

прием, отлично известный бывалым армейским врачам.

Градусник победно сигнализировал: тридцать восемь и две.

- Я вызову врача!

- Ага, и не забудь священника и гробовщика.

- Ты все шутишь! А если заражение крови?

- Дам ею досыта напиться врагам.

- Надо же что-то делать.

- Не шуметь. Приволокла дочка на ночь хулигана в синяках - во радость

родителям.

- Не строй из меня тургеневскую барышню!

- Холодного чаю не найдется? С лимоном. И аспирина. Все.

Она поила его, поддерживая под затылок. "Если ранили друга, перевяжет

подруга". Детская романтика всегда жива в глуби душ.

Ларик откинулся на подушке и благодарно поцеловал ей кончики пальцев,

тут же отпустив.

"Так равнодушен, что ему ничего не стоит? или?.." Она поправила ему

плед.

- Глаза слипаются, - сказал он. - Ох, хорошо...

И мгновенно заснул. Ресурс его нервов на сегодня был исчерпан.

Она слушала его посапывание со смесью умиления и обиды. "Мальчик был

сегодня молодцом, - сказала себе. - Он заслужил отдых". И тут же уснула

сама.

Утром пришлось вполголоса объяснять ситуацию родителям. Осмотр героя в

приоткрытую дверь настроил старшее поколение на крепкие вздохи... Ларик

тщательно спал, довольный тем, что она сама захотела выкручиваться - и

выкручивается. В этой несколько пикантной истории она выступала на его

стороне - отчасти против собственных родителей! - крайне отрадно.

Родителей (м-да...) даже благородная роль ночного гостя мало утешала.

Драки, спанье в одной комнате...

- Что же, после всего бросить его валяться на улице в мороз?

- Почему на улице? Он же живет где-то?

- А если бы он не доехал?

- Вообще следовало поехать в травмопункт.

Рассказ о геройстве был воспринят как поножовщина:

- Еще нам только этого не хватало...

Они были, естественно, обеспокоены происшедшим, и дочери высказали

раздражение и недовольство: такова психология.

Родители редко понимают, что противоречить детям в том, что дети

считают истинным и справедливым - означает лишь подталкивать их поступать

по-своему, отчасти уже из протеста. Упрямство - защитная реакция организма

против попыток деформации. Поэтому Валя, когда осталась с Лариком вдвоем,

выказала ему подчеркнутое внимание и доброту.

Эту азбуку Звягин знал ясно. "Совсем не плохо, если ее родители тебя

ненавидят: чем больше препятствий на ее пути, тем сильнее она захочет их

преодолеть".

Валя объехала четыре аптеки, пока нашла свинцовые примочки. Ларика

нашла в ванной: сильным контрастным душем он массировал страшноватое лицо -

привычный способ городских драчунов.

Они завтракали и смеялись над приключением. Приятно было кормить

завтраком мужчину, который может тебя защитить. Невольно она сравнивала его

с Игорем... не все там еще, оказывается, отболело, но вектор этой боли, как

стрелка компаса, передвигался на Ларика.

Возникла новая близость - нетягостная, свойская; хорошая.

- Поеду на работу. Бригадир нормальный - поймет.

- Подожди, я тоже. На две пары еще успею.

Она пропустила первые две пары - из-за него; он промолчал.

- И не постесняешься ехать рядом с такой хулиганской рожей? - подначил

ее.

- Сейчас я тебя подгримирую, - притащила свою косметику. - Сиди

спокойно!

На улице демонстративно взяла его под руку. Полюбовалась своей работой

при ясном солнце:

- Сойдет! Шрамы на лице украшают мужчину.

В метро на них косились. Она ждала, когда он заговорит о встрече. Не

дождалась.

- Можешь как-нибудь звякнуть, сообщить о здоровье, - небрежно бросила

на прощание.

- Телеграфирую медицинский бюллетень, - весело обещал он. И полетел на

крыльях.