Geum.ru

Эрик убирал пиво от черепа демона, установленного позади барной стойки, когда вошел незнакомец

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

На лестнице он встретил своего первого помощника Кага, который спускался вниз. - Я шёл чтобы поговорить с Вами, сэр. - Каг улыбнулся так, что его длинные клыки, почти, достали до глаз. - Я думаю, вы Вы должны были заметить изменения.

Выбравшись на палубу Болик ухмыльнулся. Кагу не пришлось спускаться по лестнице, потому что капитан сам вышел на встречу. Туман был настолько плотным, что можно было резать его мечём. Болик знал Оргат'ар достаточно хорошо чтобы пройти на нос корабля даже вслепую и теперь этими знаниями приходилось пользоваться. Каг шагал следом.

Понимая, что он не сможет рассмотреть другие суда, он обратился его первому помощнику. - Что случилось?

Каг наклонился к нему. - Трудно сказать. Наблюдатель не может точно рассмотреть. Он мельком увидел судно, возможно, что это один из военных конвоев Терамора, но он говорит, что никогда раньше не видел подобных судов ни у орков, ни у людей.

- Ваше мнение?

- Наблюдатель говорит что он не уверен. Если бы он видел военные суда Терамора, то он бы так и сказал, а такое он видит в первый раз. Я думаю, что это - два судна. Кроме того, волн от следа достаточно для двух, или для одного, который ходит кругами. Из-за тумана нельзя сказать точно.

Болик кивнул соглашаясь. Их наблюдатель, Вак, мог смотреть на два пятнышка на горизонте и точно сказать, которое было рыбацкой лодкой, а которое транспортным судном. Мог сказать, действительно ли рыбацкая лодка была построена гномами или людьми, и даже, было ли транспортное судно сделано до или после вторжения Пылающего Легиона. - Приближение трёх судов может означать неприятности. Трубите сбор. Возьмите...

- Там судно!

Взглянув вверх, Болик попробовал рассмотреть Вака, но мачту выше его головы глотал туман. Голос Вака доносился оттуда, что люди назвали "гнездом вороны”, почему - Болик так и не мог понять - он знал, что ворона была типом птицы, но он не был уверен, что ее гнездо имело отношение к посту наблюдателя, капитан не мог видеть его.

- Что там? - заорал Каг

- Приближается судно! Люди! Цвета не могу рассмотреть!

- Это военный корабль?

- Я не заметил, он показался всего на секунду! Идёт параллельно нам!

Болику это не нравилось. Человеческое судно без опознавательных знаков обычно было пиратским. Возможно, цвета судна было бессмысленно разглядывать в таком тумане - и они тоже могли не заметь корабль орков. Болик не собирался рисковать грузом. Если корзины благополучно не доставят к Холму Бритвы - Болику не заплатят, а это значило, что команда тоже ничего не получит. Дни, когда команда теряла возможность заработать никогда небыли хорошими для владельца корабля.

- Труби сбор. И приставь охрану к грузовому трюму.

- Да, сэр. - кивнул Каг

- Гарпуны!

При этом крике Вака, Болик чертыхнулся. Гарпуны означали одну из двух вещей. Первое - Оргат'ара приняли за большое морское существо типа кита или морской змеи. Второе - что это были пираты, и гарпуны были присоединены к бортам корабля.

Так как морские змеи и киты не мигрировали так далеко на север, Болик чувствовал себя спокойным, значит - это было второе.

Гарпуны ударили в палубу, в лестницу, которая вела на нижнюю палубу, и другие места, которые Болик не мог рассмотреть в тумане. Канаты, присоединённые к гарпунам натянулись.

- Подготовиться к абордажу! - кричал Каг.

Болик слышал, чей-то голос. - Режте канаты!

Звук кулака, бьющего плоть сопровождался комментарием Кага, - не будь дураком! Мечи не могут перерезать такие веревки, а вы оставите себя не защищёнными.

Все разговоры были прерваны внезапным появлением, как по волшебству из тумана, самих участников. Это были люди, Болик видел, что они не были одеты в военную униформу. Он никогда не мог понять, зачем люди надевают так много не обязательной одежды. Он знал что носили войска Леди Проудмур, но это были не они.

- Убейте пиратов! - кричал Болик, но его команда в напоминаниях не нуждалась. Сражение началось. Болик взял отцовскую булаву отца в правую руку и попытался ударить ближайшего человека, который попался на пути, тот отмахнулся мечом.

Болик парировал меч левой рукой, и крутанув булаву вокруг головы ударил второй раз. Человек попытался блокировать и этот удар. Такой манёвр приблизил его к Болику и оркский капитан незадумываясь саданул человека кулаком в живот Давясь от боли и кашля, человек упал на палубу, и Болик добил его булавой по затылку.

Ещё двое преградили дорогу Болику, не оставляя сомнений, что тому прийдётся сражаться сразу с двумя. Но Болик был орк старой закалки. Хотя он был рожден рабом в этом мире и освобожден Траллом, он поклялся, что он никогда не преклонится перед человеком. Он боролся рядом с ними на равных, и никогда не будет кланяться как низший.

Уж точно не этим двум с мечами.

У пирата слева был меч с изогнутым лезвием, который Болик видел только однажды прежде - в то время как другой пират размахивал двумя короткими меми. Болик блокировал изогнутое лезвие левой рукой, хотя на сей раз оно задело его предплечье, при этом используя булаву, чтобы отклонить один из двух коротких мечей. Другой короткий меч прошёл на волоске от груди Болика.

Хотя движение левой рукой теперь приносило жгучую боль от торчащего в ней лезвия, Болик дёрнулся. Его превосходящая сила и возможность использовать руку как рычаг, обезоружили противника слева. Пнув пирата справа, Болик захватил голову левого и повалил, заставляя пирата опустится перед Боликом на колени.

Пират махал короткими мечами, стараясь избежать удара ногой, но уже не способный сохранить равновесие в схватке.

Левой рукой Болик ударил по голове пирата с изогнутым мечём ударом. Голова человека ударилась о мачту с приятным глухим стуком.

Это движение дало другому шанс восстановить равновесие. Несмотря на лёгкость, с которой двигался пират с двумя мечами, Болик успел наклонялся назад и вправо, захватил правую руку и заломал её назад, затем ударил булавой по его голове, проламив череп, дав возможность жизни мгновенно покинуть пирата.

- Вак! - завопил Болик в сторону мачты после того как вытащил изогнутый меч из руки и бросил его на палубу рядом с ее неодушевленным владельцем. - Дуй в рог! - Пираты врядли знали оркский язык, и не ожидали подобного.

Секунды спустя, оглушительный шум заполнил воздух. Болик и его команда были готовы к звуку, который был похож на вибрирование собственных костей.

Людей, которых Болик мог видеть, звук застал врасплох, на который и расчитывал Болик. Орки, использовали своё преимущество. Сам Болик начал вращать булаву над головой, пока он не нашел хорошую цель. Оружие его отца ударило в плечо ближайшего пирата, который упал на пол крича в агонии.

Над схваткой послышался голос, выкрикивающий слово на человеческом языке, скорее всего означавшее "отступление", это предположение оказалось точным, поскольку пираты начали подниматься на веревки возвращаясь на своё судно. Болик видел, как Каг отрезал ногу одного из отступающих, заставляя жертву упадать в Большое Море.

- Мы будем преследовать? - спросил Каг

Болик покачал головой, - Нет. Позвольте им уйти. - Было мало смысла в попытке преследовать судно в этом проклятом тумане. - Проверьте груз.

Каг кивнул и убежал проверять посты. И только его шаги звучали эхом на палубе.

Пристально глядя вверх, Болик сказал, - Наблюдатель, что с человеческим кораблём?

- Они не двигались, - сказал Вак, - пока мы не оказались в тумане. Потом они уплыли. Больше их не видно.

Кулаки Болика напряглись, его правая рука так сильно сжала ручку булавы, что могла бы сломать её. Люди были их союзниками. Если некоторые из драгоценных солдат Леди Проудмоор были недалеко, почему они не помогли когда бандиты брали на абордаж Оргат’ар?

- Сэр, - обратился Каг, возвращаясь рядом с Форкс, воином, отвечающий за охрану груза, - одна из корзин была разбита. Другая брошена за борт одним из людей, чтобы прикрыть отступление.

Форкс добавил, - Они послали большинство своих людей к трюму. Мы задержали их, сэр, хорошо потрепав. Они не смогли бы пройти мимо нас в любом случае.

- Хорошая работа, Форкс. Вы будете вознаграждены. - Болик знал, что это будут не пустые слова. Две корзины потеряли, значит что двадцать процентов их груза были бесполезны, что в свою очередь сокращало на двадцать процентов заработную плату. Болик положил руку на плечо Форкса. - Вы получите то жалование, которое должно было быть при сохранности всего груза - разницу я заплачу из моей собственной доли.

Глаза Кага округлились. - Это большая честь для нас, Капитан.

- Бросьте - Вы все защищали мой корабль. Мне не за что вас упрекнуть.

Форкс улыбнулся. - Я сообщу вашим воинам, сэр.

После того как Форкс ушёл, Болик обратился к Кагу, - Оцените ущерб, свалите все человеческие тела в море, и пойдём прежним курсом. - Он вдохнул, затем сделал выдох через свои клыки. - И когда мы вернёмся, я хочу чтобы курьер нашел Тралла и информировал относительно случившегося.

- Да, Капитан.

Всматриваясь в туман, который позволил пиратам подойти настолько близко для нападения, Болик, думал над словами Рабина, и пришёл к выводу, что не такой он и бесполезный этот туман.

Глава 3.


Леди Джайна Праудмур стояла на вершине крутого склона, который спускался к Колючему Холму. Она вглядывалась на землю, где помогла образоваться союзу, самому невероятному из тех, что знала история мира.

Хотя Колючий Холм был территорией орков, Джайна и Тралл сошлись во мнении, что, учитывая ее способности, встречам лучше проходить на этих землях: Тралл обычно был где-то недалеко, а Джайне ее магия позволяла мгновенно перемещаться в любое желаемое место.

По правде говоря, когда от Тралла приходили просьбы о встрече, они приносили облегчение. Казалось, вся взрослая жизнь Джайны состояла из следующих друг за другом потрясений. Она сражалась с демонами, орками и великими войнами, и судьба мира не раз находилась в ее хрупких руках.

Когда-то она была влюблена в Артаса, когда тот еще был благородным войном, но сейчас, падший, он – Король Мертвых Плети, самый жестокий владыка в мире. Джайна чувствовала: когда-то ей придется встретиться с ним в битве. Медив, проклятый Саргарасом волшебник, который обрек человечество на гибель, позволив оркам и демонам войти в этот мир, стал верным союзником, убедившим Джайну и Тралла объединить своих людей с ночными эльфами против Пылающего Легиона.

После того, как люди построили но Калимдоре новый дом – Терамор, Джайна было подумала, что жизнь успокоится. Но у тех, кто правит, она никогда не успокаивается, даже во времена мира. Джайна обнаружила, что будни Терамора почти нагнали тоску по временам, когда ей приходилось сражаться за собственную жизнь. Почти, но не целиком. Да, у нее были сожаления, но она радовалась и использовала любую возможность отвлечься от каждодневных дел, как странствующий по пустыне радуется найденной фляге с водой.

Стоя, она смотрела далеко вниз на небольшую деревню орков у основания склона. Хорошо защищенные хижины казались точками на суровом коричневом ландшафте. Даже в периоды мира орки хотели быть уверенными, что их дома не будут схвачены. Несколько орков ходили между хижинами, приветствуя друг друга, иногда разговаривая. Джайна не смогла сдержать улыбки от такой обыденной простоты.

Затем она услышала низкий, монотонный грохот, возвещавший о прибытии воздушного судна Тралла, и, обернувшись, увидела невдалеке большой дирижабль. Дирижабль состоял из заполненного горячим воздухом полотняного баллона с пропеллером, благодаря которым летел в воздухе, и корзины вдоль низа баллона. Полотно было украшено различными символами. В некоторых из них Джайна распознала пиктограммы старого языка орков. Одна из них, насколько она знала, была символом семьи Тралла – клана Северного Волка. Подобные знаки были основным, что отличало воздушные суда орков от тех, которые использовали люди Джайны: дирижабли, что Терамор брал в аренду у гоблинов, были почти не расписаны. И она удивилась бы, если бы такое отношение орков – одухотворять свои неживые транспорты – было бы менее правильным.

Когда дирижабль приблизился, Джайна разглядела в корзине лишь Тралла. В прошлом, когда они здесь встречались, Тралл приходил с одним или двумя войнами. То, что он прилетел один, очень озаботило Джайну.

Как только дирижабль подлетел, Тралл подергал несколько рычагов – транспорт замедлился, а затем завис над холмом. Дернув еще за рычаг, Тралл опустил веревочную лестницу и слез по ней вниз. Как и у большинства орков, у Тралла была зеленая кожа и черные волосы, заплетенные к концу и ниспадающие на его плечи. На нем была пластинчатая броня, черная, с бронзовыми украшениями. Когда-то она принадлежала Оргриму Роковому Молоту, наставнику Тралла и тому, в чью честь была названа столица Дуротара. За спиной Тралла на ремнях висело двуручное оружие Оргрима, от которого тот получил свое прозвище – Молот Судьбы. Джайна видела, как Тралл орудовал им в битве. Кровь многих демонов была пролита этим великим молотом.

Однако больше всего выделяли Тралла его голубые глаза – это был редкий среди орков цвет. Они отражали как его интеллект, как и доброту.

Три года назад, когда строились Терамор и города Дуротара, Джайна дала Траллу магический талисман: маленький камень, высеченный в виде одной из старых рун Тирисфаля. У Джайны было два таких. Траллу нужно было только подержать его и подумать о ней, и талисман Джайны начинал пылать; обратное также действовало. Если они хотели секретной встречи вне официальной политики, где приходилось бы вести себя как подобает лидерам – что обсудить дела, которые затрагивают одного из них, или обоих, или их людей; или же если просто возникало желание поговорить со старым другом и боевым товарищем, все, что нужно было сделать – активировать талисман.

«Рада тебя видеть, мой друг», - сказала Джайна с теплой улыбкой, которой сама же немного смутилась. За всю свою жизнь они не знала никого более честного и надежного, чем этот орк. Когда-то таковыми она считала своего отца и Артаса. Однако адмирал Праудмур настоял на атаке против орков, отказавшись верить собственной дочери. Джайна пыталась ему доказать, что орки не меньше, чем люди, пострадали от Пылающего Легиона, и что больше они не являются злом. Как и многие люди, она узнала: адмирал Праудмур был не способен принять изменившийся мир, и сражался с любыми переменами, включая присутствие орков. И Джайне пришлось принять ужасное решение: она отдала своего отца войнам Тралла в надежде остановить кровопролитие.

Артас же стал одним из величайших зол мира. Теперь Джайна обнаружила себя в ситуации, когда больше доверяет лидеру кланов орков, чем бывшей любви или собственному отцу.

Когда ее отец был атакован, Тралл – он видел боль в глазах Джайны, когда та рассказывала, как нанести поражение адмиралу – сдержал свое слово и остановил кровопролитие. Он никогда не был тем, кто признаёт: мир всегда должен быть, каким есть. Он был захвачен младенцем и взращен человеком по имени Аеделас Блекмур как превосходный раб, о чем свидетельствовало даже данное ему имя. Но Тралл сбросил цепи своего рабства и объединил орков в борьбе за свободу, когда путь его народа казался потерянным среди демонических орд, принесших орков в этот мир.

Но сейчас в необычных голубых глазах Тралла Джайна прочитала кое-что особенное. Ее дорогой друг был в ярости.

«Мы не подписывали договора, ты и я», - Тралл начал резко, даже не ответив на приветствие Джайны. «Мы не ставили условий для нашего союза. Мы рассчитывали, что наши узы скреплены кровью, и мы никогда не предадим друг друга».

«Я не предавала тебя, Тралл», - Джайна слегка напряглась, но благодаря длительным практикам умела держать эмоции под контролем. Она не принимала этих общих обвинений в предательстве без конкретных уточнений – и не только благодаря узам между ними, несмотря на неизвестно откуда взявшееся убеждение Тралла, что она их порвала – но и потому что первой вещью, усвоенной ей как учеником мага, было, что не всегда полезно смешивать пылкие чувства и волшебство. Она лишь крепче сжала украшенный деревянный посох, который носила – наследство от ее наставника, архимага Антонидаса.

«Верю, что не ты», - тон Тралла был по-прежнему воинственным. В отличие от его собратьев орков, грубость была Траллу не присуща, несомненно, по причине его воспитания людьми. «Однако, кажется, наших обязательств также сильно, как ты, твои люди не придерживаются».

Потвердевшим голосом Джайна спросила: «Тралл, о чем ты говоришь?»

«Один из наших торговых кораблей, Оргат’ар, был побеспокоен пиратами».

Джайна нахмурилась. Как бы много усилий они не прилагали, пиратство оставалось проблемой окружающих морей. «Мы увеличили число патрулей насколько смогли, но…»

«Патрули бесполезны, если они собираются лишь стоять и смотреть! Оргат’ар видел один из ваших патрулей вблизи! Настолько близко, что его смогли увидеть в густом тумане, тем не менее, тот не предпринял ничего, чтобы помочь капитану Болику и его команде. Болик даже дал сигнал в рог – те просто стояли».

Ее спокойствие было соизмеримо гневу Тралла. Джайна спросила: «Ты говоришь, ваш смотрящий мог их видеть. Но это не означает, что они могли видеть Оргат’ар».

Это заставило Тралла замолчать.

Джайна продолжила. «У твоего народа зрение лучше, чем у нас. И когда они услышали звук рога, они, возможно, посчитали его сигналом уйти с курса».

«Если они были так близко, что мои люди их видели, то должны были услышать команду на борту! У моего народа зрение действительно лучше, но все же с невидимками мы не сражаемся. Я не верю, что твой патруль не слышал, что случилось».

«Тралл…»

Орк повернулся спиной, размахивая руками. “Я-то думал, что здесь все будет по-другому! Я надеялся, что твои люди наконец-то признают мой народ равным себе. Но как я понял, если оркам придется вступить в бой с кем-то из вашей расы, они бросят нас вместо того, чтобы взять в руки оружие и помочь”.

От таких слов сдерживать себя Джайне стало крайне сложно: “Как смеешь ты так говорить? Я думала, после того, через что мы прошли, у тебя не останется сомнений в моих людях”.

“Но есть доказательство…”

“Какое доказательство? С кем ты разговаривал кроме этого Капитана Болика и его команды?”

Ответом было молчание.

“Я найду, что это был за патрульный корабль. Где Оргат’ар был атакован?”

«Пол-лиги от берега вблизи Кабестана, в часе пути от порта».

Джайна кивнула: «Я прикажу одному из моих солдат разобраться. Те патрули координируются из Северной Стражи».

Тралл напрягся.

“Что?”

Орк развернулся лицом к ней. “На меня сильно давят, чтобы я силой вернул крепость Северной стражи”.

“А на меня оказывают значительное давление, чтобы я держала ее.”

Тралл и Джайна пристально посмотрели друг на друга. Встретившись взглядом, в голубых глазах орка Джайна увидела не ярость, а смятение.

“Как такое могло случиться?” – спросил Тралл успокоившимся голосом, вся его воинственность, казалось, сошла на нет. – «Как пришли мы к тому, что ссоримся из-за такой глупости?»

Джайна не смогла сдержать смех. «Потому что мы лидеры, Тралл.»

«Лидеры – это те, кто ведет своих воинов в битвах».

«Во время войны – да», - сказала Джайна. – «В мирное время лидеры направляют их в других делах. Война требует огромных усилий, из-за чего повседневные заботы отступают на второй план. Но война заканчивается, а заботы остаются». Она подошла к своему старому боевому товарищу и положила свою маленькую руку в его большую ладонь. «Я проведу расследование по тому, что ты рассказал, Тралл, и узнаю истину. И если некоторые из моих солдат не помогли вам, нашим союзникам, клянусь тебе, они будут наказаны».

Тралл кивнул: «Спасибо, Джайна. И я хочу извиниться за свои обвинения: мой народ так много вытерпел. Я так много вытерпел, и не хочу, чтобы наши люди и дальше были жестоки друг к другу».

«И я не хотела бы», - тихо сказала Джайна. – «И, может быть…» - она замялась.

«Что?»

«Может быть, мы заключим официальное соглашение? Ты правильно говорил – ты и я можем доверять друг другу, но не все люди и не все орки будут в будущем столь благоразумны. А мы, как бы не хотели, не будем жить вечно».

Тралл кивнул. «Зачастую… тяжело напоминать моим людям, что вы больше не хозяева, державшие нас в рабстве. Они хотят сражаться, как будто еще продолжается наше восстание, хотя рабство орков осталось в далеком прошлом – это по-разному проявляется. Иногда их стремления захватывают и меня, особенно когда вспоминаю, как рос рабом у существа, не уступающему в мерзости любому из монстров Пылающего Легиона. Хуже всего, когда надолго отъезжаю и не могу напоминать им – мои люди начинают верить в наихудшее. Как, и я, иногда. Поэтому, скорее всего, ты права».

«Давай сначала вместе разрешим возникшую проблему», - улыбнувшись Траллу, сказала Джайна, - «а потом поговорим о соглашении».

«Спасибо тебе», - Тралл покачал головой и радостно засмеялся.

«О чем ты?»

«Ты совершенно на нее не похожа, но когда улыбаешься, напоминаешь мне Тари, пусть даже на мгновение». Джайна знала о Тарете Фокстон, которую все называли Тари, дочери одного из служащих в поместье Аеделаса Блекмура. Ценой своей жизни она помогла Траллу сбежать из рук Блекмура.

Орки хранили свою историю в песнях: песни лок’амон рассказывали о зарождении рода, лок’тра – о битвах, а лок’ваднод о жизни героев. Известно, что единственная из людей, о жизни которой сложена песня лок’ваднод – это Тари.

Поэтому Джайна склонила голову и сказала: “Такое сравнение – честь для меня. Я пошлю в Северную Стражу полковника Лорину, и уведомлю тебя, как только получу ее рапорт”.

Тралл покачал говолой: “Еще одна женщина в твоих войсках”.

Джайна сжала посох и холодно ответила: “Что ты имеешь ввиду? Считаешь, женщины не могут быть равными мужчинам?”

“Конечно же нет. И я бы не сказал”, - быстро добавил он, пока Джайна не прервала, - “что они равны – как и не сказал бы, что жук и цветок могут быть равными. Они созданы для совершенно различных дел”.

Джайна с благодарностью оценила подобную открытость и ответила Траллу, как когда-то Антонидасу. Молодой девушкой она настаивала на том, чтобы стать его ученицей. Архимаг же сказал ей: “Природа женщин такова, что шансов стать волшебниками у них не больше, чем написать арию у пса”.

Как и тогда, она сказала Траллу: “Разве не тем отличаемся мы от животных, что можем переступать рамки своей природы? В конце концов, найдутся те, кто будет доказывать, что орки природой созданы рабами”. Джайна покачала головой: “Впрочем, как ты думают многие. Из-за чего женщине, чтобы чего-то достигнуть, приходится работать в два раза больше мужчины. Вот почему я доверяю Лорине больше, чем любому другому из моих полковников. Она докапается до истины”.

От этих слов Тралл искренне засмеялся, отбросив свою огромную голову: “Ты прекрасная женщина, Джайна Праудмур. Глядя на тебя, я понимаю, сколь много мне нужно узнать о людях, хотя я и рос среди них”.

“Зная у кого ты рос, я думаю, именно потому тебе и надо узнать о людях больше, что них ты среди рос”.

Тралл кивнул: “Хорошая мысль. Пусть твой полковник-женщина расследует этот случай, после чего мы снова поговорим”. Он направился к веревочной лестнице, которая все еще свисала с дирижабля.

“Тралл”, – он остановился и обернулся к ней. Она посмотрела на него ободряюще: “Мы не позволим этому союзу распасться”.

Он снова кивнул: “Да, не позволим”, - после чего поднялся по лестнице.


Джайна, в свою очередь, пробормотала заклинание на языке, известном лишь магам, и сделала глубокий вздох. У нее появилось чувство, будто желудок вывернулся, а склон, дирижабль, Тралл и Колючий Холм закружились и улетели, все стало неясным и туманным. Момент - и все соединилось в привычном окружении ее покоев на верхнем этаже самого большого из замков Терамора, возвышавшегося над другими зданиями города.

Большую часть работы по управлению государством она делала не в тронном зале, пусть его громкое название и больше подходило для подобных дел, а в этой маленькой комнате с письменным столом и тысячами свитков. Джайна сидела в троне настолько мало, насколько это было возможно. Даже во время еженедельных приемов петиций она чаще шагала перед тем непривычно большим креслом, чем была на нем – она пользовалась залом редко. А эта маленькая комната и ей подобные напоминали те, в которых она училась у Антонидаса, с их разбросанными свитками и беспорядком на столе, поэтому в них Джайна чувствовала себя как дома.

Тронный зал еще кое-чем отличался от комнат - в нем было окно с видом на Терамор. Джайна знала: она никогда не закончит работу, если будет видеть перед собой Терамор – будет постоянно отвлекаться, удивляясь тому, что им удалось здесь воздвигнуть, и пугаясь, что ответственность за все это лежит на ней.

Телепортация всегда была тяжелым, истощающим процессом. И хотя тренировки позволяли Джайне быть в готовности сразу после телепортации, если все было в порядке, она предпочитала дать себе немного времени, чтобы восстановить силы. Сейчас она также немного подождала, прежде чем позвать своего секретаря: «Дюри!»

Старая вдова зашла через главный вход. В эти покои вело три входа. Два из них были известны всем: одним обычно пользовалась Дюри, второй вел к передней, а также к лестнице к личным апартаментам Джайны. Третий был секретным входом, которым можно было воспользоваться для спасения. Только шесть человек знали о нем, и пять из них были его строителями.

Дюри смотрела на Джайну через свои очки. В ее взгляде мелькали огоньки злости. «Не нужно так кричать. Я, как всегда, сижу справа за дверью. Как прошла встреча с тем орком?»

Вздохнув, Джайна уже не в первый раз сказала: «Его зовут Тралл».

Дюри, эта хрупкая женщина, взмахнула руками, причем так, что чуть не упала. Ее очки свалились с носа и закачались на цепочке на шее. «Я знаю. Но это такое глупое имя. Я имею ввиду, у орков есть имена Адский Крик, Молот Рока, Дрек’Тан, Баркс и им подобные, он же называет себя Тралл – раб. Какой уважающий себя орк возьмет такое имя?»

Не утруждая себя объяснениями, что самоуважения у Тралла больше, чем у любого другого из знакомых ей орков – тем более, что предыдущие сотни попыток это объяснить результатов не приносили – Джайна лишь сказала: «Правильно Дрек’Тар, а не Дрек’Тан».

«Все равно»,- Дюри вернула очки на нос. – «Это хорошие имена орков. Но не Тралл. Ладно, так как же прошла встреча?»

«У нас проблема. Позови сюда Кристофа и пошли одного из мальчишек найти полковника Лорену. Скажи ей взять отряд для поездки в Северную Стражу, а затем отчитаться мне». Джайна села за стол и стала перебирать свитки, пытаясь найти корабельные журналы.

«Почему Лорену? Не хотите позвать Лотара или Пирса? Кого-нибудь менее – даже не знаю, как сказать – женственного».

Удивившись, что всякий раз, как звучит имя Лорены, приходится вести подобные разговоры, Джайна сказала: «У Лорены упорства, как у Лотара и Пирса вместе взятых. Мне нужна именно она».

Дюри надулась. Жалкий вид для столь пожилой женщины. «Это не правильно. Военное дело не для женщин».

Джайна прекратила искать журналы и посмотрела на секретаршу: «Ни того, ни другого нет в городе».

«Ясно, это другое», - безвольно сказала Дюри.

«Почему?»

«Просто так».

Джайна покачала головой. За три года Дюри находила ответы получше. «Немедленно позови Кристофа и пошли за Лореной, пока я не превратила тебя в ящерицу».

«Если превратите меня в ящерицу, никогда не сможете здесь что-либо найти».

Джайна в расстройстве развела руками: «Уже сейчас я ничего не могу найти. Где эти проклятые корабельные журналы?»

Улыбнувшись, Дюри сказала: «Они у Кристофа. Мне сказать ему принести их с собой?»

«Да, пожалуйста».

Дюри поклонилась, из-за чего ее очки снова упали, а затем вышла из кабинета. У Джайны возникла мысль запустить ей вдогонку огненный шар, но она ее отбросила. Дюри была права – без нее найти здесь что-либо Джайна никогда не сможет.

Спустя немного времени пришел Кристоф с несколькими свитками под рукой. «Дюри сказала, вы хотите меня видеть, миледи. Или, возможно, вам нужно лишь это?» - он указал на свитки.

«И то, и другое. Спасибо», - добавила она, взяв свитки.

Кристоф был камергером Джайны. Если Джайна была правительницей Терамора, Кристоф был тем, кто управлял им. Внимательность к деталям делала его идеальным для подобной работы, благодаря чему Джайна не впадала в смертоносную ярость, когда бремя правителя становилось непосильной ношей для ее не очень могучих плеч. Он был клерком у Командующего Гаритоса до войны. Там его организаторские навыки стали легендой.

Безусловно, в нем не было физической удали, и он не отличался успехами в военном деле. Высокий, но худой, как щепка, Кристоф выглядел почти таким же хрупким, как Дюри - у той хоть годы были в оправдание. Его прямые, темные волосы по плечи обрамляли лицо с острыми чертами и ястребиным носом, у которого был вечно сердитый вид.

Джайна передала историю Тралла об атаке на Оргат’ар и судно вблизи, которое ничем не помогло.

Приподняв свои тонкие брови, Кристоф сказал: «Эта история не выглядит достоверной. Пол-лиги от Ратчета, вы говорите?»

Джайна утвердительно кивнула.

«У нас нет военных кораблей, определенных в этот район, миледи».

«Туман был густым – возможно, судно капитана Болика отклонилось от курса».

Кристоф кивнул, допустив такую возможность. «Тем не менее, миледи, также возможно, что капитан Болик ошибается».

«Это маловероятно», - Джайна обошла стол и села в кресло, разложив на кусочке незанятого на столе места корабельные журналы. «Не забывай, что зрение у орков острее нашего, и они следят, чтобы наблюдателями на кораблях были самые зоркие».

«Мы также должны рассмотреть возможность того, что орки врут». Прежде чем Джайна успела сказать что-то против, а она собиралась это сделать, Кристоф поднял ладонь с длинными пальцами: «Я не говорю о Тралле, миледи. Вождь орков благороден, это правда. Вы поступаете правильно, доверяя ему. Я думаю, он всего лишь пересказал, что сказали его люди».

«О чем ты говоришь?» - Джайна знала, что прозвучит в ответ, но хотела услышать это от Кристофа.

«Я сказал то, о чем все время говорю вам, миледи – мы не должны слепо доверять оркам. Да, некоторые их них доказали свою честность, но можно ли такое сказать об орках в целом? Мы будем глупцами, считая, что они все желают нам добра, и что они будут настоль просвещенными, как Тралл. Он был прекрасным союзником в борьбе против Пылающего Легиона, и у меня вызывает лишь восхищение то, что он сделал – но это было в прошлом». Кристоф положил свои тонкие руки на стол и посмотрел Джайне в глаза. «Единственное, что держит орков в узде – Тралл, и в ту минуту, когда он уйдет, уверяю вас, орки откроют свое истинное лицо и сделают все, чтобы нас уничтожить».

Джайна невольно залилась смехом. Слова Кристофа перекликались с ее разговором с Траллом – но из уст камергера они казались еще менее разумными.

Кристоф выпрямился. «Что-то позабавило вас, миледи?»

«Нет. Я считаю, вы переоцениваете ситуацию».

«А я считаю, что это вы ее недооцениваете. Этот город-государство – единственное, что хранит Калимдор от полного контроля орками!» Кристоф колебался, что было на него не похоже. За время своей карьеры камергер всегда был уверен в своей правоте, и это было одной из наиболее полезных черт его характера.

«Что вы имеете в виду, Кристоф?»

«Наши союзники…озабочены. Образ целого континента под контролем орков…тревожит многих. Сейчас мало делается, частично, потому что есть другие выходы, но…»

«Но сейчас я – это все, что предотвращает вмешательство?»

«Пока Леди Праудмур – великая волшебница, триумфатор в победе над Пылающим Легионом – управляет людьми на Калимдоре, остальной мир будет спать спокойно. Но в тот момент, как они решат, что Леди Праудмур не может держать орков в узде, все изменится. И по сравнению с силами вторжения флот вашего отца будет выглядеть парочкой лодок».

Джайна оперлась на спинку кресла. По-правде говоря, занятая сперва борьбой с демонами, а затем строительством Терамора, она мало знала, что происходит в мире вне Калимдора. И нападение собственного отца открыло глаза на факт, что те, кто не сражался рука об руку с орками, все еще видят в них существ, недалеко ушедших от зверей.

А Кристоф был осведомлен о ситуации в мире куда лучше. «Что вы предлагаете, камергер?»

«Этот капитан Болик может оказаться агитатором, который старается настроить Тралла против вас – против нас всех. Даже не смотря на то, что у нас есть Северная Стража, мы слишком уединены за стенами Терамора, и легко можем обнаружить себя окруженными орками – тем более тролли уже на их стороне, а гоблины не станут присоединяться к какой-либо из сторон».

Джайна покачала головой. Нарисованное Кристофом было самым страшным кошмаром каждого человека, живущего на Калимдоре. Казалось, еще вчера такие кошмары были невозможны. Торговля с орками протекала гладко, в Степях – нейтральной территории между Дуротаром и Терамором – царили спокойствие и порядок, и два народа, которые когда-то презирали друг друга, три года жили в мире.

И сейчас Джайна задала себе вопрос: были ли эти годы началом нового порядка, новых отношений между народами, или были лишь периодом, когда восстанавливали свои силы после Пылающего Легиона – затишьем перед неминуемой бурей.

Пока Джайна была в размышлениях, вошла высокая, темноволосая женщина с прямоугольным лицом, острым носом и широкими плечами. Она была одета в стандартную военную форму: пластинчатую броню и зеленую гербовую накидку с изображением якоря – эмблемы Куль Тираса, в прошлом дома семьи Праудмур.

Поднеся ладонь к виску в воинском приветствии, она сказала: «Полковник Лорена, по вашему приказанию прибыла, миледи».

Встав, Джайна сказала: «Спасибо, полковник. Расслабьтесь. Дюри рассказала, что от вас требуется?» Джайна всегда чувствовала себя малышкой по сравнению с Лореной и поэтому старалась быть стоя в присутствии той, чтобы быть настолько высокой, насколько позволяло ее телосложение.

Лорена опустила руку, заложила их за спину, однако продолжала стоять по струнке в безупречной стойке: «Да, сударыня, рассказала. В течение часа мы убудем в Северную Стражу, и я уже отправила посыльного проинформировать майора Дэвина о нашем прибытии».

«Хорошо. Вы свободны».

Лорена отсалютовала, развернулась на каблуках и вышла. Кристоф, однако, задержался.

«Что еще, Кристоф?» - спросила Джайна.

«Было бы благоразумно оставить в Северной Страже отряд, сопровождающий Лорену, чтобы укрепить ее».

«Нет», - сказала Джайна без раздумий.

«Миледи…»

«Орки хотят, чтобы мы вообще покинули Северную Стражу, Кристоф. И, несмотря на то, что я понимаю, почему мы не можем согласиться с этим требованием, я не собираюсь делать что-либо столь провокационное, как укреплять ее, особенно когда они считают, что мы отказались помогать им против пиратов».

«Я всего лишь думал…»

«Ваше дело – выполнять, камергер», - холодно сказала Джайна.

Кристоф покраснел, медленно поклонился, разведя руки, сказал: «Миледи», - и вышел.

Глава 4.


«Не уверен, что понимаю, в чем проблема, полковник».

Лорена пристально смотрела на то, что происходило за окном маленького кабинета управления стражей крепости Северной Стражи. Прозвучавшие слова принадлежали майору Дэвину, нынешнему коменданту Северной Стражи, который все больше расстраивал Лорену с момента, как она с шестью солдатами прибыла час назад.

Сидя на своем стуле за маленьким столом в центре кабинета, Дэвин, крепкий мужчина с густой бородой, рассказал Лорене о корабле конвоя, который затерялся в тумане. Возможно, он и был тем кораблем, о котором орки заявляли, что видели.

Лорена повернулась, посмотрела на сидящего майора сверху вниз – она была его выше, даже когда тот стоял – и сказала: «Проблема, майор, в том, что орки ожидали помощи от нас. И они должны были ее получить».

«С чего это?» - в голосе Дэвина звучало искреннее смущение.

«Они – наши союзники», - Лорена не могла поверить, что ей приходится такое объяснять. Дэвин был героем войны: он единственный со своего взвода смог выжить в кровавой резне, когда они сопровождали волшебника, также убитого. Полученный им опыт был бесценен.


Но сейчас герой войны лишь пожимал плечами. «Они, конечно, сражались рядом с нами, но это так сложились обстоятельства. Полковник, они же совершенно нецивилизованны. Единственная причина терпеть орков – это Тралл. Да и он стал чем-то стоящим лишь благодаря тому, что воспитан людьми. А что у них там недавно случилось – не наше дело».

«У Леди Праудмур другое мнение в этом отношении», - крепким голосом сказала Лорена. – «Как и у меня». Она повернулась к окну, с которого открывался захватывающий вид на Великое море. Лорена поймала себя на мысли, что куда лучше смотреть на море, чем на раздосадованное лицо Дэвина. «Я послала своих людей найти капитана Авинала и его команду, выслушать их версию случившегося».

Эти слова заставили Дэвина встать. «При всем уважении, полковник, нет никаких “версий”. Судно Авинала затерялось. Им удалось снова стать на курс. Они вернулись домой. Если корабль орков был атакован пиратами – прекрасно, но это не наша проблема». «Нет, это как раз наша проблема». Поворачиваться к нему Лорена не захотела. «В конце концов, пираты не выбирают специально, кого атаковать. Они преследуют всех: гоблинов, орков, троллей, огров, эльфов, дварфов – и людей. Если есть пираты, орудующие столь близко к Кабестану, к нам это имеет прямое отношение».

«Я на своей должности уже три года, полковник», - голос Дэвина стал раздражительным. – «Не мне вам рассказывать о пиратах».

«Если так, почему мне нужно напоминать вам: атака на корабль орков – это и наше дело».

Низенький рядовой в униформе, рассчитанной на кого-то на голову выше, тихо постучал в дверь и заглянул в кабинет. «Ээ, сэр, пришло пару человек, и они хотят видеть вас и полковника Лорену, сэр, если все в порядке, сэр».

«Кто?» - спросил Дэвин.

«Ээ, капитан Авинал, сэр, и солдат, которого я не знаю, сэр».

«Это, скорее всего Стров», - сказала Лорена. «Тот, кому я приказала привести сюда капитана».

Дэвин уставился на Лорену, в его глазах заиграла злость. «Зачем вы так обращаетесь с человеком – смущаете его, приводя сюда как обычного заключенного?»

Лорена начала мысленно составлять письмо Леди Праудмур и генералу Норрису, рекомендуя перевести Дэвина в отряд по кухне. «Во-первых, майор, думаю, вы предпочитаете, чтобы я разговаривала с вашим капитаном в вашем присутствии. Во-вторых, разве у вас обычно приводят заключенных не на гауптвахту, а в этот кабинет управления?»

По-видимому, Дэвин больше предпочитал свирепо на нее смотреть, чем отвечать на вопрос.

Поэтому Лорена повернулась к молодому солдату: «Пожалуйста, скажите им обоим зайти, рядовой».

Рядовой посмотрел сперва на Дэвина. Майор кивнул, и только тогда рядовой вышел.

Двое вошли в маленький кабинет. Стров был самым “средним” человеком из знакомых Лорене: среднего роста, веса и телосложения, шатен, с карими глазами и небольшими усиками. Он выглядел как любой другой взрослый человек-мужчина в мире, и, как любой другой, всегда мог бы рассказать парочку охотничьих баек. Он был настолько неброским, что никто никогда не вспомнит, был ли он здесь.

За Стровом следовал человек со взглядом моряка, опытного и пережившего многое, с неуклюжей походкой, как будто под ним постоянно палуба, и лицом, красным из-за долгого пребывания под солнцем, и покрытым морщинами.

«Капитан Авинал», - сказал Дэвин, садясь на стул, - «это полковник Лорена. Леди Праудмур прислала ее из Терамора разузнать, почему пиратский корабль атаковал судно орков».

Авинал нахмурился. «Думаю, полковник, это и так понятно».

Уделив момент, и показав Дэвину взглядом все, что о нем думает, Лорена затем посмотрела на Авинала. «Майор не совсем точно изложил причину моего присутствия. Я знаю, почему пиратский корабль атаковал орков – что я не знаю, так это почему вы не помогли им».

Кивнув на Строва, Авинал спросил: «Из-за этого он и его люди тревожили мою команду?»

«Рядовой Стров и его товарищи выполняют приказ леди, капитан, как и я».

«Мне нужно выходить на патрулирование, госпожа. Мы можем отложить наш разговор?»

«Нет, капитан».

Авинал посмотрел на Дэвина. Дэвин пожал плечами, мол, он здесь не при чем. Тогда капитан недобро взглянул на Лорену: «Прекрасно. Когда предположительно произошла атака?»

«Пять дней назад. Согласно словам майора Дэвина, в то утро вы затерялись в тумане».

«Да, затерялись».

«Видели ли вы другие корабли в то утро?»

«Возможно – некоторые очертания могли оказаться судами, но я в этом не уверен. Но в одном месте мы точно были рядом с другим судном, я знаю это– звучал их рог».

Лорена кивнула. Это совпадало с тем, что орки рассказали Леди Праудмур.

«Но четко мы ничего не видели. Тогда даже собственный нос невозможно было разглядеть. За пятьдесят лет, что я плаваю, полковник, никогда не видел такого тумана. Сам Саргарас мог бы прогуляться по палубе, и я бы его не заметил. По правде говоря, мне пришлось сделать все возможное, чтобы сдержать своих людей от бунта. Кучка зеленокожих – последняя вещь, о которой любой из нас стал бы тогда переживать».

Несколько секунд Лорена пристально смотрела на капитана, а затем сказала: «Очень хорошо, капитан, спасибо. Вы можете быть свободны».

Пробормотав: «Благословенно напрасно потраченное время», - себе под нос, Авинал убыл.

Когда капитан вышел, Стров сказал: «Большинство команды говорит то же самое, госпожа».

«Конечно говорит», - сказал Дэвин. – «Потому что это правда. И это стало бы ясно любому, кто поразмыслил бы пару секунд».

Повернувшись к майору, Лорена спросила: «Расскажите мне, майор, почему вы не упомянули, что капитан Авинал был около другого судна – что слышал их рог».

«Я подумал, это несущественно».

Лорена изменила свое мысленное письмо так, что Дэвин должен был быть переведен нести службу в выгребные ямы. «Это не ваша работа определять, что важно, а что нет, майор. Ваша работа – ваш долг – выполнять приказы ваших начальников».

Дэвин сделал глубокий вздох. «Слушайте, полковник – вы посланы сюда выяснить, сделал ли капитан Авинал что-либо неправильно. Он так не делал. И какое тогда имеет значение, что у кучки зеленокожих забрали их груз?»

«Действительно, он не делал – те сразились с пиратами сами».

Дэвин снова встал, уже глядя на Лорену, как на сумасшедшую. «Тогда – при всем уважении, госпожа – в чем смысл этого расследования? Не похоже, что тем зеленокожим нужна была наша помощь – так почему с нами обходятся, как с преступниками? Как я сказал, мы не сделали ничего плохого».

Лорена покачала головой, совершенно не согласная с этим утверждением.

Глава 5.


Байрок никогда бы не представил, что самым счастливым в его жизни временем станет то, когда он будет выходить порыбачить.

Такая жизнь не свойственна оркам. Рыбачить – значит, жить без битв, без славы, без продолжительных сражений, без проверки собственной отваги перед лицом не уступающего тебе противника. Ни оружия в руках, ни пролитой крови.

Но большее значение имело не то, что он делал, а то, почему он это делал: Байрок ходил порыбачить, потому что он был свободен.

Молодым, он слышал лживые обещания Гул’дана и его Теневого Совета о новом мире, где небо голубое, а местные жители – легкая для завоевания добыча благодаря превосходящей мощи орков. Байрок, вместе с другими орками своего клана, следовал указаниям Гул’дана, не подозревая, что тот вместе со своими приспешниками делают все по указке Саргараса и его мерзких демонов, не представляя, что ценой за новый мир будут их собственные души. Прошло десятилетие, и орки были повержены. Сначала они были порабощены демонами, считая тех своими благодетелями, а затем порабощены людьми, доказавшими: сражаются они лучше, чем представляли демоны.

Демоническая магия сделала смутными воспоминания Байрока о жизни на родной земле. В рабстве у людей у него не было желания что-либо запоминать, лишь образы работы, каторжной и грязной, которая уничтожила ту маленькую частицу его души, нетронутой демонами, иногда воскрешали в памяти.

Затем пришел Тралл.

Это все изменило. Сын великого Дуротана – чья смерть во многом стала концом и бывшему образу жизни орков – Тралл убежал от своих надсмотрщиков и использовал военные тактики людей против них же. Он напомнил оркам об их давно забытом прошлом.

В тот день, когда Тралл и его растущая армия освободили Байрока, он поклялся, что будет служить молодому орку до самой смерти.

Но смерть никак не приходила, несмотря на все усилия солдат людей и орд демонов. Один из младших демонов Пылающего Легиона все-таки забрал у Байрока правый глаз. В обмен на глаз Байрок снял у демона всю голову.

Когда сражения окончились, и орки поселились в Дуротаре, Байрок попросил разрешения послужить рыбаком. Он пообещал: как только прозвучит зов к битве, он будет в первых рядах, кто снова наденет доспех война, пусть даже у него и нет глаза. Но сейчас он хотел пользоваться свободой, за которую так тяжело сражался.

Естественно, Тралл удовлетворил его просьбу, как и всех, кто просил о подобном.

Конечно, необходимости в том, чтобы Байрок рыбачил, не было. В Дуротаре было несколько превосходных ферм. В то же время земли людей были расположены на болотистых территориях к югу, из-за чего они не могли выращивать урожаи, и поэтому сосредоточили большую часть усилий на ловле рыбы. Они продавали свои излишки рыбы за урожай.

Но Байрок не хотел рыбы, пойманной людьми. Он вообще старался никак не соприкасался с ними, если этого можно было избежать. Да, люди сражались на стороне орков против Пылающего Легиона, но тот союз был продиктован необходимостью. Люди были монстрами, и Байрок не хотел иметь ничего общего со столь нецивилизованными созданиями.

Поэтому когда он обнаружил шестеро человек на своем привычном месте для ловли на взморье Мертвого Глаза, одноглазый орк был немного шокирован. Прежде всего, вокруг рыбного места Байрока лежали луга. Навыки следопыта у Байрока были серьезно ослаблены из-за отсутствия здорового правого глаза, он никак не мог увидеть признаков, что кто-либо кроме него пересекал высокую траву вокруг – особенно кто-то из людей, которые хоть и были небольшими, легковесными созданиями, всегда трогательно оставляли следы своих передвижений. Байрок не видел никаких воздушных судов вблизи, никаких кораблей в поле зрения.

Однако, как они прибыли, куда меньше интересовало Байрока, чем сам их факт присутствия. Положив свои снасти, он отстегнул со спины боевой цеп. Это оружие подарил ему Тралл, когда освободил из рабства, и Байрок никогда с ним не расставался.

Будь на этом месте орки, Байрок бы просто спросил, как те здесь очутились, но люди – особенно люди, нарушившие границу – заслуживали другого к себе отношения. Затаившись, он узнает их намерения. В лучшем случае, они окажутся глупцами, сбившимися с пути слишком далеко на север и все еще не сообразившими, куда вторглись. Байрок жил довольно долго, чтобы понять: глупость была причиной происшествий куда чаще, чем злой умысел.

Но в худшем случае, они могли быть настоящими захватчиками, и если это так, Байрок не позволит им уйти отсюда живыми.

Байрок выучил язык людей, пока был у них в плену, и понимал слова этих шестерых – по крайней мере те, что слышал. Но притаившись за высокой травой он мог разобрать лишь некоторые.

И ничего хорошего они не сулили. Одно было “уничтожить”, еще одно - “Тралл”. Также звучало “зеленокожие” – унизительное обозначение орков среди людей.

Затем он словил фразу: «Мы перебьем их всех и заберем этот континент себе».

Кто-то из них задал вопрос, но единственное слово, расслышанное Байроком, было “тролли”. Тот же, кто хотел забрать континент, в ответ сказал: «Этих мы тоже вырежем».

Раздвинув в стороны траву, Байрок присмотрелся к людям. Он не увидел особого различия между ними – все люди были для Байрока на одно лицо – но старый орк заметил у тех двоих, что были ближе всего, знак пылающего меча: у одного татуировка на руке, у второго – серьга.

Кровь его застыла в жилах: Байрок вспомнил, где видел этот символ раньше, много лет назад. Когда орки впервые пришли в этот мир, поверив убеждениям Гул’дана, они называли себя Пылающий Клинок, и на их броне и флагах был тот же знак, что теперь на тех двух людях. Пылающий Клинок был у самых свирепых из посвященных Теневого Совета. Позже они все были уничтожены, никто не остался в живых из клана этих обожателей демонов. Тем не менее, здесь находились люди, на которых был этот символ, и они обсуждали убийство Тралла.

Его кровь вскипела, Байрок вскочил на ноги и помчался на шестерку, вращая цепом над головой. Несмотря на большую массу тела, единственным шумом, который он создавал, приближаясь, был свист воздуха от цепи - та вращалась вокруг рукояти, зажатой в ладони Байрока, и кружила большой ошипованный шар над головой орка.

К несчастью, даже этого звука оказалось достаточно. Двое – те, у кого был символ Пылающего Клинка – обернулись. Поэтому Байрок пошел на ближайшего из них, бросив цеп направо по бритой того голове. Он не боялся потерять свое оружие – ни один человек не смог бы поднять такую тяжелую вещь – поэтому оно будет в сохранности, пока Байрок не возьмет его снова.

«Орк!»

«Наконец-то хоть один нашелся!»

«Убить его!»

Поскольку элемент неожиданности прошел, он издал страшный рык – такое всегда наводило на людей ужас – и прыгнул к другому, у которого была борода. Огромный кулак Байрока столкнулся с бородатой головой. Тот, что с бритой головой, зажал плечо – к разочарованию Байрока он ухитрился избежать удара в голову – и старался второй рукой поднять цеп. Будь у него время, Байрок бы посмеялся.

Однако он был слишком занят, схватив правой рукой еще одного человека за голову и готовясь швырнуть захватчика на кого-нибудь из его товарищей. Но этому не суждено было сбыться - один из врагов атаковал его справа. Проклиная себя, что не держал в уме свою слепоту с той стороны, Байрок отмахнулся правой рукой, и сразу же почувствовал оттуда боль.

Еще два человека окружили его, один ударил кулаком, второй приближался к нему с клинком. Байрок смог наступить атакующему на ногу, мгновенно сломав ее. Крики жертвы раззадорили орка, и он с удвоенными силами бросился в атаку. Но их было слишком много. Даже не смотря на то, что двое были тяжело ранены, они продолжали окружать. Даже Байрок не мог победить шестерых человек, пока был без оружия. Осознав, что без оружия не обойтись, он глубоко вдохнул, а затем издал огромный рев, и одновременно со всей силы ударил обоими кулаками по сторонам. Это лишь на мгновение отбросило его врагов, но одно мгновение – все, что было нужно. Он бросился к оружию, и его пальцы сомкнулись на рукояти.

Правда, пока он поднимал цеп, двое тяжело ударили его по голове, а еще один порезал кинжалом левое бедро. Рука Байрока метнулась – шар цепа пролетел в воздухе, не попав ни по одному из людей.

Все больше ненавидя себя, что вынужден такое сделать, Байрок побежал.

Ему было тяжело, и не только потому, что кинжал все еще торчал из бедра, замедляя. Бегство с битвы было позором. Но Байрок знал: он должен сделать кое-что куда важнее – Пылающий Клинок вернулся, только в этот раз им были люди. И все атакующие – не только те двое, кого он заметил сначала – где-то на себе имели изображение пылающего меча: ожерелье, татуировка, что-нибудь.

Эту информацию нужно было донести Траллу.

Поэтому Байрок бежал.

Правда, он все больше прихрамывал. Его раны начали о себе говорить. Трудно стало даже дышать.

Но он по-прежнему бежал.

Мельком Байрок отметил, что все шестеро людей погнались за ним, но позволить себе следить за этим не мог. Он собирался вернуться в Оргриммар и рассказать Траллу, что случилось. Несмотря на рану, его шаги были больше, чем у людей, и он мог от них убежать. Когда он оторвется слишком далеко, то сможет затеряться в подлесках этой земли, которую знал лучше, чем любой чужестранец. Вдобавок, казалось, они хотели лишь избить орка. Скорее всего, они не осознавали, что Байрок понимал их язык, следовательно, не догадывались, что тот знал, кем они являются. Они не станут преследовать его дальше места, где он станет безполезен.

На это он и рассчитывал.

Дальше мыслей в голове Байрока не возникало. Он очистил ее от всего, сохранив лишь установку ставить одну ногу вперед второй. Земля забивалась в его подошвы. Он не думал о боли в ноге и других местах, куда его били или где порезали, не думал о том, что единственный здоровый глаз стал затуманиваться, не думал об усталости, которая истощала его силы.

Он все еще бежал.

Затем споткнулся. Левая нога отказалась подниматься, а правая продолжала бежать – и он грохнулся на землю, высокая трава и грязь попали ему в нос, рот и глаз.

«Должен…встрать…»

«Ты никуда не сбежишь, чудовище», - Байрок слышал голос, слышал человеческие шаги, а затем почувствовал тяжесть, когда двое из них сели ему на спину, обездвижив. «Понимаешь, есть одна вещь – ваше время вышло. Орки не принадлежат этому миру, и мы собираемся вышвырнуть их отсюда. Понимаешь меня?»

Байрок смог поднять голову. Он увидел двоих и плюнул в них.

Люди лишь засмеялись. «Давайте, сделаем это, парни. Галтак Эред’наш!»

Остальные пятеро ответили также: «Галтак Эред’наш!» - а затем стали избивать орка.