Возможность открытия второго фронта
Что может сделать Великобритания для России, которая истекает кровью на фронте шириной 2 тыс. миль на Востоке? Пока лишь осуществлять бомбардировки Германии. Но бомбардировки не решают исхода войны.
Максимально возможное: операция «Юпитер» - высадка британских войск в Северной Норвегии в качестве помощи России в тот решающий час. На севере Норвегии находилось примерно 70 германских бомбардировщиков и около сотни истребителей. Они базировались на двух аэродромах, их защищали 10 или 12 тыс. солдат. При всем желании трудно представить себе эту высадку альтернативой «второму фронту» во Франции.
Россия уже год сражалась один на один с Германией и ее союзниками. Если отказать России отстраненно и категорично, Восточный фронт может пасть. Президент Ф. Рузвельт посчитал необходимым обсудить проблему с народным комиссаром иностранных дел В.М. Молотовым. Тот, не мешкая, прибыл в Лондон, прежде всего, имея в виду заключение договора с Великобританией о дружбе и военном сотрудничестве. Это был хороший момент для сплочения всей антигитлеровской коалиции. Для СССР в данной ситуации речь шла о национальном выживании. Безусловно, важным фактором помощи мог стать и двусторонний договор, но более всего - открытие второго фронта в 1942 г. Благодарность за такую помощь была бы бесценным основанием для послевоенного сотрудничества. Речь шла об отвлечении с Восточного фронта, по меньшей мере, 40 германских дивизий. Словесно Черчилль был деловит. Сделаны приготовления для высадки в районе французских городов Шербура и Бреста. Поражение русской армии было бы для человечества величайшей трагедией.
23 мая Черчилль информирует Сталина: «Мы дали Молотову полный и искренний отчет о наших планах и о наших ресурсах. Что касается предложения заключить советско-английский договор, - писал Черчилль, - то он (Молотов) объяснит вам наши трудности, исходящие из того, что мы не можем не учитывать наших прежних соглашений с Польшей, позиции нашего и американского общественного мнения». В час, когда колебались весы истории, Англия не согласилась даже подписать союзнический договор. Обидится ли Россия? В этот сложный момент Москва сочла возможным предоставить Черчиллю новый вариант договора, в котором уже не было пунктов, касающихся прибалтийских государств и Польши. Договор в конечном счете был подписан и, как сказал Черчилль, «мы теперь союзники и друзья на 20 лет».
27 мая начальники штабов снова обсуждали возможность высадки на континенте в августе или сентябре 1942 г. Генералы были настроены скептически, один из них сказал, что атака будет возможна и необходима только в случае, если «мораль» германских войск рухнет. И здесь стимулируемое премьером мнение свелось к тому, что Англия перенапрягла свои силы. Крупномасштабная операция в Европе может быть осуществлена лишь за счет ослабления общих имперских позиций, ослабления положения Англии в ряду великих держав. Черчилль желал сохранить силы для сохранения имперских позиций в мире, а не трать их на том поле битвы, где Германия и Россия ослабляли друг друга.
В Лондоне Молотов ощутил внутреннее нежелание Черчилля приступить к решающим операциям на континенте в текущем году. На этом этапе Черчилль прятал свои опасения за энтузиазмом в плане фантастических проектов, которыми он пытался прикрыть бездействие на решающем участке - во Франции (операции в Северной Норвегии, высадка двух дивизий неподалеку от германских аэродромов).
Основным способом помощи истекающему в приволжских степях союзнику стали массированные бомбардировки Германии. 30 мая 1942 г. британские военно-воздушные силы впервые совершили налет силою более 1 тысячи бомбардировщиков. Но в ходе операций британской бомбардировочной авиации против Германии пришлось убедиться, что удары с воздуха не всемогущи. Техника бомбометания была таковой, что бомбы падали на расстоянии многих километров от цели. К тому же бомбардировщики становились жертвой германских истребителей, и полеты пришлось перенести на ночное время - что опять же не способствовало точности попадания. Только две трети бомбардировщиков находили свои цели, и из них лишь одна треть бросала бомбы в радиусе ближе пяти миль. Это означало, что бомбометание не явилось достаточно эффективным методом борьбы.
В Вашингтон Молотов прибыл 29 мая 1942 г. далеко не в лучшем настроении - советские войска терпели поражение в Крыму и под Харьковом. Советская сторона не могла не испытывать неудовлетворения по поводу затяжек в американских военных поставках. Первая официальная встреча, на которой присутствовали посол Литвинов, госсекретарь Хэлл, Гопкинс и два переводчика, была далекой от сердечности. Главная идея Молотова была очевидна: четкое определение даты открытия второго фронта в Европе.
Рузвельт хотел понять Молотова как человека. Президент начал с идеи выработки советско-германской договоренности по поводу обращения с военнопленными обеих сторон. Учитывая тогдашнее официальное отношение советского руководства к попавшим в плен офицерам и солдатам как к предателям, это была едва ли удачная тема. Молотов абсолютно исключил для своего Правительства официальные переговоры с Берлином по вопросу о военнопленных. Рузвельт упомянул об американских солдатах в японском плену, умирающих от голода.
Вечером Рузвельт широкими мазками нарисовал картину послевоенного мира, в котором произойдет всеобщее разоружение. Германия и Япония окажутся под эффективным контролем. Мир будет обеспечен минимум на двадцать пять лет, и уж, по меньшей мере, на время жизни поколения Рузвельта - Сталина - Черчилля. Опасность возникновения нового агрессора будет пресекаться совместными действиями США, Советского Союза, Англии и, вероятно, Китая, чье вместе взятое население превысит миллиард человек. Беспомощную Лигу Наций заменит организация, во главе которой встанут четыре указанных «полицейских». Рузвельт развивал также тему распада колониальной системы. Прежние колонии будут взяты под международную опеку, а затем, подготовленные к самоуправлению, получат независимость.
Атмосфера переговоров несколько потеплела. Молотов не намеревался питать иллюзий - он дал жесткую и реалистическую оценку положения на советско-германском фронте: сдача Харькова, отступление к Волге, неизбежная потеря Крымского полуострова. Надежда для советской стороны заключалась в том, что американцы и англичане создадут второй фронт и отвлекут в 1942 г. примерно сорок немецких дивизий. В этом случае СССР смог бы или нанести Германии в 1942 г. поражение, или сместить общий баланс таким образом, чтобы открылась подобная перспектива. Если потерять время, то к 1943 г. Германия извлечет выгоды из своего господства в большей части Европы, и задача СССР - и союзников - усложнится многократно. Президент США попросил передать главе Советского правительства, что можно ожидать открытия второго фронта «в данном году». Лицо Молотова выразило очевидное удовлетворение. А у Рузвельта возникло ощущение, что лед между ним и Молотовым тронулся. Это было серьезное обещание, данное в самой серьезной обстановке, и никакие дополнительные комментарии генерала Маршалла и адмирала Кинга о сложности концентрации войск не могли наложить тень на безусловно данное обещание.
Президент США сократил поставки Советскому Союзу на две трети, мотивируя свое решение необходимостью быстрого и полного снабжения Англии в качестве предпосылки создания второго фронта. Рузвельт сказал Молотову, что подготовка к открытию второго фронта заставит США сократить поставки по ленд-лизу с 4,1 до 2,5 миллиона тонн грузов в 1943 г. Рузвельт отметил, что каждый транспорт, отправляющийся в Англию, приближает открытие второго фронта.
Возвратившись из США в Англию, Молотов 9 июня 1942 г. показал Черчиллю советско-американское коммюнике, в котором говорилось об исключительно важной задаче создания второго фронта в Европе в 1942 г.. Черчилль вручил Молотову памятную записку, в которой объяснялось, что проблема десантных судов не разрешена, и это делает высадку на континенте в 1942 г. проблематичной. Черчилль обещал послать на советский фронт самолеты, танки и другое военное оборудование на этот раз дорогой через Персию, а не через опасный норвежский путь; обещал бомбить германские города и индустрию, а также объекты оккупированной Франции. Прибыв в Москву, Молотов огласил коммюнике с обещанием Америки на сессии Верховного Совета СССР.
Но уже скоро стали проявлять себя опасения Черчилля в отношении нового внешнеполитического курса Рузвельта. Американский президент, становясь главнокомандующим величайшей армии (мобилизуемой в эти месяцы), руководствовался собственной стратегией и вовсе не намеревался в каждом конкретном случае советоваться с имперским Лондоном.
Между тем ситуация на южном фланге советско-германского фронта все больше настораживала западных союзников. В письме военного министра Стимсона (одобренного начальниками штабов) от 19 июня 1942 г., обсуждалась возможность поражения СССР. В Африке в этот день Роммель двумя колоннами танков направился к египетской границе, а в Китае японские войска начали наступление против Чан Кайши. Но оба главных деятеля Запада наблюдали прежде всего за началом наступательной операции немцев на советско-германском фронте. Встревоженный Рузвельт приказал высшим военным руководителям - Стимсону, Ноксу, Маршаллу, Кингу - сделать что-нибудь для помощи русским. Выбор встал между высадкой в Европе, высадкой в Северной Африке в начале сентября, и посылкой американских войск на помощь англичанам в Египет и Ливию.