Польша
Польша была в центре того развития, которое породило «холодную войну». И причины были не исторические, не общая горькая память о 1612, 1772, 1796, 1830, 1863, 1920-1921 гг. Главное для Сталина было то, как поляки видели свое будущее.
Первая особенность стратегического видения зарубежных поляков заключалась в том, что
они – следуя линии Йожефа Пилсудского – верили в возможность превращения Польши в великую державу, которая остановит движение в Европу России и одновременно сдержит с востока Германию. Этот революционер-социалист стал просто олицетворением польского посягательства на место в мире, которого ни демография, ни материальные или военные способности Польши фактически не позволяли.
Если нет собственного потенциала, следует воспользоваться чужим. Польша демонстрировала это качество во всем объеме. До 1934 г. она ориентировалась на Францию, а потом (1934) заключила – первой – договор с нацистской Германией, значительно осложняя расклад сил в Европе, Варшава бросилась на беззащитную после Мюнхена Чехословакию и отняла у нее Тешинскую область. Поражение 1939 г. лондонские поляки старались побыстрее забыть, ведь появилась фантастическая возможность: Германия и Россия обескровливают друг друга. Если в этой ситуации сориентироваться на растущую Америку, то у уничтоженной Польши возникает новый шанс.
Лондонское правительство премьер-министра Сикорского достаточно отчетливо – к концу 1942 г. – понимало, что на востоке встает исполин исключительной силы, и в одиночку антироссийское правительство в Варшаве долго не продержится. Требовалось привлечение внешних сил. Лондонские поляки начали обдумывать возможности создания некоей федерации, блока, союза государств, стоящих на западной границе будущего Советского Союза. Важным для Сикорского и его людей было согласие на участие в этом блоке Турции – Анкара дала такое согласие в конце 1942 г. Но для поляков важнее всего было заручиться поддержкой Соединенных Штатов. Сикорский начинал рисовать президенту Рузвельту новую Польшу в качестве старого «cordon sanitaire» уже в марте 1941 г. Но Америка была еще вне основных военных процессов, и Рузвельт промолчал.
Во второй раз Сикорский объяснял потенциальную роль Польши Рузвельту в марте 1943 г. Рузвельт был верен обычной своей дипломатической манере – улыбчивый, не говорящий ни да, ни нет. Но важно то, что американский президент никак не благословил на мелкое блокостроительство в Восточной Европе
В январе 1943 г., в час Сталинграда, когда с востока забрезжило, польский премьер-министр Сикорский вылетел в Соединенные Штаты. Он рисует первому заместителю государственного секретаря Самнеру Уэллесу картину видимой им послевоенной Восточной Европы. Польша будет якорем на севере, а Турция будет якорем на юге. Сикорский говорит на языке, которым тогда в Антигитлеровской коалиции еще не пользовались: «Конфедерация будет служить валом на пути русского империализма».
Несколько позже, в том же марте 1943 г. польский посол в США Ян Цехановский вручил государственному департаменту специальный документ, содержащий своеобразный анализ противоречивости русской ментальности. Сталин (говорилось в документе), руководствуется крестьянской логикой. Только твердость западных держав способна остановить русских в их завышенных пограничных требованиях. Неудачным для поляков было то, что они в своем самомнении позволили утечку информации, и теперь в Москве знали, как советских руководителей представляют американцам.
К октябрю 1943 г. поляки уже категорически требовали от американского и английского правительств гарантии целостности польской предвоенной территории. Сикорский постоянно встречался с представителями малых восточноевропейских стран (прежде всего, балканских). Официально все звучало как создание «антигерманского» кордона, но прикрытием антисоветской дипломатии это было слабым. Лондонские поляки были очень недовольны подписанием в декабре 1943 г. советско-чехословацкого договора – ведь Праге поляки отводили очень важное место в своих геополитических схемах. В Кремле очень интересовались прожектами лондонского правительства поляков и спрашивали об их планировании у самым близких им западных союзников – англичан. Но министр иностранных дел Иден жаловался на то, что русские уже все знают.
Катынь обострила советско-польские отношения. 13 апреля 1943 г. германское радио сообщило о жертвах Катыни. В советско-польских отношениях назрел невиданный скандал. Поведение обеих сторон стало уязвимым. Миллионы поляков погибли в нацистских концлагерях – и не было особых откликов лондонских поляков. О них говорили много меньше, чем о трагических жертвах польско-российских отношений в ХХ в. В Варшавском гетто погибли во время восстания 50 тысяч евреев, а лондонское правительство было более чем сдержанным.
В Катыни в результате жестокой расправы НКВД погибли несколько тысяч польских офицеров, но, как пишет Бур-Комаровский, это были «элита польской нации», то есть родственники и друзья лондонских эмигрантов. Это не служит извинением, но все же добавим, что Катынь была уникальным случаем и не имела ничего похожего в других местах Восточной Европы. И в то время как немцы уничтожали невиданное число пленных. Отметим также, что гораздо большее, чем количество катынских жертв, было число поляков, вооруженных Советским Союзом и отправленным через Каспий – по их желанию – на британский Ближний Восток.