Образ Дон Жуана в произведениях Тирсо де Молины "Севильский обольститель, или Каменный гость" и Торренте Бальестера "Дон Хуан"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?влял, что он стал писать Дон Кихота ради развлечения читателей, - и вряд ли он лукавил.
Конечно же, сочинить пьесу о разных Дон Жуанах Мадариага смог, только досконально изучив мировую донжуанистику и творчество тех авторов, которых он включил в свое каприччио. Вот,например, он одевает пушкинского Дон Гуана по-пугачевски и даже приделывает ему окладистую бороду. А вместо неизменной донжуановской шпаги - огромная сабля и пистоли. Этакий разбойник с большой дороги. Разумеется, здесь Мадариага иронизирует над тем, как испанцы (либо европейцы в целом) представляют себе русских мужчин. Но это, во всяком случае, говорит также о том, что он знал о работе Пушкина над Историей Пугачева и наверняка читал Капитанскую дочку - эта пушкинская повесть в конце XIX - начале XX века у читающей публики в Испании пользовалась популярностью. Да впрочем, удивляться начитанности Сальвадора де Мадариаги ни к чему, ведь не зря же он прослыл эрудитом.
Столь же несомненно: он должен был тщательно изучить и стилистиук каждого из перечисленных в каприччио авторов - ведь хорошую пародию можно сделать только на хорошо изученном материале. Сальвадор де Мадариага писал не только капитальные монографии, но и романы, и эссе, и пьесы, и стихи. И во всех поизведениях зарекомендовал себя как блестящий стилист. Вероятно, ему не составило очень уж большого труда и сымитировать чужие стили. А победу он одержал безусловную: речь всех шести Дон Жуанов - это речь их творцов (конечно, подчеркнуто утрированная). И ведут себя Дон Жуаны в пьесе Мадариаги так, как они ведут себя в пьесах Тирсо де Молины, Соррильи и т.д.Испанский автор XX века создает шарж, но создает необычайно искусно, и он неизменно остается верен правде каждого конкретного образа.
Придуманный Мадариагой сюжет позволил ему, хоть и кратко, но в полном соответствии с истиной, показать мировую донжуанистику в ее развитии на протяжении нескольких веков. Честь ему и хвала: сделал это Сальвадор де Мадариага не академически сухо и по-стариковски занудно, а по-молодому остроумно и весело. Впрочем, о героях, подобных Дону Жуану (Дон Жуанам), писать, вероятно, и следует именно так. Они ведь и сами - еще те насмешники…
Шесть Дон Жуанов - это, конечно, только малая часть существующих в мировой литературе севильских сердцеедов. Ведь Дон Жуан для людей искусства (более всего для писателей) едва ли не самый желанный герой. Создавай любого - был бы только охота. Вот, например, краткий перечень Дон Жуанов, который приводит Всеволод Багно в одной из своих статей: Мировая культура знает Дон Жуана гедониста и Дон Жуана бунтаря, Дон Жуана циничного и Дон Жуана сентиментального, Дон Жуана - закоренелого грешника и Дон Жуана раскаявшегося, Дон Жуана - губителя женщин и Дон Жуана влюбляющегося. Есть Дон Жуаны - теоретики донжуанства… И есть Дон Жуаны стихийные, живущие так, как хочется, послушные своим страстям, порывам и прихотям1. Разумеется, этот перечень далеко не полон, но, прочитав его, все равно можно лишь подивиться разообразию озорников-обольстителей.
А сколько Дон Жуанов еще появится в будущем? Наш герой неистощим в любовных выдумках и непредсказуем в погоне за наслаждениями. Каким он предстанет перед читателем, ну например, в XXI веке? Но что же гадать понапрасну. Тут все зависит только от воображения, таланта и амбиций новых драматургов, прозаиков, поэтов.
Существует традиция: ставить памятники прославленным литературным героям. Можно сказать, наглядное доказательство того, что вдохновенно придуманный писателем персонаж становится для читателей самой что ни на есть наиреальнейшей реальностью.
В Мадриде, на площади Испании, стоит известный всему миру великолепный памятник Мигелю де Сервантесу и его героям - Дон Кихоту и Санчо Пансе. В Англии, в Стратфорде-он-Эйвон, на родине Шекспира, есть памятник Гамлету; в Германии, в Лейпциге, - Фаусту. Какого-либо памятника Дон Жуану, кажется, нет нигде. Не станем сокрушаться или недоумевать по этому поводу. Памятник, как сказали бы медики, Дон Жуану противопоказан.
Быть соблазнителем женщин, даже если их тысяча три, - это еще не повод для возникновения легенды. Легенда началась тогда, когда появился оживший надгробный памятник. Не простивший насмешнику-юнцу оскорбления, явившийся из ада мститель карает своего обидчика. Но, даже проваливаясь в преисподнюю, Дон Жуан ни в коей мере не принадлежит миру мертвых. Командор не может торжествовать победу. Сегодня занавес опустился, но завтра он поднимется вновь. И Дон Жуан опять будет смеяться над каменным истуканом. Славный король шалопаев и сердцеедов всегда полон сил и стремится полностью насладится всеми радостями жизни - этой, единственной, земной, благословенной.
Испанский драматург Хосе Соррилья сделал одним из персонажей своей пьесы скульптора, который хотел бы изваять статую Дон Хуана. Хотел бы, да не может. Скульптор сетует: у него нет портрета Дон Хуана…
Портрета Дон Жуана нет - и не может быть - ни у кого. Дон Жуан - многолик (безлик). Он - никто из мужчин. И он - все мужчины. Антонио Мачадо верно заметил, что такие персонажи, как Дон Жуан, не могут быть скопированы, они должны быть выдуманы. А для того чтобы они стали правдивыми, чтобы и автор, и читатель поверили в их донжуановскую (донкихотовскую и т.п.) реальность, их надо придумывать как можно изобретательнее. Если вымысла мало, - // преданье придумано плохо // и правда правдой не стала.
Дон Жуан ускользает от скульпторов, живописцев, фотографов - подобн