Максимилиан Волошин
Реферат - Литература
Другие рефераты по предмету Литература
сл и значение, и пришел поэт, который дал вещам, событиям и обстоятельствам имена, о-смыслил их, обо-значил. Дело было не в конкретном содержании мыслей, которые высказывал Максимилиан Волошин. И при тогдашней моей восторженности я видела, что многие из них поэтическая утопия, а не практический выход. Но эти мысли, а особенно стихи Святая Русь, Стенькин суд, Dmetrius Imperator, Ангел Времен, сонеты о французской революции, с их густой и терпкой образностью, с невероятной остротой и убеждающей наглядностью того, что можно назвать поэтическими формулировками, тревожили, соблазняли, укрепляли в ненависти и в любви к тому, что было любимо и ненавистно, а главное доказывали, что жить можно и нужно, что где беды, там и победы, что все поправимо….
В эпоху гражданской войны Волошина нередко обвиняли в политическом инфантилизме, в попытке уклониться от неизбежного выбора и стать над схваткой. На деле Волошин ощущал себя в самом центре революционного циклона, находясь в клокочущем Крыму. Он не отделял свою судьбу от судьбы России и принимал на себя все испытания, которые ей предстояло перенести. Волошин не анализирует, кто прав и кто виноват в братоубийственной борьбе. Свою задачу он видит в том, чтобы передать с предельной откровенностью и со всей силой сострадания те муки, которые переживает его Родина в гражданскую войну. Не будучи ни с одной из борющихся сторон, - писал Волошин 10 сентября 1920 г. А.В.Гольштейн, - я в то же время живу только Россией и в ней совершающимся. И когда возникал вопрос об эмиграции, позиция Волошина была вполне определенной. Там в эмиграции меня, оказывается, очень ценят: всюду перепечатывают, цитируют, читают, обо мне читают лекции, называют единственным национальным поэтом, оставшимся после смерти Блока, и т.д., предлагают все возможности, чтобы выехать за границу. Но мне (знаю это) надо пребыть в России до конца, - сообщал он К.В.Кандаурову 18 июля 1922 г.
Иль на дне твоих подвалов сгину,
Иль в кровавой луже поскользнусь,
Но твоей Голгофы не покину,
От твоих могил не отрекусь.
Доконает голод или злоба,
Но судьбы не изберу иной:
Умирать так умирать с тобой,
И с тобой, как Лазарь, встать из гроба.
На дне преисподней, 1922
Общение с Волошиным оказывало на всех, кто с ним близко встречался, удивительное действие, - пишет Н.Я.Рыкова, - От него исходили спокойствие и мягкость два качества, весьма прочно утраченные всеми, кто только что прошел через гражданскую войну. Но, так как он тоже прошел через нее и выстрадал ее и к тому же со-страдал (что вообще было ему очень свойственно), - спокойствие и мягкость казались необычными, тем более, что каждый сразу же ощущал, что первое проистекает из понимания и любви, и за второй кроется подлинная сила. И еще одно: он проявлял к собеседнику кто бы он ни был глубокое внимание, притом одинаковое ко всем, независимо от того, кто с ним говорил. Как форма вежливости, это свойство встречается у людей по-настоящему воспитанных, но у Максимилиана Волошина оно проистекало не от учтивости, а просто было вниманием, как таковым. Каждый человек для него что-то значил. Разумеется, он делал выбор, он оценивал, одобрял и осуждал, но его первым движением было внимание.
Ни война, ни революция не испугали меня и ни в чем не разочаровали: я их ожидал давно и в формах, еще более жестоких. Напротив: я почувствовал себя очень приспособленным к условиям революционного бытия и действия. Принципы коммунистической экономики как нельзя лучше отвечали моему отвращению к заработной плате и к купле-продаже",- пишет Волошин в автобиографии по семилетьям (Революция 1919-1926).
Поэт не способен был принять и оправдать насилие, льющуюся кровь, обесценивание человеческой жизни и оскудение людских душ.
Единственной формой общественной деятельности, приемлемой для себя, Волошин считал борьбу с террором независимо от его окраски. Некоторых людей ему удалось спасти, спрятав в своем доме, Мандельштаму и Эренбургу помог выбраться из врангельского Крыма, Никандра Александровича Маркса спас от приговора суда белой армии, о чем Волошин рассказал в воспоминаниях Дело Маркса (1932г.)
Усобица, и голод, и война,
Крестя мечом и пламенем народы
Весь древний Ужас подняли со дна.
В те дни мой дом, слепой и запустелый,
Хранил права убежища, как храм,
И растворялся только беглецам,
Скрывавшимся от петли и расстрела.
И красный вождь, и белый офицер, -
Фанатики непримиримых вер
Искали здесь, под кровлею поэта,
Убежища, защиты и совета.
Дом поэта, 25 декабря 1926 г.
Волошин писал: Мои стихи о России, написанные за время революции, вероятно, будут восприняты как мое перерождение как поэта: до революции я пользовался репутацией поэта наименее национального, который пишет по-русски так, как будто по-французски. Но это внешняя разница. Я подошел к русским, современным и историческим, темам с тем же самым методом творчества, что и к темам лирического, первого периода моего творчества. Идеи мои остались те же. Разница только в палитре, которая изменилась соответственно темам и, может быть, большей осознанности формы.
Отрицая свое перерождение как поэта, тем не менее, Во