Куликовская битва в литературных произведениях и исторических источниках
Информация - История
Другие материалы по предмету История
акого ещё не знала русская история.
На много вёрст покрыли войска Куликово поле. Но задыхались люди от великой тесноты, сражаясь не только оружием, но и руками, давили друг друга конями. И перемешалась кровь христиан и иноверцев.
Зачастую битва в древнерусской литературной традиции уподоблялась пиру, где многим предстояло испити смертную чашу. Образ пира отразился и в описаниях Куликовской битвы: …се уже гости наши приближилися и ведуть промеж собою поведенную, преднии уже испиша и весели быша и уснуша…уже бо время подобно, и час прииде храбрость свою комуждо показати.
Уже полегла на поле пешая рать передового полка, аки древеса сломишася, аки сено посечено. Горько было смотреть кровопролития,-замечает древнерусский автор,-аки морская воды, а трупу человечая аки сенныа громады. Образ сенных громад складывается постепенно на протяжении всего монголо-татарского ига, перекликаясь ещё с Батыевым походом, когда кочевые ратники шли по Руси, секуще люди якоже траву.
Уже добрались ордынцы до великокняжеского знамени и изрубили рынду, знаменосца. Воинство Мамая начало одолевать. Под конскими копытами лежали сановитые воины и простолюдины. И сам великий князь был сбит с коня. И левый фланг русских захлестнуло ордынское воинство. Развязка приближалась.
Долго томились в дубовой роще воины засадного полка. Не раз порывался Владимир Андреевич броситься в атаку на наступающих ордынцев, но опытный воевода Дмитрий Михайлович Боброк сдерживал порывы храброго князя. Что убо плъза стояние наше? Который успех нам будет? - вопрошал Владимир Серпуховский. Беда, княже, велика, не уже пришла година наша,- отвечал Волынец.
Уже создалась видимость победы ордынцев, когда, наконец, Дмитрий Михайлович молвил: Наше время приспе, и час подобный прииде!... Братья моа, друзи, дръзайте…. Этого момента Русь ждала со времён Калки.
Напрасно Мамай поминал богов, увидев бегство своих ратников. Не откликнулись на мольбы Мамая ни языческий Перун-бог войны и оружия, ни мусульманский пророк Мухаммед, которых якобы призывал на помощь неудачливый полководец. Такое смешение религий было свойственно татарскому населению, несмотря на то, что официальной религией был признан ислам. В литературных произведениях Куликовского цикла Мамай представлен как идоложрец и иконоборец, злый христианский ненавистник и разоритель.
Тема религиозного подвига очень чётко прослеживается во всех древнерусских описаниях Куликовской битвы. Честь победы отдавалась Троице и Богородице. В небесном воинстве, возглавляемом Михаилом Архангелом, день которого праздновался 6 сентября, накануне переправы через Дон, сражались Дмитрий Солунский, патрон Дмитрия Донского, святой воин Георгий, русские чудотворцы Борис и Глеб, Пётр-митрополит. Русским святым отводилась почётная роль защиты Отечества.
Вступление в бой резерва решило исход сражения, продолжавшегося свыше трёх часов. Более тридцати вёрст гнали русские татарских всадников. Увидев, что битва проиграна Мамай с тремя вельможами (по другим данным, с четырьмя) бежал от преследования на свежих конях, не использовавшихся в схватке. На юге он собрал остаточные силы, желая вернуться на Русь изгоном, но был разбит ханом Тохтамышем. Эта битва произошла у рек Колмак и Кальченка, по версии Сказания…, на Калках (приток Ворсклы). Здесь позже можно было встретить названия, связанные с именем Мамая: Мамаево урочище, Мамай-Сурки и др. Не исключено, что Мамай с остатками своих войск решил встретить своего противника вблизи литовской границы, где он мог рассчитывать на помощь своего союзника Ягайлы. Тем не менее, русские летописцы, жаждавшие справедливого возмездия татарам за поражение 1223 года на реке Калка, называют место встречи Мамая с Тохтамышем именно эту реку. По версии летописной повести, прибежавший в Кафу (ныне Феодосия) Мамай был опознан неким купцом и убит на месте.
Печальное зрелище представляло собой поле Куликовской битвы (приложение 7): тысячи тел лежали как сенные стога, только изредка мертвую тишину нарушали стоны раненых да крики ворон. По образному выражению Задонщины, трупы татарскими поля насеяша, а кровию протекли реки, из-за чего борз конь не может скочити, в крови по колено бродят…
Спустя некоторое время после погони под знамёна своих полков стали возвращаться русские воины. А под великокняжеским чёрным знаменем стал на костях Владимир Андреевич. Последний факт, изложенный в Сказании…, вызвал недоверие некоторых исследователей. В самом деле, мог ли Владимир Андреевич, не удостоверившись в смерти Дмитрия Ивановича, встать под его знамя и тем самым присвоить себе честь одержанной победы? Нет сомнения в том, что Владимир Серпуховский (приложение 8) по достоинству получил прозвище Храброго. Но почему Дмитрию Донскому не уделено в тексте Сказания… должного внимания? Некоторые разъяснения на этот счёт даёт само Сказание о Мамаевом побоище: в нём великий князь не находится в центре внимания во время битвы, и только отдельные свидетельства очевидцев, мельком видевших его, помогают воссоздать картину героического поведения Дмитрия Ивановича во время боя. Простые воины, среди которых сражался князь, единодушны в оценке действий Дмитрия Донского на разных этапах сражения. В начале битвы великого князя, сражающегося железной палицей, видел Юрка Сапожник. Чуть позднее Вас