Состав и организация новгородского войска XI-XV вв.
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
воинов и домочадцев. Приняв православие, он смог остаться в пределах псковской земли, а затем и стать псковским князем. Не прими он православие, он, наверняка, был бы убит, о чем напрямую говорит Новгородская первая летопись: Довмонт "вбегоша в Пльсков с 300 Литвы с женами и с детми, и крести я князь Святъслав с попы пльсковьскыми и с пльсковичи; а новгородци хотеша их исещи, но не выда их князь Ярослав и не избьени быша".
В житии Александра Невского мы читаем: "был один муж, старейшина земли Ижорской, именем Пелугий, ему поручена была ночная стража на море. Был он крещен и жил среди рода своего, язычников, наречено же имя ему в святом крещении Филипп". Таким образом, служивший Новгороду в качестве военного дозорного Пелугий вынужден был принять православие, хотя все люди в его роду оставались язычниками. Видимо, это доставляло Пелугию массу неудобств, как религиозно-морального, так и чисто бытового характера. В одном из вариантов повести прямо говориться, что Пелугий "живяше богоугодно, в среду и в пяток пребываше в алчбе", постясь в одиночку, в то время, когда его соплеменники, если скоромную пищу.
Из дошедших до нас дворянских и боярских родословцев известно множество случаев крещения в православную веру, как татар так и католиков, при поступлении их на службу к православным князьям. В "Повести о Едигеевом нашествии" прием Василием Дмитриевичем Московским на службу католика - литовского князя Свидригайло осуждается летописцем, и далее неудачи московских войск в борьбе с Едигеем напрямую связываются с таким нарушением обычая.
Крещение в православную веру при переходе на военную службу в православной Руси, видимо, было обязательным условием. Анализ письменных источников позволяет утверждать, что такое правило было в Северо-Западной Руси повсеместным.
Приехавший в 1333 г. в Новгород в качестве служилого князя Наримант (христианское имя Глеб) Гедиминович был православным. Православными были и бежавшие от брата Ягайло на Русь в 1378-79 гг. и поступившие там на службу Андрей и Дмитрий Ольгердовичи. Православным был приехавший служить Новгороду в 1378 г. Юрий Наримантович. Православным был приехавший в Новгород в 1432 г. из литовской земли князь Юрий Семенович. Православным же был и последний из приглашенных на службу в Новгород литовских князей, киевлянин, Михаил Олелькович.
В 1198 г. "преставистася 2 сына у Ярослава: Изяслав бяше посажен на Луках княжити и [бе] от Литвы оплечье Новугороду, и тамо преставися; а Ростислав в Новегороде"163. Таким образом, были случаи, когда князь на постояной основе жил в новгородском пригороде, выполняя при этом военные задачи. В данном случае своего сына, князя Изьяслава посадил в Луках новгородский князь Ярослав Владимирович. Летопись сообщает, что в 1187 г. "родися Новегороде у Ярослава сын Михаил, а княже имя Изяслав". Таким образом, в момент смерти князю, посаженному в Луках, было 11 лет. Военные задачи выполнял, конечно, не малолетний князь, а приставленная к нему отцом военная дружина.
Развитие взаимоотношений князя и пригласившего его города происходило в Северной Руси иначе, чем на юге. Легенда о восстании жителей Новгородской земли против варягов и о призвании Рюрика на княжение прямо показывает особый статус Северной Руси. Если южные земли были завоеваны наследниками Рюрика, то в северные князей пригласили сами жители. И разница в положении князей на севере и на юге, еще не столь заметная в первые столетия русской государственности, с течением времени все возрастала.
С развитием общественных отношений князья Южной Руси все больше расширяли круг своей деятельности, получая при этом дополнительные права и обязанности, последовательно наступая на права самоуправляемых племенных, а позже городских и деревенских общин.
В то же время, в Новгородской земле в руках князя остались лишь самые древние военные и судебные функции, восходящие к временам Рюрика. Попытки князей расширить круг своих полномочий, а, следовательно, и свою власть в Новгороде, неизменно наталкивались на сопротивление, порой выливавшееся в народные волнения и изгнание князя.
Однако Новгород нуждался в князе. Изгнав неугодного князя, на его место тут же приглашали другого. Ситуация, когда Новгород находился без князя, самим новгородцам казалась ненормальной, опасной, бедственной, и была возможна лишь в течение короткого периода.
Мало того, с момента, когда изгнание одного князя и призвание на его место другого стало в Новгороде постоянной практикой, новгородцы приняли ряд специальных мер, направленных на то, чтобы не оставлять город без князя. Сложилась практика ареста прежнего князя и содержания его под стражей до прихода в город нового князя. Причем, арестовывали "уволенного" князя со всеми его родственниками и "с мужи его". Арестованный князь не мог активно противодействовать призванию нового князя, не мог устроить гражданской смуты в Новгороде, не мог уехать в свой удел и, подняв там крупные военные силы, напасть на Новгород, пока город оставался без князя.
В 1136 г. "новгородьци призваша пльскович и ладожаны и сдумаша, яко изгонити князя своего Всеволода, и въсадиша в епископль двор, с женою и с детьми и с тыцею, месяця майя в 28; и стражье стрежаху день и нощь с оружием, 30 муж на день".
В 1142 г. "и услышаша Новегороде, яко Святопълк идет к ним с всеми людьми их, и яша Ростислава, и въсадиша в епископль двор, седевъша 4 месяци. В то же лето въниде Святопълк Новугороду,19 априля; и пустиша Ростислава к отцю".