Состав и организация новгородского войска XI-XV вв.
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
t;разруб", как набор воинов-ополченцев на службу упоминается под 988 г.: "И рече Володимир: "не добро есть мал город около Кыева", и нача ставити городы по Десне и по Въстри и по Трубежю и по Суле и по Стругне, и нача порубати мужи лучыции от Словен и от Кривиц и от Чюди и от Вятиц и от всех град; бе бо рать от Печениг; и бе бьяся с ними и одоляя им. "197 В 992 г. "Володимир заложи Белъгород, и наруби во нь от иных град, и много людии сведе во нь: бе бо любя град ть".
В Новгородских источниках "разрубом" называют вообще любую государственную повинность. Так, в Правой грамоте посадников Якова Федоровича и Иева Тимофеевича и сотского Ивана о включении Власа Тупицина в волостной разруб княжеостровцев "разрубом" называется распределение любых государственных податей внутри общины между ее членами:". посадники, обыскав судом, Вячеслава и всих княжьостровчев оправиша, а Уласка обиниша и даша Вячеславу и всем княжьостровчем грамоту судную правую: потянет Уласке с княжьостровци в старину, как отец его тянул; а потом тяжа не надобе". Но ведь и военная служба - это государственная повинность, то есть, обязанность в случае необходимости каждому выходить на бой или нескольким соседям снаряжать бойца на войну.
В Новгороде для военных повинностей применяется другой термин: "покручать". Под 1430 г. в летописи упоминается, что "пригон был крестианом к Новугороду город ставити, а покручал 4 и 5го". Дело в том, что военную повинность, как правило, несли не все поголовно, а отдельные представители общины. И этих, несущих повинность, их соседи "покручали", то есть снабжали всем необходимым для несения службы.
Интерпретировать сообщение 1430 г. можно так, что из каждых пяти, проживающих в окрестностях Новгорода крестьян, двое - 4-й и 5-й прибывали для проведения работ по строительству городской стены, а остальные трое из этих пяти их "покручали", то есть снабжали необходимым продовольствием, инструментом, телегами, лошадьми. Такой "пригон" крестьянам упоминается в Новгородской первой летописи всего один раз. Видимо, в остальных случаях Новгородские стены ставились и рвы копались силами самих "новгородцев", либо "пригон" крестьян проходил по более щадящей норме и поэтому воспринимался как явление обычное, само собой разумеющееся и не достойное того, чтобы быть занесенным в летопись.
По этой же причине в летописи не упоминаются и стандартные процедуры сбора (по новгородски - покрута) ополченцев на войну. А вот случай, произошедший в 1137 г. нашел свое отражение в летописи: "и мятеж бысть велик в Новегороде: не въсхотеша людье Всеволода; и побегоша друзии к Всеволоду Плескову, и взяша на розъграбление домы их, Костянтин, Нежатин, инех много, и еще же ищуще то, кто Всеволоду прияет боляр, то имаша на них с полторе тысяце гривен, и даша купце крутитися на воину". Обычно разграбленное имущество "врагов Новгорода" делилось и присваивалось как военная добыча (подробней в разделе 2.2), однако, в данном случае, вече сочло, что необходимо на эти средства вооружить "купцов", то есть мелких новгородских лавочников и торговцев. Многие из этой категории "новгородцев", видимо, не могли сами обеспечить себя необходимыми для военного похода доспехами и лошадьми, поэтому их вооружение было оплачено из конфискованного у изменников имущества.
Под 1463 г. в Псковской первой летописи читаем: "в то же время князь псковъскии Иван Александрович и посадники псковский начата собирати и порубати пригорожан псковъских; и скопивши псковичи пригорожан, и поидоша с воеводою князя великого с Феодором Юриевичем и с его силою за Великую реку к Новому городку немецькому". В это же время "Ивашко диак скопи около себе нерубленых людей охвочих, и ходиша за Изборско в слободу в Немецкую землю"
Таким образом, в войске, кроме собранных, согласно разрубу ополченцев, могли находиться и "охочие люди", не вошедшие в разруб, то есть не обязанные участвовать в походе, но, тем не менее, желающие участвовать в военных действиях.
В то же время, уклоняющиеся от участия в "разрубе", "порубе", строго наказывались. В 1497 г. отказавшихся участвовать в сборе войска псковских попов "хотели кнутом бити".
В 1200 г. новгородский воевода Нездила Пыхциниц "иде с Лук с малом дружины в Лотыголу на тороне, и засташа я в одринах, и убиша их 40 муж, а жены их и дети поимаша, а сами придоша на Лукы сторови вьси; а кто бе не пошьл по них Столбовиця с некольком дружины, а у тех кун поимаша, бивъше". То есть, воевода ходил в поход во главе городского ополчения Великих Лук. А те лучане, которые уклонились от участия в походе, по возвращении были наказаны битьем и штрафом. Видимо, подобный способ принуждения к участию в ополчении был нормой права в Новгородской земле. В московской повести о походе Ивана III на Новгород сообщается, что "новгородские посадники, и тысяцкие, и с купцами, и с житьими людьми, и мастера всякие или, проще сказать, плотники и гончары, и прочие, которые отродясь на лошади не сидели и в мыслях у которых того не бывало, чтобы руку поднять на великого князя, - всех их те изменники силой погнали, а кто не желал выходить на бой, тех они сами грабили и убивали, а иных в реку Волхов бросали. "205.
В 1259 г. в Новгород прибыли для проведения переписи ордынские баскаки. Однако недовольство "меньших" было так велико, что баскаки опасались за свою жизнь: "И нача оканныи боятися смерти, рече Александру: "дай нам сторож, даж нас не избиют". И повеле князь стер?/p>