Оскар Уайльд "Портрет Дориана Грея"
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
ограмма писателя, которую он предпосылает своему роману[29,c.132], и положения которой проходят испытание на прочность в собственно фабульной части произведения[30,c.108], и в результате такой проверки сам роман предъявляет обвинение предисловию, восславляющему эстетизм[13,c.361]. Несомненно, уайльдовское Предисловие выглядит как эстетическая программа: здесь даны дефиниции, очень напоминающие научные, важнейших эстетических категорий (красота, форма, реализм, романтизм и т.п.), показано своеобразие личности человека, искусства, определены отношения между искусством и моралью. В афористической форме решаются многие проблемы, которые находятся в компетенции эстетической науки[29,c.132]. Но здесь Предисловие выполняет несколько иные функции, отличающиеся от функций предисловий других авторов: сам текст оно не проясняет. Да и история появления Предисловия к Портрету Дориана Грея достаточно своеобразна: оно появилось лишь во втором, книжном, издании романа, что само по себе говорит об отсутствии тесной связи между ним и самим романом. Кроме того, оно представляло собой резюме тех менее отточенных, более развернутых высказываний из писем Уайльда, которые он адресовал редакторам нескольких газет и журналов, опубликовавших резкие отзывы на журнальный вариант Портрета Дориана Грея. Таким образом, Предисловие - это, в первую очередь, собранные воедино ответы на нападки критиков (отповедь критикам[13,c.369]), но этим функции Предисловия, конечно же, не исчерпываются.
Это Предисловие - еще один уайльдовский парадокс, своего рода мистификация: с одной стороны, Уайльд устами лорда Генри говорит о том, что книга не может отравлять, а с другой, снабжает роман отравляющим (по крайней мере, именно так многие его восприняли) Предисловием. Здесь также важно учитывать то, что Уайльд, как и постмодернисты XX века, создавая видимость простоты, открыто декларируя и развлекая, на самом деле играет с читателем, создавая множество уровней текста, который каждый волен прочитать, как ему хочется[31,c.75]. Поэтому, рассматривая Предисловие как собрание тезисов современной Уайльду философии искусства, роман можно прочесть и как программное произведение эстетизма, где тезисы Предисловия трансформируются в художественный текст, и как назидательную притчу, в которой эти тезисы подвергаются проверке и опровергаются. Цель Предисловия - внушить читателю особый взгляд на искусство как на нечто находящееся в совершенно иной плоскости, которая не совпадает с уровнем повседневности[32,c.62]. А, учитывая точку зрения Т.А. Боборыкиной на Портрет Дориана Грея как на роман, который уже написан не только Уайльдом-прозаиком, но и Уайльдом-драматургом[16,c.83], мы можем соотнести Предисловие романа с авторской ремаркой или драматической афишей, где, по сути, представляется одно главное действующее лицо романа: искусство[18,c.141].
Подводя итог сказанному в этой главе, хотелось бы отметить, что во многих исследованиях встречается тенденция к упрощению, и тем самым, обеднению уайльдовского замысла. Таким образом, несмотря на постулаты автора, порок и добродетель отнюдь не предстают исключительно как материал для творчества. Как это часто бывает в отношениях искусства с нормативной эстетикой, Уайльд подчас непроизвольно противоречит собственным теоретическим декларациям и в художественной практике выходит за установленные им же самим рамки. Даже признавая парадоксальность Оскара Уайльда, авторы склонны видеть ее лишь в опровержении прописных истин, рассматривать ее как противостояние традиционной морали, как расшатывание общественных устоев. И переходить через этот шаткий мостик к чему-то более устойчивому и позитивному: к этике романа, к тому нравственному уроку, который роман в себе заключает.
.2 Прекрасное превыше всего
История падения молодого аристократа Дориана Грея, развращенного великосветским циником лордом Генри, развертывается в изысканной обстановке богатых комнат, затянутых старинными гобеленами, оранжереей с цветущими орхидеями, затемненных кабинетов с потайными шкафами, прячущими ядовитые зелья и не менее ядовитые книги. Любование предметами салонно-аристократического быта, эстетизация нравственного растления, оправдывающая циничные рассуждения и порочные похождения героев, делают этот роман одним из наиболее характерных произведений декадентской прозы. О том, что доктрина эстетизма представляет собой по авторскому замыслу свод непременных правил, по которым следует интерпретировать роман, напоминает читателю лаконичное предисловие. Двадцать пять изящных, остроумных афоризмов, составляющих это предисловие, могут быть восприняты как тезисное выражение системы воззрений, которая в ином виде и более пространно была изложена в диалогах. Не связанное фабульно с основным текстом романа, предисловие интересно уже своеобразием и выразительностью составляющих его изречений. Но по способу выражения заложенного в них смысла они находятся в полном созвучии со стилем Уайльда-романиста. Вместе с тем предисловие и сам роман как бы ведут между собой своеобразный диалог, в ходе которого согласия и противоречия чередуются. Выраженные афористично в отточенных фразах положения эстетической программы Уайльда проходят испытания на прочность в собственно фабульной части произведения.
Понятие прекрасное и красота (Уайльд пишет это слово с заглавной буквы) ставятс?/p>