Geum.ru

В. В. Козлов психотехнологии измененных состояний сознания методы и техники Книга

Вид материалаКнига

Содержание


И аналитическая схема взаимодействия с клиентом
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   41


Рис. 7 Языки сознанияПроведенный анализ может позволить нам сделать следующие важ­ные выводы:

1. Эволюция человеческого самосознания как в онтогенетическом, так и в филогенетическом аспектах, во всем культурном много­образии, сводится к расширению и освоению определенных языков сознания.

2. Объем и соотношение языков сознания отличаются не только у разных типов личностей, но и у различных современных куль­тур и этносов.

3. Достижение высших ступеней интеграции («самости», просвет­ления, самадхи и др.) стратегически является разотождествле-нием индивидуального сознания со всеми языками и фактом его соприкосновения с премодальным архесенсорным модусом бы­тия.

4. Архесенсорный слой является предельной гранью субьектнос-ти и одновременно предельным ее выражением. Под субъекат-ностью понимается идентификация с душой (душой-разумом, или индивидуальным Атманом, или индивидуальным свободным сознанием).

5. Человеческое сознание на настоящий момент не может ни экс­периментально, ни логически дифференцировать субъектив­ность или обьективность, духовно-психологичность или онто-логичность архесенсорного модуса бытия.

Вне сомнения, эти идеи имеют немалую научную перспективу, и в силу того, что они являются специальным предметом нашего исследо­вания, мы хотим остановиться на них более глубоко и основательно.

В эволюции языков мы можем наблюдать по крайней мере три тен­денции.

Первая тенденция является общебиологической и общесоциальной. В биологическом аспекте она выражается в захвате новых ареалов жизни, расширении сферы питания и размножения живых систем. В социальном аспекте эта тенденция выражается не только в террито­риальной экспансии личности и сообществ, но и в социальном подав­лении и духовном, идеологическом расширении своего господства.

Тенденция к расширению является системным качеством самого сознания и выражается в дифференциации и фрагментации реально­сти не только на пять базовых форм, но и в большем структурном мно­гообразии, большей раздробленности языков на каждом этапе эволю­ции. Тенденция выражается также в «преумножении сущностей», в реализации изобилия словарей языков и уменьшении многозначнос­ти их структурных единиц. В языке ощущений и чувств мы можем обнаружить десятки структурных единиц, в развитых рефлексивныхсистемах — сотни, и границы между ними практически неразличимы. В языке образов — их уже тысячи, и границы между ними становятся все более определенными. В словари современных знаковых языков входят уже сотни тысяч слов — смысловых, структурных единиц, мно­гозначность семантических полей сведена к минимуму, а границы меж­ду словами и понятиями стали уже очень жесткими. Более того, чем научнее и социально значимее языковая среда, тем важнее ограни­ченность и однозначность содержания категорий.

Таким образом, тенденция к расширению языков сознания, диф­ференциации имманентно включает в себя вторую тенденцию — уменьшения структурной энтропии, увеличения жесткости, опреде­ленности и однозначности фрагментов сознания. Мы должны понять, что языки сознания не только представляют собой семантические поля разной степени сложности и дифференцированное™, но и проявля­ют внутреннюю архитектонику самого сознания. Язык и способ мыш­ления тесно связаны друг с другом и взаимно определяют друг друга. Невозможность адекватного перевода понятий, их дифференциации приводит к сложности формирования целостного мышления и целос­тной картины мира. В процессе эволюции архитектоника сознания не только усложняется, но и возрастает степень жесткости границ се­мантических полей в языках соответствующего этапа.

Третья тенденция является, наверное, несколько абсурдной, так как говорит о примате инволюции по отношению к эволюционным про­цессам. Экклезиастова мудрость гласит: «...преумножая знания, пре­умножаем скорбь». Это более всего относится к проблеме языков со­знания.

Приходится признать, что расширение смысловых пространств, фрагментации реальности и одновременно самого сознания только увеличивает раздробленность и конфликтность сознания.

Если бы языки сознания были чистыми энергоинформационными полями Вселенной, мы, наверное, даже не затрагивали бы эту пробле­му в данной книге.

Языки сознания встроены в реальное функционирование личнос­ти, они являются объектом отождествления, отношения и пережива­ния личности. Мне иногда кажется, что только они и являются смыс-лообразующими конструктами жизнедеятельности личности. Более того, мы и есть игра свободного сознания, которое просто ищет, в чем еще воплотиться и во что еще поиграть и в чем понежиться.

Собственно, если разобраться в сущности сознания, то мы можем найти некие метафорические аналогии с океаном.

Так же, как у океана есть волны, а у солнца — лучи, так и собствен­ное сияние сознания — это его пять языков: ощущения, чувства, об­разы, символы и мысли. У океана есть волны, но это не особенно беспокоит океан. Волны в самой природе океана. Волны возникают, но куда они исчезают? Обратно в океан. А откуда они возникают? Из океана.

Точно так же вся феноменология психического является выраже­нием самой природы ума. Она возникает из сознания, но куда она де­вается? Она растворяется в том же сознании.

Именно поэтому нам приходится констатировать абсурдный те­зис — эволюция языков сознания необходимо увеличивает конф­ликтность самой личности, и русская поговорка «горе от ума» имеет не частный характер, а онтологический, всеобъемлющий смысл.

Современный человек более всего знаком с языком знаков, осталь­ные он или забыл, или помнит фрагментарно, как слова из песни, уже давно не петой. В то же время жизнь разговаривает с нами на всех языках сознания, она все время целостна и уникальна независимо от слушателя...

Таким образом, мы полагаем, что человеческое сознание прискор­бно расщеплено и диссоциировано на конфликтующие фрагменты. Предельной целью духовных практик является интеграция, воссоеди­нение целостной ткани сознания.

Достижение целостности, интеграция, которые являются целью практической психологии и психотерапии, в контексте исследуемой нами темы в некотором смысле представляют собой «раздевание одежд сознания».

Интересны наблюдения за использованием различных языков со­знания в ходе развития психологии XX столетия.

Ранние аналитические школы ориентировались в основном на ис­пользование вербальных и ментальных инструментов в терапевтичес­кой практике и запрещали телесные проявления и взаимодействие в процессе работы.

Следующий этап в развитии психологии — юнгианский анализ, другие школы глубинной психологии и гуманистической психоло­гии — связан с акцентированием внимания на образных языках: работа со сновидениями, направленные визуализации, исследование и использование мифологических сюжетов, сказкотерапия и т. д.

Развитие гуманистической и трансперсональной психологии при­вело к появлению большого количества телесно-ориентированных, танцевально-двигательных и других техник, использующих в основ­ном языки чувств и ощущений.

Наконец, в самое последнее время в психологической теории и пси­хотерапевтической практике наиболее актуальной является задача построения многомерной языковой среды, трансформационного про­странства, в котором могли бы найти свое творческое выражение все состояния сознания и которое обеспечивало бы общение между раз-личными его слоями. Классическим образцами данных подходов яв­ляются психосинтез Роберто Ассаджиоли, расширенная карта бессоз­нательного Ст. Грофа и интегральная психология Кена Уилбера.

В России данный подход реализуется в интегративной психологии, разработке которой мы посвятили последнее десятилетие.

Алфавит дхарм

В различных культурах существовали достаточно четкие и ясные способы ретранслирования психического состояния, целостных си­туаций опыта.

В буддийской традиции в этом контексте употреблялось слово «дхар­ма», обозначающее целостные ситуации опыта. Существовал некий нормативный, поддающийся транслированию «алфавит» из 50— 120 дхарм, в котором были зафиксированы канонические состояния, мо­дальности опыта.

Дхарма (корень dhr, 'держать', 'поддерживать') в буддийской тра­диции имеет несколько значений:

• учение Будды Шакьямуни;

• текст (совокупность текстов), в котором это учение изложено;

• состояние сознания.

Именно в третьем значении мы используем понятие дхармы. При этом мы четко понимаем, что все три значения этого понятия взаимо­связаны.

Дхарма в буддизме — это целостное состояние сознания, тела и эмоций. Мы можем сказать, что язык дхарм — это алфавит базисных переживаний в пространстве психической реальности.

В индийской традиции любая проявленная и непроявленная при­родная субстанция (пракрити) имеет три гуны (качества, свойства): сатва — уравновешенное, гармоничное, благое начало; раджас — под­вижное, страстное, деятельное; тамас — косное, инертное, темное.

Вот буква А. Пусть это будет состояние радости (пити). Любая дхар­ма бывает чистая, нейтральная и нечистая. Дхарма — это состояние сознания. Скажем, состояние «радость» — это дхарма номер один, «чи­стая радость» — дхарма номер два. «Радость в заниженном аспекте Кали» — дхарма номер три.

Вот буква Б. Пусть это будет Любовь. Духовная любовь, чистая и благостная — дхарма номер один. Страстная и бурлящая — дхарма номер два. Апатичная, заниженная, пожирающая — дхарма номер три.

Язык дхарм или состояний целостных переживаний являлся базой буддийской психологии.

Обучение в буддийской психологии происходило от алфавита к грамматике — от переживания состояния (это буква А языка переживаний, потом другая буква языка переживаний, третья буква языка переживаний) к осознанным переходам из одной дхармы в другую. Каждый — от простого бхикшу (монаха) до архата (достигшего выс­шей степени реализации, того, кто вырвал с корнем причины страда­ний и вышел за пределы смертей и рождений) — предельно ясно осоз­навал, что это за переживание. Так был построен язык переживаний в древнебуддийской психологии. И дальше разрабатывалась граммати­ка языка, как от одного состояния переходить к другому.

В конце концов, бхикшу, изучивший алфавит и грамматику, на­учался самостоятельно достигать и находиться в брахма-вихаре — в пространстве ничем не ограниченных четырех прекрасных драго­ценных состояний сознания. При этом нужно совершенно четко по­нимать, что эти состояния являются одновременно особой медита­цией, позволяющей «уму вступить в рай чистой земли», и цель меди­тации — состояние сознания. Четыре возвышенных состояния со­знания — брахмавихара на пали (язык, на котором говорил Будда и на котором записаны его учения) — это четыре качества сердца, ко­торые, будучи развиты в совершенстве, поднимают человека на выс­ший духовный уровень.

Любящая доброта {«метта», которое может быть переведено как любящая доброта, всеобъемлющая любовь, доброжелательность, бес-самостная всеобщая и безграничная любовь) — это медитация любви, в ней бхикшу должен установить свое сердце в стремлении к благу всех существ, в том числе и к счастью врагов. Метта указывает на ка­чество ума, которое имеет целью достижение счастья другими. Пря­мыми следствиями метта являются добродетель, свобода от раздражи­тельности и возбужденности, мир внутри нас и в отношениях с окру­жающим миром. Для этого следует развивать такое состояние как лю­бящую доброту ко всему живому.

Сострадание (каруна) — это медитация сострадания, в которой бхикшу размышляет обо всех существах, находящихся в беде, ясно представляя их печали и тревоги так, чтобы пробудить в своей душе глубокое сострадание к ним. Свойством каруна является желание ос­вободить других от страдания. В этом смысле сострадание совершенно отличается от жалости. Оно ведет к великодушию и желанию помочь другим словом и действием. Каруна играет важную роль в учении Будды, которое называется также Учением Мудрости и Сострадания. Именно глубокое сострадание Будды привело его к решению разъяс­нить Дхарму всем живым существам. Любовь и Сострадание — это два краеугольных камня практики Дхармы, поэтому буддизм назы­вают практикой, удаляющей страдание.

Радость (мудита — счастье в счастье других) — это медитация ра­дости, в которой бхикшу размышляет о процветании других и радует-ся их радостям. Это радость, которую мы ощущаем, увидев или услы­шав о счастье и благополучии других, это радость успеху других без оттенка зависти.

Равностность {упекха — состояние без рассуждений о приобрете­нии и потере, без хватания, цепляния за веру как за истину, вне отно­шений, без гнева и горестей) — это медитация на безмятежность, в ней бхикшу поднимается выше любви и ненависти, жестокости и по­давления, богатства и желания и смотрит на свою собственную судьбу с беспристрастным и совершенным спокойствием. Равностность ука­зывает на спокойное, устойчивое и стабильное состояние ума и про­является при столкновении с несчастьем и неудачей. Обладающий этим драгоценным состоянием с невозмутимостью встречает любую ситу­ацию с одинаковым мужеством, без волнений, отчаяния, сожаления. Равностность — это беспристрастное размышление над действиями (карма) и их результатами (випака). Упекха разрушает предвзятость и избирательность, приводя к осознанию того, что каждый сам являет­ся хозяином и наследником своих поступков.

Язык Дао

Традиционная европейская психология и основанная на ее прин­ципах психотерапия не изобрели языка, который описывает целост­ные ситуации опыта, и не пользуются им. То, что мы имеем в гештальт-терапии, в НЛП, психосинтезе, телесно-ориентированной терапии, это фрагменты и осколки этого языка, никем не систематизированные. В то же время осознание того, что в психотерапевтической и транс­формационной работе предметом интеграции являются целостные си­туации опыта клиента, становится все более и более популярным (хо-лономный подход в трансперсональной психологии, голографическая модель функционирования психики К. Прибрама, синергетика А. Ко­лесникова, голо динамика В. Вольфа, матричный принцип организации психики С. Всехсвятского, кластерная теория М. Щербакова и др.).

Эта традиция наиболее изысканно изложена в даосизме и «Книге перемен», одной из древнейших китайских эзотерических книг. В ней содержится представление о 64 гексаграммах, которые в точности со­ответствуют полному набору генетического кода. Мы можем предпо­ложить на более глубоком уровне, что с помощью генофонда можно осуществлять универсальную кодировку всего живого на планете. Китайская «Книга перемен» в каком-то смысле является универсаль­ным кодом потока переживаний и потока энергии пространства-вре­мени, некой универсальной периодической системой переживаний.

Древние китайские даосы, уединяясь в пещерах от воздействия искажений, привносимых повседневной жизнью, настолько углубля­лись в тишину себя и освобождались от жизни биологического орга-низма, что сумели настроиться и выделить те тонкие вибрации, кото­рые пронизывают все: сознание, материю, поток, — и назвали эти пуль­сации пульсациями Дао. Они выделили их канонический алфавит в виде 64 гексаграмм. Эти 64 гексаграммы есть не что иное, как описа­ние пульсаций Дао во времени.

Язык архетипов

Следующий язык сознания, живо и многогранно ретранслирующий ткань переживаний, целостных ситуаций опыта, — это язык архети­пов. Он присутствует во всех сказках и мифах всех народов. Язык архе­типов ближе к языку переживаний, чем то, с чем мы имеем дело в теоре­тических конструкциях современных психологии и психотерапии.

Под архетипами К. Г. Юнг понимал элементы коллективного бес­сознательного, обозначающие суть, форму и способ связи передаю­щихся по наследству бессознательных первичных человеческих пер­вообразов и структур психики, обеспечивающих основу поведения, структурирование личности, понимание мира и взаимопонимание людей.

Юнг писал: «Любое отношение к архетипу, переживаемое или про­сто именуемое, «задевает» нас; оно действенно именно потому, что пробуждает в нас голос более громкий, чем наш собственный. Говоря­щий праобразами говорит нам как бы тысячью голосов, он пленяет и покоряет, он поднимает описываемое им из однократности и времен­ности в сферу вечно сущего, он возвышает личную судьбу до судьбы человечества и таким путем высвобождает в нас все те спасительные силы, что извечно помогали человечеству избавляться от любых опас­ностей и превозмогать даже самую долгую ночь» (Юнг К. Г., 1987).

В наиболее обобщенном смысле архетип является сгустком энер­гии коллективного бессознательного, формой энергии, несущей в себе протосценарий типовых ситуаций. Архетип Младенца — это то, как ведет себя младенец во всех возможных ситуациях жизни и проявля­ется во всех человеческих традициях. Это и появление на свет, пер­вичная чистота, нерасчлененность, это ранимая юность, девственность восприятия, это и слабость, это и чистота духа. Каждый раз мы можем найти эту многоаспектность архетипа, проявляющую первичные про­тосценарий человеческого сознания на языке метафор и эмоциональ­но насыщенных праобразов.

«Архетип сам по себе ни добр, ни зол. Он есть морально индиффе­рентное numen, которое становится таким или другим, или про­тиворечивой двойственностью обоих лишь через столкновение с сознанием. Этот выбор добра или зла умышленно или неумыш­ленно следует из человеческой установки».Мы рассмотрели несколько возможных форм ретранслирования переживаний, целостных ситуаций опыта. Мы говорили о пяти язы­ках сознания, о теории дхарм, даосской системе гексаграмм, юнгов-ских архетипах. Наверное, можно вспомнить и другие, не менее изощ­ренные языки описания психодуховной реальности. Но мне сейчас хочется поставить точку на историческом экскурсе.

Стало ли легче нам оттого, что в традиции существовали возмож­ности передачи глубинного опыта?

Можем ли мы войти в плоть этих традиций?

И нужно ли это?

Говоря о языках сознания, дхармах, гексаграммах, архетипах, мы должны предельно четко осознавать, что это тоже определенные се­мантические пространства. Иногда очень экзотичные, иногда не очень, но всегда являющиеся смыслами, с которыми мы строим определен­ные отношения и наполняем соками переживаний.

Человеческой психике, сознанию человека свойственно продуци­ровать реальность, психическую реальность, наполнять ее отношени­ем, значимостью и переживанием.

ПРОГРАММА

^ И АНАЛИТИЧЕСКАЯ СХЕМА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ С КЛИЕНТОМ

Отмечая эту чрезвычайно важную для человеческого сознания за­кономерность, мы должны понимать, что для реальной работы в прак­тической психологии или психотерапии нам нужны определенные кар­ты сознания, обладающие тремя качествами:

• относительной адекватностью по отношению к психической реальности;

• доступностью для понимания;

• удобством для применения.

Понимая и принимая всю сложность описания целостностей пси­хической реальности, вначале мы все-таки сделаем несколько замеча­ний по топологической соотнесенности этих целостностей, а также их динамическим, генетическим и энергетическим характеристикам.

Топологически те целостные системы, интеграция или частичная трансформация которых осуществляется в психотерапевтическом процессе, локализируются в структуре бессознательного, но представ­лены и проявлены в сознательной деятельности человека со всей ее сложной многоуровневой архитектоникой, в его поведении, способемышления и наполнения смыслами внешней и внутренней реальнос­ти, в творчестве и спонтанности.

Категория бессознательного не является новинкой как в традици­онной психологии, так и в среде специалистов, занимающихся связ­ным осознанным дыханием. С тех пор как существование бессозна­тельного в психике человека было доказано представителями фран­цузской психоневрологической школы и психоанализа, эта категория сначала успешно кочевала из одного научного сборника в другой, и почти во всех школах психологии и психотерапии в течение XX столе­тия этому феномену уделялось достаточно внимания. Более того, бла­годаря средствам массовой информации и открытости научного зна­ния сама категория и более или менее адекватное представление о ней внедрилось в обыденное сознание.

То, что еще в начале века существовало только в потаенных сак­ральных уголках научного психологического мышления, вошло в оби­ход обыденного языка и массового сознания. Но феномен бессозна­тельного не стал более ясным.

Каждый психотерапевт и психолог четко осознает, что в своей прак­тической работе он работает с тем объектом, который называется пси­хическая реальность индивида или группы, и в основном процесс при­ведения клиента в зону «ТАК» — это процесс осознания бессознатель­ного, вытесненного и подавленного материала из разных слоев кар­тографии бессознательного.

Топологически относя подавленные целостности в структуру бес­сознательного, мы четко осознаем, что это не более чем метафора. Тем более, что эти системы достоверно проявлены в обыденной со­знательной жизни и деятельности человека. Однако для тех смысло-насыщенных переживаний, которые являются объектом как клини­чески ориентированной, так и личностно ориентированной психо­терапии, более подходит название целостностей психической реаль­ности (ЦПР).

В динамическом аспекте мы хотим указать на то, что ЦПР находят­ся между собой в таком же взаимодействии, какое существует среди живых систем: они подавляют или поддерживают друг друга, могут бороться друг с другом или создавать сообщества.

Проявление генетического принципа в характеристике ЦПР вы­ражается в том, что они имеют свое время и обстоятельства рождения (которые мы можем описать структурно на языке семикомпонентнои модели) на определенной онтогенетической стадии, последующую эво­люцию, развитие, рост, естественную инволюцию, старость, смерть. При этом мы вполне допускаем, что происхождение некоторых ЦПР может быть связано с периодом внутриутробного развития, рожде­ния, а также трансперсональными слоями психического.Энергетический аспект хочется рассмотреть особенно подробно. Именно этот аспект, на наш взгляд, не столь глубоко рассмотрен в пси­хологии, психотерапии и в интенсивных психотехнологиях, исполь­зующих ИСС при работе с клиентами.