Geum.ru

1. Предмет, цели, задачи историографии

Вид материалаДокументы

Содержание


Норманнская теория
Подобный материал:
  1   2   3

1. Предмет, цели, задачи историографии.

Историография — история исторической науки в целом, а также совокупность исследований в области истории, посвященных определенной теме или исторической эпохе (например, историография эпохи Крестовых походов), или совокупность исторических работ, обладающих внутренним единством в идеологическом или национальном отношении (например, марксистская историография, французская историография). Также, научная дисциплина, изучающая историю исторической науки.

Она истолковывает и оценивает исторические источники в их взаимосвязи и взаимодействии.

«В летописях очень подробно описывается, как прогоняли Александра новгородцы. В учебниках же, в популярной литературе об этом нет и ни полслова. Провал, конечно, не в цепи исторических событий, провал в историографии — в том, как пишется история. Что выгоняли — это история. Что этот факт замалчивают — это историография.»

Историография начинается в Греции с Гeкатея и Геродота. Геродот объясняет, почему он взял на себя труд написать свою Историю: чтобы память о подвигах людей не потерялась в глубине веков. Он хотел сохранить память о деяниях, совершенных греками и варварами. Мотивы творчества других историков античности будут иными. Фукидид, например, стремился показать вечную борьбу за власть, по его мнению, являющуюся характерной чертой человеческой натуры; Полибий утверждал, что вся история мира имеет конечной и высшей точкой своего развития Римскую империю, он писал свои книги, считая что опыт, добытый при изучении истории, является лучшим руководителем в жизни; Тит Ливий искал в истории «модели для нас и нашей страны».

Историография необходима и полезна, так как она иллюстрирует процесс вечного становления в жизни народов, и что особенно важно, сохраняет в памяти человечества подвиги различных народов, имена и приключения выдающихся личностей.

С XIX века историография начинает играть очень важную роль. Западная культура прилагает большие усилия по историографическому анамнезу. Она старается обнаружить, «пробудить» и восстановить прошлое наиболее экзотических и наиболее отдаленных обществ, а также предысторию Ближнего Востока и культуру «диких» народов, находящихся на пороге исчезновения, хотят воскресить все прошлое человечества. Происходит головокружительное расширение исторического горизонта.


5. Зарождение «норманнской» теории и борьба с нею…

^ НОРМАННСКАЯ ТЕОРИЯ – направление в изучении отечественного прошлого, сторонники которого считают скандинавов, викингов, норманнов основателями русского государства. Тезис о «призвании варягов», легший в основу теории, как и она сама, более трех веков используются в научно-политических спорах как идейное обоснование концепции о неспособности славян и прежде всего русских к самостоятельному государственному творчеству и вообще развитию без культурно-интеллектуальной помощи Запада.

Норманнская теория была впервые сформулирована немецкими учёными, работавшими в России по приглашению Петербургской АН во времена правления Анны Ивановны (вторая четверть 18 в.), – Г.З.Байером, Г.Ф.Миллером и чуть позже приехавшим в Петербург А.Л.Шлецером. Описывая историю создания русского государства, они основывались на легендарном рассказе летописца из Повести Временных лет о призвании славянами на Русь варяжского конунга Рюрика, который и дал имя первой русской княжеской династии (Рюриковичи, 9–16 вв.). Под пером этих немецких историков норманны (северо-западные племена варягов, шведских викингов) и были создателями древнерусской государственности, их представители составили основу господствующего класса древнерусского общества (князья, бояре, верхушка командного состава их дружин во «времена военной демократии»). М.В.Ломоносов, современник Байера, Миллера и Шлецера, усмотрел в выдвинутой ими теории враждебный России политический смысл и указал на ее научную несостоятельность. Он не отрицал достоверности летописного рассказа, но полагал, что под «варягами» (норманнами) следует понимать племена готов, литовцев, хазар и многих других народов, а не одних лишь шведских викингов.

В 19 в. норманнская теория приобрела в официальной русской историографии 18–19 вв. характер основной версии происхождения русского государства. Норманистами были Н.М.Карамзин и мн. другие историки его времени. С.М.Соловьев, не отрицая призвания варяжских князей на Русь, не видел в этой легенде оснований для размышлений об ущемлении национального достоинства.

К 30–50-м 19 в. борьба между «норманистами» и «антинорманистами» была одновременно борьбой «западников» и «славянофилов». Она особенно обострилась в 60-х 19 в. в связи с празднованием в 1862 тысячелетия России. Противниками теории тогда выступили Д.И.Иловайский, Н.И.Костомаров, С.А.Гедеонов (который первым попытался доказать западно-славянское происхождение варягов), В.Г.Васильевский. Они обращали внимание на то, что тезис о призвании варягов впервые был превращен в теорию именно во времена «бироновщины» (когда многие высшие должности при дворе были заняты немецкими дворянами, стремившимися обосновать культуртрегерскую роль Запада для «отсталой» России). В то же время на протяжении шести предшествующих веков (12–18 вв.) легенда о призвании Рюрика включалась во все сочинения по истории России, но никогда не была основанием для признания отсталости Руси и высокоразвитости ее соседей. И все же аргументация «антинорманистов» была слаба и к началу 20 в. победа «норманизма» в русской историографии казалась очевидной. Даже выдающий русский специалист по древнерусской летописной текстологии и археографии А.А.Шахматов, установив поздний и недостоверный характер рассказа о призвании варяжских князей, все же склонялся к идее «решающего значения» скандинавских племен в процессе государственного строительства на Руси. Даже само название древнерусского государства он производил от финской лексемы «руотси» – обозначения шведов и Швеции.

В советской исторической науке вопрос о том, как было создано древнерусское государство, о верности или ложности норманнской теории приобрел очевидно политическое значение. Историки, изучавшие древнейший период русской государственности (Б.Д.Греков, Б.А.Рыбаков, М.Н.Тихомиров, В.В.Мавродин) были поставлены перед необходимостью дать «ожесточенный отпор реакционной буржуазии, пытающейся очернить далекое прошлое русского народа, подорвать чувство глубокого уважения к нему со стороны всего прогрессивного человечества». Вместе с коллегами-археологами, они стремились найти обоснования высокой степени разложения у славян общинного строя к началу – середине 9 в., поскольку только это могло подтвердить наличие внутренних предпосылок возникновения государства.

Тем не менее, «норманисты», особенно те, что работали над изучением истории древнерусского государства в зарубежных университетах, не сдавали позиций. Находя норманнские элементы в организации административно-политического управления, социальной жизни, культуры, норманисты старались подчеркнуть, что они были решающими в определении характера того или иного социального явления. К началу 1960-х норманисты превратились в защитников по крайней мере, одного из четырех концептов:

1) «Концепта завоевания», склонявшиеся к идее завоевания русской земли норманнами (разделяло большинство историков-руссистов)

2) «Концепта колонизации» (Т.Арне) – захвата русской территории норманнами путем создания скандинавских колоний.

3) «Концепта политического сотрудничества» между шведским королевством и Русью. Вначале роль варягов на Руси была ролью купцов, хорошо знавших чужие страны, позже – воинов, навигаторов, мореходов.

4) «Концепта иностранной элиты» – создания высшего класса на Руси варягами (А.Стендер-Петерсен).

Их оппоненты-антинорманисты в своей аргументации обращали внимание на следующие положения.

1) Представители южнобалтийского поморского славянства, входившие в большие племенные конфедерации племен, в 8–10 вв. доминировали на южных берегах Балтики и определили многое в истории, религии, культуре этого региона, оказав влияние на судьбы и на развитие восточного славянства, особенно на его северо-западный регион, где возникли первые центры русской государственности – Старая Ладога и Новгород. Но это были не варяги, а именно поморские славяне.

2) Древние связи поморского славянства с восточнославянскими землями нашли отражение в языковой общности южнобалтийских и новгородских (ильменских) славян. В Повести временных лет также сказано, что славянский язык и варяго-русский язык «суть един». В летописи найдено подтверждение того, что – по мнению ее автора – были норвежцы, шведы, датчане, а были «варяги – Русь», причем летописец выделял отдельно скандинавскую, а отдельно – варяго-русскую этническую общность.

3) Существование некоторых древнерусских князей варяжского происхождения (Олега, Игоря и др.) и норманнов-варягов в княжеских дружинах не противоречит тому, что государство в Древней Руси сформировалось на внутренней общественно-экономической основе. Варяги почти не оставили следов в богатой материальной и духовной культуре Древней Руси, потому что те из них, что жили на Руси, ассимилировались (ославянились).

4) Сами норманны (варяги) признавали высокий уровень развития Гардарики – «страны городов», как они именовали Русь.

5) Иноземное происхождение правящей династии типично для средневековья; легенда о призвании варягов на Русь не исключение (немецкие династии берут начало от римских, британские – от англо-саксонских).

На сегодня вопрос о происхождении русского государства окончательно так и не прояснен. Полемика норманистов и антинорманистов временами возобновляется, но из-за нехватки данных многие современные исследователи стали склоняться к компромиссному варианту, возникла умеренно-норманистская теория. Согласно ей, варяги оказали серьезное влияние на древних славян, но будучи малочисленными, быстро усвоили славянский язык и культуру своих соседей.


8. В.Н. Татищев.

Васи́лий Ники́тич Тати́щев (1686—1750) — известный российский историк, географ, экономист и государственный деятель; автор первого капитального труда по русской истории — «Истории Российской», основатель Ставрополя (ныне Тольятти), Екатеринбурга и Перми.

Вся литературная деятельность Татищева, включая и труды по истории и географии, преследовала публицистические задачи: польза общества была его главною целью.

К главному труду своей жизни Татищев пришёл вследствие стечения целого ряда обстоятельств. Сознавая вред от недостатка обстоятельной географии России и видя связь географии с историей, он находил необходимым собрать и рассмотреть сначала все исторические сведения о России. Так как иностранные руководства оказались полными ошибок, Татищев обратился к первоисточникам, стал изучать летописи и другие материалы. Сначала он имел в виду дать историческое сочинение, но затем, найдя, что на летописи, ещё не изданные, ссылаться неудобно, решил писать в чисто «летописном порядке».

В 1739 г. Татищев привёз в Петербург труд, над которым он проработал, по его словам, 15-20 лет, и передал его в Академию наук на хранение, продолжая работать над ним и впоследствии, «сглаживая язык» (первая редакция была написана языком, стилизованным под древнерусский язык летописей, вторая «переведена» на язык XVIII в.) и прибавляя новые источники. Не имея специальной подготовки, Татищев не мог дать безукоризненный научный труд, но в его исторических работах ценны жизненное отношение к вопросам науки и соединённая с этим широта кругозора. Среди более частных научных заслуг Татищева — обнаружение и публикация Русской правды, Судебника Ивана Грозного (1550), целого ряда летописей. Татищев постоянно связывал настоящее с прошлым: объяснял смысл московского законодательства обычаями судейской практики и воспоминаниями о нравах XVII в.; на основании личного знакомства с иностранцами разбирался в древней русской этнографии, из лексиконов живых языков объяснял древние названия. Вследствие этой-то связи настоящего с прошлым Татищев нисколько не отвлекался занятиями по службе от своей основной задачи. Напротив, эти занятия расширяли и углубляли его историческое понимание.

Особую источниковедческую проблему составляют так называемые «Татищевские известия» — информация различного объёма, которая не обнаруживается в известных нам летописях. В ряде случаев, цитируя эти известия, Татищев ссылается на летописи, надёжно не идентифицируемые («Ростовская», «Голицынская», «Раскольничья», «Летопись Симона епископа»). Особое место среди татищевских известий занимает Иоакимовская летопись — текст, снабжённый особым введением Татищева и представляющий собой выписки из особой летописи о событиях IX—X вв., автором которой Татищев считал первого новгородского епископа Иоакима Корсунянина, современника Крещения Руси.

В историографии отношение к известиям Татищева было различным. Историки второй половины XVIII в. (Щербатов, Болтин) воспроизводили его сведения без проверки по летописям; скептическое отношение к ним связано с именами А. Шлёцера и особенно Н. М. Карамзина, который счёл Иоакимовскую летопись «шуткой» Татищева, Раскольничью летопись — «мнимой», а основании критического анализа отвёл целый ряд конкретных татищевских известий и излагал их выборочно в примечаниях, а не в основном корпусе «Истории государства Российского». Во второй половине XIX в. С. М. Соловьёв и многие другие авторы приступили к «реабилитации» Татищева, систематически привлекая его известия как восходящие к не дошедшим до нас летописям. При этом учитывались и добросовестные заблуждения историка. словарь Брокгауза и Ефрона характеризует тогдашнее состояние вопроса так: «Добросовестность Татищева, раньше подвергавшаяся сомнениям из-за его так называемой Иоакимовской летописи, в настоящее время стоит выше всяких сомнений. Он никаких известий или источников не выдумывал, но иногда неудачно исправлял собственные имена, переводил их на свой язык, подставлял свои толкования или составлял известия, подобные летописным, из данных, которые ему казались достоверными. Приводя летописные предания в своде, часто без указания на источники, Татищев дал в конце концов в сущности не историю, а новый летописный свод, бессистемный и достаточно неуклюжий».

В XX веке сторонниками добросовестности (в общих чертах) труда Татищева были А. А. Шахматов и особенно Б. А. Рыбаков, предложивший весьма масштабные реконструкции утраченной «Раскольничьей летописи», личности и идеологии её автора. Скептические гипотезы относительно большинства «известий» выдвигали М. С. Грушевский, А. Е. Пресняков, детально работавший с рукописями Татищева С. Л. Пештич. В 2005 году А. П. Толочко в специальной работе об «Истории» пришёл к выводу о вымышленности вообще всех дополнительных татищевских известий, а также о том, что ссылки на источники у Татищева последовательно мистифицированы; с его точки зрения, все использовавшиеся им источники в действительности известны исследователям, а отчасти даже сохранились конкретные рукописи. При этом Толочко подчеркивает, что это не свидетельствует о научной недобросовестности, а скорее как раз отражает именно самостоятельную исследовательскую, не «бесхитростно летописную» деятельность историка: дополнительные «известия» — это, как правило, отсутсвующие в источниках логические звенья, реконструированные автором, иллюстрации его историографических и философских концепций и т. п. Дискуссия вокруг «татищевских известий» продолжается.

Татищев привёл в порядок материал до времени смерти Василия III; им же был заготовлен, но не проредактирован окончательно материал до 1558 г.; ряд рукописных материалов имелся у него и для позднейших эпох, но не дальше 1613 г. Часть подготовительных работ Татищева хранилась в портфелях Миллера.

Кроме основного труда и упомянутого выше разговора, оставил большое количество сочинений публицистического характера: «Духовная», «Напоминание на присланное расписание высоких и нижних государственных и земских правительств», «Рассуждение о ревизии поголовной» и др.

«Духовная» (изд. 1775) даёт подробные наставления, обнимающие всю жизнь и деятельность человека (помещика). Она трактует о воспитании, о разных родах службы, об отношениях к начальству и подчинённым, о семейной жизни, управлении имением и хозяйством и т. п.

В «Напоминании» излагаются взгляды Татищева на государственное право, а в «Рассуждении», написанном по поводу ревизии 1742 г., указываются меры к умножению доходов государственных.


  1. Н.М. Карамзин.

КАРАМЗИН Николай Михайлович (1766, с. Михайловка Симбирской губ. - 1826, Петербург) - писатель и историк. Сын помещика старинного дворянского рода. Получил основательное образование дома и в пансионе при Моск. ун-те. В 1782 - 1784 К. находился на службе в Преображенском полку, куда был записан с детства. В чине поручика вышел в отставку и жил преимущественно в Москве. К. близко сошелся с Н.И. Новиковым и людьми его круга, стал членом масонской ложи, но к 1788 охладел к мистическим сочинениям и моралистическим проповедям нравственного совершенства. В мае 1789 К. отправился в заграничное путешествие, откуда вернулся в июле 1790 со знаменитыми "Письмами русского путешественника", к-рые печатал в издаваемом им же "Московском журнале". Современники зачитывались его повестями "Бедная Лиза", "Наталья, боярская дочь", "Остров Борнгольм", статьями, рецензиями, переводами, поэтическими альманахами "Аониды", "Аглая" и др. Как заметил литературовед Г.П. Макогоненко: "Используя нормы разговорной речи, К. создал легкую, изящную фразу, передающую эмоциональную выразительность слова". В 1802 - 1803 К. издавал журн. "Вестник Европы", который, первый из независимых от правительства частных изданий, имел раздел "Политика". Один. из создателей рус. лит. языка, основатель нового в России лит. направления - сентиментализма, К. приобрел громкую славу. В 37 лет (в то время это порог старости) оставил журналистику, поэзию, мечтая о "хорошей российской истории, то есть писаной с философским умом, с критикою, с благородным красноречием". В 1803 Александр 1 подписал указ о назначении К. историографом. Несмотря на моек. пожар 1812, в к-ром погибли библиотека К. и многие используемые им архивные источники других книгохранилищ, многолетние труды его увенчались успехом: в 1818 вышли в свет первые 8 томов "Истории государства Российского", охватывающие период с древнейших времен до 1560. А. С. Пушкин писал: "Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка Коломбом. Несколько времени ни о чем ином не говорили". В 1821 вышел 9-й том о царствовании Ивана IV Грозного, в 1824 - 10-й и 11-й тома о Федоре Ивановиче и Борисе Годунове. 12-й том, дойдя до событий 1611, К. завершить не успел. Не боясь неудовольствия царя (с неслыханной смелостью описана тирания Ивана Грозного) и критики "молодых якобинцев" - декабристов, обвинявших К. в консерватизме, он написал свою "Историю" так, как думал, не заботясь ни о моде, ни о молве. "Подвиг честного человека" - так оценил Пушкин этот труд. История представлялась К. непрерывным движением к прогрессу, борьбой просвещения с невежеством. Суть проявления этой борьбы - деятельность великих людей. Вот почему самым интересным для К. в объяснении событий был художественно-психологический анализ исторической личности. Смысл истории по К. - наставление людей в их общественной деятельности. Незадолго до наполеоновского нашествия в 1811 К., отложив летописи, написал для Александра 1 "Записку о древней и новой России", в к-рой высказал многие созвучные "Истории" историко-философские идеи: необходимость и благодетельность для России самодержавия, отрицание "насильственных потрясений", необходимость просвещения как основы реформ ("всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надо прибегать только в необходимости"), но в к-рой К. смел и поучать властителей, не отвечавших образу идеального монарха, приводя в качестве негативных примеров Петра 1, Екатерину II, Павла 1. К. не только ввел в "Историю" множество ценных документов, ранее неизвестных, но и сумел показать исторический процесс как историк-художник, у к-рого преемники учились видеть в историческом факте художественное содержание. В 1825 К., потрясенный и возмущенный выступлением декабристов, тем не менее написал Николаю I: "Заблуждения и преступления этих молодых людей суть заблуждения и преступления нашего века". Просветитель, внесший огромный вклад в создание отечественного читателя и профессионального литератора, К., свободно и без страха разговаривавший с царями и декабристами, вошел в отечественную культуру и своей личностью. Историк и писатель Н.Я. Эйдельман писал: "Карамзин - высоконравственная, привлекательная личность, которая на многих влияла прямым примером, дружбою; но куда на большее число - присутствием этой личности в стихах, повестях, статьях и особенно в Истории".


12. Славянофилы и их влияние на историографию….

Славянофилы, представители одного из направлений русской общественой и философской мысли 40-50-х гг. 19 в. - славянофильства, выступившие с обоснованием самобытного пути исторического развития России, по их мнению, принципиально отличного от пути западноевропейского. Самобытность России С. видели в отсутствии, как им казалось, в её истории классовой борьбы, в русской поземельной общине и артелях, в православии, которое С. представляли себе как единственное истинное христианство. Те же особенности самобытного развития С. усматривали и у зарубежных славян, особенно южных, симпатии к которым были одной из причин названия самого направления (С., т. е. славянолюбы), данного им западниками. Для мировоззрения С. характерны: отрицательное отношение к революции, монархизм и религиозно-философские концепции. Большинство С. по происхождению и социальному положению были средними помещиками из старых служилых родов, частично выходцами из купеческой и разночинной среды.

Идеология С. отражала противоречия русской действительности, процессы разложения и кризиса крепостничества и развития капиталистических отношений в России. Взгляды С. сложились в острых идейных спорах, вызванных "Философическим письмом" П. Я. Чаадаева. Главную роль в выработке взглядов С. сыграли литераторы, поэты и учёные А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин. Видными С. являлись П. В. Киреевский, А. И. Кошелев, И. С. Аксаков, Д. А. Валуев, Ф. В. Чижов, И. Д. Беляев, А. Ф. Гильфердинг, позднее - В. И. Ламанский, В. А. Черкасский. Близкими к С. по общественно-идейным позициям в 40-50-х гг. были писатели В. И. Даль, С. Т. Аксаков, А. Н. Островский, А. А. Григорьев, Ф. И. Тютчев, Н. М. Языков. Большую дань взглядам С. отдали историки, слависты и языковеды Ф. И. Буслаев, О. М. Бодянский, В. И. Григорович, И. И. Срезневский, М. А. Максимович.

Средоточием С. в 40-е гг. была Москва, литературные салоны А. А. и А. П. Елагиных, Д. Н. и Е. А. Свербеевых, Н. Ф. и К. К. Павловых. Здесь С. общались и вели споры с западниками. Многие произведения С. подвергались цензурным притеснениям, некоторые из С. состояли под надзором полиции, подвергались арестам. Постоянного печатного органа С. долгое время не имели, главным образом из-за цензурных препон. Печатались преимущественно в "Москвитянине"; издали несколько сборников статей "Синбирский сборник" (1844), "Сборник исторических и статистических сведений о России и народах ей единоверных и единоплеменных" (1845), "Московские сборники" (1846, 1847 и 1852). После некоторого смягчения цензурного гнёта С. в конце 50-х гг. издавали журналы "Русская беседа" (1856-60), "Сельское благоустройство" (1858-59) и газеты "Молва" (1857) и "Парус" (1859).

В 40-50-х гг. по важнейшему вопросу о пути исторического развития России С. выступали, в противовес западникам, против усвоения Россией форм и приёмов западно-европейской политической жизни и порядков. В борьбе С. против европеизации проявлялся их консерватизм. В то же время, представляя интересы значительной части дворян-землевладельцев, испытывавшей растущее воздействие развивавшихся капиталистических отношений, они считали необходимым развитие торговли и промышленности, акционерного и банковского дела, строительства железных дорог и применения машин в сельском хозяйстве. С. выступали за отмену крепостного права "сверху" с предоставлением крестьянским общинам земельных наделов за выкуп. Самарин, Кошелев и Черкасский были среди деятелей подготовки и проведения Крестьянской реформы 1861. С. придавали большое значение общественному мнению, под которым понимали мнение просвещённых либерально-буржуазных, имущих слоев, отстаивали идею созыва Земского собора (Думы) из выборных представителей всех общественных слоев, но возражали против конституции и какого-либо формального ограничения самодержавия. С. добивались устранения цензурного гнёта, установления гласного суда с участием в нём выборных представителей населения; отмены телесных наказаний и смертной казни.

Историческим воззрениям С. была присуща в духе романтической историографии идеализация старой, допетровской Руси, которую С. представляли себе гармоническим обществом, лишённым противоречий, не знавшим внутренних потрясений, являвшим единство народа и царя, "земщины" и "власти". По мнению С., со времён Петра I, произвольно нарушившего органичное развитие России, государство встало над народом, дворянство и интеллигенция, односторонне и внешне усвоив западноевропейскую культуру, оторвались от народной жизни. Идеализируя патриархальность и принципы традиционализма, С. приписывали по сути дела внеисторический характер русскому "народному духу".

С. призывали интеллигенцию к сближению с народом, к изучению его жизни и быта, культуры и языка. Они положили начало изучению истории крестьянства в России и много сделали для собирания и сохранения памятников русской культуры и языка (собрание народных песен П. В. Киреевского, словарь живого великорусского языка Даля и пр.). Существенный вклад внесли С. в развитие славяноведения в России, в развитие, укрепление и оживление литературных и научных связей русской общественности и зарубежных славян; им принадлежала главная роль в создании и деятельности Славянских комитетов в России в 1858-78.

Эстетические и литературно-критические взгляды С. наиболее полно выражены в статьях Хомякова, К. С. Аксакова, Самарина. Критикуя суждения В. Г. Белинского и "натуральную школу" в русской художественной литературе (статья Самарина "О мнениях "Современника", исторических и литературных", 1847), С. в то же время выступали против "чистого искусства" и обосновывали необходимость собственного пути развития для русской литературы, искусства и науки (статьи Хомякова "О возможности русской художественной школы", 1847; К. С. Аксакова "О русском воззрении", 1856; Самарина "Два слова о народности в науке", 1856; А. Н. Попова "О современном направлении искусств пластических", 1846). Художественное творчество, по их мнению, должно было отражать определённые стороны действительности, которые отвечали их теоретическим установкам, - общинность, патриархальную упорядоченность народный быта, "смирение" и религиозность русского человека. Художественно-литературные произведения С. - стихотворения, поэмы и драматические сочинения Хомякова, К. С. и И. С. Аксаковых, повести Н. Кохановской - публицистичны, проникнуты живым интересом к этическим проблемам. Некоторые стихотворения Хомякова ("России", 1854), К. С. Аксакова ("Возврат", 1845; "Петру", 1845; "Свободное слово", 1853), поэма И. С. Аксакова "Бродяга" (1848), исполненные критического отношения к крепостнической действительности, резкого обличения неправедного суда, взяточничества, оторванности дворянской интеллигенции от жизни народа, имели большой общественный резонанс. Недопущенные царской цензурой к печати такие произведения распространялись в списках, многие были напечатаны в изданиях Вольной русской типографии А. И. Герцена, как произведения русской "потаённой литературы".

В годы революционной ситуации 1859-1861 произошло значительное сближение взглядов С. и западников на почве либерализма. В пореформенный период, в условиях капиталистического развития славянофильство как особое направление общественной мысли перестало существовать. Продолжали свою деятельность И. С. Аксаков, издававший журналы "День" (1861-65, с приложением газеты "Акционер"), "Москва" (1867-68), "Москвич" (1867-68), "Русь" (1880-85), Самарин, Кошелев, Черкасский, эволюционировавшие вправо и всё далее расходившиеся во взглядах между собой.


13. С.М. Соловьев.

СОЛОВЬЕВ Сергей Михайлович (1820, Москва - 1879, там же) - историк. Род. в семье священника. В 1828 был записан в духовное уч-ще, но учился дома. Более всего увлекался историей и к 13 годам 13 раз прочел "Историю государства Российского" Н.М. Карамзина. В 1833 отец выписал Соловьеваа из духовного звания и определил его в 1-ю Моск. гимназию. В 1838 окончил гимназический курсе занесением имени на Золотую доску и поступил на историко-филологическое отделение философского ф-та Моск. ун-та, где слушал лекции М. П. Погодина, Т.Н. Грановского и др. Окончив ун-т в 1842, Соловьев принял предложение поехать за границу в качестве домашнего учителя в семействе графа А.Г. Строганова. Так Соловьев получил возможность пос-лущать в ун-тах Франции и Германии лекции крупнейших историков Зап. Европы: Л. Ранке, Ф. Гизо, Ж. Мишле, Ф. Шлоссера. В 1845 Соловьев защитил магистерскую диссертацию и стал преподавать в. Моск. ун-те. В 1847 стал доктором и профессором и занимал кафедру рус. истории более 30 дет. Соловьев был деканом историко-филологического ф-та и ректором, преподавал рус. историю вел. князьям, в 1870 добавил себе обязанности директора Оружейной палаты. Избранный в 1872 в академики, Соловьев в конце жизни являлся председателем Общества истории и древностей росс. Но главным делом, к-рому Соловьев подвижнически подчинил свою жизнь, было написание "Истории России с древнейших времен". С 1851 по 1879 вышло 29 томов (последний - посмертно) этого грандиозного труда - энциклопедии рус. истории. Глава большой семьи (12 детей), Соловьев трудился без выходных и праздников, не позволяя себе тратить на сон более 7 часов. Педантично распределяя день по часам, он успевал сотрудничать в журналах, готовить лекции, работать в архивах и выдавать каждый год по новому тому "Истории...". Работая над ней, Соловьев стремился "объяснить каждое явление из внутренних причин", т.е. последовательно проводил принцип историзма, понимая историю, как органичное и закономерное развитие. Историю народа Соловьев видел р истории развития гос-ва. Патриот-монархист, человек глубоко верующий, Соловьев был либералом-западником, выступавшим за прогресс, реформы, преобразования, идущие сверху, видя образец в реформах Петра I. Деятельность этого царя стояла в центре научных интересов Соловьева. В 1872 к 200-летнему юбилею Соловьев создал "Публичные чтения о Петре Великом", ставшие заметным явлением в общественной жизни России. В.О. Ключевский отметил: "В жизни ученого и писателя главные биографические факты - книги, важнейшие события - мысли. В истории нашей науки и литературы было не много жизней, столь же обильных фактами и событиями, как жизнь Соловьева".

Практически всю жизнь историк работал над своим крупнейшим произведением - "Историей России с древнейших времен", которая и сегодня является беспрецедентной по своему объему. В ней он свою идею борьбы родовых и государственных отношений положил в основу периодизации истории России. С утверждением господства государственных отношений к концу XVI в., по его мнению, наступает период Смуты, который грозил юному государству разрушением; затем наступает длившийся вплоть до середины XVIII в. период, когда государственная жизнь России развивается в среде европейских держав; с середины XVIII до середины XIX в. - время, когда заимствование "плодов европейской цивилизации" стало необходимым не только "для материального благосостояния", но и для "нравственного просвещения". К числу недостатков его труда современники относили тот факт, что в нем описана лишь история государства.


14. Государственная школа в русской историографии. (Чичерин, Кавелин.)

Чичерин Борис Николаевич (1828, с. Караул Тамбовской губ. - 1904, Москва) - один из идеологов либерализма. Род. в дворянской семье помещика. Получив основательную домашнюю подготовку, в 1845 поступил на юридический ф-т Моск. ун-та, где стал одним из лучших учеников Т.Н. Грановского, С.М. Соловьева, К.Д. Кавелина; был оставлен при ун-те для подготовки к профессорскому званию. С сер. 50-х гг. Чичерин деятельно участвовал в общественно-полит, жизни. Его первые ис-торико-юридические произведения "Опыты по истории русского права", "Областные учреждения России в XVII веке", "Очерки Англии и Франции", публикация в "Голосах из России" А. И. Герцена статьи "Современные задачи русской жизни" (1858) принесли ему славу одного из главных идеологов либерализма в России. Встреча в Лондоне с А.И. Герценом в 1858, когда Чичерин попытался убедить "Искандера" в необходимости изменить направление пропаганды "Вольной русской типографии", закончилась разрывом их отношений. Чичерин , убежденный, что "у нас можно действовать только через правительство", считал самодержавие силой, способной сплотить вокруг себя сторонников преобразований, среди к-рых не должны были находиться ни реакционеры, ни радикалы. Эта мысль являлась основой его программы "либерального консерватизма". Приветствовал отмену крепостного права и резко отрицательно отнесся к рев. демократам и их оценкам реформы. С 1861 Чичерин начал преподавать на кафедре гос. права юридического ф-та Моск. ун-та. Разработанная Чичериным программа преобразования России "сверху" встретила поддержку А.М. Горчакова, оказывавшего большое влияние на Александра II. С 1863 Чичерин стал читать курс гос. права наследнику престола Николаю Александровичу, надеясь на реформистский курс будущего имп. Однако в 1865 наследник умер, а будущий Александр III был полной противоположностью брату.

В 1866 Чичерин защитил докторскую диссертацию "О народном представительстве". В 1868 вместе с группой профессоров вышел в отставку в знак протеста против нарушения университетского устава ("Где есть беззаконие, там должен быть и протест. Он может быть практически бесполезен, но он всегда нравственно необходим", - так впоследствии объяснил Чичерин свое поведение). Занимался наукой, написал труды, имевшие важное значение в развитии рус. либерализма ("Конституционный вопрос в России", 1878; "Задачи нового царствования", 1881), участвовал в работе тамбовского земства. После убийства Александра II Чичерин предпринял последнюю попытку повлиять на формирование политики нового царствования и был избран Моск. городским головой. Противоречия между К.П. Победоносцевым, готовившим контрреформы, и Чичерин становились все более острыми. В 1883 одна из речей Чичерина была истолкована как требование конституции, после чего последовала отставка. Понимая, что ограничение самодержавия "становится насущной потребностью", Чичерин тем не менее писал: "Те, которые не хотят ни железного властителя, ни буйства революционных страстей, могут желать только прогресса умеренного и постепенных преобразований". Выступил с критикой марксизма: "Социализм - есть бессмысленное отрицание всего существующего общественного строя во имя фантастического будущего". Он призывал отказаться от России "рабов и господ" и начать движение к цивилизованному обществу, но не смог найти общественного признания, и полит, судьба Чичерина не состоялась. Живя в своем имении, занимался математикой, естественными науками (по рекомендации Д. И. Менделеева Чичерин был избран почетным членом Рус. физико-химического общества), подготовил фундаментальные труды по философским проблемам ("Наука и религия", 1879; "Философия права", 1900; "Вопросы философии", 1904, и др.). Чичерин - автор "Воспоминаний", являющихся ценным источником по истории России 40 - 80-х гг. XIX в.


КАВЕЛИН, КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ (1818–1885), русский правовед, историк, публицист. Родился в Петербурге 4 (16) ноября 1818 в дворянской семье. Окончил юридический факультет Московского университета (1839). В 1844 там же защитил магистерскую диссертацию, преподавал на кафедре истории русского законодательства. С 1857 работал на кафедре гражданского права Петербургского университета. В 1861 Кавелин ушел в отставку по политическим мотивам. С 1878 занимал кафедру гражданского права Военно-юридической академии. Сторонник реформ, умеренный либерал в 1860-е годы, в период усиления революционного движения он порвал с леворадикальным лагерем, категорически отвергая тактику революционного террора. Столь же решительно Кавелин осуждал и репрессивные меры властей. Умер Кавелин в Петербурге 3 (15) мая 1885.

Увлекавшийся в юности гегельянством и с почтением относившийся к славянофилам (особенно к А.С.Хомякову), Кавелин под влиянием Белинского, а позднее Герцена и Грановского стал убежденным западником. К трудам философского характера относятся прежде всего две его работы: Задачи психологии (1872) и Задачи этики (1884). «Очень осторожный мыслитель», по характеристике В.В.Зеньковского, Кавелин был склонен к философскому скептицизму и релятивизму («в мире нет безусловных начал или принципов – все в нем условно и относительно»). Он всегда стремился избегать крайностей как «отвлеченного» идеализма («метафизические миражи»), так и последовательного материализма. «Знание возникает из человека, существует лишь в нем и для него. Пытаться объяснить, а тем более выводить психическую жизнь из физической и наоборот – значит попадать в заколдованный круг». Высоко оценивая значение объективного знания «точных наук», Кавелин возлагал особые надежды на психологию, считая, что лишь она одна «может разрешить задачу, на которую не дает ответа ни философия, ни естествознание». Такой задачей он считал понимание внутреннего мира личности. При всей своей философской «осторожности» Кавелин все же не смог избежать субъективизма, фактически признавая «первичность» внутреннего, психического опыта личности: «Мир внешних реальностей есть продолжение личного, индивидуального, субъективного мира».

Мыслитель-либерал, Кавелин отводил решающую роль в понимании истории личностному началу. «Для народов, призванных ко всемирно-историческому действованию.., существование без начала личности невозможно... Личность, осознающая сама по себе свое бесконечное, безусловное достоинство, – есть необходимое условие всякого духовного развития народа». Смысл русской истории он видел в становлении и укреплении «начала личности», что должно было в конечном счете привести к сближению России с Западом. Исторический прогресс был для него немыслим вне нравственного развития человечества. «Нравственное развитие и деятельность составляют такую же настоящую практическую потребность людей, как и все другие стороны развития и деятельности». В политическом плане Кавелин всегда оставался сторонником умеренных административных реформ, проводимых «сверху».


15. В.И. Семевский.

Семевский (Василий Иванович) - известный ученый, родился в 1848 г. По окончании курса в 1-й петербургской гимназии, поступил на два года, с целью изучения естественных наук, в медико-хирургическую академию, а затем перешел на историко-филологический факультет Петербургского университета. Еще будучи студентом, посвятил себя изучению истории русских крестьян; первым его результатом была статья в "Русской Старине" 1876 г.: "Крепостные крестьяне при Екатерине II". В 1881 г. он напечатал в VIII т. "Записок" историко-филологического факультета диссертацию: "Крестьяне при Екатерине II", и представил ее на степень магистра, которую и получил в Московском университете. В декабре 1882 г. Семевский начал в Санкт-Петербургском университете чтение лекций по русской истории, в качестве приват-доцента, возбуждая в молодежи стремление к серьезному изучению судеб русского народа и социально-экономических условий его жизни. В 1886 г. прекратил чтение лекций по не зависевшим от него обстоятельствам. В 1889 г. защитил в Московском университете диссертацию на степень доктора русской истории под заглавием: "Крестьянский вопрос в XVIII и первой половине XIX века", которую Академия Наук увенчала Уваровской премией, а Вольное экономическое общество - большой золотой медалью. Обнаружив в этом труде громадную эрудицию и дар тщательного критического анализа источников, большей частью рукописных, Семевский дал блестящую характеристику отношений законодательства, литературы, общества и народа к вопросу об уничтожении крепостного права. В нашей литературе до тех пор не было отдельного труда, всесторонне обнимающего историю крестьянского вопроса в течение всей рассмотренной Семевским эпохи. Вывод, к какому приходит Семевский, заключается в том, что теоретические основы освобождения крестьян были выработаны лучшими представителями нашей интеллигенции; программа по крестьянскому вопросу, выставленная русской интеллигенцией, позднее сделалась и правительственной программой, хотя и с некоторыми ограничениями (например, за крестьянами не сохранена вся земля, предоставленная им в пользование помещиками). В 1891 г., по предложению И.М. Сибирякова , Семевский занялся изучением истории и современного положения рабочих на сибирских золотых промыслах и с этой целью совершил путешествие в Сибирь до Якутской области включительно, причем собрал массу материалов для своего будущего труда. В 1898 г. этот труд вышел в свет под заглавием: "Рабочие на сибирских золотых промыслах" и был увенчан Самаринской премией. В 1894 - 1896 гг. Семевский состоял товарищем председателя исторического общества при Петербургском университете, а с 1895 г. состоит секретарем отдела для содействия самообразованию в комитете педагогического музея военно-учебных заведений. Помимо упомянутых научных работ, Семевский выступал с статьями популярного и публицистического характера в разных периодических изданиях. Главные из них: "Литература Екатерининского юбилея" ("Русская Старина", 1874, № 4), "Княгиня Екатерина Романовна Дашкова" (там же, т. IX, стр. 407 - 430), "Александр Григорьевич Ильинский", некролог ("Русская Старина", 1878, т. XXI), "Крестьяне вотчин духовенства во второй половине XVIII в." ("Русская Мысль" 1881, № 9 и 10), "Домашний быт и нравы крестьян во второй половине XVIII в." ("Устои", 1882, № 12), "Пожалование населенных имений при императоре Павле" ("Русская Старина", 1882, № 12), "Н.И. Костомаров, 1817 - 1885 г.", историко-биографический очерк ("Русская Старина", 1886, т. XLIX, стр. 181 - 212), "Василий Иванович Водовозов", биографический очерк ("Вестник Европы", 1887, № 11 и 12; статья эта издана отдельной книжкой, с добавлениями и с приложением портрета Водовозова), "Н.Д. Хвощинская-Заиончковская" ("Русская Мысль", 1890, № 10 и 12), "Н.Д. Хвощинская-Заинчковская" ("Русская Старина", т. 69).


16. Революционно-демократическая концепция русской истории. Научная деятельность А.П. Щапова.

Щапов Афанасий Прокопьевич (1830-ФВ 1876) -