Монография посвящена малоизученной проблеме лич­ностной организации времени деятельности и жизни в целом. Вмногогранной авторской концепции преодолен разрыв,

Вид материала

Монография

Содержание Время жизненного пути и развитие личности Глава пятая Время жизненного пути и развитие личности Глава пятая Время жизненного пути и развитие личности Глава пятая Время жизненного пути и развитие личности Время жизненного пути и. развитие личности^

Подобный материал:

• Монография посвящена одной из самых острых научно-технических, социально-экономических, 1841.01kb.
• 2 Российская империя в XVIII первой половине XIX, 430.49kb.
• Статья посвящена актуальной и значимой проблеме управления недвижимостью в целом,, 147.34kb.
• Посвящена важнейшей проблеме теоретических основ эвристического обучения, 263.08kb.
• Тематический план по курсу «Личностные расстройства» на заочной форме обучения, 308.62kb.
• Проблема отражения стратегических целей на деятельность предприятия, 28.21kb.
• Тематический план курса, 195.67kb.
• Уникальная программа Сознание машины и человека Компьютеры будущего Верующие ученые, 1739.98kb.
• Тема урока Е. Л. Шварц «Сказка о потерянном времени», 116.78kb.
• Теория деятельности как методологический подход в психологии, 2796.63kb.

но не осознаваемая, не сознательная, не целенаправленная.

В отношениях с теми, за кого мы в жизни отвечали или от кого зависим, мы черпаем жизненные силы, которые составляют наш определенный потенциал. Один тип людей дорожит самими ло себе — очень небольшими по числу, но глубокими жизненными отношениями, готов взять на себя ответственность за «мы», а не только за «я». Другой — напротив — в силу «живости и фикси-рованности на настоящем моменте» приходит к недопониманию разницы между количеством и качеством отношений. Кто бы ни оказался рядом, он одинаково принимает их всех, не делая разницы между человеком, способным на огромную преданность, и просто «проходящим мимо». Актуализация такого типа заключается в том, чтобы тратить, расходовать (деньги, подарки, менять знаком­ства и т. д.). Третий тип строит не столько отношения с людьми, сколько увлекается предметами (книгами, произведениями искус­ства и т. д.). Его отношения выражаются в его разнообразных интересах, а он выражается в них, насыщается ими (при отсутствии склонности к овладеванию материальными благами, комфортом).

24-4 ^ Время жизненного пути и развитие личности __ _

Разные типы, согласно Д. Кейрси, отличаются тем, что одни более определенны, упорядочены, стабильны сами как личности, другие опираются на стабильность отношений, жизненной позиции, кото­рая, напротив, позволяет им быть более свободными, склонными к экспромту, романтизму и т. д.

Другой осознанной способностью личности является потенци­рование времени, его сохранение (или экономия) или умножение. Актуализация в жизненном процессе выступает как способ его реализации на каждом жизненно важном этапе (способ «приходо-вания и расходования»). Актуализация — это не только способ­ность, определяющая жизненную позицию, но и особенность, про­являющаяся на протяжении жизни, т. е. ее линии. Личность в каждый данный отрезок жизни умножает разные времена, но не раз и навсегда. Именно поэтому актуализация — жизненная спо­собность.

Выявленная в наших исследованиях особенность внешней и внутренней детерминации времени может быть переформулирована применительно к жизненному пути в виде категории «временного режима». Личность живет либо в свободном, либо установленном (строгом) режиме времени. Свободный временной режим жиз­ни личности образуется в результате успешности личностных уси­лий человека, степени его «продвинутости», зрелости, адекватности его затрат — его целям, задачам и потребностям. Временной режим, таким образом, оказывается одновременно и характеристикой жиз­ненной позиции (удачной, успешной), и характеристикой жизнен­ной линии. Потенцирование как осознанную потребность можно определить только при учете временного режима. При заданном временном режиме жизни потенцирование превращается, как мы увидим, в манипулирование временем. При свободном режиме воз­никает осознанная способность личности. Тип, живущий в свобод­ном режиме (с незаданном сроком — по Л. Ю. Кублицкине), имеет возможность осознанного выбора, создавая диахронизм жизненной' линии из «веера направлений» или сочетания многообразия на­правлений (2-й и 3-й типы по Н. Ю. Григоровской). Тип, живущий в заданном временном режиме (внеличностном или надличностном), постоянно находится под контролем за соблюдением определенных временных норм (времени выполнения операции, процедуры). В этом режиме не требуется перевыполнения нормы, но и недо­выполнение недопустимо. Здесь, образно выражаясь, ставятся «вре­менные рамки». Некоторые типы, привыкая к внешнему контролю или проявляя тревожность, сами становятся «контролерами» своей деятельности, обязательными, исполнительными. Функция контро­ля в условиях заданного режима открывает возможность к мани­пулированию временем как одной из промежуточных, но недоста­точных форм его реализации в жизненном пути. Примеры мани-

_ ____^ Глава пятая _^_______245

пулирования временем деятельности можно видеть в работе О. В. Кузьминой, выделенные ею типы либо ускоряют, любо за­медляют темп, скорость в процессе работы, чтобы остаться в задан­ных сроками режимах. В процедуру манипулирования входят такие операции, как учет, контроль, программирование, моделирование и даже кодирование временного континуума личности, но не его планирование, все эти операции являются синонимами личностной несвободы в процессе временной регуляции. Очень существенно провести различие между объективной и субъективной детермина­цией жизненной позиции и внешней или внутренней детермина­цией времени. Объективная детерминация жизненной позиции — это социальные факторы, условия и требования, ее образующие, и их личностное выражение. Они влияют на временной потенциал жизненной позиции, но не являются непосредственной внешней временной детерминантой. То же можно сказать по поводу детер­минации жизни, исходящей от личности, и ее детерминации вре­мени. Это разные детерминанты, хотя они и связаны. Объективная детерминация жизненной позиции — это социальное происхожде­ние человека, его родители, уровень обеспеченности, образованно­сти, в том числе здоровье, превосходные природные данные, спо­собности. Внешняя детерминация времени — это ее заданный (рас­смотренный выше) режим (в больницах, лагерях и на принуди­тельных работах люди живут и по такому режиму).

Таким образом, можно соотнести введенное в исследовании Л. Ю. Кублицкине понятие «режима деятельности» и «внешней или внутренней детерминации времени» жизненного пути. Внеш­няя детерминация времени создает жесткий режим и ограничивает (или сводит на нет) способность осознанного потенцирования вре­мени. Внутренняя детерминация связана с осознанным потенци­рованием, овладением временем.

Приспособленность личности к режиму в ее деятельности, про­фессии ведет к двум основным последовательностям, проявляю­щимся в жизненном пути. Первая заключается в том, что жиз­ненный путь делится на отрезки, определяемые заданиями, целями и ...заданными сроками деятельности. Даже если реально деятель­ность, работа не столь значима для личности, она внутренне при­спосабливается к жизни «от звонка до звонка», «от получки до получки», «от одного задания к другому». Она переносит темп работы на темп жизни, хотя, повторяюсь, не обязательно видит в работе смысл жизни. Второе следствие — она привыкает внутренне к дроблению жизни на «сроки» и когда — внезапно — между ними образуется «пустое пространство», свободное время, она дезорга­низуется, чувствует растерянность, «не находит себе места».

Применительно к этим людям правомерен событийный подход, предложенный Ш. Бюлер [139] и разработанный в отечественной

246__ ^ Время жизненного пути и развитие личности_______

психологии Е. А. Головахой и А. А. Кроником [40]. Они измеряют свою жизнь воскресными днями, свадьбами, разводами, рождением детей и т. д. Для них важны традиции, поскольку традиция дает некоторое чувство пролонгированности в чередовании отрывков жизни, а праздничные события, будучи традиционными, также извне помогают испытать чувство расслабленности, подобное сво­боде. Такие люди не в состоянии вырваться в идеальное ценностное жизненное пространство, поэтому у них нет осознанной способности потенцирования времени, хотя они способны к его актуализации — умножению социального времени на индивидуальное, индивиду­ального прошлого на настоящее. Их линию жизненного пути не совсем точно назвать прерывистой, поскольку прерывистость пред­полагает изменение ее направления (поворотные, по С. Л. Рубин­штейну, поступки, моменты, события), т. е. личностно обусловлен­ные изменения. Она является скорее рутинной, монотонной, по­добно работе на конвейере. Вспоминается роман Кобо Абэ «Жен­щина в песках», где задача героини выжить совпадает с лавиной песка, каждый новый день неумолимо обрушивающейся на ее маленький домик. Такая жизнь на выживание, заданная жестокой внешней необходимостью, с одной стороны, ежедневно поглощает жизненные силы человека, связывая их, концентрируя на предель­но монотонных делах, не оставляя ему ни грана ценностного време­ни, с другой — требует от него очень большой адекватности еже­дневным делам и задачам, чтобы его силы были им пропорциональ­ны и его не «засыпало песком». Здесь можно напомнить об обсу­ждавшейся ранее пропорциональности, которая в принципе выра­жает и обеспечивает соответствие полноте самовыражения личности.

Таким образом, характер жизненной линии определяется соот­ношением необходимости и свободы в жизни личности в ее изна­чальной позиции и «режиме» жизни. У последнего типа нет за­висимости жизненной линии от личности, личность — «слуга» своей жизни, целиком зависящая от жизненной необходимости.

Прерывистая жизненная линия связана по крайней мере с тремя факторами. Первый — личностная детерминация, исходящая из решения резко изменить жизнь. Потенцирование времени в данном случае проявляется в способности человека принять сознательное решение. Второй фактор связан с не зависящими от личности негативными или позитивными обстоятельствами — смертью близ­кого человека, его тяжелой болезнью, требующей высвобождения от всех дел для ухода за ним, или браком, появлением детей, когда женщина вынуждена или охотно бросает свою работу (или расторжением брака и изменением ее роли в семье, когда она, напротив, становится единственной кормилицей). При независи­мости от личности этих обстоятельств, теряя близких, мы теряем и себя и заново начинаем восхождение на жизненную гору, срываясь

______:_:_..__^ Глава пятая__________.__._.. 247

вниз и снова карабкаясь вверх. Как хорошо сказано героиней одного из романов — «мы избранники, которых на секундочку вырвали из плена тьмы, чтобы совершить нечто полезное». Вари­анты выражения таких «перегибов» жизненной линии выявлены Т. Н. Березиной в образной сфере личности во всем многообразии позитивных и негативных «интерпретаций» этих перегибов.

Однако следует добавить, что хотя эти «перегибы», «перерывы постепенности» объективны, они совершенно по-разному «перера­батываются» личностью, лишая ее жизненных сил для дальнейшего движения или выявляя ее новый скрытый потенциал и резервы для того, чтобы «начать сначала». Таким образом, потенцирование времени есть сознательное использование личностью своего вре­менного ресурса для произвольного изменения хода жизни, для преодоления ее объективных «прорывов», «перерывов постепенно­сти», т. е. для личностного обеспечения своей «логики» линии жизни при осуществлении ею перемен или возникновении «пере­гибов».

Третий фактор, влияющий на прерывистость жизненной линии, связан с соответствием—несоответствием активности личности жиз­ненным ситуациям, ее способностью—неспособностью к своевре­менной самореализации. Здесь начинает обнаруживать свою роль третья способность личности к организации времени жизни — свое­временность. Здесь мы снова обращаемся к введенному А. О. Про­хоровым понятию необратимой ситуации. Своевременность личнос­ти как ее важнейшая жизненная темпоральная способность заклю­чается не только в одном факте совмещения личностью «пика» своей активности и сущностного для ее реализации момента собы­тия (по аналогии с классическим выражением «еще рано браться за оружие»). Своевременность в масштабах жизненного пути за­ключается в своевременности затрат с точки зрения личностных усилий при прохождении наиболее сложных или наиболее реша­ющих участков, поворотных этапов в ее жизни. Лишь для соци­альных (или политических) функционеров своевременность — это способность оказаться на нужном месте (в социальной иерархии) в нужное для себя время. В других случаях от личности требуется умение работать в правильно, осознанно найденном ею самой вре­менном режиме. Студентам при вступительных экзаменах хорошо известна эта задача — составить пропорцию необходимых для под­готовки предмета дней и интенсивности работы в течение каждого дня. Проблема состоит не в том, что студент приходит несвоевре­менно (опаздывает) на экзамен, а в том, что он не «построил уравнений» своей подготовки. То же происходит с нами, взрослыми, когда задан конечный срок сдачи каких-то важных документов, но довольно сложно предвидеть, сколько времени потребует «во­локита» с каждым из них. Несвоевременность приводит к неуда-

248____ ^ Время жизненного пути и развитие личности

че — провалу на экзамене, невозможности получить квартиру (из-за неоформленных в срок, недостающих документов) и т. д. Так создаются необратимые объективно ситуации. Мы субъективно стре­мимся сделать их обратимыми, но по существу входим в новую ситуацию.

Здесь мы определим своевременность на короткой «дистанции». Ее сложнее выявить, особенно не имея критериев, на дистанции жизненного пути. Иногда более раннее супружество, рождение детей дает в последующем преимущества («опережение») в профес­сиональной работе. Иногда наоборот — женщина погружается в быт и не может быть успешна в работе. Есть критерии для свое­временности в карьере (образование, выбор профессии, этапы про­фессионализации, социальные статусы). Например, если человек большую часть жизни проработал сотрудником, то вряд ли он проявит большие способности, слишком поздно став руководителем. Напротив, успешное, своевременное занятие профессиональной по­зиции дает эффект «ускорения» дальнейшего продвижения в смыс­ле минимизации личностных затрат, усилий. Достаточно случайное или целенаправленное «попадание» человека в нужное время на нужное место дает ему потенциальную возможность «развер­нуться».

Принципиальная несвоевременность свойственна типу, в прин­ципе не стремящемуся к жизненным достижениям — равнодушно­му к поражениям или успехам. Тип «игрока» воспроизводит в одном из своих произведений Лермонтов и — бесконечно скрупу­лезно — Ф. Достоевский в одноименном романе. Увлечение про­цессом, перепадами успехов, неудач, непринятие всерьез жизни, рассмотрение ее условий как переменных, в которые можно про­извольно подставить любое значение, страсть к экспромту, неожи­данностям — переносят личность в другое жизненное «виртуаль­ное» измерение.

Напротив, стратегически своевременным является тип лично­сти, который, например, не требуя от общества признания его таланта, не требуя славы, весь свой талант в нужный момент использует со всей данной ему жизненной силой. Так был ради­кально изменен весь ход Великой Отечественной войны, когда Жуков всю силу своей личности и данной ему власти использовал для применения своего полководческого таланта. Своевременность особо важна во время военных сражений, но она — скрытая пру­жина и мирной личной жизни.

Для анализа жизненной линии и ее характера (прерывистого или непрерывного) важно, что несвоевременность образует «разры­вы», пробелы в жизненной линии, которые требуют «начать все сначала», а ретроспективно выглядят как зря потраченные силы и время (или «упущенное» время). Своевременность обеспечивает

____ _____^ Глава пятая .__. ____________249

поступательную непрерывность жизненной линии и иногда ее вос­ходящий характер.

Прежде чем обратиться к последнему, заметим, что характе­ристики жизненной линии ортогональны относительно ее простран­ства. «Веер» жизненных возможностей придает широту, объем жизненному пространству. Прерывность—непрерывность жизнен­ной линии — характеристика, как бы лежащая на ее «плоскости». Наконец, восходящий характер жизненной линии определяется как произведение времени и пространства, как личностная «ре­конструкция» времени в пространстве, дающая особую творческую актуализацию времени. Восходящий характер жизненной линии придает личности духовность и душевность, но только тогда, когда все ценности переживаются ей, т. е. укоренены на бессознатель­ном, более широко — экзистенциальном уровне. Восходящий ха­рактер жизненной линии и самой личности — движение и дости­жение ею уровня субъектности, акме (по Б. Г. Ананьеву) — связано прежде всего с ролью смысловых ценностей в жизни и ее главного смысла жизни. Но хотя понятие «смысла жизни» всегда связыва­ется с высшим мировоззренческим уровнем сознания личности, оно, как показывает наш теоретический и эмпирический анализ, исследования Т. Н. Березиной и Н. Ю. Григоровской, «питается» и вырастает из бессознательных, более широко, экзистенциальных переживаний жизни.

Было бы большим ограничением свести эту экзистенциальность только к эмоциям, к любым этическим или эстетическим пережи­ваниям, поскольку последние есть научные или художественные абстракции, вырванные из живой ткани экзистенциального мира человека. Только ли это внутренний мир личности? Да, если он вбирает всю чувственную сферу соприкосновений, погружений че­ловека в природу, всю неповторимость душевно-эмоционального единения с другим человеком. Этот мир глубоко индивидуален по существу своему, но он не имеет границы между внешним — че-. ловеческим, и внутренним — культурным. В категориях К. Г. Юн­га представление об экзистенциальном ближе всего к понятию архетипа как коллективного бессознательного. Однако экзистенци­альность не может быть утоплена в глубинах сознания, историчес­кой памяти человека. Она одновременно и способ его единения с миром. И в этом отношении ближе к истине А. Ф. Лосев в его глубочайшей трактовке древней мифологии не как способности дикаря отделить себя от окружающего, сравнив себя с животными или богами, а лишь как символического способа переживания своего единства, синкретической связи с миром.

Экзистенциализм впервые попытался охватить философским объяснением эту непосредственность индивидуального бытия, но все же не смог соединить онтологический и психологический уров-

250______^ Время жизненного пути и развитие личности__

ни, как справедливо замечает А. И. Филиппов. Основной дефект персонологии Сартра, заметили бы мы, в том, что он не смог раскрыть всю полноту экзистенциальности. «Обладание психоло­гическим „я", — писал Сартр, — является только знаком лично­сти» [118, с. 148]. Знаковый принцип здесь абсолютно неадекватен, поскольку знак выступает как абстрактный и, более того, локаль­ный способ обозначения чего-либо в действительности. Между зна­ком и обозначаемым как раз нет никакой непосредственной связи. Экзистенциальность же есть душевно-чувственное воспроизводство, т. е. способ жизни, ее процесс. Не случайно поэтому экзистенци­ализм не смог выбрать адекватных категорий для обозначения этого уровня и способа бытия человека, употребив только такие, как «тошнота» и т. д. Экзистенциальное — это не телесное, не ор­ганическое, не физиологическое — именно на этом уровне впервые происходит преодоление субстанциональности этих форм и через их посредство осуществляется самовыражение, находится способ единения человека с миром. Экзистенциальность не может быть описана в категориях восприятия или деятельности органов чувств так называемой чувственной ступени познания. Это, действительно, чувственная ступень, но не познания, а самой жизни, на которой происходит перевод биологического в природное, поиск своих при­родных способностей, уже оторванный от потребностей, т. е. сво­бодный. Бессознательное — это иррациональный, но не категори-зованный способ проявления своих природных сил. И в этом смысле в способе воспроизводства своей индивидуальности человек свобо­ден. Экзистенциальность выполняет функцию нового способа со­единения всех модальностей бытия человека и поиска способа функционирования, соответствующего этому новому единству. Она соединяет его чувствительность в широком смысле слова с его способностью воображения (непроизвольной образной сферой, иг­рой) как неким способом дистанцирования от чувственности, отлета от эмпиризма и в этом способе соединения апробирует свою спо­собность чувствования и сочувствования. Тело овладевает языком танца, лицо — языком выражения чувств, слух — языком и, в единстве с телом, ритмом музыки [118]. Бессознательное на своем интуитивном языке резонирует с действительностью, определяя свой собственный чувственный способ связи с ней.

Эксзистенциальность первична исторически и онтогенетически, но она сохраняется у взрослой личности, функционируя способом, типичным для ее национального типа индивидуальности. К. Г. Юнг чрезвычайно глубоко раскрыл действительно существующую по­лярность западного и восточного типов экзистенциальности и по­казал преобладание экстравертированности у западной и интровер-тированности у восточной личности. «На Востоке, — писал он, — внутренний человек всегда имел такую твердую власть над внешним

__ ___________ ___Глава пятая___ _ ___ _____251

человеком, что у мира не было никаких шансов оторвать его от своих внутренних корней, на Западе же внешний человек забрал такую власть, что она заставила его отвернуться от своей сокро­венной сущности и глубинного бытия» [135, с. 521]. Полярность же типов заключается в преобладании у западного ценности разума, сознания, а у восточного — именно экзистенциального пласта свое­го бытия, самоценности личности и ее души. Восточная культура, разработав искусство своих техник, позволила последнему работать с низшими психофизиологическими состояниями и за счет ослаб­ления таким способом силы своего Эго, поднимать вверх уровень коллективного бессознательного, осуществлять самоосвобождение силы духа. Для западного человека главным условием является разумность и вера в Бога, поэтому средством освобождения ока­зывается институт Церкви и ее «техники». «И Запад, — писал К. Г. Юнг, — несмотря на свою экстраверсию, тоже имеет средство общения с душой и ее запросами; в его распоряжении институт Церкви, который дает выход неизвестной душе» [135]. Самого же человека своими силами религия не научила способам давать выход душевным процессам.

Таким образом, способ самовыражения связан с типом культу­ры, который обеспечивает преобладание в нем рационального или экзистенциального, иррационального, а также с типом экстра- или интровертированной личности. Скрытый парадокс в юнговской фор­муле заключается в том, что именно восточный интроверт оказы­вается менее эгоцентричен в сравнении с западным экстравертом в силу коллективного характера его бессознательного, а также непрерывной работе его души. С. Л. Рубинштейн считал, что первичной абстракцией психической жизни является не чувство «Я», а позиция «Мы», как он прекрасно написал в книге «Человек и мир» — «Республика субъектов».

Но для психологического анализа чрезвычайно важно различе­ние онтогенетического развития экзистенциальности и ее «судьбы», сложившейся у взрослой личности, в том числе в силу не только ее принадлежности к тому или иному этническому типу, но жиз­ненного пути, биографии, в той или иной мере определенной со­циумом.

Но для обоих аспектов анализа существенно то, насколько определенным оказывается способ самовыражения или, что то же, насколько экзистенциально выраженным является первичное Эго (будь оно более эгоцентрично или коллективно). Экзистенциаль­ность — это не состояние, не пребывание, дление чувственности в ее стихийности, а поиск и нахождение бессознательным индиви­дуальных «тональностей», «композиций», из которых складывается более выраженный, темпоральный способ интеграции с действи­тельностью. Первичным основанием экзистенциальности становит-

252_ ^ Время жизненного пути и. развитие личности^ __

ся некоторое доминирующее в ансамбле других («доминанта» — по Ухтомскому) чувство, «интонация» (по Рубинштейну). Это обоб­щение сходно с интерпретацией, поскольку вовлекает множество самых различных отношенческих, деятельных, поведенческих, со­бытийных, эмоциональных составляющих. Здесь, как позднее в интерпретации, существен анализ природы интеллектуального обоб­щения, проведенный Б. Ф. Ломовым, и введенное им понятие «меры» [77]. В данном случае, как и в интерпретации, хотя она осуществляется сознанием, основой обобщения может становиться достаточно частная составляющая, одно событие, одно — сильней­шее — впечатление. Здесь нарушается мера, необходимая для пол­ноты теоретического, интеллектуального, научного обобщения и вступает в силу закон доминирования — интенсивности пережива­ния момента субъектом. Бессознательно субъект выбирает как наи­более ценное, желательное (или нежелательное) именно это пере­живание, создавая тем самым определенную проекцию, интенцию в будущее.

В эссеистской, но очень яркой форме об этом бессознательном «Я» написала Нина Берберова: «Мне с самых ранних лет дума­лось, — пишет она, — что у каждого человека есть свой no man's land (ничейная земля — перевод мой. — А. С.), в котором он сам себе полный хозяин. Видимая для всех жизнь — одна, другая принадлежит только ему одному, и о ней не знает никто... пусть час в день, вечер в неделю или день в месяц он живет этой своей тайной и свободной жизнью...

Эти часы либо что-то дополняют к видимой жизни, либо имеют самостоятельное значение; они могут быть радостью или необхо­димостью, или привычкой, но для выпрямления какой-то „гене­ральной линии" они необходимы. Если человек не пользуется этим своим правом или вследствие обстоятельств этого права лишен, он когда-нибудь будет удивлен, узнав, что в жизни не встретил самого себя... В этом no man's land люди плачут или пьют, или вспоминают что-нибудь, о чем никому неизвестно, или рассматривают свои босые ноги, или стараются на лысой голове найти новое место для пробора, или листают иллюстрированный журнал... я не знаю, да и не хочу знать... Только не надо думать, что эта другая жизнь, этот no man's land есть праздник, а все остальное будни. Не по этой черте происходит деление, оно проходит по линии абсолютной тайны и абсолютной свободы» [21].

Описанное Берберовой является особым временным пережива­нием одиночества. Но если это и одиночество, то главным в нем оказывается неосознаваемое утверждение идентичности своего «Я». Это утверждение не связано ни с какой-либо напряженной кон­центрацией на своем «Я», ни, тем более, с рефлексией. Непроиз­вольная бессознательная активность подобна игре,