I. Комната в Царском ~ Совершеннолетие Володи Дешевова Лида Леонтьева, Поездка на Валаам Нешилот Юкс и Юкси 7 дневник

Вид материала

Документы

Содержание XVI, Киевские лекции — Террор ~ Второй арест — «Любовь осела» - «Зловещие дни» — «В одноместной каюте II класса» - «Разрыв» — SO Н.н.пунин - а.а.ахматовой. Н.н.пунин- и.н.пуниной

Подобный материал:

• Экскурсии по Гродненской области, 50.92kb.
• Знамя Мира Рериха на Валааме, 35.21kb.
• «Нить судьбы», 276.34kb.
• «Нить судьбы», 276.09kb.
• Всё началось в 19ч. 00м. Как и во всяком сказочном государстве у нас в школе были различные, 8.53kb.
• Загородная поездка в мемориальный комплекс «Хатынь». Поездка в историко-культурный, 20.89kb.
• Боливийский дневник 7 ноября 1966 года, 1056.64kb.
• В фонд поддержки Володи Ланцберга, 16.58kb.
• «кижи + валаам + соловки» Москва – Петрозаводск – Кижи – Сортавала Валаам – река Шуя, 123.75kb.
• Конкурс рисунков Кл комната Кл комната, 157.14kb.

^

.XVI, Киевские лекции — Террор ~ Второй арест — «Любовь осела» - «Зловещие дни» — «В одноместной каюте II класса» - «Разрыв» — SOS — Учебник

Н.Н.ПУНИН - А.А.АХМАТОВОЙ.

января 1935 года. <Киев>

Аничка, против окон Фундуклеевской гимназии стоял как бы с тобой. Долго думал, выходила ли ты с сумкой и косами или как ина­че? одна или с подругами? и выйдя, увидела ли бы кого нибудь из мальчиков на углу или не смотрела на это. А если бы была со мной теперь, ежилась ли бы ты от воспоминаний или, наобо­рот, веселым глазом находила сохранившиеся места: букинистов, которые, по-моему, здесь, несколько ниже к Крещатику, были всегда; барочную колокольню Софии; паршивый фасад оперного театра.

Я не хожу здесь без тебя; здесь мне все кажется воспоми­нанием, тенью твоей между стволами и снегами Бибиковского бульвара. Снегов в Киеве так много, как редко когда бывает у нас; везде сугробы, как ни чистят, как ни вывозят. Я живу в Наркомпросе на Бибиковском (на углу Владимирской). С тру­дом из-за съезда через наркома меня устроили в общежитии Нар-компроса; первую ночь спал в каком-то студенческом бараке и было плохо; здесь нас десять человек в большой комнате, но днем можно работать, чисто и любезно.

Лекции начались: два раза в день, по утрам с 8'/г ч. и ве­чером с 4 до 6. Директорат слушает, обстановка напряженная, боятся формализма; трудно!

Говорят, ты Киева не узнала. Крещатик асфальтирован, па­нели расширены вдвое; трамваи по Крещатику не ходят, толь­ко автобусы. Все залито светом, магазины да кафе, да киоски, почему-то с булками.

Думал переехать сюда совсем, да боюсь. Расскажу, как приеду. Только гоню воспоминания о Фонтанке последнего вре­мени, не хочу вспоминать и не буду.

Тихо здесь; иногда пробивается солнце, как бы весна; но чаще холодно и ветрено. Встретился здесь с П.Кузнецовым и

.Кончаловским,— заезжали на 2 дня; с ними попал на банкет, но быстро ушел, устав.

Аничка, будь другой («это еще что?»), не поддерживай Льва — плохо это и, вероятно, гибельно.

Какая ты нежная в Киеве, как снег; не узнаю тебя, была ли ты когда-нибудь такой в Ленинграде?

Целую твои руки и плечики. Прости и не болей.

К.-М.

Н.Н.ПУНИН - А.А.АХМАТОВОЙ.

января 1935 года. Киев

Милый ангел.

На дворе буря — стекла дребезжат, тает. Я ничего не хочу тебе сказать особенного, кроме того, что деревья улиц так тре­вожны твоею тенью.

Прости мне эту жизнь. В просьбе этой не больше смысла, чем в сожалении, что тебя нет здесь.

Нигде еще не был; только в музее (бывший Ханенко), где «сумасшедший» Веласкес*, изумительный! 29-го кончу лекции; хочу пробыть еще дня два, чтобы съездить в Лавру и кончить «Кузнецова»*.

На киевских улицах живет твоя молодость, в ней я чувст­вую свою и вспоминаю — как будто тоже жил здесь когда-то. И хорошо вижу и понимаю, что все кончено.

Милая, мне горько, и я не могу понять, как могло случиться все, что случилось. В этой жизни есть что-то неправдоподобное.

Прости, я устал.

Я переезжаю в гостиницу и буду, надеюсь, лучше устроен, чем в этом общежитии. Возможно, что я приеду только 3-го. (Лекции идут с возрастающим успехом.)

Целую смиренно твои замученные руки. К.-М.


Н.Н.ПУНИН - А.Е.АРЕНС-ПУНИНОЙ и И.Н.ПУНИНОЙ.

января 1935 года. <Киев>

Милая Иркуси и Галочка.

Сегодня я наконец устроен в гостинице и не обиваю бока о жесткие матрасы общежитий.

Мне так понравилось в Киеве, что думал и гадал, не пере­ехать ли наконец сюда; я всегда мечтал к концу жизни подтя­нуться к Югу. А здесь Юг. Я приехал — были сугробы белого, белого снега. Три последних дня были солнечны ~ и снега на улицах почти нет. Сейчас сижу в номере, форточка открыта; слышно, как капает с крыш; яркое, теплое солнце. А вечерние сумерки, кто помнит, когда растаявшее за день подмерзает, а в воздухе голубизна.

Принимают меня хорошо, а то, что я валялся по общежи­тиям, это общая неразбериха — как и у нас, в Академии, глав­ным образом из-за съезда, занявшего все гостиницы.

Читаю два раза в день, утром и вечером — трудно. Сперва относились подозрительно, теперь, как будто, убедились в марк­систской правоверности, и соглядатаи на лекциях не бывают. Стенограммы делают.

Так я и знал - достаточно мне уехать, чтобы у вас не ста­ло ни сахару, ни чаю, ни масла.

Видел недавно во сне Тырсу, и он плакал, жалуясь, что не может выучить детей музыке. Не случилось ли чего с ним?

Вчера здешнее начальство послало телеграмму Леграну с просьбой продлить наше возвращение до 3-го утра, если согла­сие будет, увидимся 3-го, а то — 1-го утром.

Ну до свидания, ребята, целую вас крепко и очень нежно благодарю. Папа и Ника.

^

Н.Н.ПУНИН - А.А.АХМАТОВОЙ.

июля 1935 года. <Москва>

Здравствуй, сердце!

Приехал. Встречал Пастернака и встретил — пустяковая встреча; как всегда, обиделся. От гордости.

Остановился у Штеренберга. Рождественка, 11, кв. 9.

Задержусь, потому что Кузнецов на даче и его вызывают.

Сейчас — увижусь с Эфросом, а послезавтра поеду к Куз­нецовым на дачу.

Жарко, парит, настроение хорошее. Ехал чудно; скажу те­бе: мещанская «среда» — это единственно живое, пусть быт, но отношение свое, человеческое.

Я за «мещанство».

Целую, милый.

Ну, Олень, как ты переходишь дороги в Москве? Ехал в метро, страшно по самолестницам.

Твой К.-М.

^ Н.Н.ПУНИН- И.Н.ПУНИНОЙ.

июля 1935 года. <Москва>

Здравствуй, Иркуси!

Спасибо тебе за цветочки; когда ты успела их положить? В Москве жарко, но каждый день дождь. Вчера ездил на дачу к Кузнецову. Там хорошо и тихо. Сегодня буду у него работать весь день и, вероятно, завтра. 21-го иду по всем делам, если не

.удастся в один день, то и 22-го и, надеюсь, 23-го вечером по­еду. Мне хорошо; живу в пустой мастерской у Штеренберга; он уехал. Видел Леву Бруни, он тоже уехал сегодня. Целуй маму, понравился ли ей подарок? а то можно переменить. Я совсем не оставил вам денег — как вы там устраиваетесь?

Спасибо тебе за все - целую крепко; живите мирно; кла­няйся Игорю.

Твой Потя.