Елисеев Олег Павлович практикум

Вид материала

Содержание

Глава 9. Мера свободы и необходимости в эволюции и в развитии личности
§9.2. Понятия свободы, необходимости и ответственности в эволюции и развитии личности
§9.3. Пространственно-временные координаты и законы развития личности в ее эволюции

Подобный материал:

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 57

Глава 9. Мера свободы и необходимости в эволюции и в развитии личности

§9.1. Принцип развития в исследовании и самопознании личности

Развитие личности в естественнонаучном и социально-историческом смыслах чаще всего рассматривается объективно, исходя из некоторых норм, пределов или идеалов. На этой основе развитие представляется как адекватное и девиантное, то есть отклоняющееся от некоторых норм «личностного здоровья». Логическим продолжением нормативных подходов к развитию личности являются его ортодоксальные определения как «прогрессивного» и «регрессивного», «продуктивного» и «деградирующего». Свобода личности при этом ассоциируется со вседозволенностью и аморальностью.

С другой стороны, авторы идей «естественного» и «свободного» развития личности видят истоки аморального и уродливого в самой культуре цивилизованного человечества и поэтому считают, что нужно по возможности изолировать ребенка от общества в некоторых пределах, где нормы поведения формируются «естественно», а развитие в целом абсолютно свободно.

Понятно, что идеи объективно (биологически, медицински, нравственно, религиозно) определенного развития личности, так же как и идеи субъективно (естественно, свободно) определенного ее развития, сходятся в одном пункте. Этот пункт — абсолютное, субординированное, абстрактное понимание необходимости и свободы, объективного и субъективного по отношению к проблеме развития личности. Естественные и отчасти социальные науки, в отрыве от человековедения, еще и до сих пор служат основанием для построения «новых» и «новейших» концепций обучения и воспитания. Возникают разнообразные варианты «взвешенных» и «комплексных» подходов к проблеме личности, в которых бесконечно варьируются значения вкладов в нee биологического и социального, естественного и культурного.

Мнимое «комплексное» объединение или абстрактная «интеграция» взаимно удаленных (по своим предметам и методам) естественных и социальных наук в попытках объяснить развитие личности как специального предмета антропологии может привести эту науку в состояние перманентного кризиса.

На фоне не вполне разрешенной теоретически проблемы развития личность тем не менее остается в сфере интересов и практической антропологии, и, в частности, социальной педагогики. Социально-педагогическая помощь человеку основывается на идеях психоаналитической этики Э. Фромма, моделях социально-психологической коррекции мотивации в Т-группах, а также на других психотерапевтических подходах, ориентированных на формирование «социально приемлемой» личности. Продолжается использование имеющих субординирующий и нормативный смысл, а поэтому и являющихся неприемлемыми, терминов: брачная, социальная и личностная зрелость.

В то же время интуитивное понимание практикующими специалистами необходимости снятия абстрактно неразрешимых проблем «комплексного» и «нормативного» развития целостным и конкретным его анализом привело к созданию последовательно гуманистических, недирективных техник психотерапии и социального сопровождения. Таким образом, научно необходимое (если человековедение является наукой, а не только искусством социально-педагогической практики) определение принципа развития личности вновь выдвинуло проблему смысла этого развития (или смысла жизни человека), репрезентирующего инвариантно самоизменяющуюся сущность личности.

«Развитие», так же как многие другие ценностные абстрактные понятия, например, «истина» или «успех», возникло путем обобщения содержания человеческой практики: только в ней подобные понятия конкретизируются. Мало кого всерьез интересует смысл абстрактных истин, успехов или абстрактного развития. Развитие, так же как и успех или истина, относительно и конкретно и требует специального восхождения к его смыслу на конкретном материале познавательного опыта личности. Чтобы не стать кризисным, это восхождение не должно быть абсолютным (лобовым, прямолинейным). Оно должно быть надежно обеспечено научной, теоретической страховкой (то есть научной подготовленностью) на базе опыта и эрудиции исследователей, прежде уже восходивших к феномену саморазвития личности.

Опыт первовосходителей обнаруживает, что наибольшего успеха добились те из них, кто рассматривал развитие преимущественно антропологически, сохраняя его адекватность предмету эволюционирующей личности. Развитие при этом не определялось только биологически, этически или только социально-психологически и политико-экономически. Во-вторых, более всего продвинулись в понимании человеческого развития (онтогенеза) те антропологи, которые опирались на системные представления о содержании предмета личности, о специфике субъективной и объективной определенности этого предмета и его сущности. В представлениях отечественных классиков антропологии, субъективность личности не приемлет внешне, объективно определяемых ориентиров и оценок ее развития. Они могут быть, конечно, сформированы, но, так сказать, в сослагательном наклонении, образуя спектр тех возможностей, которыми вообще человек располагает в современной культуре. При этом указываемые возможности также сослагательны, то есть соотносительны между собой; ни одна из возможностей, если только она не стала внутренней необходимостью для личности, не субординируется по отношении к другим. Всестороннее развитие личности при этом не становится аналогом абсолютного и необходимого развития во все стороны. Самоизменению, в принципе неограниченному, не чужда всесторонность, но как сфера или гамма наклонностей личности, проявление которых определено субъектно.

Субъектно определенное развитие личности на фоне объективных условий предстает как всесторонне соотносительное, а не абсолютное, как саморегулирующееся и самодетерминируемое. Объективные условия в целом выступают как внутренние, поскольку в них преломляются и внешние условия развития личности. Принцип развития приобретает смысл принципа внутренне определенного всестороннего личностного самоизменения, адекватного идее неограниченного, свободного развития личности. Развитие культурных потребностей и активности личности не ограничено, и личность ориентирована прежде всего на самосовершенствование. Направленность активности личности в каждый отдельный момент времени, в каждой Я-ситуации развития определяется логикой и чувствами осознанного самоосуществления личности, выражающейся в ее самоответственности.
^

§9.2. Понятия свободы, необходимости и ответственности в эволюции и развитии личности

Понятие самоответственности — более глубокое, чем дисциплина или самодисциплина. Эти последние предполагают следование определенным критериям [то есть тому, что (не)разрешается], в то время как личность принимает на себя не абсолютную, а относительную ответственность. То есть относительно любых внешних и внутренних обстоятельств ответственность личности не исключается, ибо в противном случае личность ограничивается в своем самоосуществлении. Утверждение принятия личностью ответственности на себя, во-первых, является иной формулировкой, чем та, что дана в одном из принципов объективной гуманистической этики Э. Фромма: «Добродетель — это ответственность по отношению к собственному существованию» [ 125, 33]. Ответственность только за себя, конечно, требует известного «искусства жить» в соответствии с некоторыми нормами [125,32]. Но еще большее искусство жизни состоит в принятии человеком ответственности на себя, в относительной, а не абсолютной самоответственности. Во-вторых, более точно говоря, личность не столько «принимает» ответственность, сколько она и есть эта воплощенная самоответственность. Личность не есть «выбор» или «позиция» где-то между свободой и необходимостью. Личность есть избранность, мера единства свободы и необходимости, и в этом смысле человек действительно является «мерой всех вещей». Каждая личность представляет собой свойственную ей меру необходимости и свободы, избирая способ существования, закрепленный в содержании ее познавательного опыта.

Такова подлинная диалектика этих понятий, согласно которой не дисциплинированность, а самоответственность представляет всеобще определенную морально-психологическую ношу современного человека, гораздо более весомую, чем его внешне определенные, абстрактные обязанности, ограниченные десятью заповедями или научно обоснованными нормами. Полностью, без оговорок исключается расхожее понимание неограниченности развития как моральной и прочей вседозволенности, поскольку эта последняя опровергается всей ответственностью человека. Необходимость во внешнем — государственном или ином — контроле самоответственного поведения до известной степени снимается. Сфера «контроля» должна быть обращена в свою противоположность — в систему государственного, социального и, шире, культурного обеспечения условий для реализации самоответственности свободных граждан, начиная с их детства. Так важнейшим условием свободы отдельной личности становится всеобщая свобода ноосферы, предполагающая всеобщую (относительную, относительно всего и вся) необходимость самоответственности. Свобода и необходимость становятся взаимно координируемыми условиями самоосуществления субъектной активности личности, а не взаимно исключающими ее условиями, как это представляется при абсолютном, субординированном мировосприятии. Обобщая, можно сказать, что личность, раскрываемая в своей субъектности как воплощенная самоответственность, кардинально несопоставима с особенным (в виде особи) существованием животного или с прасубъектной особенностью внекультурного, животного существования гоминидов [90,96]. Обстоятельства среды, разумеется являются известным препятствием для эволюции живого к личности но они же, являясь воплощенной необходимостью, закономерно «творят» в активности живого свою «противоположность», то есть свободу, что внешне выглядит как «безотчетное», на самом деле наиболее целесообразное, стремление к ней всего живого.

Но отсюда не следует, что сторонники естественного воспитания личности были правы, когда возвращали, например, Эмиля к началу человеческой истории, или когда в свободной школе Л. Толстого приходил ось искусственно, неестественно открывать заново необходимые способы общежития, бытовавшие некогда как свободные в крестьянской общине. Задача свободной школы несколько иная — всемерное и необходимое открытие ребенку мира человека путем необходимой взаимной (весьма требовательной и в то же время доброжелательной) ответственности, все более освобождающей ребенка от власти непознанной, слепой «стихии» самого себя, природы и общества. В этом смысле обстоятельства и люди в детстве человека творят его как личность зависимую, с тем, чтобы он затем стал способен во все большей мере самостоятельно творить обстоятельства, позволяющие ему быть все более свободным.

При отсутствии требовательности и доброжелательности в семье, в школе и в обществе, выражающемся в попустительстве одновременно с запретительной опекой (все можно, кроме того, что нельзя), человек уродуется в своем развитии. Он склоняется к ничегонеделанию, инфантильности и уже с этих позиций требует дальнейшего воспроизводства условий инфантильного существования, естественных и привычных для него несвободных условий. Для такой личности гнет обстоятельств, людей, власти — вещи сами собой разумеющиеся, хотя со временем осознание собственной несвободы и неосуществленности неотвратимо приходит (иногда слишком поздно, и не в первом поколении).

«Отвращение» людей от самоответственности осуществляется заинтересованными в этом «угнетателями» (иногда и не осознающими этого, — и тогда в роли «угнетателей» выступают близкие люди, стихийно воспроизводящие привычный угнетающий образ жизни). Формами такого «отвращения» от самоответственности и свободы являются различного рода «дисциплины», в том числе и формально преподаваемые учебные. Не переживаемое как действительно необходимое и свободное в условиях попустительствующе-запретительной опеки дисциплинирование формирует и провоцирует привычку бежать от всякой дисциплины, а заодно и от самоответственпости, то есть от своей же свободы.

Э. Фромм особенно подчеркнул этот последний момент в названии одной из своих книг; «Бегство от свободы», хотя при этом он принципиально не допускает соотносительного взаимообъединения свободы и необходимости «на уровнях» качественно иной человеческой этики, чем этика современного «свободного» мира.

Тем не менее именно в сфере западной психологии в силу практических нужд психокоррекции все более распространяются психодиагностические средства, которые помогают до начала работы с клиентом определять меру его «личностности». Так, Дж. Роттер, не говоря о самоответственности, именно ее фактически определяет как свойство интернальности личности, противостоящее экстернальности. Интернальная личность и при неблагоприятных условиях не снимает с себя ответственности и не считает необходимым возлагать ее на других людей или на судьбу. Для крайне выраженной экстернальности, граничащей с патологией, дефекты и негативные обстоятельства (впрочем и позитивные также) довольно часто являются объектами демонстрирования. Экстерналы зачастую лелеют негативные аспекты своего существования, чтобы тем самым обеспечить себе привычное удовлетворение ложно определенных моральных и материальных потребностей, добиться «льготных» отношений с окружающими людьми, что близко по смыслу к потенциалу агрессивности и самоагрессии. Поэтому коррекция калечности или дефектов развития личности является не только психотехнической (непосредственно направленной на дефект или другие явные особенности человека) — коррекция должна быть изначально центрированной на личности в целом. Субъектно-личностная терапия и социальное сопровождение развития личности предполагает необходимость субъект-субъектных отношений клиента и специалиста, то есть ответственных взаимоотношений, исключающих экстернальную консервацию дефектов.

Принцип развития предполагает непрерывную творческую работу личности в ее самокоррекции, направляемой в технически-информационном (культурном) плане специалистом-антропологом. При неустанной творческой (не обязательно только научной) работе человека функции его личного опыта и культуры имеют постоянно возрастающие значения от детства и до ранней старости. Таким образом, на фоне возрастающей избирательности функций памяти, мышления и других «вытягивается вверх» и общая трудоспособность, т. е. способность к сохранению жизни и здоровья.

В принципе можно утверждать, что человек в той мере «обречен» на долгую или короткую жизнь (исключая несчастные случаи), в какой мере он является творческой и ответственной личностью. Опираясь на свою способность к самоизменению, человек тем самым становится способным самоопределяться (сам себе определять «пределы») во времени и в пространстве жизни. Явления свободного самоопределения людей при этом так многообразны и привлекательны, что человек интуитивно сверяет свою жизнь с ними, даже не осознавая этого. Поэтому вряд ли чувство вины, муки совести, страх смерти, депрессия, наркомания и другие формы девиантного поведения могут рассматриваться как вполне самостоятельные феномены, — скорее всего они представляют собою симптомокомплексы, в которых несвобода личности, ее дефектная самоответственность составляют сущность так называемой «комплексной» природы дефекта.

Системность дефекта, ограничивающего развитие человека не только качественно, но и в плане простой продолжительности жизни, состоит в системной, целостной ограниченности свободы личности, ее дееспособности и самоответственности. За исключением крайних (органически исключающих личностное развитие) форм недееспособности, все остальные ограничения свободы личности — это прежде всего различные формы самоограничения развития человека.

Кроме того, неосознанное или сознательное переживание человеком собственной безответственности вызывает вторичные осложнения в содержании его активности вплоть до суицидального поведения. Выходом из этой воронки несвободы является прежде всего всемерное перераспределение ответственности на субъекта в его отношениях с другими людьми и в его ценностных ориентациях в той именно мере, в какой у него еще сохранилась спасительная способность к самоизменению. Овладев самостоятельно или с помощью специалиста собою и всей Я-ситуацией, человек, вновь возложивший ответственность на себя, становится способным продолжать себя и далее, то есть развиваться в непрерывном творческом самоизменении своей активности в ее пространственных и временных координатах.
^

§9.3. Пространственно-временные координаты и законы развития личности в ее эволюции

Таким образом, вопрос о пространственной и временной определенности развития человека оказывается не только теоретически, но и практически весьма значимым. От особенностей разрешения этого вопроса человеком зависит как продолжительность его личностного бытия (временной аспект, представляемый самоизменением), так и состояние его личного здоровья (пространственный аспект, представляемый самоответственностью).

В теории личности как в науке, адекватной идее относительной и необходимой (т. е. осознанной) свободы человека, так же как и в теории относительности материального движения, могут быть сформулированы вполне строгие и в то же время нимало не унижающие достоинства свободного человека законы. Прежде всего — это законы динамики развития личности.

Субъектно осознанное как свободное и необходимое (т. е. ответственное) развитие личности относительно и принципиально не ограничено.
Свободное и необходимое развитие личности является относительно направленным и поэтому потенциально всесторонним. Развитие прекращается, если направленность не определена или отсутствует.
Определенное ответственностью личности, ее развитие относительно обратимо. Относительная идентичность личности в ее развитии сохраняется, а самоидентификация — постоянна.

Поскольку данные законы относятся к динамике личностного развития, то основной сферой их применения являются лонгитюдинальные антропологические исследования и, в частности, психологические исследования личности. Частные случаи и следствия названных законов связаны с определением статических (срезовых) личностных характеристик.

Динамические аспекты необходимого и закономерного (т. е. осознанного) и в то же время свободного (т. е. субъектного) самоосознаваемого личностного развития всегда присутствуют в антропологическом и психологическом анализе. Вместе с тем законы динамики, сформулированные в контексте этого психоанализа, в свою очередь становятся необходимой основой психосинтеза, в котором формулируются общие и специальные закономерности, содержательно определяющие развитие личности.

Научный поиск этих закономерностей будет относиться к сфере свободы личности, в то время как законы динамики, возникшие в этой же самой сфере, объективируются и выражают собою, как и все вообще научные законы, необходимость.

Эта необходимость не зависит от желания конкретных людей и обязательна для них, как только они словом или действием обнаруживают себя в сфере личностного развития. Существенное здесь состоит не столько в метаморфозе законов свободного развития личности, сколько в простом утверждении этими законами научной, объективной ценности категории человеческой свободы. Свобода становится объектом научного исследования, и антропологическая теория личности среди других наук о свободе имеет в ней собственный предмет, представленный динамическими и содержательными закономерностями развития личности, воплощающей собою меру свободы и необходимости.

Свобода, как закон, определяет развитие личности, но ни динамические, ни содержательные его закономерности принципиально не могут это развитие определить абсолютно. Во-первых, потому что сами эти закономерности изначально формулируются как относительно определенные. Во-вторых, потому что никакие законы, применительно к человеческой практике, не действуют автоматически, поскольку они осознаются различным образом и часто весьма упрощенно. И, наконец, в-третьих, сами формулировки законов представляют собою известные пределы, а человеческое развитие, по определению, безгранично, свободно и не приемлет пределов, даже если они символизируют нечто возвышенное. Поэтому все уже известные, равно как и еще не сформулированные законы развития личности следует определить как относительно приемлемые, что адекватно принципу безграничности как мира, так и его познания человеком.

С этих позиций и законы диалектики в их отношении к развитию жизни, включая человека, — относительны. Точнее говоря, их относительность следует уже из самой их человеческой природы, поскольку они сформулированы свободными в своем научном творчестве людьми, а значит, предполагают безграничное развитие в общем потоке человеческого познания, особенно в отношении к микро-, мегамиру и миру человека.

Наиболее определенно законы диалектики выражены в явлениях микромира, где они характеризуют собою взаимоотношения необходимого и случайного. Развитие в сфере необходимости, отрицающей собою сферу случайного, осуществляется от низших форм организации движения материи к высшим, в точном соответствии не только со смыслом, но и с буквой законов диалектики. Но с появлением живого применительно к его эволюции, эти законы при непосредственном, буквальном их применении обнаруживают первые «исключения». Это происходит из-за «необязательных» следствий эволюции, не становящихся причинами каких-либо последующих изменений и поэтому прямо не связанных со скачкообразным, революционным изменением качества содержания активности живого.

Движущая сила противоречий развития, «данная» в его обстоятельствах, впервые не срабатывает автоматически — стихийно, поскольку навстречу ей выдвигается активность живого, которая существенно изменяет ход событий, предвосхищая их. Правда, это предвосхищение даже у высших животных конкретно и ситуативно, и поэтому в последующих ситуациях оно может оказаться неприемлемым. Однако, несмотря на это, в целом проблема применимости законов диалектики кардинально переформулируется: в косной природе противоречия, антагонизмы остаются движущей силой развития, но живые организмы развиваются не столько благодаря антагонизмам, сколько как бы вопреки им, их предупреждая.

С этой точки зрения кризисное, механистичное, катастрофическое мировосприятие, включая восприятие предмета личности, явно неадекватно: не кризисы движут личностью, а личность может развиваться в принципе бескризисно, не то что бы их предупреждая, но вовсе даже и не предполагая, что они существуют в голове специалиста.

В этом плане наиболее точным является следующее положение А. Н. Леонтьева: «О существовании кризисов развития известно давно, и "классическое" их понимание состоит в том, что они относятся на счет вызревающих внутренних особенностей ребенка и тех противоречий, которые на этой почве возникают между ребенком и средой. С точки зрения такого понимания, кризисы, конечно, неотвратимы, потому что ни при каких условиях неотвратимы сами противоречия, о которых идет речь. Нет ничего, однако, более ложного в учении о развитии психики ребенка, чем эта идея.

В действительности кризисы отнюдь не являются неизбежными спутниками психического развития. Неизбежны не кризисы, а переломы, качественным сдвиги в развитии. Наоборот, кризис — это свидетельство не совершившегося своевременно перелома, сдвига. Кризисов вовсе может не быть, если психическое развитие ребенка складывается не стихийно, а является разумно управляемым процессом — Управляемым воспитанием» [57,518]. Таким образом, А. Н. Леонтьев четко аргументирует главную мысль о необходимость различать «классическое» и неклассическое понимание проявления действия законов диалектики.

Законы диалектики, будучи относительными и всеобщими, требуют их адекватного осознания на основе детального знания предмета, к которому они применяются. То есть развитие живого не отменяет законы диалектики, а требует дополнить их другими, специальными законами, отражающими устойчивые изменения в предметах исследования частных наук. Так, например, в антропологии законы диалекщики дополняются законами филогенеза и онтогенеза человека, а также законами динамики развития личности человека. Поэтому содержательный антропологический синтез в понимании развития личности должен осуществляться при совместном использовании законов диалектики и законов динамики, на основе признания их соотносительности и с учетом того, что применяться эти законы будут уже не в сфере необходимого и случайного, а в сфере необходимого и свободного.

Синтез антропологического знания о личностном развитии осуществляется как восхождение к конкретной ситуации этого развития. Имеется в виду, что современный человек еще до своего рождения включается в исторически сложившуюся систему общественных отношений, определяющих общие условия человеческого воспроизводства. Эта система в соответствии с законами диалектики развивается и функционирует противоречиво, обусловливая социальное неравенство людей. На этом небезоблачном социальном фоне законы диалектики совместно с законами динамики развития личности определяют это развитие для каждого конкретного человека как неравномерное и гетерохронное.

Основные темы и понятия главы 9