Geum.ru

Боханов А. Н., Горинов М. М. История России с древнейших времен до конца XX века оглавление

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава 15. Внешняя политика Российской империи во второй половине XVIII века § 6. Контрреформы Павла
Подобный материал:
1   ...   34   35   36   37   38   39   40   41   ...   69
^

Глава 15. Внешняя политика Российской империи во второй половине XVIII века

§ 6. Контрреформы Павла


Мать была еще в агонии, но у сына не хватало терпения и выдержки дождаться ее конца — он приступил к стремительным действиям. Начал Павел с того, что опечатал срочно все бумаги Екатерины II и бумаги последнего екатерининского фаворита Платона Зубова. Видимо, Павел боялся, что слухи о желании Екатерины II назначить наследником не его, а Александра Павловича, могут найти подтверждение в бумагах царицы. По приказу Павла священнослужители произвели традиционный обряд над умирающей императрицей. Смерть наступила 6 ноября. Присутствующие во дворце тут же были приведены к присяге новому императору Павлу I. Вскоре присягнули войска и население.

Первое же распоряжение Павла было на редкость странным. Он приказал хоронить Екатерину II вместе с ... Петром III. В Александро-Невской лавре вскрыли могилу Петра III. Павел I совершил над останками отца нечто вроде обряда, надев на него корону. Затем состоялись торжественные похороны Екатерины II и Петра III в Петропавловском соборе. В этом было что-то мистическое.

Так или иначе, но в политике Павла I действительно было немало такого, что шло вразрез с законодательством Екатерины II. Вместе с тем в распоряжениях Павла I отразилась в известной мере и специфика его личности.

Новый император, которому было уже 42 года, обладал тяжелым и странным характером. В далеком детстве это был живой, веселый и очень впечатлительный мальчик, окруженный многочисленной придворной прислугой, но лишенный материнского внимания и ласки. Воспитание и образование юноши, впрочем, не очень способного, велось довольно сумбурно. Вместе с тем Н.И. Панин сумел заронить в душу своего воспитанника сомнения в правильности политической линии его царственной матери. Это еще более взаимно отдалило сына и мать.

С годами запальчивость, прямодушие, резкость Павла превращались в грубость, нетерпимость, подозрительность и мелочность. Павел мучительно жаждал деятельности, но Екатерина II тщательно отстраняла его от малейшей возможнести коснуться государственных проблем. Единственной утехой царевича была миниатюрная армия в три батальона и три эскадрона в Гатчине. Вынужденная бездеятельность, пренебрежение фаворитов еще больше озлобляли Павла. Дважды женатый, Павел и с первой, и со второй супругой (Софией-Доротеей) был, видимо, счастлив, но царственная мать и здесь мешала; она отнимала у него рождавшихся сыновей и сама занималась вопросами их воспитания.

Вразрез со взглядами Екатерины II складывалась и внешнеполитическая ориентация Павла I. Н.И. Панин содействовал развитию симпатий наследника к Пруссии, что было закреплено личным знакомством с Фридрихом II и родственными связями жены Павла, вюртембергской принцессы. Неодобрительно относился Павел

к политике Екатерины в польском вопросе и т.п. Всей душой он ненавидел екатерининских фаворитов, в частности Г.Г. Орлова и Г.А. Потемкина. Могилу Г.А. Потемкина он приказал сравнять с землей.

Все это послужило достаточным основанием для тех «контрреформ», которые Павел I успел наметить в свое столь короткое царствование. Но сразу же оговоримся, что в целом политика Павла I была, несмотря ни на что, прямым продолжением линии екатерининского правительства. «Контрреформы» касаются большей частью второстепенных моментов.

Это видно, в частности, из следующего. Если Екатерина II раздала своим фаворитам около 800 тыс. крестьян, то Павел I всего за 5 лет успел раздать 600 тыс. крестьян. В 1796 г . закрепляются за частными владельцами крестьяне Области Войска Донского и Новороссии. В 1798 г . вновь выходит указ, позволяющий заводчикам из купцов покупать крестьян с землей и без земли к фабрикам и заводам. Развернувшаяся в 1796—1797 гг. огромная волна крестьянских движений, охватившая 12 губерний центра России, была задавлена кровавыми карательными походами князя Н.В. Репнина. Правда, под угрозой этих волнений Павел I сделал ряд отступлений. В 1796 г . крестьянам вновь разрешили присягать новому императору. В 1797 г . был издан указ о непродаже дворовых и крепостных крестьян без земли «с молотка», хотя все дело свелось в итоге лишь к изменению формы публикации о про-же в газете. Наконец, в 1798 г . запрещена была продажа без земли малороссийских крестьян.

Павел I пытался ввести регламентацию эксплуатации помещичьих крестьян, но указ был составлен так, что предписание не превышать барщину свыше 3-х дней в неделю помещики восприняли лишь как пожелание.

Типичной контрреформой был пересмотр Павлом I екатерининской системы губерний. Вместо 50-ти он решил оставить лишь 41 губернию. Были отменены все преобразования Екатерины II в Прибалтике, Выборгской губернии и на Украине.

Наиболее неприемлемыми для дворянства были преобразования Павла I в армии. Ярый поклонник прусской военной доктрины Фридриха II, он уже через три недели после своего воцарения издал новые пехотный и конный уставы. Буквально на другой день после смерти Екатерины II дворец наполнился одетыми в прусскую форму гатчинцами. Главным занятием гвардии стали бесконечные парады и развод караулов. Мелочный император придирался к ничтожнейшим пустякам, так как знал шагистику прусского образца до тонкостей.

Все это вызывало в гвардии ропот недовольства. Павел I словно забыл о том, что придворная гвардия — цвет дворянства России — была основным рычагом в механизме дворцовых переворотов. Правда, за долгие десятилетия правления Екатерины II этот механизм мог слегка и «заржаветь», но ведь детали его все были в сохранности. У кормила правления продолжали оставаться лишь ставленники господствующего класса — дворянства. Следовательно, объективные предпосылки дворцовых переворотов продолжали сохраняться. Дело было лишь за субъективными предпосылками.

Главное же заключалось в том, что военные преобразования Павла I были типично реакционной затеей, так как предавали забвению передовые принципы стратегии и тактики русского военного искусства.

Павел I стремился к еще большему укреплению и возвышению принципа самодержавия, к единоличной власти и управлению. Сенат при нем уже потерял всякое значение. Именно Павел I был автором проекта замены коллегиального управления системой министерств, так как уловил ход развития будущей системы государственного управления, угадал его основную тенденцию. Павел I провел общую и необходимую ревизию служилого офицерства армии. Однако он приказал абсолютно всем немедленно явиться на службу. В итоге смотров все малолетние

офицеры были со службы исключены, все формально числившиеся на службе также отставлены от нее. Прекращена была практика бесконечных отпусков. В войсковых частях был введен строгий режим. Однако в широких кругах дворянства эти меры вызвали раздражение.

Еще больше дворянство было раздражено отменой некоторых пунктов Жалованной грамоты. В частности, Павел I отменил свободу от телесных наказаний дворянам, совершившим уголовное преступление. Он отменил выборные должности в нижнем земском суде. Он запретил губернское дворянское собрание, реорганизовал дворянскую опеку и сиротский суд и т.д. Все это вызывало ропот и возмущение дворянства. Павла I потихоньку стали обвинять в деспотизме, в ущемлении политических прав дворянства. Конечно, все это ни в малейшей степени не делало из Павла I противника дворянства. Но ряд просчетов, сделанных там, где он стремился навести порядок и усилить власть самодержавия, вызвал безмерное недовольство дворянства.

Обстановку дополняли бьющие в глаза разного рода мелочи. Павел I стремился всё и вся подчинить своим вкусам и привычкам. В армии носили неудобную прусскую форму с косами и буклями. В стране в изобилии появились черно-белые полосатые караульные будки, шлагбаумы, мосты. По его указам в Петербурге были запрещены к ношению круглые шляпы, фраки и сапоги, а разрешены лишь камзолы и т.п. Именно по его указам Петербург начинал службу в 6 часов утра, а должен был засыпать в 10 часов вечера. Именно по его указам запрещено было употреблять такие слова, как «граждане», «отечество», «общество» и др.

Борясь с влиянием революции, Павел I ввел жесточайшую цензуру и запретил все частные типографии. Особый надзор был установлен за литературой, поступающей из-за рубежа. На этом фоне довольно нелепо и нелогично выглядит освобождение из крепости Н.И. Новикова, возвращение А.Н. Радищева из Сибири и т.п.

Придворная обстановка вокруг Павла I становилась все более неблагоприятной. Павловские фавориты (брадобрей Кутайсов, А.А. Аракчеев и др.) своим усердием и рабской преданностью усугубляли недовольство дворянства. Различного рода проекты стали появляться даже в кругу приближенных Павла I. В частности, канцлер граф А.А. Безбородко составил «Записку о потребностях империи Российской», где Предлагалось ограничить самодержавие. Придворное дворянство позволяло себе и открытые высказывания против царского произвола.

Постепенно в гвардейских кругах созрел заговор, вдохновителями которого были две весьма приближенных к Павлу I фигуры крупных государственных деятелей — граф П.А. Пален и граф Н.И. Панин. Об их замыслах, видимо, знал и Александр Павлович.

Вечером 11 марта 1801 г . заговорщики собрались на ужин у генерала Талызина, который жил недалеко от Летнего сада. Вино лилось рекой. После ужина заговорщики (около 60 человек) тронулись в путь, пробираясь Летним садом к замку. Они обезоружили несопротивлявшуюся охрану замка. Сопротивление оказали лишь два гусара у входа в спальню императора. Группа в 12 человек ввалилась в спальню. Среди них были последний фаворит Екатерины, бездарнейший администратор Платон Зубов и его брат Николай, а также Бенигсен, Яшвиль и др. Постель оказалась пуста, но после короткой паники заговорщики обнаружили императора за ширмой, скорчившегося в одной ночной рубахе. Шум подходившей второй группы заговорщиков во главе с Паленом ускорил события, так как присутствовавшие в спальне приняли этот шум за тревогу. Началась свалка. Свидетельства очевидцев этой трагедии весьма разнообразны, но большинство из них выделяют два основных орудия убийства Павла — офицерский шарф и массивную табакерку Николая Зубова, огромного рассвирепевшего детины, набросившегося на Павла. Таков был последний в истории России дворцовый переворот.