Книга направлена на создание у студентов целостного представления о культуре, ее сущности, месте и роли в человеческом обществе, закономерностях развития.

Вид материала

Книга

Подобный материал:

• Программа дисциплины «Актуальные проблемы процессуального права» для специальности, 129.71kb.
• Автор: к ф. н., доцент, доцент кафедры философии С. А. Кудрина, 150.83kb.
• Культурология как наука, 160.26kb.
• Формирование у студентов комплексного представления о культурном своеобразии России,, 1561.35kb.
• Формирование у студентов комплексного представления о культурном своеобразии России,, 1165.95kb.
• Задачи учебного предмета Физическое воспитание дошкольников, 198.75kb.
• 1. Социология как наука об обществе, 110.71kb.
• Программа дисциплины «Теория и практика русского литературного языка» для направления, 169.75kb.
• Аннотация программы учебной дисциплины «Современные зарубежные сми» Цели и задачи дисциплины, 21.63kb.
• Рабочая программа дисциплины «Основы социального государства» Рекомендуется для направления, 163.99kb.

Основные представления индийской культуры

Природные условия, история и национальный характер прида­ли определенную направленность индийской культуре, создавшей целостный оригинальный архетип.

Каждая культура имеет свою глубинную черту, которая сооб­щает ей уникальность и является самым ценным из того, что вно­сится ею в мировую цивилизацию. Чтобы понять какую-либо культуру, надо принять за основу изучения то, чем она наиболее отличается от нашей. Для индийской культуры это концепция пере­воплощения (реинкарнации) и воздаяния (кармы) как результат на­пряженного внимания к проблеме жизни и смерти и взаимопере­хода из жизни в смерть и из смерти в жизнь. В свою очередь, разви­тие концепции перевоплошения предопределило главенство проблемы жизни и смерти в древнеиндийской культуре. Налицо взаимовлияние между преимущественно духовно-мистической на­правленностью индийского национального характера и формиро­ванием концепции перевоплощения.

Понятие кармы — ключевое для индийской мысли и в основе своей имеет этический характер. Учение о карме — это учение о ес­тественной нравственной причинности. Английский философ Гер­берт Спенсер считает, что этика станет подлинной наукой, когда можно будет вывести общее правило жизни из ясно определенной причины и открыть неизбежные соотношения между поступками и их последствиями. Индийцы не создали этики в научном смысле, однако они были убеждены в существовании естественной этиче­ской причинности. Поэтому индийский философ XX в. Сарвапал-ли Радхакришнан справедливо пишет, что психология и этика — ос­новные науки в Индии, существует опыт, подтверждающий естест­венную причинность (например воспоминания о предыдущих рождениях), но нет общеобязательности полученных результатов. Тут открывается поле для научных исследований. Быть может, ес­тественную этическую причинность можно будет когда-нибудь на­учно обосновать, но для этого понадобится иная наука по своему соотношению с нравственностью, хотя столь же строгая, как физи­ка и математика.

В соответствии с законом кармы, что посеешь в этой жизни, то Пожнешь в жизни будущей. Нравственный закон приобретает аб­солютный статус. Законом кармы обосновывается социальное уст­ройство Индии — наличие каст, наследственный характер кото­рых имеет, по-видимому, расовую основу. Законом кармы объяс­няются страдания невинных и гибель младенцев — значит, в Предыдущих жизнях ими были совершены прегрешения.

101

Культурология в вопросах и ответах

₁₄

• Мифология Древней Индии

Один из древнейших памятников мировой культуры, которому более 3000 лет, — Веды (в переводе с санскрита «знание»; тот же ко­рень в русских словах «ведать», «ведьма») имеет мифологическую основу. В нем действуют дравидские боги, которым поклонялись еще до прихода ариев: Вишну — бог Солнца, Шива — бог плодоро­дия, Брахма — верховный бог, отождествившийся с Единым, и присоединившиеся к ним боги арийских племен во главе с Инд-рой — богом-громовержцем, аналогичным Зевсу древних греков и Перуну славян. Представление о каждом из трех высших богов раз­вивалось своей кастой: о Брахме — кастой брахманов, о Вишну — кастой кшатриев, о Шиве — двумя низшими кастами.

В Индии издавна бытовало представление о четырех стадиях жизни, которые должен пройти человек: ученика, изучающего Ве­ды; главы семьи, приносящего жертвы; отшельника, соблюдающе­го пост; аскета, у которого нет жилища и собственности, а только стремление к слиянию с Единым. Им соответствуют четыре части Вед — гимны, брахманы, араньяки, упанишады.

Самая древняя из Вед — Ригведа («Веда гимнов»). Гимны пе­лись во время жертвоприношений с целью умилостивить богов и природу. В Ригведе повествуется о созидающей роли жертвопри­ношения: учредив данный обряд, боги в ходе его «произносили имена всевозможных предметов и живых существ, которые тотчас же по назывании обретали бытие»¹. Так идея жертвоприношения связывается с рождением.

В Ригведе же повествуется о том, что боги вменили в обязан­ность первому человеку совершать на земле жертвоприношения ради торжества истины и гармонии. Здесь стремление к жертве, хо­тя последняя перекладывалась на животных. Жертвой был и пер­возданный человек — Пуруша, от которого произошла Вселенная и четыре касты индийского общества. Боги рассекли Пурушу на части. Брахманы, или жрецы, произошли из уст Пуруши, кшатрии, или воины, — из его рук; вайшьи, или ремесленники, торговцы, земле­дельцы, — из его бедер; шудры — из его стоп. Разум Пуруши стал месяцем, глаз — солнцем. Дыхание обернулось ветром, а изо рта

Мифологии Древнего мира. С. 289.

102

Мифология Древней Индии

Пуруши родился огонь. Расчленение Пуруши — жертвоприноше­ние во имя людей, аналогичное добровольной гибели Христа, но здесь речь идет о создании, а не о спасении людей.

Первый жертвенный обряд богов представлял собой первый акт творения; «при этом все, тогда еше неупорядоченные, элемен­ты космоса были заключены в теле приносимой жертвы, мыслив­шейся в образе гигантского антропоморфного мужского существа (пуруша)»¹. Боги создали мир сообща, устроив первое жертвопри­ношение. «Сила, таким образом, заключена не в Индре, а в жерт­венном обряде»³. Идея создания космоса посредством жертвопри­ношения ближе к истине, исходя из современных научных пред­ставлений, чем идея происхождения из хаоса, которая наиболее подробно изложена в греческой мифологии.

Смысл жертвоприношений заключается и в последующем под­держании того мирового порядка, который создан первым жертво­приношением. «Беспрерывное ритмичное функционирование космического механизма зависело от совершения согласованными усилиями богов и людей жертвоприношений, посредством кото­рых они взаимно усиливали друг друга. Этот процесс представляет­ся бесконечным. Когда сила привела Вселенную в движение, тен­денции к беспорядку, дезорганизации не были полностью искоре­нены. Каждый день солнце заходит, и его необходимо снова вывести на небо из темного подземного пространства; воды долж­ны ниспадать с небес, чтобы питать влагой растения и обеспечи­вать человечество пищей»³. В «Бхагавад-Гите» говорится о йоге жертвы.

В Ригведе встречаем представление о Едином. «Един Огонь, многоразлично возжигаемый, едино Солнце, все проникающее, едина Заря, все освещающая, и едино то, что стало всем (этим)»⁴. Из единства реальности вытекает важное в философском смысле представление Вед о единстве истины. Единое неопределимо, так как всякое определение есть ограничение, а первоначало ничем не ограничено, представляя собой недифференцированную целост­ность. В одном из гимнов Ригведы говорится, что время породило Небо и землю, и это согласуется с современной научной моделью происхождения материи, созданной в синергетике.

¹ Мифологии Древнего мира. С. 292-293.

² Там же. С. 292.

³ Там же. С. 290-291.
"РигведаУШ, 58.

103

Культурология в вопросах и ответах

В самой духовной и терпимой культуре мира — индийской — сформировалось представление о неистинности нашего мира в том смысле, что есть другой мир, единственно истинный, и этот истин­ный мир является источником духовной культуры, В этом отража­ется понимание того, что для творения духовной культуры надо от­речься от земного. Индийцы создали великолепно-загадочную культуру, ключ к которой в отречении от заземленно-низменного. Эти идеи дошли до наших дней и воплотились в XX в. в ненасиль­ственное сопротивление национального лидера Махандаса Ганди, приведшее Индию к политической свободе.

Ни в какой другой культуре жертвенность не была так обосно­вана, как в индийской. То, что Ригведа состоит из гимнов, предна­значенных для исполнения в ходе общественных жертвоприноше­ний, говорит о важности этого ритуала в Древней Индии- Об этом свидетельствует и то, что высшей кастой была каста брахманов, ко­торой подчинялись правители, принадлежащие к следующей по значению касте воинов.

«Брахманы» представляют собой ритуальный комментарий к Ведам, написанный для жрецов, и содержат тексты, используемые при жертвоприношениях. Они требовали правдивости, благочес­тия, уважения к родителям, любви к людям, доброты к животным, воздержания от воровства, убийства, прелюбодеяния. «Араньяки» (от «аранья» — лес) — тексты для отшельников.

Большое значение в древнеиндийской традиции придавалось непосредственной передаче знания. «Лишь знание, полученное от учителя, ведет по самому прямому пути»¹. Упанишады буквально значат «сидеть подле». Имеется в виду ученик, слушающий настав­ления и разъяснение учителем Вед. На стадии Упанишад более це­нится не жертвоприношение, а размышления. В Ведах Единое представляет собой Бога. В Упанишадах Единое — безличное нача­ло. Совершается постепенный переход от политеизма к монотеиз­му и монизму, эволюция представлений об основе всего сущего от понятия мира-Пуруши через личное начало — Праджапати до без­личной причины — Брахмана.

Человек в Упанишадах образно определяется так: «Знай, что атман — это едущий в колеснице, тело — колесница. Знай, что ра­зум — возница, мысль поистине узда. Говорят, что чувства — это кони, а то, что действует (на чувства), — их пастбище. Мудрецы го­ворят, что упряжка из тела, чувств и мыслей и есть наслаждаюгдий-

Древнеиндийская философия. М., 1972. С. 98.

104

к.

Искусство Древней Индии

ся (атман)»¹. Человек состоит из намерения. «Каков замысел чело­века в этом мире, таким он будет в том мире»². Вследствие греха те­лесных деяний человек идет к состоянию неподвижности (т. е. возрождается растением), словесных — к состоянию животного, умственных — к состоянию человека низкого рождения.

Так как чувственный мир — иллюзия, тот, кто ищет земных благ, заблуждается. Он ищет приятного и тем самым удаляется от истины. Жизнь в реальном мире неистинна, поэтому цель челове­ка — достигнуть такого нравственного совершенства, чтобы преодо­леть колесо перевоплощений и больше не рождаться вовсе. Упани-шады ориентируют на внутреннее очищение разума: «Не ненавидь и не поддавайся гневу, злости и жалости». Этика Упанишад индиви­дуалистична, но в идеале индивидуализм преодолевается в слиянии с Единым. Нравственное требование любви осуществимо именно потому, что есть Единое. Моральная активность не является само­целью — когда «познание Атмана достигнуто, всякое действие, а по­тому также всякое моральное действие лишено значения»³.

В Упанишадах опорой человека называется дыхание, и это пре­допределяет роль дыхания в системах йоги. «Ибо поистине дыха­нием достигается бессмертие в этом мире, разумом — истинный замысел»⁴. Приняв это, индийцы разработали йогические упраж­нения для дыхания и разума.

Интерес Упанишад к Единому объясняется тем, что человек смертен, и единственный способ мыслить его вечность — это пред­ставить его как часть, а еще лучше как тождество с Единым. «С мыслью: [есть лишь] этот мир и нет другого — он снова и снова попадает в мою власть», — говорит бог смерти в «Катха-Упаниша-де». «Постоянно держа поднятыми три (части) тела (голову, шею, грудь. — А.Г.), вовлекая чувство и мысли в сердце, пусть мудрец переправится на ладье Брахмана через все потоки, внушающие страх»⁵. Это и стало основной целью индийской культуры.

Важной заслугой Упанишад было переосмысление ритуальной Жертвы в жертву духовную, и тем самым сделан шаг от мифологии к философии и религии. Жертвоприношение не теряет своего зна­чения, оно меняет форму. Дальше в этом направлении ушли Будда и Сократ.

¹ Древнеиндийская философия. С. 231.

² Чханлогья-Упанишада III, 14, 1.

³ Радхакришнан С. Индийская философия. С. 192.

⁴ Древнеиндийская философия. М., 1972. С. 203.

⁵ Там же. С. 249.

105

Культурология в вопросах и ответах

₁₅

• Искусство Древней Индии

Искусство Индии мифологично и, можно сказать, философич­но, учитывая, что в Индии не было философии как дисциплины. Примерно в середине I тыс. до н. э. возникли два выдающихся эпо­са «Махабхарата» и «Рамаяна». Ауробиндо Гхош писал о «Рамая­не»: «С одной стороны, перед нами предстает идеальное мужество, божественная красота добродетели и этического порядка, цивили­зация, опирающаяся на дхарму и претворяющая в жизнь мораль­ный идеал, который заключается в едином неудержимом стремле­нии к красоте и гармонии; с другой стороны, дикие, анархические и почти аморфные силы сверхчеловеческого эгоизма, своеволия и торжествующего насилия»¹.

Основной мотив «Махабхараты» — идея дхармы. «Здесь ведиче­ская концепция борения двух начал — правды, света и единства с силами тьмы, разделения и лжи вынесена из сферы духовной, ре­лигиозной, внутренней в сферу внешнюю, интеллектуальную, эти­ческую, жизненную»². Мир, спокойствие и гуманность побеждают эгоизм и самоволие. «Это все та же борьба дэвов с асурами, богов с титанами, но представленная как конфликты человеческой жизни»³.

В «Махабхарате» разъясняются основные положения древне­индийской этики. Человек должен быть не привязан к себе и сво­ему деянию, но действовать должен сам: «Свой долг надлежит вы­полнять в одиночку, нет общности дхармы»⁴. «Истина движет бо­гами». И, стало быть, выше богов.

Интересное обоснование концепции перевоплощения снови­дениями заставляет вспомнить рассказы переживших клиниче­скую смерть. «Как во сне человек видит от себя отличным свое на земле распростертое тело, так (после смерти) связанный со слухом и прочими (чувствами), с превеликим, с буддхи от одного образа переходит к другому»⁵.

Наиболее важной частью «Махабхараты» является «Бхага-вад-Гита» (песня о Бхагаване — одно из имен бога Кришны).

¹ Открытие Индии. С. 370.

² Там же. С. 368.

³ Там же. С. 369.

⁴ Могшадхарма. Ашхабад, 1983. С. 71.

⁵ Тамже.С. 111.

106

Искусство Древней Индии

Управляющий колесницей Кришна, считающийся воплощением Вишну — одного из трех главных богов индуистского пантеона, объясняет царю Арджуне, как он должен себя вести. Кришна сове­тует Арджуне выполнять все обязанности, которые вытекают из принадлежности его к касте кшатриев, но быть при этом безраз­личным к результатам деятельности.

Арджуну одолевают сомнения в праведности битвы с врагами. «Мы грех совершим, убивая!.. Счастливыми, близких убив, мы не будем!» Кришна возражает: «Как можно пред битвою битвы стра­шиться? Смятенье твое недостойно арийца. Оно не дарует на по­прище брани небесного блага и славных деяний»¹.

Арджуна спрашивает: «Еще мы не знаем, что лучше в сраженье: врагов победить иль познать пораженье?» Кришна отвечает: «Муд­рец, исходя из законов всеобщих, не должен жалеть ни живых, ни усопших», и объясняет почему: «Мы были всегда — я и ты, и, всем людям подобно, вовеки и впредь мы пребудем»². Далее Кришна из­лагает концепцию перевоплощения и продолжает: «Есть в чувствах телесных и радость и горе; есть холод и жар, но пройдут они вско­ре; мгновенны они... О, не будь с ними связан, о Арджуна, ты обуз­дать их обязан! Лишь тот, ставший мудрым, бессмертья достоин, кто стоек в несчастье, кто в счастье спокоен»³. Преходящие тела не ,; истинны, истинно только вечное, которое нельзя убить: «Не плачь I' же о тех, кто слезы недостоин, и если ты воин, — сражайся, как во-| ин! Кто думает, будто бы он есть убийца, и тот, кто в бою быть уби­тым боится, — равно неразумны: равно не бывают и тот, кто убил, и кого убивают»⁴. Это опасные слова — ими можно оправдать — и так было — физическое убийство, коль скоро тело подобно «обвет­шавшему платью», которое мы сбрасываем и надеваем другое. Бренному телу Кришна противопоставляет Единое — «всепрони­кающее, вездесущее, неподвижное, устойчивое, вечно живущее, неопалимое и неуязвимое». Поэтому «исполни свой долг, назида­нье усвоя: воитель рожден ради правого боя»⁵. Это долг, разрушаю­щий карму, и исполняющий его безгрешен, но что касается цели, jfcTo «удача подобна потере... горе и счастье равны в полной мере... [победе равно пораженье»⁶. Совершая должное, следует быть неза-

¹ Махабхарата. Рамаяна. М., 1974. С. 172, 173.

² Там же. С. 174.

³ Там же.

⁴ Там же. С. 175.

⁵ Там же. С. 176.

⁶ Там же. С. 177.

107

Культурология в вопросах и ответах

интересованным в плодах деяний. Если же человек привязан к ми­ру, он не достигнет самадхи — состояния «восторга и счастья». Че­ловек должен быть свободен от желаний. «Итак, не плодов ты же­лай, а деянья, а ради плодов прекрати ты старанья»¹.

Сказанное Кришной любопытно сравнить с другими фрагмен­тами «Махабхараты», где критикуется деятельность, что дает осно­вания для обвинения индийской культуры в проповеди пассивно­сти. «Дела связывают существа, познанье — освобождает, поэтому подвизающиеся, прозревшие Запредельное, дел не совершают»².

Человек, заключает Кришна, должен забыть и счастье и несча­стье и быть приверженным только той радости, которая внутри не­го. «Кто в счастье спокоен и стоек в несчастье, не ведает гнева, и страха, и страсти»³. Человек не получает награды за добрые дела, потому что «ни зло, ни добро не приемлет Всевластный»⁴. Творя добро, лучше не настраиваться на благодарность. Творящего зло тем более не ждёт ничего хорошего, потому что действует закон кармы.

«Бхагавад-Гита» — самое популярное произведение в Индии, потому что обращено к обычному человеку и обещает ему, что, за­нимаясь повседневной деятельностью, он может надеяться на пре­одоление кармы и выход из колеса перевоплощений, не будучи ни знатоком Вед, ни брахманом, ни отшельником. Достаточно выпол­нять все, что полагается по долгу касты.

В «Бхагавад-Гите» раскрываются основные противоречия древ­неиндийской культуры. Нравственное призвание личности при­знается в выполнении долга, предписанного кармой, однако сама личность считается как бы ненастоящей, и как тогда серьезно го­ворить об ее ответственности? В этом уязвимость оправдания убийства, с которым нравственное чувство не может примириться.

Основание стойкой в Индии веры в Единое в том, что истина может содержаться только в вечном, нерушимом, но не в преходя­щих телах. Однако представлением о всеобщей истине оправдыва­лось и существование тоталитарных обществ. Неру утверждал, что махатма Ганди и его последователи не видели противоречия между ненасилием и «Бхагавад-Гитой», где бог Кришна побуждает Ар-джуну идти на бой. «Ясно, что концепция ненасилия значительно

¹ Махабхарата. Рамаяна. М., 1974. С. 178.

² Мокшадхарма. С. 261.

³ Махабхарата. Рамаяна. С. 178.

⁴ Там же. С. 186.

108



Религия и философия Древней Индии

больше связана с побуждением, с освобождением от желания со­вершить насилие, с самодисциплиной и умением сдерживать ярость и ненависть, нежели с физическим уклонением от насиль­ственных действий, когда они становятся необходимы и неизбеж­ны»¹. К несчастью, Кришна очень четко обосновал свою мысль, и его аргументы можно использовать для пропаганды насилия.

Разрыв «Бхагавад-Гиты» и ахимсы — разрыв между идеалом и реальной жизнью, который всегда существует. «Ахимса — всеобъ­емлющий принцип. Все мы — слабые смертные, пребывающие в пламени химсы. Пословица, гласящая, что живое живет за счет жи­вого, таит в себе глубокий смысл. Человек не может ни минуты без того, чтобы сознательно или бессознательно не совершать внеш­ней химсы. Уже сам факт, что он живет — ест, пьет и двигается, — неизбежно влечет за собой химсы, т. е. разрушение жизни, пусть [даже самое незначительное. Поэтому приверженец ахимсы будет преданным своей вере лишь в том случае, если в основе всех его поступков лежит сострадание, если он старается избежать уничто-|жения даже мельчайших существ, пытается спасти их и таким об­разом постоянно стремится высвободиться из смертельных тисков химсы. Он будет становиться все воздержаннее, сострадательнее, |хотя никогда полностью не освободится от внешней химсы»². Дей­ствие невозможно без греха, но результатом деятельности должно |быть добро, а это случится, если идеал всегда будет находиться пе­ред глазами.