Edited with a Foreword by Karl J
| Вид материала | Реферат |
- Karl Hans Welz урок, 1009.58kb.
- Эволюционная эпистемология, 1418.84kb.
- Law edited by Professor M. M. Rassolov, 5711.51kb.
- Рузвельт Эллиот Roosevelt Elliott Его глазами Сайт Военная литература, 2469.41kb.
- Михаэль Леви. Под звездой Романтизма: Вальтер Беньямин и Герберт Маркузе, 470.92kb.
- Презентация результатов научно-исследовательского проекта, 147.68kb.
- Д. М. Кейнс Общая теория занятости процента и денег. Электронная экономическая библиотека, 4610.91kb.
- Д. М. Кейнс Общая теория занятости процента и денег. Электронная экономическая библиотека, 4630.87kb.
- Сталин Сайт «Военная литература», 8080.04kb.
- Robespierre. Edited by Colin Haydon and William Doyle. Cambridge, 1999. 292pp, 264.58kb.
Дорогая Сестра,
Поступай согласно своей воле - вот весь Закон.
Я размышлял о том, что написал тебе в своем последнем письме о проверке
явлений на астральном плане, и понял, что не упомянул сходного вопроса еще
большей и непосредственно практической важности: о связи с астральными или
развоплощенными разумами, или с теми, кого мы называем "Мастерами" или
"Богами", через обычные знаки или послания, приходящие на физическом плане.
Важность этого в том, что в серьезных ситуациях они действительно определяют
ход событий.
Поэтому, думаю, будет неплохо дать тебе три примера из "Духа одиночества".
Первый отрывок касается "чудесного" нахождения рукописи Книги Закона через
несколько лет после того, как я сознательно "потерял" ее. Второй об обнаружении
подходящего для Работы особняка. Третий о моем спасении из состояния отчаяния.
Любовь есть закон, любовь, направляемая волей.
Братски твой,
666
(Из тома 4 "Исповедей", с. 369-371)
Частью моего плана по выпуску "Равноденствия" было подготовить
финальную редакцию работ доктора Ди и сэра Эдварда Келли. У меня было
множество хороших материалов, и я обещал себе завершить это дело, изучив
материалы в библиотеке Оксфорда - что я и сделал осенью. Но тут меня осенило,
что неплохо было бы найти мои большие изображения четырех элементных
Сторожевых Башен, которые я сделал в Мексике. Я думал, что возможно они были в
Болескине. Я решил поехать туда на пару недель. Также я получал таким образом
возможность посвятить Нойбурга в Неофиты, поскольку его кандидатский год был
проведен им блестяще.
Далее я попросил его и божьего человека по имени Кеннет Уард поехать со
мной. Я встретил Уарда незадолго до этого в Уэстдейле, куда я пришел, чтобы
возродить свою старую любовь к ползанию по оврагам. Уард очень любил лыжи, у
меня было несколько пар, и я предложил ему их на выбор. Это случайное
обстоятельство составило существенную часть той цепи, которой я в результате
оказался прикованным к повозке Тайных Вождей. По крайней мере, я так думаю. Я
193
не думаю, что такая твердая сталь может быть разрушена мечом в руке обычного
человека.
Я обыскал весь дом и, к моему раздражению, не смог найти элементные
Сторожевые Башни. Полагаю, я просто искал недостаточно тщательно. Так я
оказался в состоянии омерзительного равнодушия ко всему происходящему. Роуз в
алкогольном безумии могла сжечь их или же заложить, если они представляли
какую-то ценность. Я пожал плечами и прекратил поиски. Лыжи, которые я обещал
Уарду, пропали, как и Сторожевые Башни. Совершив посвящение Нойбурга (*), мы
приготовились к отправлению в Лондон. Я сдал дом, и мой жилец должен был
приехать 1 июля. Четыре дня мы развлекались и хорошо провели время. Внезапное
происшествие, случившееся 28 июня, описывается в моем дневнике так:
"Слава Нюит, Хадиту, Ра-Хор-Кхуиту! Незадолго до полудня я вдруг
неожиданно решил продолжить поиски элементных Скрижалей. И что же! Когда я
уже решил было окончательно прекратить поиски, мои глаза уперлись в угол
чердака, где я нашел лыжи и все остальное, и - о свят, свят, свят! - там было не
только все то, что я искал, но и рукопись Книги Закона".
*) Подготовка к этому требовала особых испытаний кандидата. Например, семь
ночей он спал голым на соломе.
Земля как будто ушла из под моих ног. Все оставшиеся два дня я обдумывал
ситуацию, придя к чему-то вроде дополнительного саммасати к тому, что случилось
в 1905 году. После этого я довольно ясно и без труда понял все. Суть дела была в
том, что Тайные Вожди напоминали мне о моем обещании. Я понял, что беды и
несчастья последних трех лет случались со мной потому, что я пытался уклониться
от выполнения своего долга. Без всяких условий я сдался, судя по записям от 1
июля. Я снова отрекся от того, что я имею или что я есть. Во время отъезда в
полночь светила луна, два дня до полнолуния, освещая холмы над моими
владениями.
Я передал свои записи самыми общими словами и хотел лишь объяснить, как
я продолжил задачу, возложенную на меня в Каире - в точности так, как и было
указано моими руководителями.
Тяжелая ноша немедленно упала с моей спины. Долгие мучения домашней
жизни подошли к концу сразу же после моего возвращения в Лондон. В то же время
все препятствия устранялись сами собой. В первый раз с весны 1904 года я
почувствовал, что могу свободно исполнять свою Волю. Конечно же, это произошло
потому, что я наконец-то понял, в чем она заключалась. Мое устремление к
освобождению человечества было совершенно удовлетворено. Я должен был
просто провозгласить в мире Закон, который был передан мне: "...ты не имеешь
иного права, кроме как поступать согласно своей воле". Если бы я сразу направил
свои силы на провозглашение Закона Телемы, я несомненно не встретил бы никаких
препятствий. Те преграды, что естественным образом возникают в любой работе,
незаметно устранялись Тайными Вождями. Но я решил сражаться с самим собой
целых пять лет, а "если Сатана восстанет против Сатаны, как устоит его царство?"
Чем больше я боролся с самим собой, тем сильнее становился внутренний конфликт
и тем больше я обманывал сам себя. Мне позволили завершить свое посвящение,
поскольку это было необходимо для дальнейшей битвы; но все прочие дела
приводили к нелепым происшествиям. Довольно сложно избавиться от безумия,
испытав всего лишь момент здравомыслия. В тот день я страдал от того, что провел
лучшие годы моей жизни в глупой и упорной борьбе своего сознания с его
молчаливым властителем, моей истинной Душой. "Как может быть спокойным раб,
убив хозяина?"
(Из тома 4 "Исповедей", с. 590-598)
194
Фрагмент 2.
Бурная вечеринка была в полном разгаре. Моя подруга, которую я назову
принятым ею позднее именем, сестра Виракам, праздновала свой день рождения.
Эта дама, чудесное смешение ирландской и итальянской кровей, обладала очень
сильной личностью и ужасным магнетизмом, постоянно притягивавшим меня к ней.
Я забывал все. Я садился на пол, как китайский божок, и тонул в ощущениях.
После нескольких недель предварительных стычек, мы вступили в битву по
всему фронту; то есть, я приехал в Париж, где у нее была квартира, и увез ее в
Швейцарию на зимний курорт. Приехав в Интерлакен, мы выяснили, что Муррен был
закрыт, поэтому мы поехали в Сент-Мориц, отменив поездку в Цюрих. Этот город
столь ужасен и уныл, что нашим единственным шансом пережить эту ночь было
серьезно напиться, что мы и сделали...
(Позволь мне заметить, что это дикое приключение не столь далеко от магии.
Виракам ничего не знала об этом, ничего не понимала и не хотела понимать.)
Устав, я хотел поспать, но меня разбудила Виракам, явно в диком припадке
истерии извергавшая поток безумного бреда. Я рассердился и попытался успокоить
ее. Но она настаивала, что все, что она видит - настоящее, и что у нее есть для меня
послание от какого-то невидимого существа. Этот вздор только усилил мое
раздражение. Но примерно через час моя челюсть выпала от изумления - я
внезапно понял логичность ее бреда и то, что он выражался на моем собственном
языке символов. Мое внимание пробудилось, и я стал слушать, что она говорит.
Через несколько минут она действительно вошла в контакт с неким разумом, у
которого было послание для меня.
Позволь мне вкратце объяснить основания для этого вывода. Рассказывая о
Каирском делании, я уже излагал некоторые меры предосторожности, которые я
обычно применяю. Видение Виракам содержало хорошо известные мне детали. Все
это ясно подтверждалось тем, что человек в ее видении, которого она называла Аб-
ул-Диз, был знаком с моей системой символов, буквенных и численных, а также с
некоторыми эпизодами моей магической карьеры. Сама Виракам ничего не знала об
этом. Аб-ул-Диз сказал, чтобы мы вызвали его через неделю, и тогда он передаст
дальнейшую информацию. Мы прибыли в Сен-Мориц и заняли номер в отеле Палас.
Тут меня ждал первый сюрприз - как оказалось, я взял с собой только то
магическое оружие, которое требовалось для планируемой работы, и никакого
другого. Но дальше случилось нечто еще более удивительное. Для Каирского
делания Оарда и я купили две одежды: алую для меня и голубую для нее. Я взял
свою в Сен-Мориц, другая, разумеется, осталась у Оарды. Представь мое
изумление, когда Виракам извлекла из своего чемодана голубую одежду,
практически такую же, как у Оарды, за исключением мелких деталей в золотой
вышивке! Думаю, что тайные Вожди, выбрав Оарду своим посланником, не могли
использовать никого другого, пока она не стала для них безвозвратно потерянной из-
за безумия. До сих пор никто не мог занять ее место, а то, что Виракам приобрела
копию ее магической одежды, выглядело сильным аргументом в пользу того, что она
была освящена Ими, дабы занять место своей несчастливой предшественницы.
Она была очень плохой ясновидящей и очень обижалась в ответ на мои
предосторожности. Она была вспыльчивой и импульсивной женщиной, с бездумным
рвением стремящейся к действию. Несомненно, мой холодный скептицизм мешал ей
полностью проявить себя. Сам Аб-ул-Диз постоянно требовал, чтобы я "верил", и
предупреждал, что своим отношением я разрушаю свое счастье. Тем не менее, я
убедил его дать мне достаточное доказательство его существования и наличия у
него полномочий. Основной смысл его послания заключался в том, что мне
195
следовало написать книгу по своей системе мистицизма и магии, названную "Книга
4", и что посредством этой книги я должен преодолеть невнимание общества. Я не
имел ничего против написания такой книги; это было должным действием по
довольно рациональным причинам. Поэтому я согласился. Но Аб-ул-Диз был послан
передать условия того, как должна быть написана книга, и они оказались довольно
сложными. Он хотел, чтобы я поехал в подходящее место. В этом месте я был не
совсем уверен в результатах перепроверки данных. Теперь я понимаю, как я был не
прав. Я не был искренним ни с ним, ни с собой, ни с Виракам. Я позволил
материальным вопросам повлиять на меня, и я - о трижды дурак! - зацепился за мои
чувственные обязательства перед Лейлой.
В конце концов мы решили сделать то, что просил Аб-ул-диз, хотя частично
мои сомнения основывались на том, что он отказался дать абсолютно точные
инструкции. Тем не менее, мы пересекли ущелье на санях и дальше сели на поезд
до Милана. В этом городе состоялся наш последний разговор с Аб-ул-Дизом. Я
исчерпал его терпение, а он мое, и он сказал нам, что более не желает приходить к
нам и дал последние инструкции. Мы должны были поехать в Рим, хотя Аб-ул-Диз
отказался назвать место более точно, снять виллу и там написать "Книгу 4". Я
спросил его, как выбрать правильную виллу, при этом забыв, что он дает ответ
через Виракам, и в первый раз он послал сообщение прямо в мое сознание: "Ты
распознаешь ее без всякого сомнения и ошибки". В это мгновение в моей головек
возникла картина - холм, на нем дом и сад с двумя высокими персидскими
ореховыми деревьями.
На следующий день мы поехали в Рим. Из-за моих хитрых попыток утаить
часть правды отношения с Виракам стали напряженными. После двух или трех
скандальных дней в Риме мы приехали в Неаполь и стали искать дом. Я вообразил,
что мы найдем дюжину подходящих нам домов на выбор, но за несколько дней
исколеся в автомобиле весь город и пригород, мы так не нашли ни одного места,
которое было бы хотя бы отдаленно похоже на желаемое.
Отпрыск Виракам - богом забытая деревенщина - должен был присоединиться
к нам на Рождество, и в день, когда он должен был приехать, мы поехали на
Посилиппо перед тем, как встречать его на станции в 4 часа или около того. Но
предыдущей ночью Виракам видела сон, что она совершенно точно видела
желаемую виллу. (Я был осторожен и ничего не сказал ей про ореховые деревья на
тот случай, чтобы проверить ее.)
После бесплодных поисков мы поехали назад в Неаполь, вдоль склона горы
Посилиппо. В одном месте обнаружилась дорога в сторону, ехать по которой на
машине было сложно. Заметить ее также стоило большого труда, поскольку
развилка от главной дороги имела вид "Y" с острым углом и основанием в сторону
Неаполя. Но Виракам возбужденно вскочила на ноги и велела шоферу ехать туда. Я
был удивлен, она столь истерично тревожилась о том, чтобы не опоздать к поезду, и
времени у нас оставалось не так много. Но она неистово клялась, что вилла
находится дальше по этой дороге. Путь становился все более ухабистым и узким.
Через некоторое время мы подъехали к обрыву, низкий каменный парапет слева
оргаждал его. Она снова вскочила на ноги. "Там", закричала она, указывая пальцем,
"вилла, которую я видела в моем сне!" Я посмотрел. Виллы не было видно, о чем я и
сказал ей. Ей пришлось согласиться, хотя она продолжала повторять, что видела ее.
Затем я снова повернулся в ту сторону и заметил небольшой участок стены,
примерно футов пятнадцать каменной кладки, едва заметной среди растительности.
Мы поехали дальше и попали на маленькую площадь, с одной стороны
которой была церковь. "Вот эта площадь и церковь", - восклинула она, "которую я
видела в моем сне!"
196
Мы поехали еще дальше. Дорога становилась все уже, ухабистей и круче.
Менее чем через 100 ярдов она стала совершенно непроходимой, заваленной
кучами камней. Шофер запротестовал, говоря, что не сможет ни развернуть машину,
ни проехать задом к площади. Разъяренная Виракам потребовала продолжить путь.
Я лишь пожал плечами. Я уже привык к этим тайфунам.
Мы проехали еще несколько ярдов, и тогда шофер твердо отказался ехать и
остановил машину. Слева оказались широкие открытые ворота, сквозь которые мы
увидели бригаду рабочих, делавших вид, что они ремонтируют ветхую виллу.
Виракам позвала их мастера и спросила на ломаном итальянском, есть ли там
место. Он ответил: нет, поскольку она ремонтируется. С неописуемой
настойчивостью она затащила его вовнутрь и заставила показать ей дом. Я
отрешенно сидел, не желая что-либо делать. Внезапно мой взгляд переместился в
сад, где я увидел два дерева, стоящих рядом. Я привстал и увидел их верхушки –
это были персидские ореховые деревья! Глупое совпадение вызвало у меня
раздражение, однако какой-то непреодолимый инстинкт заставил меня вынуть
блокнот и карандаш и записать название на воротах – вилла Кальдараццо. По
инерции я сосчитал цифровые значения букв. Их сумма пробила мой мозг подобно
пуле. Получилось 418, число магической формулы Эона, числовой символ Великой
Работы. Аб-ул-Диз не ошибался. Это было правильное место, и мои выводы
подтверждались не только деревьями, доказательства были практически везде. Я
признал это место без всякого сомнения, как он и обещал. Его слово было верным.
Я был глубочайше потрясен. Я выпрыгнул из машины и побежал к дому.
Виракам я обнаружил в главной комнате. Первое, что я понял, когда вошел – она
идеально приспособлена под храм. Стены были украшены грубыми фресками,
которые давали мне представление о нужной для работы атмосфере. Сама форма
комнаты показалась мне важной. Далее, как мне показалось, она наполнена
особыми тонкими эманациями. Не нужно считать это выражение полной чушью.
Люди, пусть и немногие, способны хорошо различать духовную ауру некоторых
зданий. Невозможно не испытывать благоговение, находясь в некоторых соборах и
храмах. Нередко самые обычные жилые дома обладают своей собственной
атмосферой; некоторые гнетущей, некоторые радостной; некоторые вызывают
отвращение, от других на сердце веет холодом.
Конечно же, Виракам была абсолютно уверена, что это вилла для нас. Против
этого было определенное заявление рабочих, что это невозможно. Мы отказались
принимать их слова, узнали имя и адрес владельца, раскопали его, и он согласился
немедленно передать виллу в наше распоряжение за небольшую ренту. На
следующий день мы поехали туда и практически сразу же приступили к освящению
храма и начали книгу.
(Из тома 4 "Исповедей", с. 379-384)
С самого начала я знал, что откровение в Каире было истинным. Я проверил
его бесконечным страданием, и тем не менее доказательства не укрепили мою веру,
а их отсутствие не поколебало бы ее. Я точно знал, что тайные вожди решили, что
манускрипт "Книги Закона" должен быть спрятан под Сторожевыми башнями, а
Сторожевые башни – под лыжами; что по их воле отсутствие манускрипта привело
меня в мое положение; что они направили действия Кеннета Уарда заранее, чтобы
он помог совершить находку, и выстроили все события вокруг этого таким образом,
чтобы я все понял.
Да, теория силы тайных вождей приобретает столь романтическую и
недоказуемую окраску, что вряд ли она сможет не вызвать улыбку сомнения. Так
случилось, что практически аналогичный случай произошел десятью годами спустя.
197
Я хочу привести его здесь, дабы показать, как самые обычные и, очевидно, не
связанные друг с другом, в действительности становятся понятными только тогда,
если принять возможность существования таких людей, как Тайные Вожди A.'.A.'.,
обладающие некоторым предвидением и силой, которые я приписываю им. Когда я
вернулся в Англию на Рождество в 1919 году, мои планы развалились на части из-за
нечестности и предательства банды, которая довела до безумия моего издателя в
Детройте. Я пообещал помочь одному человеку, но оказался совершенно без денег.
Я не видел никакой возможности продолжить мою работу. (В должное время стоит
рассказать, как эта ситуация возникла, и почему мне необходимо было пережить ее.)
Я оказался в Морэ, на окраине леса Фонтенбло, и мне не оставалось ничего,
кроме как ждать. Будучи в полном отчаянии, я не отказался от того, что должен был
сделать (как я поступил один раз до этого к моему стыду), но сказал богам:
"Смотрите, я сделал невозможное, и вот я в мертвой точке. Я не собираюсь попусту
тратить время, я требую определенный знак от вас, что я по-прежнему ваш
избранный пророк". Я сделал следующую запись в своем дневнике, датируемую 12
января 1920 года.
"Я вынужден сделать так, чтобы мое Молчание поглотило все виды моей
работы, и сделать это очень сложно, хотя бы потому, что я по-прежнему боюсь
"поражения", хотя это абсурд. Мне, очевидно, следует быть непривязанным,
избегать даже бедствий, вызванных проклятием отказа от моей степени, простите за
выражение.
Почему мне следует покидать мое действующее место и впустую глазеть на
людей? Должен ли я обратиться к изречениям "И"? Да. Вопрос: следует ли мне
отказаться от всей магической работы до проявления какого-либо знака?
Ответ:
[051_fig01.gif]
Нет знака более определенного и однозначного.
Я вызвал Айвасса, манипулируя палочками; и, желая спросить, каков будет
знак, немедленно получил ссылку в CCXX на нашу Госпожу Бабалон:
"вездесущность моего тела". Но это не совсем ясно, я принял это как знак
ожидаемого пришествия Нашей Госпожи, но оно могло значить видение или что
угодно еще. Поэтому я спросил И, это было мое последнее магическое действие в то
время.
[051_fig02.gif]
Я думал, это означает пришествие Нашей Госпожи. У меня были серьезные
сомнения насчет того, что же она значит:
[051_fig03.gif]
Ответ был определенным. Все мои сомнения абсурдны, я несомненно знаю
знак. Далее я закрыл записи и стал ждать этот знак. Следующая запись датируется
воскресеньем, 1 февраля.
Очень внимательно перечитал записи за 12 января. Далее. В пятницу, 30
января, я поехал в Париж, чтобы купить карандаши, ликер, палитру, бренди
"Наполеон", холсты и другие принадлежности мрачной профессии художника.
198
Заодно я заскочил к своей старой подруге, Жане Шерон, относительно первого тома
"Равноденствия", "Трех поэм". У нее никогда не было ни малейшего интереса к
оккультным вещам, и за всю жизнь она не делала никакой работы, даже пустячной.
Я видел ее однажды с тех пор, как сбежал из Америки, и она сказала, что хочет кое-
что показать мне. Я не придал этому особенного значения, а она не настаивала. У
моего визита было несколько целей: я хотел увидеться с человеком, с которым она
жила, он был в России и должен был вернуться; я хотел заняться с ней любовью и
выкурить с ней несколько трубок с опиумом: она была преданной служительницей
этого великого и ужасного божества.
Подумаем: работа, посредством которой я стал Магом, началась в Каире
(1904) с открытием стелы Анкх-ф-н-кхонсу, главным объектом на которой было Тело
нашей Госпожи Нюит. В цвете оно репродуцировано в "Равноденствии", том I, номер
7. У Жане Шерон был экземпляр этой книги. В пятницу днем я был в ее
апартаментах. Я не выполнил ни одну из целей своего визита и уже собирался
уходить. Она задержала меня, чтобы показать мне это "что-то". Взяв из ящика
свернутую ткань, она велела мне закрыть глаза.
Когда же я открыл глаза, я увидел холст размером около четырех футов или
более, на котором была замечательная копия стелы, выполненная главным образом
аппликацией из шелка. Затем она рассказала мне, что в феврале 1917 года она и ее
молодой человек поехали на юг Франции, дабы вылечиться от привязанности к
опиуму. В таких случаях бессонница встречается довольно часто. Однако в одну из
ночей она уснула, и по пробуждении обнаружила, что она во время своих ночных
мытарств нарисовала изображение стелы на большом листе бумаги.
Особенно примечательно то, что такой большой кусок бумаги оказался под
руками; также и то, что в таком путешествии в ее руках оказалась такая
специфическая книга; но еще более то, что она выбрала это изображение, она,
никогда не интересовавшаяся такими вещами ранее, сделала это. Более того, затем
она провела три месяца, изготавливая полноценную вещь. И, что самое главное, она
показала мне ее в тот самый момент, когда я ожидал "безошибочного" знака.
Для размышления, как близко слова моей записи от 12 января описывают
знак: "вездесущность моего тела". Вот и оно – причем в таком месте, где ожидаешь
увидеть его менее всего.
Также стоит заметить точно символа И Цзин с триграммой Кунь (три
прерывистые линии) – несомненного символа нашей Госпожи, и бог под ней на
стеле – триграмма Ли (целые верхняя и нижняя линии, средняя прерывистая),
Солнце.
Все это – ясное доказательство несказанной силы и мудрости тех, кто послал
меня провозгласить Закон.
После вчерашнего разговора с господином Жюлем Картье я подумал, что вся
работа их Общества физических исследований лишь доказывает существование
необъяснимых человеком сил. Они знают все об их существовании; вселенная
полна странных и тонких проявлений энергии; мы постоянно развиваем наши
познания и учимся управлять ими. Телекинез является явлением природы того же
порядка, что и волны Герца и излучения радия. Но никто еще до меня не доказывал
существование внечеловеческого разума, что делает моя Магическая запись.
Разумеется, я ошибаюсь в своих толкованиях; но невозможно сомневаться в том,
что кто-то есть, кто-то способный сочетать события подобно Наполеону,
планирующему кампанию, и обладающий непостижимо огромными силами.
На первый взгляд кажется, что люди, участвующие в событиях, готовились играть
свою роль с самого начала, как будто все несомненно являлось результатом
расчета и управления со стороны тайных вождей. Наши предшествующие
199
отношения, ее пристрастие к опиуму, моя дружба с ее любовником, его интерес к
моей работе; убери любую из этих составляющих – и весь план потерпел бы
неудачу. Но это утверждение излишне. Действительная подготовка произошла не
более чем тремя годами ранее, когда была изготовлена стела. У тайных вождей
всегда есть большой выбор, как у игрока в шахматы, не ограниченного одной
комбинацией для нападения. Предположим, что этих людей не было бы; я получил
бы требуемый мной знак другим столь же потрясающим образом. Нам не требуется
делать экстравагантных допущений, чтобы понять, насколько очевиден общий
замысел.
Можно отказаться принять за доказательство столь сложное стечение
обстоятельств, завершившееся для меня получением требуемого мной знака – но
это означает просто растягивать до невозможности теорию вероятностей. Вот два
сложных эпизода, подтверждающих, что я действовал по воле тайных вождей, не
веря, но зная, и это всего лишь два звена в очень длинной цепи. В этом отчете о
моем пути будет описано множество столь же впечатляющих случаев. Возможно, я
мог бы инстинктивно отрицать такой опыт, если бы это был единичный случай; но
когда год за годом происходят вещи подобного рода, и, кроме того, оказывается, что
я сам могу предсказывать такие события, что я выяснил на собственном опыте за
последние три года, и даже складывать их в единое целое, я вынужден признать их
действительную связь.