КМ. Бутырина, В. В. Зеленского, А. Кривулиной, М. Г. Пазиной © H. F

Вид материала

Документы

Содержание Генри Ф. Элленбергер

Подобный материал:

• В. В. Зеленский От редактора русского издания 1929, 10660.27kb.
• C Перевод, Н. Бутырина,, 5630.59kb.
• Методические указания и контрольные задания для студентов заочной формы обучения Составитель:, 672.87kb.

- 42-


7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

лиза. Сначала мы попытаемся резюмировать известные факты, а затем предложим их интерпретацию. При этом используем два главных источника информации — «Толкование сновидений» Фрейда, в котором анализируются несколько дюжин сновидений самого автора на протяжении этого периода, и опубликованную часть его переписки с Флиссом. (Полная публикация.этих писем, возможно, как-то модифицирует нашу картину того периода.)

Фрейд познакомился с отоларингологом из Берлина Вильгельмом Флиссом в 1887 году. Флисс был автором теорий, главными темами которых были: соответствие между носовой слизистой и половыми органами; бисексуальность человеческих существ и существование в каждом индивиде двойного цикла, женского - с периодом в двадцать восемь дней и мужского - с циклом в двадцать три дня¹²⁵. Первое письмо Фрейда Флиссу от 24 ноября 1887 года касается диагноза пациента. Их дружба развивалась, что было отмечено в июне 1892 года, принятием более интимного обращения друг к другу - Du (ты). Вскоре она приобрела более эмоциональный характер. Для Фрейда Флисс был научным корреспондентом, врачом, следившим за состоянием его носа, поверенным, поощрявшим его исследования, и другом, чьим суждениям он доверял безгранично.

В начале 1894 года у Фрейда начались боли из-за сердечных симптомов. По совету Флисса он бросил курить и, вопреки страданиям, продолжал исполнять это свое решение. В это время произошел эпизод, описанный Максом Шуром¹²⁶. Фрейд лечил от истерии женщину, Эмму, и вызывал Флисса, чтобы определить, есть ли связь между ее симптомами и возможным заболеванием носа. Флисс оперировал нос Эммы и вернулся в Берлин. Пациентка, однако, жестоко страдала от послеоперационных осложнений, и другой специалист обнаружил, что Флисс случайно оставил длинный кусок пропитанной йодоформом марли в операционной полости. Несколько недель спустя у пациентки случилось кровотечение такой силы, что ее состояние некоторое время оставалось критическим. Согласно Шуру, в письмах, до сих пор не опубликованных, Фрейд выражал свое полное доверие Флиссу, остававшемуся для него целителем, «в чьи руки каждый может с полной уверенностью предать свою жизнь». Эти события случились в то время, когда Фрейд был полностью поглощен обдумыванием новой психологии. В июне 1895 года он писал Флиссу, что возобновил курение после перерыва в четырнадцать месяцев. Он не мог терпеть страдания дольше. Это произошло в течение ночи с 24 на 25 июля 1895 года, когда Фрейд видел свой про-

-43-

Генри Ф. Элленбергер

славленный «сон об инъекции Ирме» - первое сновидение, которое он подверг полному анализу, используя свой новый метод ассоциаций. Он должен был стать прототипом анализа сновидений, не только в «Толковании сновидений» самого Фрейда, но и в глазах всех психоаналитиков. Макс Шур показал, что основные элементы этого сновидения присутствовали в истории пациентки Эммы, и что его можно интерпретировать как попытку сновидца оправдать Флисса. У Фрейда было ощущение, что он объяснил таинство сновидений и нашел ключ к их толкованию, ключ, который он мог теперь использовать при исследованиях и лечении своих пациентов.

За период с июля 1895 года до смерти отца 23 октября 1896 года Фрейд опубликовал, совместно с Брейером, «Исследования истерии», разорвал свои отношения с Брейером и начал писать «Проект научной психологии», который, однако, вскоре забросил, так что эта работа осталась неопубликованной. Страдания Фрейда все возрастали. Во время экскурсии в горы он стал задыхаться и вынужден был вернуться. Однажды он опять бросил курить, но вскоре начал курить снова. Ощущения, что он совершил великие открытия, сменялись мучительными сомнениями. Якоб Фрейд, тяжко болевший в течение нескольких месяцев, скончался 23 октября 1896 года. В течение ночи, последовавшей за похоронами, Зигмунду приснилось, что он оказался в каком-то помещении, где прочел надпись: «Кого-то просят закрыть глаза»¹²⁷. Он различил намек на угрызения совести в этом сновидении. Теперь Фрейд осознал, как много значил для него отец. Наиболее вероятно, у него возникло чувство вины из-за того, что он долго испытывал враждебность по отношению к отцу. Начиная с этого времени самоанализ Фрейда, который, казалось, возникал периодически до этого момента, стал систематическим и все более поглощающим, особенно анализ его сновидений. Эдит Буксбаум¹²⁸ в статье и Дидье Анзье¹²⁹ в книге пытались воссоздать самоанализ Фрейда, размещая сновидения в хронологическом порядке и сопоставляя их с его перепиской с Флиссом.

Примерно в течение года после смерти отца внутренние страдания Фрейда усиливались, о чем свидетельствуют его письма Флиссу. Он денно и нощно размышлял о механизме психологии и источнике происхождения неврозов. Он уделял все больше внимания фантазиям, защищающим определенные воспоминания. Он чувствовал себя на грани открытия великих тайн или уже открывшим их, но вскоре отступал, терзаясь сомнениями. Он рассказывал о своих неврозах, своей малой истерии. Объявлял, что безразличен к интригам, которые могут возникнуть

-44-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

в университете. 14 августа 1897 года он говорит Флиссу, что «главный пациент, заставляющий меня напряженно трудиться, - это я сам», и что его анализ стал более напряженным, чем любой другой.

21 сентября 1897 года Фрейд в письме Флиссу оказал ему потрясающее доверие. Истории о раннем совращении отцом, которые рассказывают все его истерические пациенты, оказывались просто фантазиями, так что его теория истерии лишалась прочного основания. Отсутствие успеха в терапии; невероятность того, что столь большое количество совращений малолетних детей отцами могло пройти незамеченным; невозможность отделения в бессознательном памяти от. вымысла - все эти соображения стали главными причинами, которые теперь приводили его к мысли оставить свои надежды на прояснение таинства невроза. Исчезли ожидания великого открытия, которые могли бы принести славу и богатство. Однако тон этого письма был оптимистическим. У Фрейда оставался его метод толкования сновидений и его зарождающаяся метапсихология (система психического механизма). Начиная с этого момента его самоанализ вступил в плодотворную фазу. Нахлынули воспоминания детства. Безобразную, старую «няню», рассказывавшую ему о Боге и аде, теперь он видит как первооснову своих самых ранних сексуальных переживаний, в то время как его либидо по отношению к матери возникло в два с половиной года. Взаимоотношения с годовалым племянником подготовили паттерн для невротического фактора его последующих дружеских отношений. Он вспоминал ревность, которую вызывал в нем младший брат, и чувство вины, последовавшее за его смертью. Отыскивая в памяти воспоминания о няне, он обнаружил пример того, что позже называл защитной памятью. Он полагал, что эротические чувства маленького мальчика по отношению к матери и ревность, проявляемая к отцу, были общими явлениями. Он ссылался на Эдипа и Гамлета. Фрейд придавал увеличивающуюся значимость сопротивляемости, рассматривая ее отныне как устойчивость инфантильных характеристик. Он изменил формулировку своей идеи о происхождении истерии и наваждений. В этом процессе самоанализ и анализ его пациентов были тесно переплетены между собой, и Фрейд говорил Флиссу: «Я не в силах дать тебе хоть какое-то понятие об интеллектуальной красоте этой работы».

В ноябре 1897 года Фрейд писал, что его самоанализ снова находится в фазе застоя. Медленно всплывали новые воспоминания детства. Фрейд был поглощен проблемами, относящимися к прежним

-45-

Генри Ф. Элленбергер

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

сексуальным зонам, особенно глубоко его внимание поглощали анальные воспоминания и фантазии. Он сравнивал сновидения, фантазии, невротические симптомы, остроты и художественные творения. Почувствовав улучшение своего невротического состояния, он освободился от влияния Брейера и Шарко и идентифицировал себя с Гете. Его письма к Флиссу приходили все реже, становились короче и знаменовали сдвиг от зависимости к соперничеству. В начале 1898 года он начал писать книгу о сновидениях. Это занятие было прервано летним отдыхом, а осенью - новым периодом депрессии и подавления, но он возобновил работу и завершил ее к сентябрю 1899 года.

Публикация «Толкования сновидений» ознаменовала конец'невротического состояния Фрейда, но он никогда не прекращал самоанализ и, начиная с этого времени, посвящал ему хотя бы краткое время ежедневно. Он вышел из этого переживания с глубоко проникшей внутрь трансформацией. Он перерос свою зависимость от Флисса, и их тесная дружба окончилась в начале 1902 года. Фрейд был в состоянии превозмочь таинственный запрет, препятствовавший его посещению Рима, и в сентябре 1901 года провел двенадцать дней в этом городе из своих сновидений. Он окончательно принял решение добиваться номинации на звание профессора и теперь был готов собрать вокруг себя маленький кружок своих сторонников.

Странный недуг, охвативший Зигмунда Фрейда между 1894 и 1900 годами, совместно с его самоанализом дали повод для его различных интерпретаций. Некоторые из его противников настаивали на том, что он серьезно больной человек, а его психоанализ был выражением некоего невроза. Его последователи, такие как Джонс, заявили, что его самоанализ был беспрецедентным героическим подвигом, который никто не сможет повторить; посредством него глубины бессознательного были впервые показаны человечеству. Наша гипотеза заключается в том, что самоанализ Фрейда был одним из аспектов комплексного процесса (другими его компонентами были взаимоотношения с Флиссом, его невроз и разработка психоанализа), и что этот процесс явился примером того, что можно назвать творческой болезнью.

Эта гипотеза вынуждает нас определить творческую болезнь и представить ее главные признаки¹³⁰. Она случается в различных условиях и может быть обнаружена среди шаманов, среди таинств различных религий, у философов определенного склада и творческих

-46-

писателей. Один из примеров уже упоминался в этой книге, это -Фехнер¹³¹, и мы покажем позже, в другой части, творческую болезнь Юнга¹³². Творческой болезни предшествует период интенсивной поглощенности какой-нибудь идеей и поиск определенной истины. Это - полиморфное состояние, которое может принять форму депрессии, невроза, психосоматических недомоганий или даже психоза. Какими бы ни были симптомы, они ощущаются субъектом как болезненные, иногда почти как агонизирующие, с перемежающимися периодами облегчения и ухудшения. В течение всего периода болезни субъект никогда не теряет связи со своей доминирующей озабоченностью. Она часто совмещается с нормальной профессиональной деятельностью и семейной жизнью. Но даже если он продолжает свою социальную активность, то почти целиком погружается в себя. Он страдает от ощущения абсолютной изоляции, даже когда у него есть ментор, направляющий его сквозь тяжелое испытание (отношения, подобные тем, которые складываются у подручного шамана с его учителем). Исход болезни часто наступает быстро и отмечается фазой приятного возбуждения. Субъект выходит из испытания с постоянной трансформацией личности и убеждением, что открыл великую истину или новый духовный мир.

В случае Фрейда можно обнаружить все эти признаки. Даже после его визита к Шарко в 1885 и 1886 годах он был поглощен проблемой происхождения неврозов, проблемой, которая в какой-то момент превратилась в его основную заботу. Начиная с 1894 года и далее страдания Фрейда, на основании его описаний в письмах к Флиссу, несомненно, можно было бы классифицировать как невротические, а временами - как психосоматические. Но в отличие от неврозов, концентрация на неотступной идее проявляется не просто как наваждение, она имеет также творческий характер. Интеллектуальное размышление, самоанализ и работа с пациентами превращаются в некий безнадежный поиск ускользающей истины. Неоднократно он ощущает, что находится на грани открытия величайшей тайны или уже обладает ею, только для того, чтобы снова попасть в плен отчаяния. Характерное ощущение абсолютной изоляции - один из лейтмотивов в его письмах к Флиссу. Не существует свидетельства, что Фрейд действительно был изолирован, и еще меньше — того, что в течение этих лет к нему плохо относились коллеги.Три его лекции перед Doktorenkollegium (экзаменами на докторскую степень) были тепло восприняты, вопреки странностям его теорий. Другая статья, о сновидениях, с которой он выступил перед ауди-

-47-

Генри Ф. Элленбергер

торией B'nai B'rith*, по словам Фрейда, получила восторженный прием. Более того, можно говорить об истинном уважении и толерантности по отношению к Фрейду со стороны части его коллег. 2 мая 1896 года, когда Фрейд выступил с лекцией перед Обществом психиатрии и неврологии, интерпретируя свою теорию раннего совращения как причину истерии, Крафт-Эбинг (председатель Общества), просто заметил, что это звучит как научная волшебная сказка. Тем не менее, именно он предложил номинацию Фрейда на звание экстраординарного профессора в следующем году¹³³. Что касается аудитории, кто мог бы обвинить ее в скептицизме, если Фрейд несколько месяцев спустя сам обнаружил, что ошибся в этом предположении? Часто встречающийся признак невроза - изобилие уничижающих суждений; именно таковыми награждал- Фрейд коллег в своих письмах Флиссу. Еще в августе 1888 года он сказал, что коллеги должны сдерживать его пыл в атаках на Мейнерта. Его книга об афазии - нападение на различных коллег и особенно на «возведенного на высокий престол идола» - Мейнерта. Даже к доброму Брейеру он относился с презрением. В его письмах появляется энергичная нетерпимость к критике любого вида. Отзыв Штрюмпеля на «Исследования истерии», признавшего достоинства книги, хотя и с некоторыми оговорками, Фрейд квалифицировал как «гнусный»¹³⁴. Когда Фройнд опубликовал статью о психических параличах¹³⁵, Фрейд назвал ее «почти плагиатом», хотя в ней описывалась теория, совершенно отличавшаяся от теории, разработанной Фрейдом, которого автор статьи даже упоминает по этому поводу. Фрейд был чувствителен к вопросам приоритета и беспокоился о том, чтобы его не опередили, как, например, в случаях Мебиуса и Жане. Его отношение к коллегам в письмах к Флиссу характеризуется недоверчивостью или раздражительностью¹³⁶.

Отношение Фрейда к Флиссу, озадачивавшее столь многих психоаналитиков, можно легко понять, если рассматривать его в контексте творческой болезни. Человек в этом состоянии чувствует себя так, будто он пребывает в неведомом мире, в полной изоляции, и при этом земля горит у него под ногами. Он отчаянно нуждается в проводнике, который помог бы ему в подобном испытании. Фрейд оставил позади себя людей, по-отечески относившихся к нему: Брюкке, Мейнерта, Брейера

* B'nai B'rith - (иврит «Сыновья завета») - старейшая и самая большая еврейская организация в мире. Основана в Нью-Йорке в 1843 г., занимается защитой прав человека, развитием межкультурных отношений, обеспечением религиозных и культурных потребностей студентов еврейских колледжей, поддержкой больниц, филантропических институтов и т. д. - Прим. пер.

-48-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

и Шарко и теперь ищет дружбы с человеком из поколения, к которому принадлежит и сам. В свои отроческие годы Фрейд дружил со своим соучеником по школе, Эдуардом Зильберштейном, с которым проводил бульшую часть свободного времени. Друзья изучали испанский, чтобы пользоваться им как секретным языком, приняли испанские имена, основали Кастильскую академию и продолжали переписываться в течение примерно десяти лет. Используя в чем-то похожую модель, Фрейд и Флисс вступили в тесные дружеские отношения. Они обменивались идеями и, в особенности, текущими размышлениями и новыми открытиями, которые хранили в секрете от остального мира. Однако внимательное прочтение писем Фрейда к Флиссу показывает, что начальное взаимоотношение двух равноправных друзей постепенно замещается интеллектуальным подчинением Фрейда Флиссу, но в дальнейшем Фрейд вновь достигает прежнего положения равного. Этот процесс показывает, что в течение критического периода творческой болезни Фрейда Флисс невольно и бессознательно взял на себя роль шамана-хозяина и духовного наставника по отношению к своему «мистическому подмастерью».

Типичным для творческой болезни является спонтанное и быстрое выздоровление, сопровождающееся ощущением восторга. Мы вспоминаем, как Фехнер прошел легкую гипоманиакальную фазу, в течение которой думал, что может расшифровать все загадки мира. Похожее чувство выражено в сентенции: «Кто бы ни имел глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, убеждается в том, что смертный не может хранить тайны. Тот, чьи губы сомкнуты, судачит с помощью кончиков пальцев, и измена самому себе хлещет наружу сквозь все поры его кожи»¹³⁸. Все годы страдания исчезли, но остается впечатление о длительном периоде ужасающей изоляции при переходе во враждебный мир. Типичным для окончания творческой болезни является сдвиг интересов из внутреннего мира во внешний. В то время как в своих письмах он говорит Флиссу о полном равнодушии к своей номинации и даже предвидит полный разрыв отношений с университетом, Фрейд активно внедряется в министерство, чтобы продвигать свои интересы.

Как может воздействовать на личность ученого его открытие, показано, например, в случае Роберта Бунзена, описанном фон Икскюлем¹³⁹. Когда Бунзен открыл спектральный анализ, его видение мира изменилось, и то же произошло с его личностью; с тех пор он «держался как король, путешествующий инкогнито». Поль Валери показал, как личность творческого писателя может приобрести новый вид, соответству-

-49-

^ Генри Ф. Элленбергер

ющий образу его сочинения¹⁴⁰. Если рассматривать творческую болезнь, конечная трансформация личности оказывается еще глубже. Похоже на то, как если бы индивид последовал призыву Святого Августина: «Не ищи повсюду, обратись внутрь самого себя, ибо внутри человека обитает истина»¹⁴¹. По той же причине трансформация личности неразрывно связана с ее убежденностью в том, что она открыла грандиозную истину, которую следует провозгласить человечеству. В случае Фрейда то было открытие психоаналитического метода и новой теории разума, и первое свидетельство этого утверждения находится в его книге «Толкование сновидений» («Traumdeutung»).

Фрейд всегда считал «Толкование сновидений» своей основной работой, и она действительно является выдающимся произведением. Во-первых, в то время как каждый год публиковалось множество материалов о сновидениях, проблематика их толкований не обновлялась после Шернера в 1855 году. Во-вторых, в книге излагается не только оригинальная теория сновидений, но и основа новой психологии. А в-третьих, книга в беспрецедентной степени связана с жизнью и личностью самого автора. Эрве де Сен-Дени и другие заполнили целые книги своими собственными сновидениями и их истолкованиями, но ни один из них не анализировал те сновидения, которые имели место в период творческой болезни.

Сегодня «Толкование сновидений» - классический труд, и мы настолько знакомы с ним, что трудно представить себе впечатление, произведенное им в 1900 году. Сегодня современная версия заключается в том, что в те времена Фрейд был незаметным невропатологом, подвергнутым «остракизму» своими коллегами, и что книга, принесшая так много новшеств, была встречена издевками или мертвой тишиной. Объективное исследование фактов дает совсем другую картину. В течение тех лет творческой болезни репутация Фрейда медленно возрастала как в Вене, так и в Европе. На Международном психологическом конгрессе в Мюнхене в августе 1896 года имя Фрейда упоминалось в качестве одного из выдающихся авторитетов по вопросам истерии¹⁴². Ван Рентергем в 1897 году включил Фрейда в число ведущих представителей Нансийской школы¹⁴³. Как уже упоминалось ранее, биографический набросок о Фрейде появился в 1901 году в издании, подобном Who s Who о медицинских светилах¹⁴⁴. Более того, в Лионе некий гинеколог, доктор Сезар Турнье, не позднее 1895 года глубоко заинтересовался идеями Фрейда о детской сексуальности¹⁴⁵. Подтверждения «остракизму», которому подвергался Фрейд в Вене, не найдено. Он никогда

-50-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

не прекращал свое членство в Императорском Королевском обществе врачей¹⁴⁶ и, по крайней мере в 1899- 1900 годы, был экспертом Ассоциации психиатрии и невропатологии¹⁴⁷ (той же группы специалистов, где его лекция об истерии была встречена с недоверием в 1896 году). Официальный сертификат от 4 октября 1897 года подтверждает, что «Фрейд, очевидно, жил в очень хороших обстоятельствах, имел троих слуг и обладал не очень дорогой, но прибыльной практикой», и выясняется, что его положение только улучшалось с течением времени¹⁴⁸.

Вопреки ее славе, по нескольким причинам, «Толкование сновидений» и сегодня является наименее понятной из работ Фрейда. Во-первых, вследствие того, что текст претерпевал множество изменений, добавлений и изъятий от одного издания к другому, так что доступное ныне издание существенно отличается по форме и содержанию от оригинального. Во-вторых, книга оказалась трудной для перевода, и многие нюансы оригинала исчезли даже из лучшей версии¹⁴⁹. Единственный способ обретения ее настоящего содержания заключается в прочтении оригинального немецкого издания, которое, к сожалению, редко встречается в наше время. В-третьих, «Толкование сновидений» изобилует намеками на события и привычки, которые были знакомы тогдашнему читателю, но почти недоступны для понимания сегодня без комментария¹⁵⁰. Книга буквально кишит юмористическими подробностями о жизни Вены в fin de siecle (в конце века).

Далее, книгу можно назвать автобиографией в маске. Фрейд упоминает свое рождение и предсказание старой крестьянки, относящееся к этому моменту; примитивное воспитание, полученное им от старой няни; странную смесь дружбы и враждебности, возникшую между ним и его племянником Джоном, который был на год старше его; эмиграцию его сводных братьев в Англию; детский страшный сон, в котором он видел свою мать с фигурами, у которых были птичьи клювы; его положение первого ученика в школе; «Заговор против нелюбимого учителя»; первые слабые подозрения об антисемитизме школьных товарищей и множество других подробностей. Фрейд также рассказывает о политических событиях: либеральное правительство 1866 года, в которое входили два министра-еврея; испано-американскую войну 1898 года; попытки террористических актов анархистов в Париже. Фрейд вспоминает о своих предыдущих работах, разочаровании в вопросе о кокаине, о чувстве возбужденности, когда он впервые появился в Париже в 1885 году, и о своем друге Флиссе. Он намекает на свои открытия в областях защитной памяти, детской сексуальности и эдипова комплекса. Фрейд

-51-