КМ. Бутырина, В. В. Зеленского, А. Кривулиной, М. Г. Пазиной © H. F

Вид материалаДокументы

Содержание


Генри Ф. Элленбергер
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   48
-82-

Но даже такие эксперты этого метода не были защищены от самообмана: Геккель описал и проиллюстрировал воображаемые конфигурации, подтверждавшие его теории, в результате чего был обвинен в мошенничестве; Мейнерт описал несуществующие участки в мозговом веществе, а несколько поколений астрономов видели и наносили на карты «каналы» на Марсе.

Молодому студенту обычно давали небольшой участок исследования, ровно такой, чтобы можно было проверить его способности получать результаты. Первое исследование Фрейда относилось к структуре половой железы угря. Джонс рассказывал, как Фрейд расчленил порядка четырехсот угрей, но не смог прийти к какому-либо решающему выводу. Тем не менее, Клаус был удовлетворен работой Фрейда и представил его статью в Академию наук, но все же Фрейд был разочарован239. (Очевидно, честолюбивый молодой человек еще не понял философии микроскопических исследований.)

В течение шести лет, проведенных в лаборатории Брюкке, Фрейд исследовал на высоком уровне ограниченные объекты. В те времена анатомия мозга была подобна новому материку, где любой усердный исследователь мог сделать открытия. Для такого завершения работы существовали три возможных подхода: первый представлял собой рутинное исследование новых случаев посредством современного оборудования; второй - усовершенствование нового оборудования (как, например, микротомов или окрашивающих агентов) для получения новых возможностей для исследований; и третий - концептуализация (подход, используемый теми, кто представлял нейронную теорию). Фрейд пытался использовать все три подхода поочередно. Он начал с узкого исследования некоторых клеток в спинной хорде определенного вида рыб, Petromyzon240. В этом случае опять учитель был удовлетворен результатами в большей степени, чем ученик. Следует отметить высокое качество стиля, которым была написана эта техническая статья. Затем Фрейд обратился к исследованиям менее известных областей нервной системы. Таковой явилась его работа о corpus restiforme и о клетках акустического нерва. Это был тип работы, посредством которой такие люди, как Огюст Форель и Константин фон Монаков прославились в мире невропатологов. Что касается второго подхода, Фрейд ввел метод окрашивания хлоридом золота, который, однако, не дал единообразных результатов, а потому не нашел широкого применения241. С концептуальной точки зрения, Фрейд написал статью «О структуре элементов

-83-

Генри Ф. Элленбергер

нервной системы», которую некоторые историки рассматривают как предвосхищение теории нейрона242.

В течение трех лет своей ординатуры в Венском общем госпитале Фрейд впервые вошел в контакт с пациентами, и в связи с этим обстоятельством его исследования соответственно изменились. То был период его опытов с кокаином, в то же время он также экспериментировал с анатомо-клиническим методом, то есть с проверкой клинических диагнозов на основании результатов аутопсии. Фрейд продемонстрировал мастерство в этом искусстве и опубликовал три случая болезней, диагностированных им в 1884 году243-244'243.

В последующий период, когда Фрейд ушел из Венского общего госпиталя и из лаборатории Мейнерта, он обратился к чисто клинической невропатологии. В то время невропатолог сильно зависел от больницы или института в подборе исследуемых пациентов. Фрейду предложили руководство невропатологией в Институте Кассовица, где он обследовал так много детей с церебральным параличом, что стал специалистом в этом заболевании. В 1891 году он смог опубликовать, вместе с Оскаром Рие, исследование тридцати пяти случаев гемиплегии* при церебральном параличе246. Это исследование указало на существование двух экстремальных типов, один - с острой атакой паралича, а другой -с постепенным развитием хореи (пляски святого Витта), а также на все промежуточные комбинации симптомов. Это исследование продемонстрировало пример того, что позже Фрейд назвал дополнительными по следствиями.

В 1891 году Фрейд опубликовал книгу об афазии**, посвятив ее Йо-зефу Брейеру247. Эта книга долго не попадала в поле зрения психоаналитиков; позже ее стали восхвалять как веху в истории исследования афазии и провозвестницу более поздних психоаналитических концепций. В действительности легче утвердить ее значение в эволюции работ Фрейда, чем в истории исследования афазии. В те времена нахлынула лавина работ об афазии. Сегодня эти сочинения не столь доступны; многое в них написано в стиле современной мифологии о мозге. Превалировавшие теории афазии, такие как теории Вернике и Лихтгей-ма, были основаны на предположении, что сенсорные образы хранятся в определенных центрах мозга, и повреждения в этих областях становятся причинами афазии. В ранние 1880-е годы Гейман Штейнталь248 предложил то, что сегодня назвали бы динамической теорией афазии,

Темиплегия - паралич половины тела. - Прим. пер. ** Афазия - потеря речи -Прим. пер.

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

но, будучи лингвистом, был проигнорирован невропатологами.249. Историки афазии230 указывают на то, что за период времени от Бастиана до Дежерена произошло постепенное признание динамических факторов афазии. В этой монографии Фрейд предзнаменовал концепции Дежерена; возможно, он первым на континенте сослался на работу Хью-лингса Джексона*, ввел и определил термин «агнозия»**. Очевидно, Фрейд не считал эту работу главным вкладом в проблему афазии; это была теоретическая дискуссия без привлечения новых клинических наблюдений или новых патологических находок. Традиционную историю о том, что книга Фрейда об афазии не встретила признания и никогда не цитировалась авторами впоследствии, по меньшей мере, следует считать преувеличением251.

В 1892 году ученик Фрейда, Розенталь, опубликовал в медицинской диссертации результаты пятидесяти трех случаев наблюдения двусторонней формы церебрального паралича, с которыми он столкнулся, работая у Фрейда252. В 1893 году Фрейд распространил его концепцию двустороннего церебрального паралича на детские заболевания253. В анонимном книжном обозрении были приведены доводы, касающиеся того, что Фрейд описал патологическую анатомию этого заболевания, пользуясь не собственными наблюдениями, а скомпилировав открытия других авторов, что привело к тому, что физиопатологические интерпретации Фрейда оказались неубедительными, так как предполагаемая им связь между определенными группами симптомов и определенными этиологическими факторами была недостаточно подкреплена фактами254. С другой стороны, исследование Фрейда заслужило высочайшую похвалу Пьера Марийе, и Фрейд написал статью на французском языке на ту же тему для «Revue Neurogique»255.

Репутация Фрейда как специалиста по церебральному параличу теперь установилась настолько прочно, что Нотнагель просил его написать монографию на эту тему, которая и появилась, несколько запоздав, в 1897 году256. Эта работа получила громадное одобрение во Франции Бриссо и Реймона257. В Бельгии теория Фрейда о церебральном параличе и его классификация на субформы были восприняты критически ван Гехухтеном, который нашел концепцию искусственной, не имеющей под собой никакого анатомо-патологического обоснования258. Эти факты

* Джон Хьюлингс Джексон - английский невропатолог, в 1876 году предвосхитил более поздние открытия, связанные с поражениями задней части правой половины головного мозга. - Прим. пер.

** Агнозия — нарушение процессов узнавания. —Прим. пер.

-85-

Генри Ф. Элленбергер

представляют некоторый интерес, так как показывают, что в свой невропатологический период Фрейд тоже получал и хвалу, и критику, вопреки мнению, что не заслуживал ничего, кроме похвал, пока был невропатологом, и ничего, кроме оскорблений, как только обратился к исследованию неврозов. С самого начала для Фрейда была характерна тенденция делать дерзкие обобщения, отчего он и подвергался критике.

Таким образом, мы видим, что в течение двадцати лет его предпси-хоаналитического периода Фрейд прошел длительный путь эволюции, продвигаясь от микроскопической анатомии к анатомо-клинической невропатологии, а затем - к чисто клинической неврологии, и даже к виду неклинической, теоретической неврологии, проявившейся в его книге об афазии. Эта последняя тенденция должна была достичь своей кульминационной точки в труде «Проект научной психологии», к которому мы теперь обращаемся.

Работа Фрейда: II - Поиск психологической модели

Существуют два способа построения психологической теории. Первый - собрать факты и найти общие факторы, из которых вывести законы и обобщения. Второй - построить теоретическую модель и проверить, в какой степени ей соответствуют факты, чтобы исправить модель, если это необходимо. Следуя тенденции, распространенной в его время, Фрейд предпочел избрать для себя второй способ. Мейнерт числил себя среди тех, кто пытался коррелировать психологические функции со структурой мозга, но, к несчастью, часто и сам незаметно проскальзывал в мифологию мозга. Другие, вдохновленные психофизикой Фехнера, постулировали существование нервной энергии, пользуясь моделью физической энергии, и пытались выражать психические явления в терминах этой гипотетической нервной энергии. Предпринимались и еще более дерзкие попытки - интерпретировать психические явления как в терминах анатомии мозга, так и в терминах нервной энергии.

Фрейд посвятил много времени и забот разработке теоретической модели такого рода. В его переписке с Флиссом сохранился набросок 1895 года, известный как «Проект научной психологии»259. Студенты,

-86-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

изучавшие психоанализ, соглашались в отношении двух фактов: во-первых, что эта модель была весьма искусной, а во-вторых, она может помочь нам понять происхождение определенных психоаналитических концепций.

Главной идеей «Проекта» является корреляция психологических процессов с распределением и циркуляцией количеств энергии сквозь определенные слои материи, то есть гипотетические структуры мозга.

Согласно Фрейду, количество энергии равняется сумме возбуждений, зарождающихся или во внешнем мире через сенсорные органы, или во внутреннем мире, то есть в теле. Количество энергии управляется двумя принципами: инерцией, представляющей тенденцию к полному разряду энергии, и устойчивостью, которая представляет тенденцию сохранять постоянной сумму возбуждений.

Материальными элементами, по Фрейду, являлись нейроны, которые, по его постулату, делятся на три типа. Нейроны типа «phi» получают количества возбуждения из внешнего мира, но не сохраняют их текущие значения, так как управляются принципом инерции. Нейроны типа «psi» получают возбуждения от тела или от нейронов типа «phi», но в силу того, что управляются принципом устойчивости, сохраняют следы любого полученного раздражения; они, следовательно, составляют основу памяти. Нейроны типа «omega» получают возбуждения от тела и от нейронов типа «phi» и характеризуются особым свойством - преобразовывать количество в качество вследствие периода движения. Эти нейроны составляют основу восприятия. Принцип удовольствия-неудовольствия поясняется в том смысле, что неудовольствие - возрастание количественного уровня возбуждения, а удовольствие - разряд этого количественного уровня.

Эго - некая организация нейронов, наделенная постоянным запасом количества возбуждения, оно способно запретить поступление возбуждения. Таким образом, обеспечивается критерий реальности; исследование реальности приравнивается к запрету, накладываемому эго.

Фрейд различал первичный и вторичный процесс. В первичном количество возбуждения стимулирует образы из памяти в psi-нейронах и затем обращается к омега-нейронам, приводя к галлюцинации; в этом процессе энергия является тонической и связанной, а галлюцинации контролируются через подавляющее эго.

Это - некоторые из основных принципов «Проекта» 1895 года; они развились в чрезвычайно сложную систему; внутри ее границ почти

-87-

Генри Ф. Элленбергер

любая психологическая функция и несколько психопатологических проявлений получали объяснение.

Для того чтобы сделать «Проект» доступным пониманию, его следовало поместить в контекст, то есть в длинную линию эволюции, начавшуюся с Гербарта. Сквозь все девятнадцатое столетие анатомия мозга и психология выстраивались на научной и экспериментальной основах, но параллельно существовала линия умозрительной анатомо-психологии, которая в конце столетия получила название Hirnmythologie (мифологии мозга). Довольно любопытно, но иногда те же самые люди, бывшие первооткрывателями научной анатомо-психологии мозга, не отказывали себе в удовольствии заниматься его мифологией, хотя считали себя «позитивистами» и пренебрегали натурфилософией. «Проект» Фрейда - не что иное, как поздний отпрыск этой гипотетической последовательности. Его изначальную динамико-гипотетическую философию можно проследить в обратном направлении до Гербарта, а огромную часть ее, касающуюся энергетики, - до Фехнера260. Принцип инерции и принцип устойчивости весьма похожи на то, что Фехнер называл абсолютной стабильностью и относительной стабильностью. Фехнер уже соединил принцип удовольствия—неудовольствия с идеей приближения и отступления от относительной стабильности, а также приравнял количество восприятия с периодичностью стабильного движения. Эти принципы Фехнера позже были дополнены Генрихом Саксом в его не внушающем доверия законе о постоянстве психической энергии: «Сумма напряжений всех присутствующих молекулярных волн является, внутри определенных временных пределов, в одном и том же индивиде приблизительно постоянной»261. Три других основных источника «Проекта» — это Брюкке, Мейнерт и Экснер. Все это хорошо представлено в исследовании Петера Амахера262.

Брюкке был одним из тех, кто упрощал психологию до неврологии и объяснял все функционирование нервной системы как комбинацию рефлексов263. Стимуляция одних и тех же органов определяла количества возбуждения, которые передавались через нервную систему, перемещаясь из клетки в клетку, и часто аккумулировались в определенных центрах, пока не разряжались в виде движений. Брюкке, так же как Мейнерт и Экснер, беспристрастно описывал психические процессы как в физических, так и в психологических терминах.

Мейнерт, кроме того, описывал психологические процессы в терминах количеств возбуждения и рефлекторной неврологии, хотя и с боль-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

шей тщательностью, чем Брюкке264. Он перенял от Гербарта и английских эмпириков доктрину ассоциативности, но упростил ее, подобно Брюкке, до рефлекторной неврологии, и до своих собственных концепций структуры и функционирования мозга. Он различал два вида рефлекторных реакций: те, которые определяются при рождении, следующие подкорковыми путями, и те, которые приобретаются и распространяются в коре мозга. Существовали ассоциативные узлы между корковыми центрами, и когда происходило одновременное поступление возбуждения в два центра, образовывался корковый путь и возникало явление индукции, физически сопутствующее ассоциации и элементарной логической функции. Такие опыты, начинающиеся с первого дня жизни, развивали систему корковых проводящих путей (то есть ассоциаций), составляющих начальное эго, это ядро индивидуальности. Позже создается вторичное эго, исполняющее функции управления первичным эго и являющееся субструктурой упорядоченных процессов мышления. Как клинический врач Мейнерт описал amentia, психическое состояние с бессвязными галлюцинациями и заблуждениями, воспроизводящее состояние инфантильной потери ориентации, смятения, когда не существует контроля со стороны эго. Мейнерт приравнивал корковую активность сновидения к корковой активности, приводящей к слабоумию.

Экснер, третий из невропатологических учителей Фрейда, опубликовал свой труд «Entwurf» («Эскиз») в 1894 году; его можно считать синтезом систем Брюкке и Мейнерта265. В то же время, однако, появилась теория нейрона, и Экснер обсуждал, как количество возбуждения можно было бы переносить в точки пересечения нейронов, где, как он был убежден, происходит суммирование возбуждений. Экснер также предполагал, что точки пересечения нейронов могут испытывать изменения в течение жизни индивида, хотя бы на уровне одновременного возбуждения двух клеток. Экснер назвал этот процесс Bahnung (прорытие каналов), посредством которого одновременное возбуждение двух корковых клеток могло бы открыть нервный проводящий путь между ними и переносить возбуждение из одной клетки в другую, тогда любой из них впоследствии овладевает возбуждение. Он описывал эмоциональные центры, особенно болевые центры, центры неудовольствия. Под именами инстинктов он описывал ассоциации между идеями и эмоциональными центрами. Он широко развивал свою неврологическую психологию, давая объяснения восприятию, суждению, памяти, мышлению и другим психическим процессам.

^ Генри Ф. Элленбергер

«Проект» Фрейда 1895 года можно рассматривать как логическое развитие теорий его предшественников, особенно его учителей Брюк-ке, Мейнерта и Экснера. Это - результат и наследие столетнего существования мифологии мозга. Видимо, именно поэтому Фрейд забросил свой «Проект», как только закончил его. Но многим идеям, сформулированным в «Проекте», суждено было появиться в виде различных новых форм в последующих психоаналитических теориях Фрейда.

Работа Фрейда: III - Теория неврозов

Обстоятельства, приведшие Фрейда к построению новой теории неврозов, принадлежат как к духу времени, так и к специфическим личным переживаниям. Перейдя от невроанатомии к анатомо-клинической неврологии, а от нее к динамической концепции неврозов, Фрейд следовал современному паттерну, также иллюстрированному Шарко, Фо-релем и позже Адольфом Мейером. Невропатология (в те времена весьма отличавшаяся от психиатрии) начинала обретать вид модной медицинской специализации. Два личных переживания ориентировали Фрейда в направлении этого пути: его визит к Шарко и история пациентки Брейера Анны О.

Фрейд усмотрел отправную точку психоанализа в опыте Брейера с Анной О. До сего дня наиболее простые отчеты о психоанализе начинаются с истории этой молодой женщины, «многочисленные истерические симптомы которой исчезали один за другим по мере того, как Брей-ер обретал способность заставить ее вспомнить те специфические обстоятельства, которые приводили к появлению этих симптомов». Вуаль легенды, окутывавшая эту историю, была лишь частично приподнята при объективном исследовании.

Эрнст Джонс открыл реальное имя пациентки: Берта Паппенгейм (1860 — 1936). Ее жизнь стала известна благодаря краткой биографической справке, опубликованной после ее смерти266, и небольшой биографии, написанной Дорой Эдингер267. Берта Паппенгейм принадлежала к известной старинной еврейской семье. Ее дед, Вульф Паппенгейм, был выдающейся личностью Прессбургского гетто, а отец, Зигмунд Паппенгейм, - преуспевающим купцом в Вене. Мало что известно о ее детстве и юности. Она получила прекрасное воспитание, в совершенстве

-90-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

владела разговорным английским и читала по-французски и по-итальянски. Согласно ее собственным словам, она вела обычную жизнь молодой женщины из высшего венского общества, много занималась рукоделием, занятиями на воздухе, включая верховую езду. В биографических заметках от 1936 года ничего не говорилось о нервной болезни, перенесенной ею в юности. Сообщалось, что после смерти отца Берта с матерью покинула Вену и переехала во Франкфурт-на-Майне, где она постепенно втянулась в общественную работу. В конце 1880-х годов она начала проявлять замечательную филантропическую активность. В течение почти двенадцати лет она была директором еврейского сиротского приюта во Франкфурте. Берта Паппенгейм путешествовала по балканским странам, Ближнему Востоку и России, исследуя положение с проституцией и белым рабством. В 1904 году Берта основала Judisher Frauenbund (Лигу еврейских женщин), а в 1907 году - учительский институт, ставший филиалом этой организации. Среди ее многочисленных сочинений есть короткие рассказы, театральные пьесы на социальные темы, описания путешествий, исследования условий существования еврейских женщин и преступности среди евреев. В последние годы жизни она заново редактировала древние религиозные работы, придавая им современную форму, и историю своих предков с подробными генеалогическими таблицами. В конце жизни ее описывали как глубоко религиозную, не терпящую возражений, властную личность, абсолютно бескорыстную и преданную своей цели. Она сохранила от своего венского воспитания живое чувство юмора, вкус к хорошей пище и любовь к прекрасному и владела внушительной коллекцией кружев, фарфора и посуды. Берта Паппенгейм скончалась в марте 1936 года, достаточно рано, чтобы избегнуть судьбы мученицы, но достаточно поздно, чтобы предвидеть грядущее истребление своего народа и разрушение работы всей ее жизни. После владычества нацистов ее вспоминали как почти легендарную личность, до такой степени, что правительство Западной Германии почтило ее память в 1954 году, выпустив почтовую марку с ее портретом.

Существует широкая пропасть между описанием еврейского филантропа и инициатора социальной работы Берты Паппенгейм и истеричной пациентки Брейера Анны О. Ни одно обстоятельство в биографии Берты Паппенгейм не дает нам повода догадаться, что она и была Анной О., и ничто в истории Анны О. также не дает нам оснований для мысли, что она станет известной как Берта Паппенгейм. Если бы Джонс не раскрыл нам тождества этих двух личностей, вероятно, никто не смог

-91-

бы сделать того же268. Что же касается истории Анны О., существуют две версии, одна из которых была дана Брейером в 1895 году269, а другая - Джонсом в 1953270.

Согласно Брейеру, фрейлейн Анна О. была привлекательной молодой женщиной, наделенной сильным характером и богатым воображением. Она была добра и отзывчива, но страдала из-за некоторой эмоциональной нестабильности. Она воспитывалась в строгой пуританской семье, и существовал некий контраст между полученным ею утонченным воспитанием и монотонной домашней атмосферой, окружавшей ее в родительском доме. Это обстоятельство вынуждало ее погружаться в мир грез, который она называла своим личным театром. Ее болезнь, по свидетельству Брейера, претерпела четыре периода:

С июля по декабрь 1880 года она заботилась о своем тяжело болевшем отце и проявляла признаки физической слабости. Эту стадию Брейер назвал скрытым инкубационным периодом.

С декабря 1880 года по апрель 1881 наступил период проявившегося психоза. За небольшой промежуток времени появилось огромное количество симптомов: параличи, конвульсии, нарушения зрения, лингвистическое расстройство; она разговаривала на каком-то лишенном грамматических правил жаргоне; ее личность претерпела расщепление на одну из нормальных, сознательных, печальных личностей и на другую, патологическую, несдержанную, возбужденную, которая иногда подвергалась галлюцинациям в виде черных змей. В течение этого периода Брейер часто навещал ее; под гипнозом она рассказала ему о своих недавних грезах, после чего почувствовала облегчение. Именно это она назвала своим говорящим лечением.

С апреля по декабрь 1881 года ее симптомы заметно ухудшились. Смерть отца 5 апреля явилась для нее тяжелым шоком. Она не узнавала никого, за исключением Брейера, которому иногда приходилось ее кормить, и разговаривала только по-английски. Ее перевезли в частный санаторий вблизи Вены, где Брейер навещал ее каждые три-четыре дня. Ее симптомы теперь подчинялись некоему регулярному циклу и облегчались посредством гипнотических сеансов Брейера. Вместо того чтобы рассказывать ему о своих грезах, она говорила ему о своих недавних галлюцинациях.

С декабря 1881 года по июнь 1882 года выздоровление происходило медленно. Две ее личности теперь четко разделялись, и Брейер мог заставить ее перейти в другую личность, показав ей апельсин. Основной особенностью раздвоения оказалось то, что ее больная личность жила во времени, запаздывающем от реального на 365 дней. Благодаря дневнику, который вела ее мать, Брейер был в состоянии проверять, что события, приходившие к ней в галлюцинациях, случались точно, день в день, на год ранее. Однажды, находясь под гипнозом, она рассказала, как испытываемые ею трудности при глотании воды начались после того, как она увидела собаку, пьющую из ее стакана. Как толь-

-92-

ко она рассказала об этом, симптом исчез. С этого времени началась другая стадия лечения. Она рассказывала Брейеру в обратном хронологическом порядке о каждом проявлении определенного симптома с точными датами, до тех пор, пока не достигала первоначального проявления и исходного события, после чего симптом исчезал. Брейер искоренял каждый симптом таким утомительным способом. Наконец, последний симптом привел ее к инциденту, произошедшему в то время, когда она ухаживала за больным отцом; случилась галлюцинация с черной змеей, Анна была подавлена и шептала молитвы на английском языке, единственном, который в тот момент пришел ей на ум. Как только ей открылось это воспоминание, исчез паралич ее левой руки, и она смогла снова говорить по-немецки. Анна решила и объявила об этом заранее, что будет исцелена в конце июня 1882 года, ко времени ее летних каникул. Затем, согласно Брейеру, она выехала из Вены и отправилась путешествовать, но потребовалось еще некоторое время для восстановления ее полного равновесия.

Современные отчеты о болезни Анны О. не подчеркивали необычные черты этой истории: во-первых, сосуществование одной личности, живущей в настоящем времени, с другой, живущей на 365 дней ранее. Во-вторых, тот факт, что каждый из симптомов предположительно появлялся сразу же после травмирующего события, без какого бы то ни было периода инкубации. В-третьих, что эти симптомы можно было заставить исчезнуть. Однако заявление о том, что «достаточно было вспомнить обстоятельства, в которых симптомы появлялись впервые» (как рассказывали об этом современные отчеты), абсолютно не соответствовало реальности. Анна должна была вспоминать о каждом случае появления симптома, сколько бы раз он ни возникал, и в строго обратном хронологическом порядке. Эти особенности превращают историю Анны О. в уникальный случай, не имеющий известных аналогов

ни до, ни после.

На семинаре, происходившем в Цюрихе в 1925 году, Юнг сообщил, что Фрейд сказал ему, что в действительности пациентка не была вылечена271. В 1953 году Джонс опубликовал версию этой истории, значительно отличавшуюся от сообщенной Брейером. Согласно ей, Фрейд сказал Джонсу, что ко времени предполагаемого излечения болезни пациентка находилась в состоянии, весьма далеком от здорового. Она испытывала родовые муки истерического деторождения после фантомной беременности. Брейер, загипнотизировав ее, выбежал из дому в холодном поту, после чего уехал в Венецию, на свой второй медовый месяц, в результате которого произошло зачатие его второй дочери, Доры. Пациентка Анна О. была помещена в институт в Гросс Энзердорфе, где она оставалась больной в

-93-

течение нескольких лет. Версия Джонса указывает на то, что Брейер был одурачен пациенткой, и что предполагаемый «прототип очистительного излечения» и вообще не был лечением.

Сравнивая биографию Берты Паппенгейм с двумя версиями истории Анны О., каждый заметит, что в первой Берта уехала из Вены во Франкфурт в 1881 году, в то время как Анна, в соответствии с версией Брейера, оставалась в Венском санатории до 1882 года, а согласно версии Джонса272, и еще дольше. Еще более странный факт заключается в том, что фотография Берты (оригинал которой автору довелось увидеть) помечена датой 1882 года, вытисненной фотографом, и на ней запечатлена выглядящая здоровой, спортивного вида женщина в костюме для верховой езды, что свидетельствует об остром противоречии с описанным Брейером портретом привязанной к дому молодой женщины, не находившей выхода для своей физической и психической энергии.

В соответствии с версией Брейера, мы должны вспомнить, что в те времена психиатрам стоило больших усилий и забот, чтобы скрыть подлинность их пациентов при публикации их историй болезней; им приходилось изменять имена, города, профессии, а иногда и даты273. История случая, очевидно, восстановлена Брейером по памяти, написана на тринадцать или четырнадцать лет позже, как он сам сказал, «из неполных заметок», и опубликована неохотно, чтобы доставить удовольствие Фрейду.

Что касается версии Джонса, она полна невероятных фактов. Во-первых, последний ребенок Брейера, Дора, родилась 11 марта 1882 года (о чем свидетельствует Heimat-Rolle, запись о гражданстве в Венском архиве), а, следовательно, ее зачатие не могло произойти после предполагаемого инцидента в июне 1882 года274. Во-вторых, санатория в Гросс Энзердорфе никогда не существовало; мистер Шрамм, написавший историю тех мест, сказал автору, что, должно быть, название местности перепутано с Инзендорфом, где в те времена действительно находился модный санаторий. После наведения справок автор узнал, что этот санаторий был закрыт, а его архивы переведены в Венский психиатрический госпиталь. Однако там не удалось найти истории болезни Берты Паппенгейм275. Версия Джонса, опубликованная более чем через семьдесят лет после события, основывалась на слухах, и потому рассматривать ее следует осторожно276.

Что касается истории Брейера об Анне О., становится ясным, что она радикально отличается от других случаев истерии, имевших

-94-

место в то время, но притом аналогична большому количеству показательных случаев магнетического заболевания в первой половине девятнадцатого столетия, в том числе Катарины Эммерих, Фредерики Хофф или Эстель Ларди277. Галлюцинации Анны О. о том, что случалось с ней день за днем точно за год до этого, можно сравнить с ночными видениями Катарины, точно совпадавшими с церковным календарем. Воспоминания Анны О. о каждом случае возникновения любого из ее симптомов, с точными датами, может напомнить один из удивительных мнемонических подвигов Провидицы из Пре-ворста. Брейер и его пациентка играли в тайную игру, как Деспен и Эстель поступали в прошлом, хотя Брейер оказался менее удачливым, чем Деспен. Гипнотизерам старшего поколения история Анны О. не показалась бы столь необычайной, как Брейеру. Это был один из случаев, весьма частых в 1820-е годы, но редких в 1880-е, когда пациент диктовал врачу терапевтические приемы, которые тот должен использовать, предсказывал течение болезни и объявлял дату окончания болезни. Но в 1880-е годы, когда использование гипноза не встречало препятствий и вытеснило прежние, договорные условия проведения терапии, историю, подобную той, которая произошла с Анной О., объяснить уже невозможно. Хуан Дальма278 показал связь между излечением Анны О. и широко распространившимся интересом к катарсису, последовавшим за публикацией в 1880 году Якобом Бернайсом279 (дядей будущей жены Фрейда) книги о концепции Аристотеля о катарсисе. В течение некоторого времени катарсис был одним из наиболее часто обсуждавшихся вопросов между учеными и постоянной темой бесед в венских салонах280. Неудивительно, что юная девушка из высшего общества восприняла его как средство для самолечения, но ирония заключается в том, что неудачное лечение Анны О. должно было стать для потомства прототипом лечения катарсисом.

Вторым личным опытом, ориентировавшим Фрейда в направлении новой теории неврозов, стал его визит к Шарко, где он увидел демонстрации травматических параличей и восстановление способностей больных под гипнозом. Сегодня общее мнение об этих демонстрациях состоит в том, что эти эксперименты с истерическими пациентами не имели научной ценности, так как с такими внушаемыми, обладающими патологической склонностью к выдумкам субъектами кто угодно может демонстрировать все, что угодно. Тем не менее, вместе с историей Анны О. они вдохновили Фрейда на создание психоанализа.

-95-

Генри Ф. Элленбергер

Развитие новой теории Фрейда о неврозах с 1886 по 1896 годы можно проследить по его публикациям и письмам к Флиссу281.

В 1886 и 1887 годах Фрейд был преисполнен уважения к Шарко, представлялся его ревностным учеником и знакомил других с теориями учителя таким образом, как сам понимал их. В 1888 году медицинская энциклопедия опубликовала неподписанную статью об истерии, почти наверняка ее автором был Фрейд282. Автор коснулся теории Шарко только потому, что сомневался в черепно-мозговом размещении истерии, и упомянул терапевтический метод Брейера.

В июле 1889 года Фрейд, только что закончивший перевод одного из учебников Бернгейма, направился к нему и Льебо с визитом в Нанси, а затем поехал на Международный психологический конгресс в Париж. Вероятно, там он и встретил Жане, хотя записи о такой встрече не обнаружено. Как бы то ни было, вряд ли Фрейд упустил возможность ознакомиться с «Психическим автоматизмом», с историей Мари и ее излечением посредством катарсиса. Примерно в это же время Фрейд пытается применить подобный терапевтический метод для лечения своей пациентки Эмми фон Н283. Как обычно в таких случаях, Фрейд изменил множество фактов, чтобы защитить свою пациентку, чья личность была позже раскрыта Олой Андерссон284. Отчет Фрейда оставляет впечатление, что лечение происходило в течение одного периода перед его поездкой в Париж, но находки Андерссон указывают на то, что в действительности лечение разделилось на два периода, до и после поездки Фрейда. Лейббранд предполагает, что интерес к случаю Анны О. оживился после публикации книги Жане; это могло бы объяснить, почему Фрейд ждал с 1882 по 1889 годы, прежде чем применил тот же метод285. Фактически хронология случая Эмми фон N. настолько неясна286, что невозможно сделать какие бы то ни было выводы из сохранившихся данных287. Эта история показывает первую попытку Фрейда работать по методу Брейера, с тем лишь отличием, что пациента заставляли вспоминать под гипнозом только начальное травмирующее событие, и как только пациент вспоминал о событии, доктор должен был внушить ему, что симптом исчез. Таким образом, эта процедура была идентична той, которую в 1886 году ввел в употребление Жане.

В 1892 и 1893 годах Фрейд, казалось, колебался между нансийской школой, своей старой привязанностью к Шарко и принятием метода катарсиса Брейера. В лекции, прочитанной 27 апреля 1892 года в Венском медицинском клубе, Фрейд открыто поддержал концепцию Берн-гейма о гипнозе, рекомендовал его применение и советовал врачам ос-

-96-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

ваивать его в нансийской Школе288. В 1893 году Фрейд опубликовал историю женщины, которой запретили кормление грудью ее ребенка из-за различных истерических симптомов; двух сеансов гипнотического внушения оказалось достаточно, чтобы удалить все симптомы, и то же самое случилось через год, после рождения другого ребенка289. Здесь даже не было речи о катарсисе. Это было лечение в стиле Бернгейма. 24 мая 1893 года, до лекции в Венском медицинском клубе, Фрейд прочел лекцию об истерических параличах290, которую написал на французском языке для «Архивов по неврологии» Шарко291. Здесь он непрестанно ссылался на Шарко, слегка модифицировав его теорию (вместо динамического поражения двигательных мозговых центров он предположил, что представительство руки разобщено с другими репрезентациями). Ссылаясь на Жане, Фрейд подчеркивает, что истерический паралич не соответствует распределению нервов, как если бы истерия ничего не знала об анатомии. Но четырьмя месяцами ранее, 11 января 1893 года, Фрейд уже изложил перед той же аудиторией новую теорию истерии, над которой работал вместе с Брейером292. Эта теория послужила основой для «Предварительного сообщения», которое многие считают закладным камнем для построения психоанализа.

Авторы распространили концепцию Шарко о травматической истерии на истерию в общем случае. Истерические симптомы, - говорили они, -связаны родственными узами, иногда явственно, иногда - в символической измененной форме с определенной психической травмой. Эта травма может случиться в состоянии легкого самогипноза, или ее болезненный характер исключает ее допуск в сознание. В обоих случаях за ней не следует достаточная реакция (например, крики или акты возмездия), и она исчезает из сознания. Однако когда человек находится под воздействием гипноза, память о травме оживляется настолько, как если бы она и была происходящим событием. Психотерапия вылечивает истерические симптомы (хотя и не истерическую предрасположенность) введением травмы в сознание и ее разряжением через аффект, слова или корректирующую ассоциацию. Эту теорию можно рассматривать как комбинацию концепции Бенедикта о патогенной тайне с терапией Жане, вносящей «подсознательные навязчивые идеи» снова в сознание. В отношении Жане авторы вспоминают в сноске его случай с истерической молодой женщиной, которая была излечена «посредством применения процедуры, аналогичной нашей собственной». В другой сноске говорится, что «ближайший подход к нашим теоретическим и терапевтическим утверждениям мы нашли в случайно опубликованных заметках Бенедикта, с которым собираемся работать в другом месте». (Однако в дальнейшем ссылки на Бенедикта не обнаружены.)293

-97-

Генри Ф. Элленбергер

Статья Брейера-Фрейда вызвала большой интерес и благосклонное отношение в нескольких неврологических журналах294.

В том же году Фрейд написал панегирик Шарко, приписывая ему создание теории истерии, фактически принадлежавшее его предшественникам, и добавляет полные уважения критические замечания295. Он задавался вопросом, что обнаружил бы Шарко, если бы взял в качестве отправной точки своей теории непосредственно сам сильный эмоциональный разряд в период истерических припадков. Он мог отыскать в биографии пациента травму, о которой тот и не подозревал. Это обстоятельство могло объяснить возникновение эмоций. Как ни странно, но эта мысль была не слишком далека от теории Шарко о grande hysterie, которую можно было найти в тезисах его ученика П. Рише296.

В 1894 году нечто действительно новое появляется в сочинениях Фрейда - концепция о защите (Abwehr)291. Этот термин пришел от Мей-нерта, различавшего две основные установки организма, атаку и защиту, которые отражались в соответствующих маниакальных идеях. Фрейд придал слову "defense" («защита») значение «забывчивости» болезненных воспоминаний или идей и подчеркивал ее четыре свойства. Не травма сама по себе является патогенной, но представление или идея о ней; защита направляется против сексуальных идей; защита - общая характеристика неврозов и была обнаружена в одном случае психоза; теория дегенерации при этом отрицается.

В 1895 году Фрейд опубликовал свою работу по неврозу тревоги, который испытывают пациенты, постоянно страдающие от неопределенного беспокойства и подверженные острым приступам мучений, о причинах которых они не знают298. Этот невроз уже был описан Хеке-ром299 как субформа неврастении, Крисхабером30 - как специфическая форма бытия и Ковалевски301 - как интоксикация организма, возникающая из-за постоянной стимуляции и истощения определенных мозговых центров. Предположение о том, что сексуальное расстройство может вызвать симптом беспокойства, к тому времени было уже широко распространено, и нововведение Фрейда оказалось связующим звеном между неврозом беспокойства особой формы с этиологической теорией сексуального расстройства.

1895 год был отмечен также публикацией работы Брейера и Фрейда «Исследования истерии»301. Вышло повторное издание «Предварительного сообщения». Затем появился в печати пересмотренный Брейером случай Анны О., представленный как прототип лечения посредством

-98-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

катарсиса, и четыре истории болезней, написанные Фрейдом, первой из которых была история Эмми фон Н. (первый опыт Фрейда лечения катарсисом в 1889 году), за которым следовали истории Люси Р., Катарины и Элизабет фон Р. (все три случая произошли во второй половине 1892 года). Книга оканчивалась главой о теории истерии, написанной Брейером, и главой, о психотерапии, написанной Фрейдом. Фрейд теперь открыто заявлял о своих расхождениях с Брейером; он усматривал только одно возможное происхождение истерии: через защиту (Abwehr). В истории Элизабет фон Р. он описывает новый метод «свободной ассоциации», который был внушен ему самой пациенткой. Четыре истории болезни, описанные Фрейдом, сильно напоминают истории Бенедикта. Влияние Жане было все еще очевидно в использовании Фрейдом терминов «психологический анализ» и «психологическое страдание».

В начале 1896 года Фрейд описал в общих чертах свою новую классификацию неврозов303. Он по-прежнему ссылается на великое имя Шарко, но подчеркивает свое расхождение с Жане. Таким образом, Фрейд больше не говорит о психологическом анализе, но называет свой собственный метод психоанализом. Неврозы подразделялись на действительные неврозы, источники которых находились в сексуальной жизни пациента в текущем времени, и на психоневрозы, источниками которых была сексуальная жизнь пациентов в прошлом. Действительные неврозы подразделялись на неврастению, особым источником которой являлась мастурбация, и на неврозы тревоги, характерным источником которых была нарушенная сексуальная стимуляция, особенно в виде прерванного полового акта. Психоневрозы подразделялись на истерию и обсцессивные неврозы. Специфическим источником истерии было сексуальное совращение малолетних взрослыми, вызывавшее пассивное страдание в детстве. Представляется, что такая травма часто оставляет не слишком очевидное впечатление и может показаться забытой до наступления половой зрелости, когда незначительная причина оживляет раннее впечатление и воздействует как действительная травма. Специфическая этиология обсцессивных неврозов - такая же, как у истерии, с тем лишь отличием, что роль ребенка в ней более активна, и он ощущает удовольствие. Обсцессивные идеи наваждения были просто угрызениями совести в модифицированной форме. Таким образом Фрейд объяснял преобладание истерии у женщин и обсцессивных неврозов у мужчин.

-99-

В том же году статья Фрейда «Об этиологии истерии» отметила достижение в теории истерии, над которой он работал в течение десяти лет304. Поворотным моментом в его теории осталось предположение Брейера, что истерия определяется травматическими переживаниями, воспоминания о которых бессознательно периодически проявляются в символическом представлении в симптомах заболевания305, которое можно вылечить возвращением воспоминания в сознание306. Основываясь на этом предположении, Фрейд теперь утверждает, что вопрос оказывается значительно сложнее.

Травма должна характеризоваться одновременно как определенным качеством (логической связью между причиной и воздействием), так и травматической силой (она должна быть способной вызвать сильную реакцию). Трудность заключалась в том, что в поисках травмы врач часто обнаруживал события, не имеющие отношения к симптомам или вообще безобидные. Эту трудность можно было бы объяснить посредством идеи Брейера о том, что травма случается в течение состояния, подобного гипнотическому, но Фрейд отвергал эту теорию и полагал, что темы, отмеченные пациентом, были лишь связующими элементами последовательности событий, и что за ними стояли поверхностные, простейшие травмы. В действительности, говорил Фрейд, по мере появления цепочек воспоминаний, они расходятся и сходятся в узловых точках, окончательно проявляясь в событиях сексуального характера по достижении половой зрелости. В этот момент возникает новая трудность, так как события, связанные с половой зрелостью, часто отличаясь довольно тривиальным характером, вряд ли оправдывают мнение, что они являются источником истерии. Затем Фрейд предполагает, что события, связанные с половой зрелостью, могут только ускорять появление причин, оживляющих бессознательные воспоминания о произошедшей гораздо ранее детской травме, всегда имеющей сексуальный характер. Из восемнадцати полностью проанализированных случаев Фрейд, по его словам, нашел, что пациент, бывший жертвой совращения взрослым из своего ближайшего окружения, часто продолжает сексуальные опыты с детьми своего возраста. Эти опыты, добавляет Фрейд, в тот момент не оставляют очевидного впечатления; травматический эффект оживляется тривиальными событиями в пору полового созревания, хотя детские переживания остаются недоступными памяти.

- 100-

Фрейд провозгласил свою теорию великим открытием, которое сравнил с открытием «источника Нила в невропатологии». В противоположность «Предварительному сообщению» 1893 года, теперь он утверждает, что способен не только излечивать симптомы истерии, но и саму истерию. В действительности же прошел всего год, прежде чем Фрейду, как видно из его писем Флиссу, пришлось признать, что он шел по неправильному пути, увлеченный фантазиями своих пациентов307. Это был решительный поворотный момент в психоанализе: Фрейд обнаружил, что в бессознательном невозможно отличить фантазии от воспоминаний, и с тех пор он не столько занимался воссозданием событий прошлого посредством раскрытия подавленных воспоминаний, сколько исследованием фантазий.

Источники новой теории Фрейда об истерии оказались множественными. Во-первых, сама теория Брейера об истерии, выведенная из неверно понятого случая Анны О., концепции Шарко и П. Рише о grande hysterie и эксперименты Шарко с его пациентами в Сальпетриере. Во-вторых, Жане, объяснивший, особенно в случае с Марселлой в 1891 году, что в исследовании и лечении истерических пациентов необходимо отслеживать цепочку бессознательных навязчивых идей. В-третьих, существовала ассоционистская психология Гербарта. Учебник Линднера, которым Фрейд пользовался еще в гимназии, объяснял, как цепочки ассоциаций могут разъединяться и соединяться в узловых точках. В-четвертых, имело место настойчивое утверждение Бенедикта о чрезвычайной важности житейской фантазии в существовании нормальных и невротических людей и'о частоте ранних сексуальных травм у больных истерией. В-пятых, проявлялся современный интерес к детской сексуальности (в этом отношении Фрейд цитировал выдержки из статьи Штекеля). В 1894 году Даллемань утверждал, что многие сексуальные отклонения в отрочестве происходят из детских сексуальных переживаний, оживляющихся в пору полового созревания. Самому Фрейду принадлежало особое подчеркивание роли защиты (Abweihr) и та уверенность, с которой он синтезировал все эти элементы в общую теорию истерии.

Ввиду ее огромного значения мы покажем здесь графическое представление этой модели. (Диаграмма принадлежит автору, а не Фрейду, но следует его замыслу настолько точно, насколько это возможно.)

- 101-