КМ. Бутырина, В. В. Зеленского, А. Кривулиной, М. Г. Пазиной © H. F

Вид материала

Документы

Содержание Генри Ф. Элленбергер

Подобный материал:

• В. В. Зеленский От редактора русского издания 1929, 10660.27kb.
• C Перевод, Н. Бутырина,, 5630.59kb.
• Методические указания и контрольные задания для студентов заочной формы обучения Составитель:, 672.87kb.

Генри Ф. Элленбергер

ной структуры его идей. К принципу удовольствия—неудовольствия он добавляет инстинкт смерти (возвращение к полной стабильности Фех-нера) и непреодолимое стремление к повторению — как стабильность, занимающую промежуточное место между приблизительной и абсолютной стабильностями.

Представление о непреодолимом стремлении к повторению было, с клинической точки зрения, наиболее оригинальным вкладом, содержащимся в книге «По ту сторону принципа удовольствия», хотя его формулировали и другие авторы. Тард уже описал к тому времени пристрастие криминала оживить свое преступление в воображении, вернуться к сцене преступления и повторить само преступление как особый пример более общей тенденции к повторению, сознательному или нет, поступков и ситуаций из собственной истории индивида³⁹⁰.

Понятие Фрейда об инстинкте смерти также имеет много предвестников. Среди романтиков его ясно выразил фон Шуберт, главным образом как желание умереть в последней стадии жизни³⁹¹. Ближе к идее Фрейда подошел Новалис, провозгласивший, что «жизнь существует во имя смерти», и что «особенностью болезни является инстинкт саморазрушения»³⁹². Как противоположность инстинкту смерти Новалис приводил инстинкт организации, высочайшими выражениями которого он считал человеческий язык, культуру и философию. В конце девятнадцатого столетия русский психиатр Токарски написал философское эссе о смерти, в котором, в стиле античных стоиков, до такой степени разобщил различные чувства и образы, ассоциирующиеся с идеей смерти, что в ней не осталось ничего пугающего³⁹³. Он цитировал человека, перешедшего через столетнюю границу жизни, который сказал, что к определенному возрасту к человеку приходит мысль о необходимости смерти, столь же естественная, как желание уснуть. Другой русский, Мечников, утверждал, что существует такая вещь как инстинкт смерти³⁹⁴. Далее он добавлял результаты своих наблюдений, предполагающие, что желание умереть должно быть особенно приятным чувством, но слишком малому количеству людей доводится испытать его: или потому, что они умирают раньше, или потому, что их старые годы омрачены болезнями. Эти двое русских, однако, рассматривали инстинкт смерти просто как желание умереть, в то время как идея разрушающего и саморазрушающего инстинктов была гораздо шире распространена в течение всего девятнадцатого столетия. Она следовала традиции, уходящей назад к Гоббсу и распространявшейся Дарвином и социальными

- 136 —

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

дарвинистами, Ломброзо и Ницше. Фехнер написал любопытное краткое эссе, в котором выдвигал идею о том, что разрушение является более фундаментальным принципом, чем созидание³⁹⁵. В начале было разрушение; затем оно стало разрушать самое себя, и так появилось созидание. Концепция инстинкта смерти временами выражалась даже в среде психоаналитиков. Сабина Шпильрейн написала работу «Разрушение как причина становления»³⁹⁶. Теория Ранка о том, что каждый человек страстно мечтает вернуться во чрево матери, рассматривалась Моксоном как признание концепции Фрейда об инстинкте смерти³⁹⁷.

Классическими парами противоположностей были Eros—Neikos (Любовь-Конфликт) и Bios-Thanatos (Жизнь-Смерть), но не Eros-Thanatos (Любовь-Смерть), хотя австрийский писатель Шаукал опубликовал серию из пяти коротких рассказов довольно мрачного содержания под этим названием³⁹⁸. Фрейд сначала представил свои концепции в качестве гипотез, но в более поздних сочинениях показал, что твердо в них верит. В каждом психологическом процессе он видел присутствие двух процессов: Эроса, как тенденции образовывать большие формы, и инстинкта смерти - Танатоса, как противоположную тенденцию; эта последняя концепция была очень близка к определению Спенсером эволюции и разрушения. Фрейд был вынужден еще раз заново интерпретировать свои теории о различных клинических состояниях; например, меланхолию он теперь рассматривал как несложное сочетание либидо и инстинкта смерти.

Концепция Фрейда об инстинкте смерти встретила сопротивление даже среди наиболее правоверных психоаналитиков. Брун в Швейцарии возражал, так как не существует биологической поддержки представления об инстинкте смерти; смерть, по его мнению, есть finis (заключение), но не telos (конечная цель) жизни. Такие психоаналитики, как Карл Меннингер, использовавшие представление об инстинктах жизни и смерти, поступали таким образом, исходя скорее из эмпирической и клинической точек зрения, нежели с биологической³⁹⁹. Фактически, как показал Мехлер, концепцию Фрейда об инстинкте смерти можно легче понять на фоне поглощенности вопросом смерти, которую разделяли многие из его знаменитых современников: биологи, психологи и философы-экзистенциалисты⁴⁰⁰.

В то время как представления, изложенные в книге «По ту сторону принципа удовольствия», были встречены психоаналитиками со смешанными чувствами, те идеи, которые были изложены тремя годами позднее в «Я и Оно», пользовались громадным успехом, хотя они озна-

- 137-

Генри Ф. Элленбергер^

чали обширные модификации психоаналитической теории⁴⁰¹. На протяжении многих лет психоанализ рассматривался как глубинная психология, фокусирующаяся, главным образом, на бессознательном мышлении и его влиянии на сознательную жизнь. Фрейд различал три уровня мышления: сознательное, предсознательное и бессознательное. Неврозы были проявлениями конфликтов между сознанием и бессознательным, причем первое из них безоговорочно отождествлялось с эго. Теперь Фрейд чувствовал, что его концептуальная структура стала неадекватной; он рассматривал психическую жизнь как продукт взаимодействия трех психических факторов (Instanzen), эго, ид и супер-эго. Эго было определено как «координированная организация психических процессов в личности». В эго входили сознательная и бессознательная части. Сознательному эго принадлежали восприятие и управление движением, а бессознательному эго - цензор сновидений и процесс вытеснения. Язык был функцией эго; бессознательное содержимое становилось предсознательным посредством языкового выражения.

Ид (Оно) не слишком отличался от того, что Фрейд первоначально описал как бессознательное, место существования вытесненного материала и влечений, к которым были добавлены бессознательные фантазии и бессознательные чувства, особенно чувство вины. Слово «бессознательное» стало теперь прилагательным, использующимся для определения не только ид, но и частей эго и суперэго. Термин «id» (das Es, это) можно проследить до Ницше, но Фрейд признался, что заимствовал его из «Книги об ид» Георга Гроддека, поклонника психоанализа⁴⁰?.

Наиболее новая часть книги «Я и Оно» посвящена третьему фактору, суперэго, хотя Фрейд уже касался некоторых его аспектов под названием идеального эго. Суперэго - это наблюдающий, оценивающий, наказую-щий фактор в индивиде, источник социальных и религиозных чувств в человечестве. Его источник находился в прошлых конфигурациях эго индивида, подвергшихся вытеснению, а сверх того, в интроекции личности отца как частичного разрешения эдипова комплекса.

Конструкция суперэго в индивиде зависит, таким образом, от стиля, посредством которого был разрешен эдипов комплекс. С другой стороны, суперэго получает свою энергию от ид, отсюда его часто жестокое, садистское качество. Эта новая концепция объясняла роль невротических чувств вины, проявляющихся в навязчивых идеях, меланхолии, истерии и преступности. Идеи самонаказания и преступности, происходящие из чувств вины, были позже распространены и подчеркнуты в психоанализе и криминологии. Фрейд заключил, что «ид совершенно

- 138 —

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

аморален, эго стремится быть нравственным, а суперэго может быть сверхнравственным и столь жестоким, каким может быть только ид».

Как следствие этих новых теорий, эго теперь стало объектом общего внимания в психоанализе, особенно как местоположение беспокойства: реальность беспокойства, то есть страх, вызываемый реальностью, приступ тревоги или беспокойства (drive anxiety), вызванный давлением со стороны ид, и приступ чувства вины (guilt anxiety), наступающий под давлением суперэго. Фрейд заканчивает работу описанием жалкого состояния эго, страдающего под давлением своих трех хозяев. Было ясно, что главной заботой психотерапии должно стать облегчение положения эго посредством уменьшения этих давлений и оказания ему помощи в обретении некоторой силы.

Для многих современников Фрейда теория структуры человеческой психологии, состоявшей из этих трех сущностей: эго, ид и супер-эго, казалась запутанной, хотя в ней не было ничего революционного. Как уже говорилось, представление об ид можно проследить до роман-/гиков, а сущность суперэго, безусловно, исходила от Ницше, особенно из его «Происхождения морали». Определение эго как координирующей организации психических процессов в личности напоминало о функции синтеза Жане, а сила эго не слишком отличалась от психологической напряженности, описанной Жане. Эго было старой философской концепцией в новом психологическом одеянии. Определение эго, сформулированное Нахтом как «сущность, через которую индивид осознает свое собственное существование и существование внешнего мира», почти идентично с тем, которое в философских терминах дал Фихте⁴⁰³.

В 1936 году Фрейд опубликовал работу «Запрет, симптом и беспокойство», которую некоторые аналитики сочли наиболее трудной из всего им написанного. Запрет получил новое определение как ограничение функций эго, беспокойство — как болезненное эмоциональное состояние, сопровождающееся процессами разряжения (оба они воспринимаются индивидом). Беспокойство уже более не считалось симптомом, а рассматривалось как состояние, необходимое для формирования симптомов. Как уже утверждалось в «Я и Оно», эго - единственное местообиталище беспокойства. Беспокойство может произойти в двух обстоятельствах: или когда преодолены защитные барьеры эго, или если оно выступает в качестве предупреждающего сигнала об опасности наступления приступов, на который эго реагирует различными формами «защиты» (Abwehr). Вытеснение теперь рассматривается как одно из средств защиты; другими являются формирование реакции, изоляция и акт расслабления. Вытесне-

- 139-

ние - характерная черта истерии, остальные три - невроза навязчивых состояний. В этой новой теории вытеснение больше не представляет причину беспокойства; наоборот, беспокойство вызывает вытеснение и другие защитные средства.

Книга «Запрет, симптом и беспокойство» отметила новую фазу в трансформации теорий Фрейда, от метапсихологии к психологии эго. Могло показаться, что эта брошюра, по крайней мере отчасти, представляет собой отказ от теории Ранка, утверждающей, что все виды беспокойства возникают в результате травмы при рождении. С возрастающей значимостью, приписываемой Фрейдом эго, он подошел ближе к концепциям Жане (такова, например, идея о механизме изоляции при непреодолимых неврозах) и Адлера (образование реакции как формы компенсации). Существуют также значительные сходства между новыми теориями Фрейда о беспокойстве и положениями, выдвинутыми в 1859 году Генрихом Нойманом⁴⁰⁴.

Как последствие этих новых теорий, фокус фрейдистской терапии сдвинулся от анализа инстинктивных сил к анализу эго, от вытесненного - к вытесняющему. Анализ защит неизбежно должен был привести к исследованию беспокойства, и задача аналитика теперь состояла в удалении избыточного беспокойства и в усилении эго, чтобы оно могло бесстрашно сталкиваться с реальностью и управлять влечениями (drives) и суперэго.

Следующий шаг в направлении анализа эго был предпринят Анной Фрейд в книге «Эго и механизмы защиты», описывающей разнообразие защитных механизмов с теоретической и практической точек зрения⁴⁰⁵. Сам Фрейд создал новое определение эго как системы функций (встреча с реальностью, управление устремлениями и слияние в единое целое трех «факторов» личности), системы, работающей с использованием своей собственной, не зависящей от сексуальности энергией. В своих последних работах он подчеркивал биологические аспекты эго, полагая, что оно обладает врожденными свойствами, и указывал на самосохранение как на одну из его главных функций⁴⁰⁶.

Последний шаг в направлении современного психоанализа эго был отмечен прославленной монографией Хайнца Гартмана, опубликованной в 1939 году, в которой подчеркивалась автономность эго и его функций адаптации. Эта работа была призвана вдохновлять поколение психоаналитиков, но к тому времени Фрейд закончил свою работу⁴⁰⁷.

- 140 —

Работа Фрейда: VII - Методика психоанализа

Создание Фрейдом нового психотерапевтического метода было длительным процессом, претерпевшим последовательность метаморфоз, начиная с ранних попыток до конца жизни, процессом, который должны были развивать его ученики после его смерти.

Не существует полной определенности в том, как именно Фрейд лечил своих первых невротических пациентов. Возможно, что он использовал те несистематизированные, интуитивные попытки, традиционно применявшиеся врачами, понимавшими проблемы своих пациентов и помогавшими им поддержкой и руководством. Наиболее вероятно, что он извлекал пользу из учений Морица Бенедикта о значимости второй жизни (грез, сновидений, вытесненных желаний и устремлений) и патогенной тайны. Известно, что он применял методику гипнотического внушения Бернгейма.

Первая картина собственно фрейдистской терапии появилась в 1895 году в его совместной с Брейером работе «Изучение истерии». На этой стадии его терапия представляла собой адаптацию лечения катарсисом, применявшегося Брейером, и почти тождественную процедуре Жане. Возможно, вдохновленный излечением Вейра Митчела, он применял вспомогательный метод физической релаксации (превратившийся позже в кушетку психоаналитика). Ввиду трудностей, испытываемых им при гипнотизировании собственных пациентов, и памятуя о том, что Бернгейм был способен заставить пациента, находящегося в состоянии постгипнотической амнезии, вспомнить, что происходило под гипнозом, Фрейд просил своих пациентов закрыть глаза и сосредоточиться. Прижимая ладонь ко лбу пациента, он начинал уверять его в том, что утраченные воспоминания должны возвратиться. Временами этот возврат воспоминаний происходил непосредственно, но иногда они возвращались, проходя сквозь цепочку ассоциаций. Фрейд также обратил внимание на интенсификацию невротических симптомов, когда близко подходил к патогенным областям нервной системы.

В той же работе были впервые определены понятия «сопротивляемости» и «переноса». Фрейд заметил замедление или прекращение свободных ассоциаций в некоторых случаях; он назвал это явление сопротивляемостью и пытался анализировать его⁴⁰⁸. Он рассматривал сопротивляемость как результат воздействия или внутренних причин (вытекающих из

- 141

самого материала), или внешних причин, имеющих какое-то отношение к терапевту. Иногда пациент ощущал пренебрежение со стороны врача, и было достаточно простого объяснения, чтобы восстановить поток ассоциаций. В других случаях пациент опасался оказаться слишком зависимым от врача. Кроме того, иногда пациент переносил свои болезненные воспоминания на доктора; в такой ситуации задача последнего состояла в том, чтобы заставить пациента осознать сопротивление и найти источник его происхождения в истории его жизни.

Пять лет спустя, в 1900 году, «Толкование сновидений» послужило созданию практического метода интерпретации сновидений, доступного для психотерапии.

В отчете о психоаналитическом методе Фрейда, написанном в 1904 году по просьбе Лёвенфельда, описываются модификации, которым метод подвергся за предыдущие десять лет⁴⁰⁹. Пациент по-прежнему полулежал на кушетке, но доктор теперь сидел на стуле вне его поля зрения. Пациент больше не закрывал глаза, а Фрейд не возлагал ладонь на его лоб. Метод свободных ассоциаций подчинялся основному правилу: пациент должен говорить все, что придет ему в голову, не обращая внимание на то, какими абсурдными, безнравственными или болезненными ни показались бы его слова. Фрейд объяснил, как он анализировал сопротивление с провалами и искажениями в полученном материале. Новый всеобъемлющий метод интерпретации использовал в качестве исходного материала не только свободные ассоциации и сопротивление, но также и парапраксии пациента, его симптоматические действия и сновидения. Фрейд отказался от применения гипноза и утверждал, что психоаналитическая техника стала более легкой в применении, чем о ней судят читатели из имеющихся описаний.

Годом позже, в 1905, Фрейд показал в случае с Дорой, как можно использовать интерпретацию сновидений для психотерапии. Перенос получил новое определение как бессознательное восстановление прошлых жизненных событий, в которых терапевт рассматривался в качестве их участника. Перенос, величайшее препятствие для лечения, теперь считался наиболее мощным терапевтическим инструментом, если, разумеется, врач мог искусно им управлять.

В 1910 году Фрейд привлек внимание к контрпереносу, то есть к иррациональным чувствам терапевта в отношении пациента⁴¹⁰. В своем памфлете, посвященном «дикому анализу», Фрейд отступил от своего мнения, которого придерживался в 1904 году. Теперь он заявляет, что научиться психоанализу весьма трудно и ввиду опасности «дикого ана-

- 142 —

лиза» следовало бы создать организацию, в которой обучали бы психоанализу и квалифицировали аналитиков⁴".

В 1912 году Фрейд утверждал, что нет необходимости в толковании всех сновидений пациента; многим не требуется полная интерпретация, а часто она не требуется вообще⁴¹². В последовавшей за этим заявлением статье Фрейд установил различие между позитивным и негативным переносами, добавив, что существуют смешанные (амбивалентные) формы, и что перенос является общим явлением в человеческой жизни⁴¹³. В третьей статье он ввел принцип свободно плавающего (free-floating attention) внимания: аналитик, далекий от намерения слишком внимательно концентрироваться на высказываниях пациента, должен доверять своей «бессознательной памяти»; не следует делать пространных заметок, достаточно удовлетвориться записью дат, важных фактов и содержанием сновидений⁴¹⁴. Ему не следует размышлять над причинами и структурами случая до тех пор, пока он не продвинется достаточно глубоко: «Продолжайте работу без определенного намерения», - советовал Фрейд. Аналитику следует брать пример с хирурга, проявляя эмоциональную сухость в обращении с пациентом. Его забота — действовать как зеркало, отражая для пациента то, что тот показывает аналитику. Аналитик, следовательно, должен быть непрозрачным для пациента. Он не может требовать, чтобы пациент выполнял интеллектуальные задания (как например, обдумывание определенного периода в своей жизни), как не обязан пытаться искать каналы для процесса сублимации пациента. Фрейд провозгласил, что психоаналитик должен пройти курс обучения анализу. В 1914 году Фрейд объяснил, что в ситуации переноса все симптомы должны изменить свои предыдущие значения на новые, находящиеся в пределах трансферентного невроза, который можно вылечить⁴¹⁵. Трансферентный невроз - это искусственная болезнь, промежуточная сфера между болезнью и реальной жизнью, переход от невроза к здоровью. Поэтому анализируются не только высказывания пациента, но и его поведение, и, когда все результаты интерпретируются пациенту, от него ожидается применение этого нового восприятия или инсайта в своей реальной жизни. В 1915 году Фрейд добавил, что в ситуации женщины-пациента, демонстрирующей трансферент-ную любовь, задача аналитика - показать ей, что заявляемая любовь есть форма сопротивления⁴¹⁶.

В 1919 году Фрейд предостерегал аналитиков от использования непроверенных средств⁴¹⁷. Он не признавал нововведений Ференци и наставлений по поводу активной роли аналитика, а также противился идее об аналитике, доставляющем эмоциональное удовольствие пациенту;

- 143-

^ Генри Ф. Элленбергер

анализ должен проводиться в атмосфере воздержания. Фрейд не допускал того, что психоанализ должен дополняться психосинтезом, равно как и того, что анализ должен заниматься религией или философией и пытаться воспитывать пациента. Поскольку Фрейд был поглощен идеей будущего применения психоанализа к неимущим; то в подобных ситуациях он считал возможным дополнение психоанализа гипнозом.

В книге «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейд заново интерпретировал значение переноса как проявления непреодолимого влечения к повторению. Концепция инстинкта смерти и новые теории, последовавшие вскоре за ней, вызвали серьезные модификации психоаналитической техники, а более поздние изменения были введены приверженцами психоанализа эго. Центральной задачей аналитической работы теперь уже не являлось непосредственное изучение бессознательного, ее заменило исследование защитных механизмов эго. Влечения (drives) бессознательного теперь ощущались как угрозы со стороны эго, испытывающего беспокойство и оберегающего себя с помощью системы защит. Задача аналитика заключалась, по меньшей мере, в осторожном вскрытии этих защит и проникновении хотя бы частично в зону скрытого беспокойства (Фрейд теперь признавал, что от тревоги полностью избавиться невозможно). Терапевт анализировал эти защиты, независимо от того, являлись они анахроничными или неуместными,, и их взаимоотношения с невротическими симптомами. Он учил пациента использовать более целесообразные защиты, позволяющие произвести лучшее урегулирование этих отношений.

В последних публикациях Фрейда можно уловить почти пессимистические настроения. Он догадывался, что будущее могло бы приписать гораздо бульшую значимость психоанализу как науке о бессознательном, чем как терапевтическому методу. В работе «Анализ конечный и бесконечный» Фрейд признавал, что некоторые психоаналитические методы следует возобновлять по истечении нескольких лет, в то время как другие должны быть продолжены, хотя и с перерывами, но в течение всей жизни⁴¹⁸. Терапевтические перспективы на будущее ограничены биологическими факторами, органической силой порывов, слабостью эго и особенно инстинктом смерти. Наименее доступными для психоанализа являются стремление женщины к пенису и женственная установка мужчины по отношению к людям своего пола. В посмертно опубликованном «Очерке о психоанализе» Фрейд добавил к этим негативным факторам психическую инерцию, нечто похожее на вязкость либидо, и слабую способность к сублимации⁴¹⁹. Он мысленно представлял себе окончательный результат лечения зависящим от баланса меж-

- 144 —