КМ. Бутырина, В. В. Зеленского, А. Кривулиной, М. Г. Пазиной © H. F

Вид материала

Документы

Содержание Генри Ф. Элленбергер Генри Ф. Элленбергер Генри Ф. Элленбергер Генри Ф. Элленбсргер Генри Ф. Элленбергер

Подобный материал:

• В. В. Зеленский От редактора русского издания 1929, 10660.27kb.
• C Перевод, Н. Бутырина,, 5630.59kb.
• Методические указания и контрольные задания для студентов заочной формы обучения Составитель:, 672.87kb.

w

-299-

^ Генри Ф. Элленбергер

Однако с самого начала здесь присутствовало также и фундаментальное взаимное непонимание. В то время как Фрейду требовались ученики, которые принимали бы его доктрину безоговорочно, Блейлер и Юнг воспринимали свои отношения с ним как сотрудничество, которое оставляло обе стороны свободными. На первых порах связь между ними облегчалась обоюдной благорасположенностью. Юнг был столь же победительной и легко приспосабливающейся к обстоятельствам натурой, что и его дед с отцовской стороны; Фрейд был склонен по своему характеру более терпеливо переносить превратности судьбы и даже идти на определенные уступки, хотя и оставался непреклонен в том, что касалось его теории эдипова комплекса и либидо. Но это были идеи, заведомо неприемлемые для Юнга, а отсюда с неизбежностью вытекало, что рано или поздно Фрейд вынужден будет предъявить Юнгу упрек в оппортунизме, а Юнг - порвать отношения с Фрейдом из-за его не терпящего возражений догматизма. Подлинная история их взаимоотношений станет, по-видимому, известна нам только после публикации их переписки.

Психоанализ еще не представлял собой единого учения, каким ему было суждено стать позднее. Как поясняет Мёдер, члены Цюрихской психоаналитической группы не подвергались такому строгому контролю со стороны Фрейда, как члены Венской группы³⁴. Они чувствовали себя свободными развивать свои идеи на свой собственный лад, так что самые первые отклонения от доктрины Фрейда еще могли осуществляться беспрепятственно. Первые же серьезные расхождения с Фрейдом дали о себе знать в 1911 году в работе Юнга «Метаморфозы и символы либидо». Затем, с декабря 1911 по февраль 1912 года, в Цюрихе проходила оживленная полемика, в которую Юнг включился в качестве сторонника Фрейда³⁵. В ноябре 1912 года Юнга пригласили в Нью-Йорк прочесть цикл лекций о психоанализе, где он изложил свою собственную версию психоанализа, являющуюся дальнейшим развитием основных идей Фрейда. Фрейд со все более возрастающей подозрительностью присматривался к этим отклонениям. Тем не менее он доверил Юнгу миссию отстаивать психоанализ в полемике с Жане на Международном Медицинском Конгрессе, проводившемся в августе 1913 года в Лондоне. Однако доклад Юнга, посвященный психоанализу, содержал в себе по преимуществу его собственные взгляды на этот предмет³⁶. Когда Международная психоаналитическая ассоциация в следующем месяце собралась в Мюнхене на свой очередной конгресс, конфликт между Юнгом и основной психоаналитической группой принял более острый

- 300 —

9. Карл Густав Юнг и аналитическая

психология

характер³⁷. В октябре 1913 года Юнг выходит из Психоаналитической Ассоциации и слагает с себя обязанности редактора «Ежегодника психоаналитических исследований». Помимо этого Юнг отказывается от своей должности приват-доцента; он прочел свой последний курс лекций в зимний семестр 1913 - 1914 академического года, после чего порвал связи с Цюрихским университетом, подобно тому, как он прервал их с Бургхольцли в 1909 году и с Психоаналитической Ассоциацией в 1913³⁸. Эти события ознаменовали начало промежуточного периода протяженностью в шесть лет (с конца 1913 до 1919 года), который долго оставался наиболее неясным в жизни Юнга, и только после появления автобиографии его смысл полностью открылся.

Было известно, что после своего разрыва с Фрейдом и ухода из Цюрихского университета Юнг целиком отдался частной практике. Во время Первой Мировой войны Юнг в течение каждого года с перерывами на несколько месяцев мобилизовывался для несения службы в Швейцарской армии, и в период с 1914 по 1919 год очень мало публиковался. На семинаре, состоявшемся в 1925 году, он пролил свет на основные стадии своего противоборства с бессознательным, которому он решил посвятить вышеозначенные годы³⁹. Эти факты, которые до недавнего времени были известны только небольшому кружку приверженцев, теперь, благодаря автобиографии, сделались достоянием широкой гласности. Они дают ключ к пониманию учения Юнга и объясняют его происхождение.

Юнг, которому пришлось работать в Бургхольцли с тяжелым психическими больными, был поражен тем, насколько часто в их галлюцинациях и разнообразных формах бреда встречаются универсальные символы (то, что он позднее назвал архетипами). Это обстоятельство заставило его предположить, что существует еще одна сфера бессознательного, помимо сферы вытесненных представлений, являвшейся объектом исследования Фрейда. Юнг достиг к этому времени возраста, который, согласно его собственным теориям, знаменует «поворот жизни», то есть периода между тридцатью пятью и тридцатью восемью годами. Он предпринял четырехдневное путешествие на яхте по Цюрихскому озеру в компании с Альбертом Эри и тремя молодыми врачами. Альберту Эри страстно захотелось прочитать вслух перед друзьями эпизод так называемой «Некий» из гомеровской «Одиссеи» - путешествия Одиссея в Обиталище Мертвых - в классическом немецком переводе Фос-^са⁴⁰. Все вместе взятое стало приятной прелюдией к путешествию че-Рез бессознательное, которое Юнгу предстояло совершить и которое

-301-

^ Генри Ф. Элленбергер

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

он нередко называл своей собственной «некией» (Nekyia). Похоже, что в период между 1910 и 1913 годами Юнг сделал несколько попыток измерить глубину этой неведомой сферы, позволяя бессознательному материалу всплывать в сновидениях и фантазиях. Затем настал момент когда он сделал решающий шаг и пустился в одинокое плавание и полное опасностей предприятие.

Этот новый эксперимент в чем-то сходен с «самоанализом» Фрейда, который, скорее всего, был неизвестен Юнгу, впрочем, и сам метод «самоанализа» был совершенно иным. В то время как Фрейд использовал прием свободных ассоциаций, Юнг прибегнул к технике, позволяющей вызывать подъем бессознательных образных содержаний и их перетекание в сознание с помощью двух средств: во-первых, путем записывания и зарисовывания каждое утро своих сновидений, а во-вторых, рассказывая самому себе различные истории и заставляя себя продолжать их дальше, записывая при этом все, что его воображение могло бы продиктовать. По словам Юнга, он начал проводить подобные опыты с двенадцатого декабря 1913 года. Сперва он дал направление своим дневным грезам, вообразив, что он прорывает ход глубоко под землю и попадает в какие-то подземные галереи и пещеры, где навстречу ему попадаются всевозможного рода причудливые, фантастические фигуры. 18 декабря архетипы начали проявляться в более зримом виде. Юнгу приснилось, что он с каким-то юным дикарем, одетым в звериные шкуры, находится на вершине пустынной горы, где они убили древнего германского героя, Зигфрида. Юнг истолковал этот сон как означающий, что он должен убить тайно живущее в его душе отождествление себя с героической фигурой, - позиция, которую ему необходимо преодолеть⁴¹. В подземном мире, куда теперь вели его фантазии, Юнг встретил фигуру старца, который назвал себя Илией, вместе со слепой девушкой, Саломеей, а несколько позже мудрого и ученого мужа -Филемона. Беседуя с Филемоном, Юнг узнал, что человек способен получить знание о вещах, которые сам непосредственно не сознает.

Однако мир архетипов таил в себе угрозу затянуть искателя в свою пучину, и Юнг понял, что этот тип опыта крайне опасен. Поэтому он решил установить для себя обязательным подчинение нескольким правилам. Во-первых, необходимо сохранять прочную связь с реальностью. К счастью, у него имелся дом, семья, профессия и клиентура - и он заставлял себя скрупулезно исполнять все свои обязанности. Во-вторых, он должен был подвергать тщательной проверке каждый образ,

- 302 —

всплывающий из бессознательного, и переводить его, насколько это возможно, на язык сознания. В-третьих, он должен был удостовериться, насколько откровения бессознательного могут быть переводимы в поступки и включаемы в повседневную жизнь. Благодаря этим правилам, говорит Юнг, он оказался способен осуществить свое нисхождение в Аид и вернуться назад, с честью завершив опасный для себя эксперимент. Юнг считал, что Ницше пережил сходный опыт. Его «Заратустра» -это не что иное, как грозное, труднопереносимое извержение архети-пического материала, но вследствие того, что сам Ницше не имел прочной опоры в реальности, живя одиноко, без семьи и без определенных занятий, он был задавлен этим материалом.

Одним из самых необыкновенных эпизодов юнговского эксперимента был такой. Как-то раз, записывая то, что ему диктовало бессознательное, он спросил себя: «Действительно ли является наукой то, что я сейчас делаю?» — и услышал в ответ женский голос: «То, чем ты занимаешься, - это искусство!» Юнг не соглашался с этим, но голос продолжал настаивать, что это все-таки искусство, и в таком духе они беседовали некоторое время. В результате Юнгу стало понятно, что внутри него имеется автономная, женской природы, не до конца выраженная личность, которую о назвал своей анимой. Эта анима говорила голосом дамы, имевшей в то время на Юнга определенное влияние. Юнг сознавал, что то, что говорит ему анима, неверно, и после долгого спора с ней он понял, что ее влияние может быть как благотворным, так и вредным; проблема заключалась в том, чтобы установить с ней правильные взаимоотношения.

Еще один шаг вперед был сделан, когда Юнг ощутил потребность в тщательной разработке поступавших к нему посланий из бессознательного. Согласно его автобиографии, в одно из воскресений 1916 года звонок у входной двери его дома громко зазвонил, хотя на площадке перед дверью никого не было видно. В итоге у него возникло впечатление, что толпа духов заполнила дом. Юнг невольно воскликнул про себя: «Что все это значит?», и в ответ услышал хор: «Мы души мертвых, вернувшихся из Иерусалима, где не нашли того, что там искали». Этот ответ послужил началом его «Septem Sermones ad Mortuos» («Семь проповедей мертвецам»), которые он написал за три вечера и опубликовал анонимно, приписав их авторство гностику Василиду из Александрии⁴². Впоследствии он написал еще две работы, по-видимому, в том же неогностическом ключе - «Черную книгу» и «Красную книгу», которые остались неопубликованными.

-303-

^ Генри Ф. Элленбергер

Постепенно у Юнга стало создаваться впечатление, что он выходит из пределов бесконечно длящейся ночи, и тогда он сделал еще одно замечательное открытие: процесс, в который он был вовлечен, имел свою цель: он вел индивидуума к открытию наиболее сокровенных начал своей личности, иначе говоря - самости⁴³. Это продвижение от бессознательного к сознательному и от эго к самости Юнг наименовал индивидуацией. К концу Первой Мировой войны Юнг обнаружил, что решающий сдвиг в процессе индивидуации часто знаменовался появлением в сновидениях специфической квадратной фигуры, более или менее сходной с мандалами Индии или Тибета. В начале 1919 года Юнг решил положить конец своему эксперименту, из которого он вышел новым человеком с новым учением. Ему предстояло теперь посвятить оставшуюся часть жизни применению и распространению своих открытий.

Мы, таким образом, видим, что промежуточный период с 1913 по 1919 год явился периодом творческой болезни. Она характеризовалась теми же чертами, что уже были отмечены нами в болезни Фрейда. Творческие болезни обоих этих людей последовали за периодом интенсивного интереса к тайнам человеческой души. Как Фрейд, так и Юнг, порвали или свели к минимуму свои связи с университетом и профессиональными или научными организациями. Оба испытывали симптомы эмоционального нездоровья: Фрейд говорил о своей «неврастении», или «истерии»; Юнг долгие часы проводил в раздумье у берегов озера или строил из камешков маленькие замки. Оба добровольно приняли на себя бремя обязательных психических упражнений, каждый согласно своему собственному методу: Фрейд — с помощью свободных ассоциаций, пытаясь таким образом вернуть себе утраченные воспоминания раннего детства; Юнг - посредством сознательно возбуждаемого воображения и зарисовывания своих сновидений. Для обоих описанные упражнения играли роль самотерапии, хотя поначалу они лишь усиливали их страдания. Безусловно, подобные эксперименты были небезопасны для экспериментирующих. Парадоксальная дружба Фрейда с Флиссом лучше всего может быть понята в качестве средства сохранения связи с реальностью. Что касается Юнга, то нам неизвестно, какую роль взаимоотношения с людьми играли для него в эти годы и можно ли вообще говорить о каких-либо серьезных взаимоотношениях, но, так или иначе, он сознательно оставался верен своим семейным, профессиональным и гражданским обязанностям.

-304-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

О путешествии Юнга через бессознательное нам известно лишь то, _что он сам рассказал о нем на своих семинарах 1925 года и, позднее, в автобиографии. К сожалению, совпадающих по времени документальных свидетельств об этом путешествии, сопоставимых с письмами Фрейда к Флиссу, нет, а о профессиональной деятельности Юнга на протяжении данного периода имеется очень мало сведений. Юнг говорит, что в это время он был покинут всеми своими друзьями и находился в состоянии совершенной изоляции. Здесь мы имеем дело с несомненным преувеличением, поскольку у него сохранялось несколько учеников и, кроме того, в 1916 году в Цюрихе образовалась небольшая группа юнгианцев, именовавшаяся Психологическим Клубом⁴⁴.

Состоянию творческой болезни обычно быстро наступает конец, и за ним следует непродолжительная фаза эйфории, ощущения приятного возбуждения и потребности в деятельности. В своих семинарах Юнг иногда ссылается на эмоциональное состояние индивидуума, преодолевшего чрезмерную интроверсию и успешно продвигающегося в сторону экстраверсии, а также упоминает о «чувстве облегчения и свободы» у человека, который не ощущает более на себе бремени общественных условностей.

Когда подобного рода эксперимент увенчивается успехом, то это находит свое выражение в устойчивом изменении личности. Юнг, подобно Фрейду, почувствовал теперь в себе силы стать основателем и вождем своей собственной школы. Но, в противоположность Фрейду, он, кроме того, вышел из своей творческой болезни с повышенной расположенностью к интуиции, психическим переживаниям и исполненным смысла сновидениям. Еще одной характерной особенностью тех, кто пережил подобное духовное приключение, является их склонность приписывать универсальную значимость своему личному опыту. Знавшие Юнга помнят тот тон абсолютной убежденности, каким он говорил об аниме, самости, архетипах и коллективном бессознательном. Для него они являлись психологическими реальностями, существование которых было столь же несомненным, как и существование материального мира вокруг него. В эпоху, последовавшую за Первой Мировой войной, Юнг вошел, благодаря своему психологическому опыту, человеком, претерпевшим глубоко обогатившую его внутреннюю метаморфозу. Он был теперь главой психологической школы и одним из самых модных психотерапевтов, привлекавшим к себе массу пациентов из Англии и Америки. Он жил в собственном прекрасном аристократическом доме в Кюснахте вместе с семьей, включавшей уже пятерых детей: Агату (ро-

-305-

^ Генри Ф. Элленбсргер

лившуюся 26 декабря 1904 года), Анну (8 февраля 1906 года), Франца (28 ноября 1908 года), Марианну (20 сентября 1910 года) и Эмму (18 марта 1914 года). Его жена была незаурядной женщиной: прекрасно знающая свое дело мать и домашняя хозяйка, с богатыми и яркими жизненными интересами, она стала его сотрудницей и применяла его психотерапевтические методы. Из своего «Путешествия через Бессознательное» Юнг возвратился с таким изобилием архетипов и символов, что мог теперь почти двадцать лет заниматься одной только разработкой этого материала, а кроме того, использовать его в своей лечебной практике и в целом ряде проводимых семинаров (их содержание машинописно зафиксировано) и печатных трудов. Некоторые из учеников Юнга описывают его жизнь на протяжении этих двадцати лет как посвященную исключительно психотерапии, преподаванию и писанию книг. Сам Юнг считал, что его жизнь была «необыкновенно бедна внешними событиями». Здесь перед нами, несомненно, чрезмерное упрощение, поскольку на самом деле он много путешествовал по свету и имел встречи с выдающимися личностями.

В 1919 году Юнг отправился в Англию, чтобы прочесть там в Обществе Психических Исследований лекцию о вере в духов: по его мнению, «духи» - это всего лишь проекции расколотых частей бессознательного. Однако в следующем году он снова поехал в Англию, на этот раз на более продолжительный срок, в течение которого, согласно его собственному отчету, он имел любопытный опыт, кульминацией которого стало появление перед ним — на очень непродолжительное время - призрака; впоследствии он узнал, что в доме, в котором с ним это случилось, по общему мнению, живут привидения⁴⁵. В 1920 году он, кроме того, совершил поездки в Алжир, Тунис и некоторые районы Сахары, с острым интересом наблюдая жизнь и психологию представителей неевропейских цивилизаций.

В 1921 году появляется одна из наиболее известных работ Юнга -«Психологические типы»⁴⁶. Этот фундаментальный труд объемом около 700 страниц содержит в себе не только юнговскую теорию интро-версии, экстраверсии и, собственно, его систему типов, но также и общий обзор его новых взглядов на бессознательное. Многие из его последующих работ являются лишь разработками мыслей, бегло очерченных в этой книге.

В начале 1920-х годов Юнг познакомился с известным синологом Рихардом Вильгельмом. В 1923 году Юнг пригласил его прочесть цикл

-306-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

докладов в Психологическом Клубе в Цюрихе. Но еще до того, как Вильгельм опубликовал свой перевод на немецкий «И Цзин», Юнг уже страстно интересовался китайским методом предсказаний (описанием которого и является эта книга) и сам экспериментировал с ним — по-видимому, с определенным успехом. Однако на протяжении многих последующих лет он тщательно воздерживался от комментирования этой своей практики. В те же самые годы он принял участие вместе с Юджином Блейлером и фон Шренк-Нотцингом в медиумических опытах в Цюрихе. Собравшиеся работали с знаменитым тогда австрийским медиумом Руди Шнейдером. Юнг, однако, отказался делать какие-либо выводы после завершения опытов и в то время даже не упоминал о них. В 1923 году он приобрел участок земли в Боллингене, на побережье противоположной оконечности Цюрихского озера, на территории которого впоследствии построил башню, где ему предстояло в дальнейшем проводить свои уик-энды и праздничные дни.

На этой стадии своей жизни (и, похоже, для того, чтобы расширить свои познания о бессознательном) Юнг почувствовал, что для него было бы весьма полезным вступить в контакт с представителями примитивных обществ. Поэтому во время поездок в Соединенные Штаты в 1924 и 1925 годах он присоединился к группе своих американских друзей, чтобы посетить вместе с ними поселение индейцев пуэбло в штате Нью-Мехико. На Юнга произвели сильное впечатление атмосфера крайней тайны, царившая среди пуэбло, и тот нелестный портрет белого человека, который нарисовал в беседе с ним умный индеец с горного плато Таос. Годом позже Юнг направляется в Африку, чтобы провести несколько месяцев среди представителей первобытного племени, живущего на горе Элгон в Танганьике. Известно, что он поселился совершенно в стороне от деревни этого племени — с тем, чтобы иметь возможность наблюдать повседневную жизнь и разговаривать с людьми без риска показаться им бесцеремонным. У него были интересные беседы с некоторыми из мужчин этого племени, особенно с местным шаманом, и у него хранится дневник сделанных наблюдений⁴⁷.

В 1930-е годы слава Юнга неуклонно росла. В 1930 году он был избран почетным президентом Немецкого Общества врачей-психотерапевтов. 25 ноября 1932 года Цюрихский Городской Совет решил присудить ему Литературную премию города Цюриха, исчисляющуюся восемью тысячами швейцарских франков⁴⁸. Церемония вручения премии состоялась в Цюрихской ратуше 18 декабря того же года. Юнгу воздавалась хвала за то, что благодаря ему «психология без души», ха-

-307-

^ Генри Ф. Элленбергер

рактерная для девятнадцатого века, была преодолена, так же, как и односторонние концепции Фрейда; отмечалось, что его идеи оказали заметное влияние на художественную литературу, и он сам выступал с комментарием к литературным произведениям⁴⁹.

В 1930-е годы у Юнга возобновился интерес к медиумическим экспериментам. Теперь он убедился в реальности феноменов, которые до этого казались ему необъяснимыми. Но он тщательно воздерживался от того, чтобы публично упоминать о них. Он проявлял также огромный интерес к писаниям алхимиков - в последних он видел предшественников психологии бессознательного.

В январе 1933 года в Германии пришел к власти Гитлер. Немецкое Общество врачей-психотерапевтов реорганизуется в соответствии с национал-социалистическими принципами, и его президент Эрнст Креч-мер подает в отставку со своего поста. Тогда же организуется Международное Общество врачей-психотерапевтов с Юнгом в качестве президента, но это общество представляло собой так называемую Dachorganisation, «организацию-крышу», состоящую из национальных обществ (среди которых было и Немецкое) и индивидуальных членов. Как позднее объяснял Юнг, созданное общество являлось уловкой, дающей возможность психотерапевтам-евреям, изгнанным из Немецкого Общества, оставаться в рамках организации.

С октября 1933 по февраль 1934 года в Швейцарской Политехнической Школе в Цюрихе Юнг прочел курс по истории психологии, в котором дал обзор психологической мысли философов, начиная с Декарта, причем уделял особое внимание таким философам, как Фехнер, К. Г. Карус и Шопенгауэр. Однако наибольшая по объему часть курса была посвящена Юстину Кернеру и Ясновидящей из Преворста. Флурнуа также воздавалось должное за его исследование, посвященное Элен Смит.

В феврале 1934 года Гюстав Балли выразил недоумение, почему Юнг продолжает выполнять свои обязанности в рамках Общества врачей-психотерапевтов и почему он стал главным редактором «Zentrakblatt for Psychotherapie»⁵⁰. Юнг ответил, что Балли ошибается. Для него было бы гораздо легче не связываться со всем этим делом, но он предпочел поддержать своих немецких коллег - с риском быть неправильно понятым⁵¹. Он объяснил, что не занял место Кречмера в прежнем Немецком Обществе врачей-психотерапевтов, но был избран президентом только что образованного Международного Общества врачей-психотерапевтов. Он протестовал против обвинения его в солидарности с нацистами и в антисемитизме. Балли не ответил, однако несколько лет спустя опубли-

-308-