КМ. Бутырина, В. В. Зеленского, А. Кривулиной, М. Г. Пазиной © H. F
| Вид материала | Документы |
СодержаниеГенри Ф. Элленбергер |
- В. В. Зеленский От редактора русского издания 1929, 10660.27kb.
- C Перевод, Н. Бутырина,, 5630.59kb.
- Методические указания и контрольные задания для студентов заочной формы обучения Составитель:, 672.87kb.
ории невроза, роль мужского протеста и страха перед женщиной в этиологии гомосексуализма и других сексуальных отклонений. Мы могли бы привести перечень не менее дюжины авторов, лишь недавно обнаруживших символический смысл воспоминаний из раннего детства. Отказываясь от традиционных взглядов, согласно которым юношеские бури вызываются интенсификацией либидо, некоторые психоаналитики допускают теперь, что юношеское эго возмущают мощные энергии, непосредственно и прямо не зависящие от либидо. Было установлено сходство между содержанием книги Маргарет Мид «Семья» и содержанием работы Адлера «Что должна для вас значить жизнь»202. Теория Уолтера Голдсмита о социальном "императиве обнаруживает сходство с концепцией адлеровского чувства общности: человек обречен на общественную ж^знь, и каждый человек, вырастая, обязан подчинять свои личные цели требованиям общества; «общество должно быть организовано таким образом, чтобы тяга человека к удовлетворению своих потребностей уравновешивалась требованиями социальной гармонии»203. Некоторые особенности терапии, проводимой с опорой на индивидуальную психологию, можно обнаружить в таких недавно разработанных методах, как рациональная терапия (Эллис) и терапия реальности (Глассер).
Весьма вероятно, что индивидуальная психология благоприятно повлияет на криминологию и терапевтическое образование^ Одним из вариантов применения идей Адлера является использование пластической хирургии при лечении ограниченной группы преступников с уродливой внешностью204. Как показал Эрнст Папанек, методика коррекции и творческого восстановления, разработанная независимо от индивидуальной психологии, также соотносится с теорией Адлера.205 Католический священник Ноель Майю, он же известный психолог из Монреаля, утверждает, что общепринятые теории преступности несовершеннолетних (отсутствие или искажение супер-эго, нерешенный эдипов комплекс и идентификация с преступной моделью) не находят подтверждения в реальной практике206. Он склонен объяснять преступность среди несовершеннолетних процессом десоциализации, то есть деформацией нормального процесса социализации. По мнению Майю, социализация проходит собственный путь развития, параллельный пути развития сексуальности, и имеет собственные колебания, критические точки и начальный конфликт, сопоставимый с эдиповым конфликтом (хотя и ни в коей мере не идентичный ему). Неверное, излишне критическое отношение со стороны родителей заставляет ребенка считать себя сво-
-276-
8. Альфред Адлер и индивидуальная психология
его рода парией, отвергаемым семьей и обществом. Считая себя плохим, ребенок чувствует себя обреченным на совершение дурных поступков. Такое поведение, в свою очередь, вызывает осуждение со стороны окружающих. Тогда он начинает считать себя жертвой ненависти и стре^ мится к мести, отсюда происходит совершение более серьезных правонарушений и поиск защиты в бандах. Перевоспитание несовершеннолетних преступников включает встречи с воспитателем-терапевтом и коллективные занятия в группах. Эти теории и методы легко формулируются с привлечением терминологии индивидуальной психологии: морально задавленный ребенок оказывается в униженной позиции, поэтому он принимает стиль жизни, соответствующий его представлению о себе, что вызывает наказания со стороны окружающих (давление вызывает ответное давление); перевоспитание направлено на пробуждение и тос^танов-ление чувстаа_общности с окружающими.
Всякая попытка оценить влияние Адлера приводит к парадоксальным выводам. Влияние индивидуальной психологии на современную психологию не вызывает сомнений. Ханс Хофф считал, что Адлер был творцом современной психосоматической медицины, предвестником социальной психологии и социального подхода к гигиене мыслительной деятельности, основателем групповой психотерапии, что его концепция творческого существа, стремящегося к некоторой цели, определяющей стиль жизни, делает его отцом психологии эго207. К этому он мог бы добавить, что Адлер был основателем первой унифицированной системы конкретной психологии, сведения о которой были опубликованы в печати.
Однако существует загадочный феномен коллективного отрицания заслуг Адлера и систематического приписывания всего, что было им сделано, другим авторам. Нам известны многочисленные примеры, когда психоаналитики брали самые оригинальные находки Адлера и утверждали, что они в скрытой форме содержатся в работах Фрейда или представляют незамеченные аспекты идей Фрейда; если же имя Адлера все-таки упоминается, то при этом замечают, что несмотря на кажущееся сходство с идеями Адлера, данные положения существенно отличаются от адлеровских. Такое же отношение к Адлеру существует среди психологов нефрейдистского толка, причем там порой ему даются еще более отрицательные оценки. Характерен тон праведного негодования при отрицании влияния Адлера. Даже психологи, признающие, что лично встречались с Адлером и читали некоторые из его работ, энергично утверждают, что их идеи не имеют ничего общего с идеями Адлера.
-277-
Трудно найти другого автора, у которого было бы столько позаимствовано, как у Альфреда Адлера. Его учение стало тем, что можно было бы назвать «ничейной территорией», то есть местом, куда все и каждый могут приходить и брать оттуда все, что вздумается. Так, некий автор может мелочно перечислять все использованные им источники, но ему и в голову не приходит делать это, как только речь заходит об индивидуальной психологии; как если бы ничего оригинального не могло быть создано Адлером. Такое же отношение к Адлеру распространено среди широкой публики. Злой иронией звучат слова из некролога Фрейда, напечатанного лондонской газетой «The Times»: «Некоторые из предложенных им терминов вошли в повседневный обиход, например, комплексе неполноценносхи»208. Через двадцать два года, когда умер Юнг, газета «New York Times» озаглавила некролог следующим образом: «Умер д-р Карл Юнг...ввел термины интроверт, экстраверт и комплекс неполноценности»209.
Может быть несколько причин такого резкого несоответствия между величиной достижений, массовым непризнанием личности и широкомасштабным спокойным плагиатом.
1, jBo-первых, следует договориться о критериях, на основании которых человека можно признать гением или отказать ему в этом признании. Для определения гениальности предлагались различные теории. Согласно Лан-ге-Эйхбауму, проблема является психо-социологической, то есть при определении гениальности автора должны учитываться как психологические, так и социологические факторы210. Сочетание несколько «психотического» содержания с совершенной формой изложения имело бы максимальные шансы быть названным «плодом гения». (Под словом «психотическое» автор подразумевает странное, парадоксальное, поразительное.) В таком случае мысль Адлера слишком рациональна, а стиль слишком несовершенен, чтобы его можно было назвать гением. 2-* Противоположного мнения придерживается Бернар Грассе, утверждающий, что гениальность - это способность к созданию новой очевидности2". Сказанное означает, что гениальность состоит в способности обнаруживать и формулировать нечто всегда имевшее место, но чего ранее никто не замечал. После того, как гений дал свою формулировку, предмет кажется столь очевидным, что она быстро усваивается в обиходе и все забывают о совершившемся открытии. (Аналогично, как говорят, обстояло дело с написанной Францем Шубертом музыкой его «Песен»; однажды он услышал, как прачки поют его мелодии, а на вопрос, откуда они их знают, он получил ответ, что это старые песни, кото-
-278-
рые всегда пели в народе). Теория Бернара Грассе применима к Адлеру и к быстрому усвоению предложенных им понятий, в частности, концепции чувства неполноценности.
Сторонники третьей теощш исходят из предположения, что гений является микросоциологическим феноменом и произвольным построением. Изолированный человек не может быть назван гением. Необходимо, чтобы человека окружала группа последователей, которые не только пропагандируют его учение, но и создают ему репудащнд. (а, возможно, и положительную легенду). Их успех зависит, в основном, от организации и применяемых методов. В этом отношении Фрейду повезло больше, чем Адлеру; его последователи были лучше организованы. У Адлера было меньше учеников, он никогда не был хорошим орга-низатором и не стремился к фиксированию событий своей жизни, и результатов исследований. Последователи Фрейда создали ему положительный имидж архетипического гения: новаторская работа, проводимая в условиях всеобщего отторжения, жестоких трудностей и преследований. Что касается Адлера, то немногие последователи называли его Конфуцием Запада и спасителем человечества, но им не удалось создать убедительный положительный образ или предотвратить преобладание отрицательного образа; его считали мелочным буржуа, завистливым учеником великого учителя, которого он предал, пропагандируя карикатурный психоанализ, психологию для школьных учителей, утомительный психологический довесок к социалистической доктрине.
Вопрос стоит так: чем объясняется преобладание такого отрицательного Ъбраза? Возможно, объяснение дает виктимология, новая ветвь криминологии, которая анализирует личность вероятной жертвы преступления212. Психологические особенности таких личностей характерны и для людей, которых постоянно преследуют неулачи. У Адлера мы обнаруживаем черты одного из типов потенциальной жертвы, так называемый синдром Авеля. В этом случае мы имеем дело с человеком, превосходство которого в какой-либо области деятельности вызывает обычно зависть, от которой он не может или не хочет защищаться. Такие случаи нередко встречаются в жизни. Исследуя личность ЖалОКака_ ^У^со, Кокто следующим образом объяснял постоянные неудачи и преследования, которым подвергался великий писатель: «Когда некоторые лк»ди получают пощечину, все говорят, что это они ее дали, когда дру-гие люди дают пощечину, все утверждают, что они ее получили»213 (подразумевалось, что Руссо относился к последней группе). Не заходя так Далеко, вспомним о многих случаях, когда в какой-либо социальной
-279-
группе человек, обладающий определенным престижем, может говорить банальности и все же привлекать внимание слушателей, тогда как другой человек7 высказываясь справедливо и остроумно, остается незамеченным (или же его высказывания быстро подхватываются и пересказываются с большим успехом от своего имени).
В какой степени это относится к Адлеру, можно убедиться, сравнивая его с Фрейдом.
| Фрейд | Адлер |
| Красивый, представительный, с аккуратно подстриженной бородой. | Не особенно красив, скромный, с небольшими усиками, в пенсне. |
| Жил в лучшем районе, имел коллекцию произведений искусства, нескольких слуг. | Жил в менее благополучном районе, в обычной меблированной квартире, имел только одну служанку. |
| Имел университетские звания. | Не получил университетского звания. |
| Читал академические лекции и был окружен восторженными последователями. | В основном, читал курсы школьным учителям, проводил неформальные встречи в кафе. |
| Был мастером немецкой прозы, прекрасным писателем, умевшим пользоваться яркими образами. | Работы написаны обычным, невыразительным языком, без ярких образов. |
| Основал глубинную психологию, науку, занятую исследованием тайн души. | Основал рациональную психологию, основанную на здравом смысле, имеющую прямое практическое применение. |
Сравнение можно продолжить и найти в истории науки другие параллели, например, сопоставив Шампольона и Гротефенда214. Приукрашенная биография Фрейда полна романтики; Фрейд вел жизнь аристократа духа, идентифицируя себя с Шарко и Гете; Адлер вел жизнь мелкого буржуа, который считал, что его дело принадлежит народу. Узнав о смерти Адлера, Фрейд написал Арнольду Цвейгу: «Для еврейского мальчика из венского предместья умереть в Абердине уже само по себе означает неслыханную карьеру и служит доказательством огромного успеха»215. Мог ли Фрейд не помнить, что он и сам был «еврейским мальчиком из венского предместья»?
Существует и иное объяснение рассматриваемого парадокса. Успех человека в большой мере зависит от того, является ли он выразителем современных ему культурных и социальных тенденций. Если в течение
-280-
-281-
9
Карл Густав Юнг и аналитическая психология
Карл Густав Юнг в не меньшей степени, чем Альфред Адлер, отклоняется от психоанализа Фрейда, и его аналитическую психологию нельзя мерить мерой фрейдовского психоанализа - точно так же, как и психоанализ нельзя мерить мерой аналитической психологии. И психоанализ, и аналитическая психология должны быть поняты исходя из лежащей в основе их собственной философии.
Фундаментальное различие юнговской и фрейдовской систем сводится, на наш взгляд, к следующему:
Во-первых, у них совершенно разное философское основание. Юн-говская аналитическая психология, как и психоанализ Фрейда, - поздние отпрыски романтического движения, однако психоанализ, помимо этого, является наследником позитивизма, сциентизма и дарвинизма, в то время как аналитическая психология отвергает это наследие и возвращается к таким не подверженным изменениям источникам, как психиатрический романтизм и натурфилософия.
Во-вторых, в то время как Фрейд ставит своей целью исследование той части человеческого разума, о которой уже имели интуитивное представление великие писатели, Юнг претендует на то, чтобы с помощью объективных методов приблизиться и сделать достоянием науки некую
-282-
сферу человеческой души, находящуюся в промежутке между религией и психологией.
Жизнь Карла Густава Юнга
Карл Густав Юнг появился на свет в 1875 году в небольшой швейцарской деревушке, расположенной на территории кантона Тургау, а умер в Кюснахте, на берегу Цюрихского озера, в 1961 году. Всю свою жизнь он провел в родной Швейцарии, если не считать путешествий, совершенных им во Францию, Англию, Италию, Северную Америку, Африку и Индию. Когда он родился, Фрейду было девятнадцать, Жане -шестнадцать, а Адлеру - пять. Таким образом, Юнг был самым юным среди великих первооткрывателей новой динамической психиатрии, и к тому же он пережил их всех. А поскольку он жил в нейтральной Швейцарии, ему не пришлось страдать от превратностей судьбы, омрачавших жизнь Фрейда и Адлера.
Первая половина его жизни, с 1875 по 1914 год, - то есть годы его юности, годы успешной работы в качестве врача-психиатра, период сближения и сотрудничества с Фрейдом с последовавшим затем разрывом, - проходила в эпоху европейского «вооруженного мира». После Первой Мировой войны он основал собственную школу и изложил свои идеи во множестве написанных им книг. В период Второй Мировой войны и в последовавшие за ней годы его связи с собственной школой ослабли, и он все чаще стал прибегать к выражению своих мыслей в субъективно личной форме. На первых порах его пациентами являлись помещенные в принудительном порядке в больницу психотики из низших слоев общества, позднее он имел дело по преимуществу с невротиками из высших классов.
Жизнь Карла Густава Юнга можно рассматривать как пример социального восхождения. Рожденный в некогда зажиточной, но обедневшей буржуазной семье, он начинает свой путь неимущим студентом, чтобы по окончании университета начать карьеру в качестве врача в психиатрической больнице и преподавателя психиат-Рии в университете, а впоследствии стать всемирно известным пси-х°терапевтом и главой основанной им школы. К концу жизни он был Живым воплощением почти легендарной фигуры «мудрого старца из Кюснахта», посетить которого стремились люди со всех концов света.
-283-
^ Генри Ф. Элленбергер
9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология
Семейная предыстория
Невозможно понять личность Карла Густава Юнга и сделанного им без учета его швейцарского происхождения и воспитания, полученного в семье.
Швейцария представляет собой многонациональное государство, каким была в свое время Австро-Венгрия, с той лишь разницей, что в Швейцарии только три основные этнические группы и, соответственно, три языка, и что политическое единство здесь было достигнуто до подъема свирепого национализма. Проблемы, решения которых отчаянно искала Австро-Венгерская монархия, уже нашли для себя решение в Швейцарии с помощью федерализма. Несмотря на то, что три главные этнические группы говорят на языках соседних стран - Германии, Франции, Италии, - швейцарская национальная идентичность является очень прочной, и причина этого в том, что швейцарские политические институты значительно отличаются от политических институтов других европейских стран.
Для швейцарца понятия федерализм и демократия почти синонимы. Любой швейцарец осуществляет свои политические права на трех уровнях: общинном, кантональном и федеральном. Каждая община обладает широкой автономией, и все граждане мужского пола принимают активное и постоянное участие в делах общины. Каждый швейцарец от рождения принадлежит к какой-нибудь общине, и эта привилегия передается его потомкам, независимо от фактического места их проживания. Иностранец, желающий получить швейцарское гражданство, должен сначала получить согласие со стороны какой-либо конкретной общины, после чего он становится гражданином Швейцарской Федерации. Самоуправление в Швейцарии развивалось и совершенствовалось внутри общины, а кантональное устройство страны в высшей степени согласуется с национальным единством. Ничто не показалось бы швейцарцу более отвратительным, более недемократичным, чем мысль о том, чтобы навязать всей стране общий язык. Немецкий, французский и итальянский рассматриваются в качестве трех национальных языков, и каждый из них становится официальным языком в той части страны, где на нем говорят. Более того, в германоязычной части Швейцарии целый ряд диалектов используется в качестве разговорных языков - в противоположность Schriftdeutsch (литературный немецкий язык), являющемуся языком науки и официально-административной сферы.
-284-
Еще одной чертой, отличающей Швейцарию от других стран, является организация армии. Каждый швейцарец все время, пока он числится находящимся на действительной военной службе, хранит свое военное обмундирование и оружие у себя дома, остается под командой начальника воинского подразделения общины, а его военное снаряжение подвергается регулярной проверке. В отличие от других европейских армий, в которых существует практика прохождения обязательной воинской службы в течение одного, двух или более лет, в Швейцарии на долю иных призывников выпадает всего несколько недель интенсивного военного обучения и строевой подготовки. От желающих стать офицерами требуется обязательное участие в периодически проводимых аналогичных учебных сборах. Таким образом, здесь каждый мужчина является одновременно военным и гражданским лицом. Постоянный военный штат сведен к минимуму.
Для швейцарца характерна высокая степень интеграции в жизнь своей общины, кантона и страны. Он внимательно следит за происходящим в местной политической, равно как и военной жизни, для него не редкость самый серьезный интерес к генеалогическим вопросам и к истории своей семьи. Отметим также (и это - истинно демократичес- в кая черта), что не только аристократы, но почти все семейства в Швей- ь царии имеют свой герб. Одним из следствий подобной общественной *■; системы (общности уже от рождения) является то, что швейцарцу очень "■ легко реконструировать свое генеалогическое древо с помощью храня- ч Щихся в общине метрических книг.
Этим во многом объясняется общая устойчивость швейцарского ' населения и его приверженность традиции, его уважение к местным ■ обычаям и диалектам, а следовательно, и к тем значительным различиям, которые существуют между местностями. Швейцария достигла подобного состояния в процессе долгой и мучительной эволюции, включающей в себя периоды многочисленных гражданских войн. Превратности исторической судьбы привели к тому, что Швейцария постепенно превратилась в федеративное государство, состоящее из двадцати Двух кантонов, три из которых разделены на полукантоны, что дает в итоге двадцать пять автономных политических единиц. На протяжении второй половины девятнадцатого столетия Швейцария превратилась в своего рода экспериментальную лабораторию для разработки демократических учреждений. И хотя Швейцария остается одной из немногих стран, в которых женщины лишены избирательного права, она вместе с пользуется благами от общественных норм, не известных где-либо
-285-
Генри Ф. Элленбергер
в другом месте, такими, например, как право на законодательную ини. циативу со стороны граждан и право на референдум'.
Сегодня Швейцарию обычно представляют себе в виде страны, дол. гое время наслаждавшейся миром и спокойствием, — и это в то время когда остальную Европу сотрясали исторические катаклизмы. На деле же, в 1875 году, когда родился Карл Густав Юнг, его родители, равно как и их родители, определенно не могли бы согласиться с подобным мнением. Юность его дедушек и бабушек совпала с эпохой, когда Швейцария, не самым удачным для себя образом, оказалась втянутой во все перипетии Французской революции и наполеоновских войн. Затем, в период между 1815 и 1830 годами, страна страдала от великого множества накопившихся общественных противоречий, особенно когда крестьянские партии в нескольких кантонах попытались упразднить привилегии городского патрициата. В кантоне Базель это вылилось в вооруженное противостояние жителей сельской местности и горожан, закончившееся в 1833 году разделением этого кантона на две политические единицы: Базель-Штадт и Базель-Ланд. В 1938 году в Швейцарии была объявлена мобилизация, и она стояла на грани войны с Францией. В 1845 году семь католических кантонов образовали отдельную лигу, Зондербунд, что привело к гражданской войне, закончившейся победой Федерации и очередным воссоединением Швейцарии в 1847 году. В 1857 году Швейцария снова была вынуждена привести в состояние мобилизации свою армию - на этот раз ввиду угрозы со стороны Пруссии, но этот конфликт был улажен за столом переговоров. Не меньше несогласия и раздоров было и в религиозных делах.
В личности Карла Густава Юнга с предельной полнотой отразились не только характернейшие черты психического склада швейцарцев, но и дух его родного города, Базеля, дух его отдаленных предков и семьи. Базель - это не просто город, но единственный в своем роде образчик самодостаточной политической единицы: с собственным правительством, собственным законодательным собранием, собственными министерскими департаментами и администрацией. Промышленный и торговый центр международного значения, расположенный на скрещении Швейцарии, Франции и Германии, Базель в описываемое время был еще достаточно небольшим городом, так что горожане могли знать друг друга в лицо. В 1875 году - в год рождения Юнга — в Базеле было 50000 жителей. Начиная с эпохи Ренессанса, Базель неизменно оставался одним из очагов европейской культуры. Прогуливаясь в детстве по его улицам, Юнг мог встретить выдающегося историка и философа Якоба Буркхар-
-286-
9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология
лта или старого Бахофена; повсюду он слышал разговоры о Ницше, с которым многие в городе были знакомы; а самого малыша Юнга на улице безошибочно опознавали как «внука знаменитого Карла Густава Юнга». И действительно, его дед, Карл Густав Юнг (1794 - 1864)2, был легендарной фигурой в Базеле3. Сын немецкого врача, он изучал медицину в Гейдельберге, где свел знакомство с поэтами-романтиками, сам писал стихи и студенческие песни4. Тогда же он был обращен в протестантизм прославленным Шлейермахером. 17 октября 1817 года группа университетских профессоров организовала с разрешения правительства религиозно-патриотический фестиваль в Вартбурге, в Саксонии. И хотя организаторы празднества тщательно воздерживались от каких-либо политических манифестаций, власти воспользовались ничтожным инцидентом для того, чтобы вмешаться, а немного погодя запретить подобные студенческие организации на всей территории Германии. Карл Густав Юнг, наряду со многими другими молодыми людьми, был брошен в тюрьму без суда. После своего освобождения тринадцать месяцев спустя ему стало ясно, что его карьера безнадежно испорчена, и он эмигрировал во Францию. В Париже ему довелось встретиться с Александром фон Гумбольдом, который, будучи знаком с положением дел в Базельском университете и нуждаясь в энергичном молодом человеке, который был бы способен реорганизовать медицинский факультет университета, увидел такого человека в Юнге и написал для него рекомендательное письмо, в результате чего Карл Густав Юнг старший стал швейцарским гражданином и одним из первейших лиц в Базеле. Согласно всем описаниям современников, это был человек неотразимого обаяния, покорявший сердца всех, с кем ему приходилось иметь дело. Тем не менее в изображении одного из сыновей он предстает деспотичным отцом, хотя временами у него и возникало желание принять участие в развлечениях и проделках детей5. После смерти первой жены, от которой у него было трое детей, он отправился к мэру Базеля просить руки его дочери. Мэр отказал ему в этой просьбе, после чего Карл Густав Юнг прямиком направился в первую попавшуюся таверну и обратился к официантке с вопросом, не согласится ли она выйти за него замуж. Та немедленно приняла его предложение, и брак был заключен, к великому изумлению всего города. Она умерла спустя три года, оставив Юнгу еще Двоих детей. Он решил жениться еще раз, и теперь мэр согласился выдать За него свою дочь, Софи Фрей. Всего у него было тринадцать детей, причем судьба некоторых из них явилась причиной глубокой скорби, не покидавшей его в течение последних лет жизни. В 1857 году он основал приют
-287-