КМ. Бутырина, В. В. Зеленского, А. Кривулиной, М. Г. Пазиной © H. F

Вид материала

Документы

Содержание Генри Ф. Элленбергер

Подобный материал:

• В. В. Зеленский От редактора русского издания 1929, 10660.27kb.
• C Перевод, Н. Бутырина,, 5630.59kb.
• Методические указания и контрольные задания для студентов заочной формы обучения Составитель:, 672.87kb.

книга Ганса Вайхингера <<ФJ^лocoфjIяJ^кaк_ecли бы"», которая произвела на Адлера большое впечатление и способствовала формированию его собственной системы.

В то время как Фрейд собирал своих последователей у себя на квартире, а позднее в помещении медицинской ассоциации, Адлер предпочитал встречаться со своими сторонниками в^енских кафе. Некоторые его противники считали это недостойным, хотя эти беседы носили более серьезный характер, чем обычные беседы в таких заведениях. В этот период Адлер формировал свою систему и организовывал соб-д ственную школу. В 1912 году Адлер опубликовал вторую книгу, назван- ^h ную им «Цедвньш характер», и приступил к публикации серии монографий. За 1913 и 1914 годы он опубликовал множество статей о неврозах, а также посвященных другим близким темам. Затем, вместе с Карлом Фуртмюллером, он основал «Zeitschrift far Individualpsychologie» («Журнал индивидуальной психологии»). Вышел также сборный том «Исцеление и образование», включавший ряд работ, написанных им ранее, а также новые работы, написанные им и его последователями; они располагались таким образом, что составили учебник по индивидуальной психологии. Клиентами Адлера были теперь представители не только низшего и среднего, но и высшего класса. Среди его пациентов был др_у_г_ Троцкого Иоффе. (Троцкий жил в Вене с 1913 по 1914 год, а его жена была подругой Раисы Адлер)⁴¹.

В июле 1912 года Адлер подал документы на занятие должности приват-доцента Венского университета. Ответ был получен только в январе 1915 года. Неизвестна причина столь длительной задержки. Доклад по кандидатуре Адлера написал Вагнер-Яурегг. Кстати, он председательствовал при сдаче Адлером третьего государственного экзамена и на церемонии присвоения ему звания врача.

-201-

В сообщении Вагнера-Яурегга раздел, посвященный академическим достижениям Адлера, поразительно краток: «По его словам, в течение четырех лет, последовавших вслед за получением диплома врача, он работал в Главном госпитале Вены и в Поликлинике в области психиатрии, общей медицины и офтальмологии, причем он не указывает, в каких институтах и в каких должностях». Такая формулировка свидетельствует о том, что Вагнер-Яурегг не был уверен в правдивости слов Адлера.

Далее, Вагнер-Яурегг отмечает, что две книги Адлера и опубликованные им многочисленные статьи отличаются от научных работ всех (без исключения) остальных кандидатов тем, что остальные кандидаты описывают в своих работах результаты проведенных ими исследований по гистологии, анатомии или экспериментальной физиологии нервной системы или клинических исследований симптомов и этиологии нервных заболеваний, тогда как в работах Альфреда Адлера не содержится ничего подобного.

Он приводит только «объяснения чисто спекулятивного характера». Адлер, принадлежавший к психоаналитической школе, остался верен если не ее учению, то ее методу. Поскольку сторонник этой школы впервые претендовал на должность приват-доцента, то было крайне важно, чтобы коллегия профессоров заняла определенную позицию.

Вагнер-Яурегг считает теорию Адлера о предрасположенности органов к заболеваниям «интересной и разумной», в частности, в том, что такое положение связано с функциональным расширением и, возможно, неврозом, но находит такую концепцию органа чрезмерно общей, поскольку она включает целые системы, а это не способствует точности. Что касается работы «Нервный характер», то Вагнер-Яурегг критикует расширенное определение Адлером невроза и его чисто психогенную концепцию этиологии последнего. Что касается его концепции «ложных целей» «мужского протеста», то приводимые Адлером истории болезней объясняются теми теориями, которые они сами должны доказывать. Вагнер-Яурегг серьезно не воспринимает психоаналитический метод и критикует другие теории, причем некоторые он считает «такими же гротескными, как и теории Фрейда».

Можно ли считать работы Адлера научными? - спрашивает Вагнер-Яурегг. Гла^ньш инструментом Адлера является интуиция, а единственным доказательством служит его убеждение. Работы Адлера «остроумны», однако ученому опасно быть только остроумным. Воображение следует критически контролировать. В свете вышесказанного встает вопрос: «Желательно ли преподавать в Медицинской Школе то, что предлагает Адлер?» Причем есть основание считать, что он никогда не будет преподавать что-либо иное. «Следовательно, моим ответом должно быть решительное нет», заключает Вагнер-Яурегг⁴².

На основании такого доклада Профессорская коллегия единогласно отвергла кандидатуру Адлера (все 25 членов коллегии голосовали «против»).

-202-

При чтении доклада Вагнера-Яурегга нельзя отделаться от мысли, что критика Адлера была направлена в первую очередь против Фрейда, имя которого упоминалось несколько раз. Для Адлера отказ явился жестоким разочарованием. Говорили, что причиной отказа были социалистические взгляды Адлера, но это маловероятно. Кстати, памфлет Адлера о работе портных и его ранние публикации по вопросам социальной медицины в докладе Вагнера-Яурегга даже не упоминаются.

Тем временем разразилась Первая Мировая война. Во время этой всемирной трагедии у Адлера были свои личные заботы. Его жена с четырьмя детьми поехала в отпуск в Россию, а когда он послал ей телеграмму, убеждая вернуться в Вену, она не осознала серьезность ситуации, отложила отъезд и была задержана. Несколько месяцев пришлось вести настойчивые переговоры, прежде чем удалось добиться ее освобождения из России и возвращения в Вену через Швецию и Германию. Адлеру исполнилось сорок четыре года, и он не был мобилизован, ибо был освобожден от военной службы в декабре 1912 года. Однако к 1916 году военная ситуация в Австро-Венгрии ухудшилась, и правила военного призыва были пересмотрены. Были мобилизованы многие мужчины, ранее не подлежавшие призыву. И Адлера направили в качестве военного врача в_неЙ2опсихиатрическое отделение военного госпиталя в Земмеринге. В своей автобиографии Штекель упоминает о том, что он работал в том же отделении госпиталя, где до него работал Адлер; он отмечает, что А;]дер_2щагельно_об£ледовал больных, безукоризненно составлял истории болезней, вообще был образцовым врачом⁴³. Позднее Адлер был переведен в нейропсихиатрическое отделение 15-го гарнизонного госпиталя в Кракове. Такой перевод армейского врача, не имевшего воинского звания, в гарнизонный госпиталь университетского города был довольно необычным делом; высказывались предположения, согласно которым это могло быть осуществлено только благодаря очень высокому покровительству⁴⁴. О пребывании Адлера в Кракове известно только, что в ноябре 1916 года он прочел лекцию о военных неврозах перед собравшимися там армейскими врачами⁴⁵.

Отсутствуют точные сведения о продолжительности работы Адлера в Кракове, но в ноябре 1917 года он был переведен в военный госпиталь в Гринцинге и некоторое время отвечал за лечение тифозных пациентов. О пребывании Адлера в конце войны в Швейцарии известно из сохранившейся открытки; предположительно, он попал туда, сопровождая раненых или больных пленных.

-203-

Поражение Австро-Венгрии сопровождалось длительным периодом крайне бедственного положения в Вене. Люди страдали от голода, от недостатка топлива, темноты на улицах, эпидемий, отсутствия медицинской помощи. Почти все были разорены, состояния и сбережения потеряли и бедные, и богатые, семьи были разлучены, поскольку тысячи мужчин оставались в плену в других странах, не имея возможности вести переписку. Среди возвращающихся солдат и рабочих велась активная революционная пропаганда. Изо дня в день росла преступность среди несовершеннолетних. На венцев угнетающим образом действовала мысль о том, что из центра могущественной империи Вена превратилась в столицу небольшой, не имеющей ресурсов республики.

В этой ситуации всеобщей депрессии вновь проявились, хотя и в обновленном виде, социалистические взгляды Адлера. Об этом свидетельствуют три публикации, появившиеся в 1918 и 1919 годах.

За три месяца до развала Австрии, в июле 1918 года, в швейцарском журнале «Internationale Rundschau» появилась краткая заметка, озаглавленная: «Психиатр о военных психозах» за подписью А. А., что совершенно уверенно можно было толковать как Альфред Адлер.

Автор отмечает как парадокс, что простые люди с энтузиазмом шли на войну и испытывали такие большие страдания за чужое.для них дело. Автор объясняет это желанием избежать унизительного ощущения своей беспомощности⁴⁶.

В декабре 1918 года тот же журнал опубликовал статью, озаглавленную: «Большевизм и психология», причем на этот раз за полной подписью Адлера.

«Мы утратили господство над другими народами, и без горечи и зависти наблюдаем, как у чехов, южных славян, венгров, поляков, других народов растут силы, как они пробуждаются к новой, независимой жизни... Мы никогда не были более несчастными, чем будучи на вершине нашего могущества... Мы ближе к истине, чем победители». Как добавляет автор, только социалисты утверждали ранее, что высшей целью общества является мирная жизнь, а теперь власть захватили большевики и заявляют, что будут использовать ее на благо человечества. Коммунистическая идеология кажется тождественной идеологии_содиалистической, но между ними существует важное отличие, а именно то, что власть первой основана на насилии. Насилие вызывает проти-водействие: «Другие уже готовы бороться против большевизма, прикрываясь потоком лозунгов, за завоевание и покорение Европы»⁴⁷.

Третьей публикацией был памфлет «Другая сторона», в котором Адлер кратко рассматривает события пяти предшествующих лет и делает попытку извлечь из них урок.

Перед войной все люди были отравлены ядом милитаристской муштры и пропаганды, поэтому, когда настала война, они позволили, чтобы их, как слепых, повели вперед, продолжая отравлять их разум. Ожидаемого восстания не произошло, но все большее число людей стремилось уклониться от воинской повинности; происходили конфликты между военными врачами и комиссиями, в задачу которых входило возвращать людей на фронт. Попытки массового дезертирства во время русской кампании жестоко пресекались со стороны военной полиции. Людям оставалось только пассивное сопротивление, поэтому, когда империя развалилась, они радовались завоеванной свободе, осознав, что истинный враг, господствующий класс, потерпел поражение. Наступило время держать ответ за свои'дела правителям, спекулянтам, жестоким судьям и врачам, журналистам, писателям и даже некоторым ученым. Но что можно сказать о массовом энтузиазме в начале войны, о многочисленных добровольцах? Из них многие шли на войну потому, что не были удов-летворены своей семейной жизнью. Такие наиболее быстро разочаровыва-лисьТНо" нельзя считать людей ответственными за их изначальную установку, поскольку они не могли дать правильную оценку ситуации, будучи полностью обмануты вождями и правителями. Здесь Адлер также дает свое объяснение, согласно которому, поскольку не было иного выхода, единственный шанс на спасение был в том, чтобы сражаться под знаменами угнетателей. Кстати, это то, что через несколько лет психоаналитики назовут «идентификацией с BgaroM»⁴⁸.

После поражения Австрии и последовавшего вслед за этим переворота в Вене к власти пришли социал-демократы. Несмотря на экономическую разруху они разработали программу создания социальных институтов: строительство дешевых жилищ для рабочих, организация медицинских диспансеров и образовательная реформа были предложены в качестве важной составной части выдвинутой программы. Новый министр образования, Отто Глеккель, бывший учитель, предложил создать новую систему образования, основанную на демократических принципах и индивидуальных потребностях детей⁴⁹. В ряде экспериментальных школ применялись новатор-ские методы, и в течение десятка лет Вена стала своего рода Меккой для педагогов-новаторов⁵⁰. Такая ситуация предоставила Адлеру неожиданную возможность перейти к реализации своих идей. В 1920 году он приступил к постепенному созданию и развитию некоторых учреждений (консультации для учителей, медико-педагоги-

-205-

^ Генри Ф. Элленбергер

ческие консультации, детские сады и экспериментальные школы), детальное описание которых приводится ниже⁵¹.

Во второй статье, опубликованной им в «Internationale Rundschau», Адлер упоминает своих прежних друзей (очевидно, Троцкого и Иоффе). Однако сам он отказался от участия в воинствующей политической деятельности. Как сообщает Фуртмюллер, он только однажды посетил коммунистический митинг. Хотя он продолжал периодически печататься в «Arbeiter Zeitung», Адлер давно вышел из состава социал-демократической партии - к возмущению своих бывших сторонников - и провозгласил, что самой настоятельной потребностью человечества является реформа системы образования и его распространение с учетом индивидуальной психологии. В 1920 году Адлер организовал свою_пер-_вую консультацию для учителей. Они встречались с ним или его сторонниками для обсуждения проблем, связанных с трудными детьми, обучающимися в их классах.

Начиная с этого момента жизнь Адлера все более тесно переплетается с развитием индивидуальной психологии.

Журнал «Zeitschrift fur Individualpsychologie», выход которого был прекращен в годы войны, стал вновь выходить в 1923 году с добавлением подзаголовка «Международный журнал индивидуальной психологии»; теперь он содержал сообщения от различных групп единомышленников Адлера из Европы и Северной Америки. В том же году Адлер прочел курс лекций в Англии и доклад на Международном Конгрессе Психологов в Оксфорде. В 1924 году он был назначен профессором в Педагогическом Институте Вены, и его курс слушали многие учителя. В 1926 году под редакцией Эрвина Вексберга появился большой учебник (объемом 864 страницы), в котором были освещены все аспекты индивидуальной психологии⁵².

1926 год был годом активной деятельности Адлера; он опубликовал много статей, предпринял издание серии монографий, написанных рядом его последователей⁵³. Все большее время он проводит в лекционных поездках, в том числе и по Соединенным Штатам. Время от времени он разъяснял свои идеи в интервью, которые давал журналистам⁵⁴.

Социальная и экономическая ситуация в Австрии заметно улучшилась, и уровень благосостояния Адлера повысился. 9 сентября 1927 года он приобрел сельский дом в Салманнсдорфе, деревне, расположенной на северо-западной окраине Вены. Большой дом был окружен прекрасным садом, открывался великолепный вид на окружающие город леса. Летом Адлер часто проводил там воскресные и праздничные дни, при-

-206-

8. Альфред Адлер и индивидуальная психология

нимал многочисленных друзей. С 19 по 23 октября того же года он принял участие в Виттенбергском Симпозиуме, проходившем в Виттенберг-ском колледже в Спрингфилде, штат Огайо, с участием многих выдающихся американских и европейских психологов. Тогда же вышла тр„е- -, тья большая книга Адлера «Menschenkenntnis» («Понимание природы человека»), наглядно излагавшая разработанное им учение.

Постепенно Адлер стал проводить все больше времени в Соединенных Штатах. Лето он проводил с семьей в Вене, где занимался привычными делами, а затем, обычно после прочтения курса лекций в ряде стран Европы, возвращался в Америку. В 1929 году он был назначен директором по медицинской части Венской Амбулатории, где амбула-торно лечились больные, страдавшие неврозами. Он читал также попу-, лярный курс лекций в Колумбийском университете штата Нью-Йорк весной 1929 и зимой 1930- 1931 годов.

Решением Городского Совета Вены от И июля 1930 года Альфреду Адлеру было присвоено звание Гражданина Вены «в признание больших научных заслуг и в связи с шестидесятилетием»⁵⁵. На торжественной церемонии председательствовал мэр города Карл Зейц⁵⁶. По сообщению Филлис, мэр в своем приветствии назвал Адлера достойным учеником Фрейда, чем глубоко задел его. Она сообщает и о другом неприятном инциденте, происшедшем в том же году в Нью-Йорке: не сообщив ему о предпринятой им инициативе, один из приверженцев выдвинул Адлера на должность штатного профессора Колумбийского университета, что университетская администрация сочла преждевременным. Узнав об этом, Адлер возмутился и ушел из университета. В 1932 году он начал преподавать в Медицинском колледже Лонг Айленда. К этому времени у него были и другие заботы; некоторые из его левых сторонников настойчиво утверждали, что индивидуальная психология является марксистской дисциплиной.

В 1934 году в Австрии была запрещена социал-демократическая партия. Зловеще нависала угроза нацизма. Адлер предвидел катастрофу, которая вскоре должна была разразиться над Европой, и полагал, что судьба индивидуальной психологии зависит от возможности ее перенесения в Северную Америку. Основанный им журнал «Journal for Individual Psychology» выходил на английском языке. Адлер переехал в Америку и тяжело заболел. Узнав, что он смертельно болен, жена и дочь Александра приехали, чтобы ухаживать за ним. Он выздоровел, и с этого времени все семейство поселилось с ним в Америке.

-207-

Генри Ф. Элленбергер

24 февраля 1937 года, после длительных переговоров, дом в Сал-маннсдорфе был продан⁵⁷. С 24 мая по 2 августа 1937 года у Адлера было запланировано проведение лекций и конференций в Англии. Однако он испытывал глубокое беспокойство по поводу исчезновения в России своей старшей дочери Валентины. На пути в Англию он прочел лекцию в Гааге для Ассоциации по изучению ребенка. В тот же вечер он позвонил своему другу, д-ру Иоосту Мерлу, и сообщил ему о болях в сердце, связанных, по всей вероятности, с грудной жабой (стенокардией). Д-р Мерлу приехал к нему с кардиологом. К этому времени боли исчезли, но кардиолог посоветовал провести тщательное кардиологическое обследование и рекомендовал отдых⁵⁸. Однако уже на следующий день Адлер отправился в Англию. Через четыре дня, утром в пятницу 28 мая 1937 года, он упал на улице г. Абердина и скончался по пути в больницу в машине полицейской скорой помощи. По приглашению Абердинского университета 1 июня в присутствии нескольких членов семьи, представителей Городского Совета и научных обществ в церкви Королевского колледжа прошла церемония прощания. Тело перевезли в Эдинбург и кремировали в Уарристонском крематории. Провел церковную службу и произнес прощальное слово на немецком языке д-р Ронге из голландской Группы по Индивидуальной Психологии⁵⁹.

Личность Альфреда Адлера

Трудность оценки личности Альфреда Адлера связана с противоречивостью отзывов современников и с изменениями, происшедшими в нем на протяжении жизненного пути.

Самые первые свидетели описывают болезненного ребенка, затмеваемого блестящим старшим братом, в дальнейшем - не очень преуспевающего студента. Далее пред нами появляется пламенный социалист и умелый врач, интересующийся социальной медициной. В период сотрудничества с Фрейдом перед нами оказывается активный, но крайне чувствительный и раздражительный человек. Д-р Альфонс Медер, встречавшийся с ним в марте 1910 года в Нюрнберге, пишет:

После того, как я закончил читать доклад, Адлер подошел ко мне и, перебирая пуговицы моего жилета, принялся объяснять мне свои идеи... В его манерах было что-то неприятное... Он был своеобразен, некрасив и полностью лишен обаяния⁶⁰.

-208-

8. Альфред Адлер и индивидуальная психология

Война оказала на него сильное влияние. Джонс говорит об этом так:

Адлер произвел на меня впечатление угрюмого, придирчивого человека, порой сварливого, порой мрачного. Он был полон амбиций, постоянно спорил, доказывая приоритет своих идей. Однако встретив его через много лет, я заметил, что успехсделал его добрее⁶¹.

Все в большей мере он становился апостолом идеи, означавшей для него единственную надежду на спасение, пропагандируя которую он работал до изнеможения.

Индивидуальные психологи часто пытались понять Адлера исходя из разработанного им метода, то есть истолковывая его ранние воспоминания и анализируя его положение в семейном кругу.

Одно из моих первых воспоминаний: я сижу на скамеечке, перебинтованный из-за рахита, а мой здоровый старший брат сидит напротив^меня. Он мог бегать, прыгать, легко двигался, а от меня каждое движение требовало напряжения и усилий. Все изо всех сил старались помочь мне, отец и мать делали все, что было в их силах. Это воспоминание относится ко времени, когда мне было около двух лет⁶².

Эти воспоминания действительно характерны. Рахит ассоциируется у Адлера с предрасположенным к болезни органом; это переживание он впоследствии временно расположил в центре своей психологической системы. Изображение беспомощного, обездвиженного ребенка демонстрирует стремлеш^1е^тов^ка_к_даиже1гаю, что является краеугольным элементом учения Адлера. Интенсивное соперничество со старшим братом отражено в первой формулировке концепции позиции ребенка среди братьев и сестер. Ребенок в окружении людей, старающихся ему помочь, является ранней версией выполненного им описания стиля жизни невротика.

Еще одно раннее воспоминание было связано с рождением и смертью младшего брата, частично отвлекшего на себя то внимание, которое ранее уделяла ему мать как болезненному ребенку. Раннее постижение факта_смерти было годом спустя подкреплено тяжелой пневмонией, едва не унесшей его жизнь. Результатом явилось желание стать врачом, ТО еСТЬ брОСИТЬ ВЫ302_£М£ВШ-

Классическая история произошла, когда ему было 8 - 10 лет. В школе Альфред не успевал по математике. Однажды учитель дал в классе задачу, которую никто не мог решить. Маленький Альфред почувствовал, что может это сделать. Он набрался мужества, пошел к доске и, ко все-

-209-

Генри Ф. Элленбергер

8. Альфред Адлер и индивидуальная психология

общему изумлению, написал верное решение. Поняв, что может не хуже других справляться с математикой, он стал прекрасно успевать по этому предмету. (По версии Филлис, даже учитель не мог решить задачу, и после своего подвига_Альфред стал «математическим гением»).

Что касается положения в семейном кругу, то мы уже говорили, что отношения с родителями резко отличались от ситуации Фрейда, которая характеризовалась наличием «Эдипова комплекса». Мать Альфреда была соперником, с которым он боролся, причем аналогичная ситуация соперничества сложилась у него и с женой. А разве его позиция второго сына, находившегося между блестящим старшим братом и соперничающим с ним младшим братом, не повторилась впоследствии, когда он оказался между Зигмундом Фрейдом и Карлом Густавом Юнгом?

Альфред Адлер был невысоким, коренастым человеком, которого нельзя было назвать красавцем. У него была большая круглая голова, массивный лоб и большой рот. Он не имел бороды, но носил большие черные усы, которые в поздние годы стал подстригать. Его глаза вызывали восхищение, они меняли свое выражение, порой были задумчивыми, порой пронизывали собеседника насквозь. Это был человек сильных эмоций, очень деятельный и сообразительный. Обычно он владел своими чувствами, но мог быть и сверхчувствительным. Отказ принять его на должность приват-доцента оставил незаживающую рану, как в дальнейшем инцидент в Колумбийском университете и неуместные слова венского мэра.

Как уже отмечалось, Адлер получил классическое образование, в которое входило изучение греческих, латинских и немецких авторов. Он много читал, но не любил выставлять свою эрудицию напоказ. Из классиков он любил произведения Гомера, Шекспира, Гете, Шиллера, Гейне; из австрийских поэтов - Грильпарцера и Нестроя; среди современных авторов он предпочитал Достоевского и других русских романистов⁶³. Особенно он любил роман Вишера «Еще один», восхитительный юмор которого был ему близок.

В молодости к любимым видам спорта Адлера относились плавание, пешие прогулки, альпинизм, но с течением времени из-за болезни сердца ему пришлось от них отказаться. В возрасте почти 60 лет он научился водить машину, но по-настоящему хорошим водителем так и не стал. Адлер обладал большим музыкальным талантом, он прекрасно пел и исполнял роли в любительских спектаклях. В молодые и юные годы он часто посещал концерты и театральные спектакли. В дальней-

— 210 —

шем, в годы одиночества в Нью-Йорке, его любимым развлечением стало посещение кинотеатров.

Не будучи блистательным собеседником, он умело перемежал задушевные разговоры веселыми шутками. С другой стороны, общеизвестно, что Адлер был_блестящим лектором, обладавшим даром вставлять в лекции остроумные замечания и реплики. Как писатель он страдал отсутствием стиля, не был он и хорошим лингвистом. Свободно владея родным немецким языком (в том числе и венским диалектом), Адлер испытывал трудности с иностранными языками. Он так и не смог научиться французскому языку, а на венгерском, русском и других континентальных языках мог произнести только несколько слов. Правда, в конце жизни он смог изучить английский язык, прилично говорил и писал на нем, хотя в речи слышался заметный иностранный акцент.

Некоторых посетителей удивлял образ жизни Адлера. В отличие от Фрейда, у него не было художественных коллекций; он жил жизнью мелкого буржуа. Один из его бывших соседей рассказал автору данных заметок следующее:

В нем не было ничего заметного. Адлер был скромным человеком и не производил особого впечатления. Его можно было принять за портного. Хотя у него был загородный дом, он не был похож на обладателя большого состояния. Его жена была нормальной приличной хозяйкой. В доме была только одна служанка. Хотя он много путешествовал и принимал многих посетителей, я не представлял себе, что это такой известный человек, пока в его честь как-то не была организована грандиозная церемония.

Д-р Юджин Минковский, посетивший Адлера в Вене, нашел его простым и обаятельным⁶⁴. «Он совсем не изображал из себя великого

Учителя».

В автобиографии Филлис сообщает, что при первой встрече с Адлером (летом 1927 года) испытала определенное разочарование:

Я ожидала увидеть гениального Сократа, который должен был тотчас погрузить нас в бездну психологии, а встретила доброжелательного и деликатного гостя, беседовавшего со всеми присутствовавшими на общие темы⁶⁵.

Знавшие Адлера согласны с тем, что он в полной мере обладал даром понимания природы человека (причем пониманием интуитивным). Особенно отчетливо это проявлялось в клинической работе. Бросив короткий взгляд на нового больного, о котором ему ничего заранее не было известно, и задав несколько вопросов, Адлер получал полное представ-

-211-