Редколлегия: В. М. Плоских, М. А. Рудов, > Л. В. Тарасова Чабыт. Порыв: Литературный альманах. Вып. III. Бишкек: крсу, 2006. 217 с
| Вид материала | Документы |
СодержаниеВойны шальные дети |
- Литературный альманах сф пгу. Выпуск, 2810.94kb.
- А. В. Федин Формирование концепции миссионерской деятельности Общества Иисуса Диалог, 1239.66kb.
- Публикуется по книге: Кузнецов А. Г. Из истории американской музыки. Классика. Джаз., 1830.6kb.
- Постановлению Верховной Рады Автономной Республики Крым от 18 октября 2006 года №217-5/06, 89.59kb.
- Бразования и науки кыргызской республики iтом "зачем нам чужая земля " русское литературное, 11892.95kb.
- Доклады и материалы, 5615.95kb.
- Учебно-научное пособие Бишкек 2011 удк 82/821., 1207.45kb.
- Весы 2009 -№39 Альманах гуманитарных кафедр Балашовского института Саратовского государственного, 1662.41kb.
- Ковровая символика Востока, 367.92kb.
- Информационный бюллетень III квартал 2006 года Пермь 2006 Впомощь библиотекарю : информ, 235.89kb.
Войны шальные дети
– Помощник товарища Суюмбаева…
– Беспокоит директор Особого конструкторского бюро Института космических исследований Курманалиев.
– Слушаю Вас…
– К нам инкогнито прибыл зампредсовмина СССР Кириллов-Угрюмов. Мы конструируем и изготовляем гамма-телескоп. Он участвует как ученый в эксперименте. Доложите Ахматбеку Суттубаевичу, что он неофициально хотел бы встретиться по личному поводу. Моя «тройка», Вы знаете, 280…
– У председателя идет большое совещание и я при первой возможности сообщу ему.
Час назад в монтажно-испытательном корпусе Ка-У (так мы между собой называли Кириллова-Угрюмова) обратился с просьбой (пока в камере «тепла и холода» терзали один из блоков гамма-телескопа, подвергая его то жаре, то космическому холоду).
– Туленды, нельзя ли связаться с предсовмина вашей республики Суюмбаевым? Мы однополчане, и я привез книжку воспоминаний военного корреспондента, где наши фамилии рядом.
Звонок правительственной «тройки»:
– Товарищ Курманалиев! Я доложил председателю. Он очень расстроился и недоволен. Поймите, ведь Кириллов-Угрюмов формально является… Ну, понимаете, по статусу выше нашего… И Вы не удосужились сообщить раньше! Немедленно к нам! Он ждет.
Я ужаснулся: «дыня» от председателя Совмина, «дыня» от Первого секретаря ЦК Компартии Киргизии Усубалиева (оно так и случилось, как я и предполагал) за неинформацию. А что ждет работников КГБ (не проследили, не доложили)!..
Через пятнадцать минут мы в приемной. Из кабинета вываливается толпа министров, замов и прочих высоких руководителей. Один из них громко благодарит меня за прерванное совещание, где председатель, со свойственной ему прямотой, снимал «стружку» с нерадивых.
У дверей встречает Сам. Приглашает в кабинет. Усаживаемся рядком за длинным столом.
Ка-У стал было меня выгораживать, но Суюмбаев в своей резкой манере ответил, что не может простить меня за то, что я лишил его возможности лично встретить гостя Киргизии в аэропорту. Этим он дал понять свое высокое уважение без каких-либо экивоков.
Кириллов-Угрюмов, достав книжку и открыв на какой-то странице, зачитал предложение, где было сказано, что ныне заместитель председателя Совета Министров СССР В.Г. Кириллов-Угрюмов и председатель Совета Министров Киргизской ССР А.С. Суюмбаев служили в одном полку и оба были тяжело ранены в бою под Клином.
Объятия однополчан, в едином порыве.
И когда волнение этой встречи улеглось (а ведь они, видимо, часто встречались в Кремле), начались воспоминания:
– Ты в какой роте?
– В третьей.
– Я в первой. Помнишь комполка?
– Жаль… погиб от шального осколка прямо на КП…
– Точно, славный был командир!
– А начпрод?
– Ну, ты и вспомнил этого прощелыгу! Хотя, если бы не он – голодать бы нам в то время. Его все помнят, кто жив остался.
Оказывается, от всего полка осталось-то каких-нибудь 160–170 человек. И еще много раненых.
Высокое начальство приказало взять с боем какой-то холмик. А мороз в тот памятный день 12 декабря сорок первого был трескучий. А немцы-то облили этот проклятый холмик водой и солдаты наши штурмовали его, скользя и падая. Сверху летели, взрываясь, гранаты. А снайперы немецкие неспеша расстреливали ползущих, скользящих и падающих наших солдат. Вот и нет полка, и высотка не взята…
– Помнишь?
– А помнишь?
Ну, как не помнить, если память замешана на крови! Помнишь, помнишь… Одно воспоминание влекло за собой другие. Много, много грустных. Редко веселых и еще реже смешных.
И фамилии, имена, прозвища и клички.
И часто щемящее молчание, когда каждый вновь остро переживал прошлое.
Телефонные звонки многочисленных аппаратов остались без внимания. В одной из пауз Суюмбаев спросил по-киргизски, были ли мы на Озере. Я ответил, что программа испытаний прибора и сжатые сроки пребывания гостя…
Приказал: завтра на Озеро! Мне оставалось только пожать плечами.
Расставание однополчан было кратким. Как и их объятья.
Наутро «чайка» мчит нас на Иссык-Куль. В комфортабельном просторном салоне сзади нас четверо: я, Ка-У и два его телохранителя, незаметные молодые парни.
У ворот правительственной дачи (ныне «резиденция») нас встречает сам хозяин дачи – Николай Хандогин, знаток рецептов вкусных блюд и знаменитый сердцеед. Узнав, что Ка-У не только зампред Совмина Союза, но крупный ученый в области гамма-астрономии, сделавший открытие (обнаружил разновидность атомной системы – свободный мюонный атом), обрадовался, что наконец-то у него в гостях появился не маршал, не министр, а ученый.
Двое суток – праздник души и тела в эти теплые майские дни на Иссык-Куле.
По приезде в столицу в гостинице «Пишпек» нас в номере Ка-У ожидал накрытый стол, сам Ахматбек Суттубаевич с супругой.
После первого тоста, «за встречу», пошли расспросы про житье-бытье, о проблемах нашей республики. Супруга Суюмбаева, скромный преподаватель в киргизской школе, искренне обрадовалась, узнав, что мать Кириллова-Угрюмова – учитель математики – была в 1940 году награждена высшим орденом – орденом Ленина. А когда Ка-У сообщил, что его отец, морской офицер, в мае 1941 года участвовал в параде на Красной площади, разговор с новой силой перешел в воспоминания о суровом прошлом тридцатилетней давности, так остро врезавшемся в память.
А я думал: вот они – русский и киргиз, братья по крови и, как поется в песне, «войны шальные дети и генерал, и рядовой»!