Редколлегия: В. М. Плоских, М. А. Рудов, > Л. В. Тарасова Чабыт. Порыв: Литературный альманах. Вып. III. Бишкек: крсу, 2006. 217 с
| Вид материала | Документы |
Содержание«Околпаченный» академик |
- Литературный альманах сф пгу. Выпуск, 2810.94kb.
- А. В. Федин Формирование концепции миссионерской деятельности Общества Иисуса Диалог, 1239.66kb.
- Публикуется по книге: Кузнецов А. Г. Из истории американской музыки. Классика. Джаз., 1830.6kb.
- Постановлению Верховной Рады Автономной Республики Крым от 18 октября 2006 года №217-5/06, 89.59kb.
- Бразования и науки кыргызской республики iтом "зачем нам чужая земля " русское литературное, 11892.95kb.
- Доклады и материалы, 5615.95kb.
- Учебно-научное пособие Бишкек 2011 удк 82/821., 1207.45kb.
- Весы 2009 -№39 Альманах гуманитарных кафедр Балашовского института Саратовского государственного, 1662.41kb.
- Ковровая символика Востока, 367.92kb.
- Информационный бюллетень III квартал 2006 года Пермь 2006 Впомощь библиотекарю : информ, 235.89kb.
«Околпаченный» академик
Без ложной скромности могу похвалиться многими хорошими знакомыми. Это и ученые, и космонавты, и просто интересные люди, с которыми мне приходилось знакомиться, разъезжая, по роду службы, по нашим и зарубежным городам и весям. Но мистика какая-то: многие из этих знакомств стали более близкими и душевными почему-то именно на Иссык-Куле. И не потому, что в этом была повинна сорокоградусная родимая, а сам воздух, наверное, иссык-кульская аура и сознание того, что ты наконец-то в отпуске, на отдыхе…
Так, вот и Саша Серебров – да и многие другие космонавты – после очередного космического полета, проходя реабилитацию в иссык-кульском санатории, частенько наведывался с красавицей женой к нам в пансионат на «пельмени». Или Яков Борисович.
Мы конструировали и создавали астрофизический прибор для Я.Б. Зельдовича. Этот прибор был под личным контролем нашего шефа, Роальда Сагдеева, директора Института космических исследований Академии наук СССР. Это то малое, что мог сделать для академика директор. А когда касалось «выбить» в Госплане новейшую вычислительную машину или продвинуть какое-нибудь постановление Совета Министров, Р. Сагдеев уговаривал Зельдовича сопровождать его в правительство. Яков Борисович по своей природной скромности с тоской цеплял на свой простенький костюм три Золотые Звезды Героя и следовал, как свадебный генерал, за хитрым татарином, которому тогда нигде не было отказа…
Яков Борисович Зельдович. Трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской, Сталинской и множества прочих премий, академик, и т.д., и т.д.
Физико-химик и астрофизик. Результаты его исследований подготовили открытие С.У. Хокингом явления квантового испарения черных дыр.
Вот что я рассказал директору нашего пансионата Геннадию Ильичу Плотникову на его вопрос, кого мы пригласили на «пельмени».
Скромный, увлекающийся ученый. И как все великие – застенчивый, легко ранимый интеллигент. Рассказчик – неподражаемый, особенно в юмористических повествованиях своей биографии.
– Знаете, Туленды, работал я в очень «закрытом» малочисленном коллективе. Добился, кажется, кое-каких, как говорили, результатов. Потребовали «сообщить–доложить». Доложил. Присвоили за эту работу кандидата наук и тут же, как говорят, не отходя от кассы, доктора наук. Когда скромно сообщил, что не имею высшего образования, ученый синклит поморщился от таковой безделицы и постановил: за полтора года закончить университет. Тогда я получу дипломы кандидата и доктора наук без повторной защиты. Ну и попотел я эти полтора года!..
Магазин в Чолпон-Ате. Зельдович с супругой и верным Санчо Панса в лице свежеиспеченного кандидата наук Гуровича (ныне Виктор Цалевич в Израиле, доктор наук, профессор) рассматривают сувениры.
Как потом мне признался Гурович, у академика не было наличных денег. Только чековая книжка, на которую он смог бы закупить все магазины в Чолпон-Ате и окрестных селениях.
Проценты от его гонораров, премий и прочего составляли в то время астрономическую сумму, т.е. Я.Б. Зельдович имел открытый счет в банке. Бери – не хочу.
На свои кровные Яков Борисович содержал лабораторию в Институте космических исследований. Лаборатория была оснащена самыми новейшими приборами, укомплектована сотрудниками, такими же азартными, как и их шеф. Мне всегда казалось, что все они не от мира сего.
Поручение Плотникову: киргизский калпак с полями из черного бархата. Приглашаем затем академика с супругой на «пельмени», т.е. на обсуждение хода работ по его астрофизическому прибору, воспользовавшись его отдыхом на Иссык-Куле.
Когда все возможные варианты со сроками изготовления и испытаний утвердили (грешен: «выторговали» два лишних месяца по графику), я по киргизскому обычаю надеваю Якову Борисовичу мужской национальный головной убор – калпак. Супруга академика воскликнула:
– Теперь он будет в нем даже спать! Он так хотел его.
И как Вы догадались?
Я хитро подмигнул Гуровичу, вопрошая: я же не самый дурной киргиз?!
Не успел академик уехать, как на территорию нашего пансионата вырулила «Волга», а следом «Рафик», причем в последнем сидели киношники со своей аппаратурой. Из «Волги» степенно выходит радетель за кыргызский язык и – как кто-то назвал его – «корифей и гуру нынешних прозаиков».
– Где Зельдович?
На что Плотников тихо пробурчал, как в старом еврейском анекдоте: «Ни мне здравствуй, ни тебе спасибо».
– Академик Яков Борисович Зельдович только что уехал вместе с супругой в «Аврору», – отвечаю я, также не здороваясь.
– Как мне его там найти?
Чувствуется, что он очень торопится, пока светло для киносъемок. Это же дорогое удовольствие, особенно для «очень бережливых».
– Как увидите еврея в калпаке – значит, он, академик! – съехидничал Плотников.
Развернувшись, кавалькада спешно покинула нас. А Геннадий Ильич продолжал ворчать:
– Вы, Туленды Иманбетович, от всего сердца подарили академику калпак, «окалпатили», что называется. А вот другие едут околпачить его, сняв кино про, как будто бы, «великую дружбу». Мало ему «великих дружб» с академиками Чазовым, Федоровым, ему еще и нашего Зельдовича подавай. Скромность, видите ли, паче гордости. Ждите еще один сюжет по телевизору... – бухтел мой друг Геннадий Плотников.
Меня всегда поражал его тонкий юмор и неожиданная наблюдательность. Я бы, признаться, до этого не догадался.
P.S. Упорно называю себя по-русски киргизом и очень надеюсь, что окажут мне честь и не изменят, оставив это на совести и ответственности автора.