Ём Георгиевич антиномия духовного и плотского в художественном творчестве л. Н. Толстого 1880-х 1890-х годов 10. 01. 01 русская литература

Вид материала

Литература

Содержание Официальные оппоненты Общая характеристика работы Степень изученности темы. Объект исследования – Предмет исследования Основные задачи исследования Методологической основой исследования Методы исследования Научная новизна исследования. Основные положения, выносимые на защиту Практическая значимость. Апробация работы Основное содержание диссертации Проблема духовной и плотской любви в европейской литературе XIX века» Плотское падение и духовное возрождение личности в повестях Л.Н.Толстого 1880-х 1890-х годов» Кризис плотского оптимизма в романе Л.Н.Толстого ,,Воскресение”» Содержание работы отражено в следующих публикациях автора

Подобный материал:

• Л. Н. Толстого в 1880-1900-е гг. («Смерть Ивана Ильича» / «Крейцерова соната» / «Хаджи-Мурат», 190.94kb.
• «Крейцерова соната» в контексте взглядов Л. Н. Толстого на искусство в 1880-1890, 216.93kb.
• 32. Принципы акмеистической поэтики в декларациях и стихотворной практике, 275.64kb.
• Литература 10 класс, гуманитарно-юридический, социально-экономический Русская литература., 121.55kb.
• Своеобразие историко-литературной ситуации 70-80-х годов XIX века и общественное развитие., 35.69kb.
• Программа лекционного курса Введение, 333.09kb.
• Курс лекций по русской литературе конца XIX начала XX века для студентов факультета, 1755.86kb.
• Лекция «Литература XX века», 18.74kb.
• Поэзия Марины Цветаевой Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем литература, 21.08kb.
• Минеева И. Н. Древнерусский Пролог в творчестве Н. С. Лескова 1880-1890-х гг.: неосуществленные, 71.72kb.

На правах рукописи


Кешишев Артём Георгиевич


АНТИНОМИЯ ДУХОВНОГО И ПЛОТСКОГО В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ Л.Н.ТОЛСТОГО 1880-х – 1890-х ГОДОВ


10. 01. 01 – русская литература


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

кандидата филологических наук


Краснодар

2010


Работа выполнена на кафедре литературы и методики её преподавания Армавирского государственного педагогического университета.


Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

БЕЗРУКОВ Андрей Александрович


^ Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

ТАТАРИНОВ Алексей Викторович


кандидат филологических наук, доцент

БЕЛОВА Татьяна Викторовна


Ведущая организация: ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»


Защита состоится «26» июня 2010 года в ___ часов на заседании диссертационного совета Д. 212.101.04 при Кубанском государственном университете по адресу: 350018, г. Краснодар, ул. Сормовская, 7, аудит. 309.


С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кубанского государственного университета (350040, г. Краснодара, ул. Ставропольская, 149).


Автореферат разослан «____» ____________ 2010 г.


Учёный секретарь

диссертационного совета М.А.Шахбазян


^ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


Тема любви неразрывно связанна с темой человека, человеческого существования. Природа человека, его происхождение, назначение рассматриваются науками по-разному. Исследование творчества позднего Толстого, c христианскими тенденциями осмысления Бога, мира и человека, даёт основание рассматривать проблему духовной и плотской любви с позиций христианской антропологии, в которой человек есть бессмертное, духовное существо, созданное Богом по Своему образу и подобию. Природа человека трехсоставная: тело, душа и дух. Тело, по словам ап. Павла, «Храм духа», выразитель, осуществитель действий души и неотъемлемое от неё. Жизнь телесная – удовлетворение инстинктов самосохранения и продолжение рода.

Невидимую, духовную, сторону естества человека составляет душа. Душа самостоятельная, бессмертная, разумная, свободная сущность. Жизнь душевная состоит в удовлетворении потребностей ума, чувств и воли. Соединение тела и души (неслиянное соединение) образует в человеке душевно – телесную природу.

Над телом и душой стоит дух. Дух проявляется в человеке страхом Божиим, совестью и жаждой Бога. Проявления духа в человеке служат руководящим началом в жизни каждого христианина, то есть жить в общении с Богом, жить по воле Божией и пребывать в любви Божией.

Любовь есть высшая добродетель, которая составляется из полноты всех прочих добродетелей (Кол. 3, 14). Чувство любви к ближним присуще каждой человеческой душе, но, как и все другие чувства, естественная любовь извращена грехом. Святитель Игнатий пишет: «В каких язвах наша любовь естественная! Какая тяжкая на ней язва — пристрастие. Обладаемое пристрастием сердце способно к всякой несправедливости, ко всякому беззаконию, лишь бы удовлетворить болезненной любви своей»¹.

Истинная любовь к ближнему, заповеданная Христом, проявляется в христианском браке. Таинством брака является Единство Христа и Церкви, при котором супругам даётся благодать – любить друг друга той любовью, которой Христос любит Свою Церковь.

Но христианство, которое высоко ценит брак, в то же время освобождает человека и от необходимости брачной жизни. С христианской точки, чтобы исполнить жизнь как любовь и общение, брак не является строго необходимым. Существует альтернативный путь в Царство Божие — монашество. Это есть отказ от естественного самоотречения в любви, которым является брак, и выбор более радикального пути через послушание и аскезу, при котором единственным источником существования для человека становится обращенный к человеку призыв Бога. Оба эти пути в христианстве равным образом признаны и почитаемы как ведущие к общей цели.

^ Степень изученности темы. До настоящего времен специального исследования, посвящённого изучению пола и любви у Толстого нет ни в отечественном, ни в зарубежном литературоведении. Разрозненные статьи, частично касающиеся исследования феномена любви в позднем художественном творчестве Л.Н.Толстого, не могут отвечать потребностям современной науки.

Высокий уровень исследования повести «Крейцерова соната» был определен еще в начале ХХ века трудами критиков, как светских – А.Боткина, А.Бронзова, В.Буренина, В.Вольфсона, Д.Овсяннико-Куликовского, А.Соловьёва, Б.Юзефовича, К.Энгнельмейера, так и религиозных – свящ. П.Городцева, архиеп. Никанора, свящ. М.Спасского, М.Струженцова.

Данные работы, несомненно, заслуживают должного внимания, однако ни в одной не найдено нами ни литературоведческого анализа текста, ни последовательного разбора повести в плане нашей темы.

Подобная картина прослеживается в работах как советского (Е.Андреева, В.Жданов, Л.Опульская, В.Поссе, В.Шкловский, Б.Эйхенбаум и др.) так и современного литературоведения (Т.Касаткина, Н.Панченко, Е.Рачин, В.Ремизов), включая диссертационные исследования А.Кондратьева, И.Лученецко-Бурдиной, Е.Николаевой.

В работе В.Жданова «Крейцерова соната» (1968) в силу специфической направленности советского литературоведения антиномия духовного и плотского в плане взаимоотношений мужчины и женщины отсутствует. Т.Касаткина в исследовании «Философия пола и проблема женской эмансипации в ,,Крейцеровой сонате” Л.Н.Толстого» (2001), освещая круг общественно-социальных, религиозно-нравственных вопросов повести, не касается интересующей нас проблемы любви плотской и духовной в контексте светских и церковных «правил».

В повести «Отец Сергий» литературная критика с самого начала была склона видеть толстовскую теорию богоискательства со своими моральными устоями, со своими праведниками и лжеправедниками. В таком литературоведческом ключе представлены практически все исследования дореволюционного (Ю.Айхенвальд, А.Новиков) и советского периодов (Л.Аксельрод, И.Егорова, В.Жданов, В.Шкловский, И.Юртаева). Подобная картина прослеживается и в русской зарубежной критической мысли вплоть до нашего времени (Вал. Булгаков, арх. Иоанн (Шаховский), И.Концевич, А.Сыркин, А.Труайя).

С начала 90-х годов минувшего века появляется ряд серьёзных работ (А.Гродецкая, С.Ломакина, И.Лученецко-Бурдина, Л.Немировская, В.Ремизов, С.Стоянова А.Тарасов, Х.Зоя, Е.Худякова), исследующих личность и наследие Толстого, в частности, повесть «Отец Сергий». Но, к сожалению, как и в советский период, исследование «любовно-интимных» взглядов героев оттеснено на второй план анализом их жизненной канвы сквозь призму авторских религиозно-нравственных идей, библейского писания и христианского предания.

При анализе повести «Дьявол» в центре внимания советского (Л.Аксельрод, Н.Гудзий, В.Днепров, В.Жданов, В.Поссе, В.Средневский) и постсоветского литературоведения (И.Лученецкая-Бурдина, Р.Киреев, В.Ремизов), включая ряд современных диссертационных работ (С.Ломакиной, Е.Николаевой), оставались и остаются лишь социально-психологический и нравственно-этический аспекты её проблематики.

Вместе с тем без исследования вопроса о любовно-чувственных отношениях в системе антиномии духовного и плотского в повести «Дьявол» религиозно-нравственная позиция автора не может быть раскрыта в полной мере.

Своеобразный художественный анализ процесса плотского падения и духовного воскресения человека представлен в романе «Воскресение». Однако, начиная от первых критических исследований последнего романа Толстого вплоть до конца XX века, трудно говорить о какой-нибудь фундаментальной литературоведческой интерпретации любовных отношений между героями. Это касается как дореволюционной критической мысли (А.Андреева, Л.Жирицкий, К.Леонтьев, Н.Михайловский, В.Покровский, Н.Соколов), так и советского литературоведения (Я.Билинкис, Г.Галаган, Л. Громова-Опульская, Н.Гудзий, Л.Н.Кузина, Л.Фарбер, Е.Маймин, А.Озерова, К.Тюнькин и др.)

В постсоветский период появилась возможность многопланового исследования творчества позднего Толстого. По интересующей нас теме накоплено немало ценных наблюдений (см. работы О.Журиной, И.Мардова, И.Матвеевой, Н.Набиева, И.Пруссаковой, А.Тарасова). Тем не менее проблема любви в романе «Воскресение» обстоятельно не исследована.

Таким образом, теоретическая неразработанность и, одновременно, научно-практическая значимость проблемы духовной и плотской любви в творчестве Л. Н. Толстого и в русской культуре в целом обусловили выбор темы нашего исследования, определили его цели и задачи.

Актуальность. Интимно-чувственная область любовных отношений в контексте антиномии плотского и духовного в художественном творчестве позднего Толстого до сих пор не всеми исследователями воспринимается как предмет, достойный литературоведческого осмысления. Заключённые в рамки художественной картины мира Толстого понятия «плотское», «животное», «духовное» зачастую употребляются произвольно, хотя именно вокруг них сосредоточен ряд важнейших проблем современного толстоведения, на решение которых направлена данная диссертационная работа.

^ Объект исследования – художественные произведения Л.Н.Толстого 1880-х –1890-х годов: «Крейцерова соната», «Дьявол», «Отец Сергий», «Воскресение», ряд религиозно-философских сочинений писателя, его статьи, письма, дневники, отзывы современников, а также отдельные произведения русской и западноевропейской литературы XIX века.

^ Предмет исследования – концепция любви в системе антиномии духовного и плотского в художественном творчестве Л.Н.Толстого 1880-х –1890-х годов.

Цель диссертации – исследовать и актуализировать концепцию любви в контексте антиномии духовного и плотского в художественном творчестве Л.Толстого 1880-х –1890-х годов.

^ Основные задачи исследования:

1.Выявить антиномию плотской страсти и духовной любви в её художественном осмыслении русской и западноевропейской литературой XIX века.

2. Рассмотреть проблему пола и личности в контексте изображения Толстым любовных отношений героев «Крейцеровой сонаты».

3. Исследовать в повести «Дьявол» сущность духовного и плотского компонентов в их антиномическом единстве на уровне средств художественной выразительности как результат нравственных исканий Толстого.

4. Проанализировать в повести «Отец Сергий» антиномию плотского и духовного в контексте христианского понятия «похоти» и духовного прозрения героя.

5. Изучить психологические и нравственные причины плотского падения и аспект духовного возрождения личности в романе «Воскресение».

^ Методологической основой исследования послужили работы отечественных филологов, философов, богословов: Б.Юзефовича, В.Поссе, В.Розанова, М.Бахтина, Л.Аксельрод, Н.Гудзия, Е.Маймина, Д.Благого, К.Ломунова, В.Жданова, Л.Опульской, П.Николаева, Т.Касаткиной, С.Н.Булгакова, архиеп. Никанора, Иоанна Кронштадтского и других.

^ Методы исследования представляют собой синтез историко-литературного, проблемно-исторического, сравнительно-типологического и биографического подходов. Методологические принципы указанных подходов используются в диссертации в зависимости от конкретного материала исследования и поставленных научных задач.

^ Научная новизна исследования. В диссертации впервые системно исследуется духовно-религиозная и нравственно-психологическая сторона антиномии духовного и плотского в художественном творчестве Л.Толстого 1880-х –1890-х годов, освещается ряд тем, проблем и мотивов, ранее не привлекавших внимания исследователей.

^ Основные положения, выносимые на защиту:

1. Заложенная в «Крейцеровой сонате», «Дьяволе», «Отце Сергии», «Воскресении» антиномия духовной и плотской любви определяет ценностное «ядро» художественной картины мира позднего Толстого как результат сложных религиозно-нравственных исканий писателя.

2. Духовная любовь, по Толстому, является необходимым условием цельности и внутренней свободы человека. Бездуховность подчиняет внутреннюю свободу мучительным терзаниям плотской любви, ведёт к трагедии личности (повести «Крейцерова соната», «Дьявол»).

3. Художественное изображение мира праведничества является значимой стороной литературного процесса XIX века в России. Амбивалентность творческой личности Толстого проявляется в одновременном наличии христианской и   антихристианской тенденций при осмыслении писателем феномена праведничества в контексте антиномии духовного и плотского (повесть «Отец Сергий).

4. Борьба личности с чувственными страстями прослеживается на социально-общественном и религиозно-психологическом фоне романа «Воскресение». Литературоведческое осмысление процесса освобождения героев Толстого от чувства плотской любви (зарождение чувственных интересов, сцены падения и духовного возрождения) несомненно делает художественную картину мира Толстого ярче и многограннее.

^ Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в вузовских лекционно-практических курсах по русской литературе XIX века, в спецкурсах и спецсеминарах по творчеству Л.Толстого.

^ Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования были представлены в статьях, опубликованных в период с 2006 по 2010 год в журнале «Культурная жизнь Юга России», межвузовских и внутривузовских сборниках. Этапы работы освещались на международных конференциях в гг. Москве, Ростове-на-Дону, Армавире (2006 – 2010 г.г.).

Структура исследования отражает логику рассмотрения материала, подчинена общим принципам и содержанию работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографического списка.


^ ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ


Во Введении определяется актуальность, научная новизна и теоретико-методологическая база диссертационного исследования, формулируются цели и задачи, определяются объект и предмет исследования, обосновывается теоретическая значимость, называются область практического применения материала диссертации.

Если в художественном мире докризисного Толстого физические и духовные влечения героев в равной степени рождали ощущение радости жизни, удивительного душевного подъема, то религиозный кризис, наметившийся у Толстого в конце 1870-х годов и продолжавшийся вплоть до конца его дней, изменил взгляд писателя на любовь. В контексте христианского учения наиболее полно для писателя духовное начало проявляется в любви – не чувственной («животной») и по существу эгоистической, а понимаемой как бескорыстное стремление делать ближнему добро, как благоволение к миру, пережитое в детстве каждым человеком. Такая любовь, по Толстому, представляет собой достойное человека состояние. Эгоистические же, чувственные, стремления неизбежно приводят к страданиям, тогда как духовная любовь способна сами страдания обратить во благо. Так, в трактате «О жизни» (1888) Толстой утверждает примат духовной сферы над материальной, полностью вытесняя последнюю из области реального.

Грех, по Толстому, имеет различные проявления. Его присутствие сказывается в постоянном «дьявольском» соблазне страсти и в мыслях, и в действиях человека. Писатель осмысливает плотскую страсть героев сквозь призму непредсказуемого, драматического начала – чувственно-плотской одержимости, которая «обуздывается» религиозно-этическими и социальными идеями.

Художественным творчеством поздний Толстой настойчиво преодолевал и собственную чувственность, спасая других, спасался сам.

В первой главе «^ Проблема духовной и плотской любви в европейской литературе XIX века» рассматривается тема любви в русской и западноевропейской художественной литературе.

Если исходить из христианского, евангельского, определения любви, то художественная литература Запада зачастую подменяет любовь страстью. Западные писатели, равно как и их герои, далеко не всегда отстаивают любовь, которая «долго терпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего…» (1-е Послание к Коринфянам); «Всё покрывает, всему верит, всё переносит» (Псалтирь).

В XIX веке фривольность западноевропейской литературы находиться в поле общественного неприятия. Критике подвергались произведения О.Бальзака, Ж.Санд, Г.Флобера, Э.Золя, Ги де Мопассана.

Во всякой культуре человеческая телесность образует важную ценностную сферу при условии, если она освящена духовностью. Телесность соотносится с темой эроса. В различных культурах между духовным и телесным наличествует дистанция. В литературном наследии французской культуры эта дистанция была неизмеримо мала по сравнению с русской классической литературой, которая, по словам В.Шестакова, была «чрезвычайно богата в художественно-литературном освещении любви»¹.

В отличие от французской литературы целомудренная русская классика, являя высшие достижения христианской культуры, никогда, образно говоря, не преступала порога спальни. Специфика русской литературы XIX века заключается в том, что сладострастные сцены практически отсутствуют на ее страницах, а добрачные падения и адюльтер предстают как катастрофа и завершаются глубокими внутренними терзаниями героев.

Русская классика выдвигала и защищала иные степени ценностей, иные цели и идеалы, нежели «просвещенная», «цивилизованная» Европа. Религиозное чувство, соприкоснувшееся с проявлениями христианской любви к Богу и ближнему, противостояло эротической любви во всех ее отношениях. Русские мыслители и художники раскрывали смысл любви как неотъемлемое и прекрасное свойство человеческой природы, освящённое целомудрием и крепостью семьи. В этом была величайшая сила русского слова.

Во второй главе «^ Плотское падение и духовное возрождение личности в повестях Л.Н.Толстого 1880-х 1890-х годов» исследуется плотское падение и духовное возрождение героев в повестях «Крейцерова соната», «Отец Сергий», «Дьявол», «Воскресение».

В параграфе первом «Личность как антиномия плотского и духовного в контексте светских и церковных ,,правил” морали в ,,Крейцеровой сонате”» рассматривается толстовская идея преобразования социально-культурной жизни общества через нравственно-религиозную «чистоту» отношений между полами, выраженная в форме художественного трактата.

Беседуя в поезде со случайным попутчиком, Василий Позднышев рассказывает об убийстве своей жены.

Плотское чувство героя порождает любовную идеализацию женщины, а женская красота играет значительную роль в выборе «достойной себе» девушки. Чувственное влечение становится источником привязанности супругов. Причины развития чувственной страсти Позднышев находит в культурно-воспитательной роли общества. «Модные наряды», «зрелища, танцы» развращали невинность, подменяли светлое чувство духовной любви физическим общением.

Обличению Толстого подвергается церковная власть. По мнению Позднышева, «православная церковь удаляет от претворения в жизнь данных Богом Иисусом Христом подлинных истин»¹. Позднышев рассматривает поездки в церковь «как особенное условие обладания известной женщиной».

Выводы Толстого и его героя с позиций Православия мало убедительны. Благодать таинства совершенствует человеческую любовь супругов, укрепляет их нерасторжимое единство и освящает их на пути к жизни вечной. Церковь направляет супружескую любовь на создание глубоко личностного единства, которое, помимо слияния в единую плоть, ведет и к соединению сердец и душ в одно целое. Если и случаются несчастные браки по примеру Позднышевых, то причина этому – внешнее соединение супругов, а не победа каждого из них над своей самостью и гордыней.

Плотская любовь «может быть добром или злом в зависимости от того, связана ли она с любовью духовной или нет», – отмечает В. Поссе ². Влюблённость Позднышевых истощилась удовлетворением чувственности, возникают супружеские ссоры. Брачная жизнь кажется герою «тяжёлой», любовь «мерзким чувством».

Толстой усложняет взаимоотношения мужи и жены после их знакомства с Трухачевским. Первая встреча супругов с музыкантом рождает в герое ревностное отношение к жене. Позднышев признаёт, что между женой и музыкантом существует «связь музыки» как «самой утончённой похоти чувств».

Автор подводит героя к последней черте. Одержимый ревностью Позднышев восклицает: «Тайно от меня, одна с ним, ночью». Не веря оправданиям жены, герой убивает её. Так безграничная чувственная любовь к невесте перешла в «жгучую» ненависть к жене.

Проблематика «Крейцеровой сонаты» связана с чувственностью. «Имя» чувственности здесь – плотская похоть и разврат. Супружескую жизнь, «полную плотской страсти», герой связывает с личным самоудовлетворением. Она, по его мнению, слишком узка и себялюбива, слишком прямо направлена на проявление животного удовольствия, что ведёт к страданиям и в конечном итоге к убийству.

В яростных выпадах Позднышева против всеобщего лицемерия можно «узнать идеи самого Толстого, только выраженные <…> с повышенной резкостью»,¹ – утверждал Р.Роллан. Писатель отвергает общеобязательные правила светской и церковной морали и для «улучшения» брачных отношений «навязывает» свою мораль с идеями христианской и буддийской этики, воззрениями на брак А.Шопенгауэра и секты шекеров.

В параграфе втором «Плотское падение и диалектика духовного прозрения героя в повести ,,Отец Сергий”» рассматриваются причины чувственного обольщения и пути религиозно-нравственного возрождения толстовского героя.

Аристократ Степан Касатский порывает с привычной светской средой и уходит в монастырь. К уходу привели «гордость», неудавшаяся любовь, «желание первенства», а также проснувшаяся в нём «детская» вера в Бога.

Сближение любви духовной с плотским влечением, проникновение духовного в телесное является необходимым элементом истинной любви. Толстой ратует не за укрепление единства духовного и плотского, а за возвышение первого и подавление второго.

Испытание на предмет чувственного соблазна происходит в затворе. Толстой раскрывает два источника борьбы монаха: сомнения и плотскую похоть.

Происшествие с Маковкиной, светской красавицей, усилено душевным смятением отца Сергия. Толстой иллюстрирует лишь короткое «свидание» затворника с плотским искушением, давая понять: кроме молитвы и поклонов, была и похоть плоти. Таким образом, по верному замечанию А.Тарасова, «в отшельничестве отец Сергий остаётся по-прежнему светскими человеком»¹. Примером тому моменты встречи героев. Голос женщины кажется ему «нежным», лицо «милым, милым, добрым».

Монологи героини целенаправленно выражают плотское влечение, уверенность в достижении своей цели. Шорох «шёлковой ткани», звуки движения героини пробуждают в монахе силу дотоле неиспытанного соблазна. «Вдруг желание взглянуть охватило его». Но не взирая на голос и плоть обольстительницы, герой отрубает себе палец. Монах калечит тело, чтобы спасти душу. Отсечение пальца символизирует отсечение прелести сластолюбия. События с Маковкиной приумножили славу и подняли нравственный авторитет героя.

Однако отец Сергий сомневается в правильности своего служения: «хорошо ли он делал, подчиняясь тому положению, в которое он не столько сам стал, сколько поставили его архимандрит и игумен». Сергий врачевал душу и тело не ради сухой эмпирии, но ради любви к людям и Богу ради них. И, не понимая этого, он вводит себя в ложный круг суждений о Боге, мире и человеке.

Ложная духовность есть явление не только ненормальное, но и античеловеческое. Задавая себе вопрос «А любит он кого?», герой отвечает, что ни смирения, ни чистоты «он не чувствовал».

Отец Сергий получает дар чудотворения. Исцеления своей дочери Марьи просил и купец. С нарастанием внутреннего безбожия герой воспринимает девушку не как больную, а как представительницу противоположного пола.

В диалоге героев отражается процесс душевного пленения монаха. Отец Сергий угождает всем словам Марьи. За душевным пленением последовало телесное.

Сказать, что именно девушка стала первым звеном искушения героя, нельзя. Марья являлась лишь кульминацией накопившегося соблазна, а, как отмечал св. Иоанн в «Лествице», телесные падения с приближающимися к совершенству (святости) случаются от «осуждения ближних» (в данном случае осуждения Сергием архимандрита и игумена).

Победа плотского становится последним аккордом сложных душевных переживаний монаха, за которым следует бегство из монастыря. Сергий задаётся вопросом «Что же я сделаю?». В герое, с одной стороны – духовное смятение, с другой – зарождающееся начало душевного переворота. Горизонты неведения открывают монаху завесу вопросов: как обрести Бога, не покоряясь дьяволу и славе людской? Ответы даёт Прасковья Михайловна.

После разговора с женщиной герой увидел в ней всеми униженную и оскорблённую женщину, всё выдержавшую с великим трудом и терпением, благодарившую и хвалившую Бога. Натура отца Сергия перестраивается, освобождается от гордыни, прежде находившейся под покровом аскетизма, и, что немаловажно, от чувственной страсти, воспринимающейся Толстым едва ли не главным препятствием к достижению идеала.

В эпилоге герой «поселяется на заимке у богатого мужика <…>работает в огороде, и учит детей, и ходит за больными».

Намеренно разрушая основы института старчества, через псевдозатвор, тщеславие, прелюбодеяние, Толстой выводит героя за церковную ограду, делая его праведником, реализующим все авторские религиозно-этические и социальные идеи. В признании этого единодушно большинство современных литературоведов (А.Гродецкая, А.Кондратьев, С.Ломакина, А.Тарасов, Е.Худякова). Однако, к сожалению, они упускают из вида, что в числе причин становления «праведника» как такового большую роль играет преодоление им плотской похоти, на что были направлены и усилия самого автора в борьбе со своей природно-чувственной стихией.

В параграфе третьем «Антиномия духовного и плотского в идейно - художественном строе повести Л.Н. Толстого ,,Дьявол”» раскрываются нравственно-психологические проблемы плотского самообольщения

Герой повести Евгений Иртенев, честный, благородный помещик. Городская жизнь пробудила юношу к чувственным сношениям с «разного рода женщинами». Плотское желание продолжает влиять на сознание Иртенева в деревне. Чувственные переживания разрешаются знакомством героя с девушкой Степанидой.

В сцене свидания Евгения и Степаниды Толстой рационально скуп на детали. Откровенного изображения плотской любви в повести нет. Это свидетельствует о том, что для автора любовная сцена не самоцель, а особый художественный приём.

Степанида нравилась Евгению внешне. Герой наслаждался её «руками», «плечами», «грудью». По словам Л.Аксельрод, Степанида завораживает «своей страстной наружностью, нежели своим внутренним миром»¹.

В городе Евгений знакомится с семьёй Анненских и вскоре женится на Лизе Анненской. Толстой раскрывает отнюдь не духовную любовь героя к невесте. Повесть изображает лишь плотские черты Лизы, с последующими авторскими выводами: «Такова она была физически; духовно же он ничего не знал про неё».

Брак Евгения и Лизы лишь прервал, но не прекратил его связь с крестьянкой. «Влечение» было «заперто» «в бессознательном, и развилось до прежней страсти»². Под троицын день Евгений встречает Степаниду. В нём «вспыхивает старая страсть» (С.Н Булгаков).

В повести Толстой неоднократно подводит героя к вере в Бога. Евгений пытается перевести энергию страстей в энергию добродетелей: «молится Богу», «усмиряет плоть постом и физической работой». Но автор не показывает героя посещающим храм, исповедующимся и причащающимся Св. Даров. Христианская аскетика была формальна и не сопутствовала произрастанию в нём духовных плодов нравственного самоусовершенствования. По мысли Аввы Фалассия, никто не «сделался чадом Божьим, если не стяжал себе божеских черт»¹, в то же время, никто, из имеющих глубокую веру, не погиб от влияния чувственных страстей.

Доведённая автором до высшей степени внутренняя борьба героя «требовала» выхода: или торжество чести, или падение. Иртенев выбирает «поступок – смерть», разрешающую силу. В первой редакции «Дьявола» Евгений убивает себя, во второй – Степаниду.

Можно ли назвать свободным человека, которым управляет не разум, долг или честь, а чувства? Только духовная любовь, считает Толстой, является необходимым условием цельности и внутренней свободы человека. Свобода синонимична понятию счастья, полноты духовного бытия. Духовная любовь открывает человеку его глубинные ресурсы, необходимые для преодоления плотской страсти. Возможность духовной любви «начинается тогда, когда человек понимает, что нет для него блага его животной личности». «Животность» не даёт герою «Дьявола» свободы от страсти к чужой жене (по словам А.Гродецкой, «метафорический дьявол», составляющий «психическую реальность, материализуется в реальность чувственную»)². «Благосклонность» женщины приводит героя к самоубийству. Самоубийство как художественный приём позволяет в полной мере осмыслить несвободу от страсти плотской любви.

В главе третьей «^ Кризис плотского оптимизма в романе Л.Н.Толстого ,,Воскресение”» рассматривается социально-психологическая сторона плотского падения и духовного возрождения человека. Толстым художественно переживается диалектика философско-религиозного и социально-психологического осмысления личностного мировоззрения и жизни «общественной» на примере героев: Дмитрия Нехлюдова и Катюши Масловой.

Любовь в момент первой встречи обоих героев была актом духовным. Чувственно-плотские ощущения героя не соотносились с мыслями о любви и влюблённости.

Первый поцелуй в губы вызвал определённый духовно-эмоциональный настрой во взаимоотношениях героев. При виде девушки жизнь для Нехлюдова «становилась радостнее». То же испытывала и она. Духовная любовь «была главной защитой от падения и для него, и для неё».

В большинстве работ советского периода (Л.Аксельрод, Я.Билинкис, Г.Галаган, В Жданов, Л.Кузина, Т.Тюнькин и др.), а также у ряда современных исследователей (Н.Набиев, О.Журина, И. Мардов) любовные отношения героев «Воскресения» рассматриваются как безвинные, духовные, а плотское падение объясняется влиянием социальной среды буржуазно-помещичьего строя. В «чувствах и поступках героев нет разлада между духовным и телесным»¹. Данное положение Н.Набиева не совсем точно. Поцелуй в губы уже показывает настойчиво-решительные движения душевных сил юноши, желание обладать полом. «Неотстранение» героини при поцелуе, говорит о её «лёгкости», «доступности», что вероятнее всего стало причиной её будущего «падения».

К моменту второго приезда Нехлюдов превратился в «развращённого эгоиста». Герой видит в героине не правомочный субъект, а предмет чувственного наслаждения.

Развивая диалектику чувственной страсти в сознании героя, автор переводит отношения между полами сначала в форму сдержанно-плотских, затем – собственно плотских отношений.

Сцена близости происходит в коридоре, который воспринимается как символ «преходящего, помогающего попасть из одного мира в другой». Иными словами, коридор как пространственная среда в данном случае «определяет» перенос отношений героев из чувственно-духовной реальности в мир чувственно-плотских интересов.

Заключительный диалог перед падением происходит у двери героини. Дверь в данном случае можно рассматривать как амбивалентный физический объект. Дверь «приглашает», и дверь «останавливает». Мотив двери обладает психологическим и символическим значением.

Мысль о любви, настойчивость чувственных порывов Нехлюдова пробуждают в героине «свободное» чувство. Думая о замужестве как о духовной любви, взаимной поддержке супругов, Маслова отдаётся Нехлюдову.

Последующий отрезок жизни Екатерины есть период искания житейского благополучия. Она выбирает путь «хорошо оплачиваемого постоянного прелюбодеяния». На седьмом году пребывания в доме терпимости героиню обвинили в отравлении купца. По повестке в суд в качестве присяжного заседателя был вызван Нехлюдов. Узнав Екатерину, герой произносит: «Да не может быть». Страх перед возможным позором за прошлое вызывает в нём отрезвление от духовной «спячки».

Нехлюдов чувствует, что он должен разбудить Маслову духовно. Однако её духовное возрождение происходит, прежде всего, при общении с осуждёнными. Особую роль здесь сыграла Марья Павловна. Обе женщины презирали «половую любовь», «смотрели на неё как на что-то <…> отвратительное».

Жизненные судьбы Дмитрия Нехлюдова и Екатерины Масловой сопутствуют друг другу в отрицании чувственной любви, но резко расходятся в исполнении добра. Маслова ищет и находит его в светской жизненной канве, Нехлюдов – в Евангельском учении.

Роман «Воскресение», несомненно, является исповедальным произведением. По словам С.Залыгина, «толстовские герои – это не только они, <…> но и сам художник – его собственная психология»¹. В романе воплощены все отчаяния и надежды Толстого, вся «смута», переполняющая его в последние годы жизни. Сквозь роман явственно проходит хула автора на себя за «плотское» прошедшее и настоящее. Это выражается в наказании героев душевными муками за интимные моменты чувственной влюблённости, в наделении воскресших Масловой и Нехлюдова и всех без исключения «сопровождающих» их арестантов духовной любовью вплоть до отрицания семейно-плотской жизни.

В Заключении подводятся итоги исследования.

Христианский антропологизм русской классики в его сосредоточенности на парадоксе внутреннего (духовного) и внешнего (страстного) человека, на глубинной сути его природы и смысле явления в мир во многом определил характер её национальной самобытности в контексте мировой литературы. Проблема осмысления жертвенной любви во всей её глубине и многогранности стала одной из ведущих в отечественной литературы XIX века. С решением этой проблемы так или иначе связаны крупнейшие художественные открытия писателей.

Трактовка темы любви в творчестве Толстого и глубоко традиционна, и индивидуальна. Она вбирает в себя основные черты художественных концепций личности, которые стали итогом совокупных исканий русской литературы XIX века. Толстой опирается на животворную литературную традицию русской классики в лице Н.Карамзина, А.Пушкина, М.Лермонтова, Н.Гоголя, развивая её совместно с И.Тургеневым, Ф.Достоевским.

Стремление к обновлению христианской догматики, стремление к земному чувственному счастью и болезненная душевная хрупкость нашли отражение в нравственных и художественных исканиях Толстого периода 1880-х – 1890-х годов.

В зависимости от соотнесённости плотского и духовного начал в произведениях Толстого данного период можно выделить три рода любви, которые борются между собой в сознании автора. 1.Любовь «человеческая», любовь исключительно плотская; сладострастное чувство, вожделение, «дурная страсть». 2.Любовь «естественная», не исключающая плотского влечения, но отнюдь не преследующая чувственного наслаждения. В силу обращённости плоти к духу «естественную» любовь можно определить как «плотско-духовную». 3.Любовь аскета – «духовная», абсолютно бескорыстная и бесплотная. В последний период творчества Толстой относится к любви «духовной» как своего рода категорическому императиву, который раз и навсегда «изменит» сначала сознание, а потом и бытие человека.

В «Крейцеровой сонате», «Дьяволе», «Отце Сергии», «Воскресении» воплощаются все социально значимые для писателя идеи духовной и плотской сторон любви в их антиномическом единстве.

В творчестве писателя личное органически переплеталось с национально-историческими ритмами жизни России. Льву Николаевичу Толстому по праву принадлежит достойное место в истории русской и мировой литературы как «ясновидцу плоти» (Д.Мережковский) и проповеднику всеобщей любви, направляющей человека к духовному совершенству.


^ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ АВТОРА


Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Кешишев, А.Г. Кризис плотского оптимизма в романе Л.Н.Толстого «Воскресение» [Текст] / А.Г.Кешишев // Культурная жизнь Юга России. – 2007.- № 4 (23). – С. 50 – 52. (0,3 п.л.).

Другие работы:

2. Кешишев, А.Г. Антиномия духовного и плотского в идейно-художественном строе повести Л.Н.Толстого «Дьявол» [Текст] / А.Г.Кешишев, А.Г. // Наследие В.В.Кожинова и актуальные проблемы критики, литературоведения, истории, философии в изменяющейся России [Текст]: сборник материалов 5-й Международной научно-практической конференции. Часть 1. – Армавир: Редакционно-издательский центр АГПУ, 2006. – С. 202 – 210. (0,6 п.л.).

3. Кешишев, А.Г. Художественное осмысление нравственных ценностей православия в концепции плотского падения и диалектики духовного прозрения в повести Л.Н.Толстого «Отец Сергий» [Текст] / А.Г.Кешишев // Духовно-нравственный потенциал России: прошлое, настоящее, будущее: сборник материалов международной научно-практической конференции 19 – 20 апреля 2007 г. – Армавир: ИП Шурыгин В.Е., 2007. – С.153 – 156. (0,3 п.л.).

4. Кешишев, А.Г. О системе светских и церковных «правил» морали в «Крейцеровой сонате» [Текст] / А.Г.Кешишев // Синергетика образования: сборник материалов 3-х Международных Кирилло-Мефодиевских чтений 16 – 17 апреля 2007 г. – Москва – Ростов-на-Дону, 2007. – С. 35 – 40. ( 0,4 п.л.).

5. Кешишев, А.Г. Антиномия духовного и плотского в системе художественного осмысления русского эроса [Текст] / А.Г.Кешишев // Творчество В.В.Кожиного в контексте научной мысли рубежа XX – XXI веков: Сборник статей 6-ой Международной научно-практической конференции / составитель Н.И.Крижановский; под. ред. Н.Л. Федченко. – Армавир: ИП Шурыгин В.Е.,2007. – С. 142 – 146. (0,5 п.л.).

6. Кешишев, А.Г. Концепция любви в философии духовного бытия позднего Л.Н.Толстого [Текст] / А.Г.Кешишев // Молодые учёные: Сборник статей. – Армавир: Редакционно - издательский центр АГПУ, 2007. – С. 46 – 47. (0,1 п.л.).

7. Кешишев, А.Г. Антиномия духовной и плотской любви в художественном творчестве Л.Н.Толстого 80-х – 90-х годов XIX века [Текст] / А.Г.Кешишев // Актуальные проблемы науки в контексте православных традиций: сборник материалов международной научно-практической конференции 28-29 февраля 2008 года. – Армавир: ИП Шурыгин В.Е., 2008. – С. 110 – 113. (0,3 п.л.).

8. Кешишев, А.Г. Проблема духовной и плотской любви в художественном творчестве Л.Н.Толстого и И.С.Тургенева [Текст] / А.Г.Кешишев // Классика в контексте современности: К 190 – летию со дня рождения И.С.Тургенева, к 180 – летию со дня рождения Л.Н.Толстого: межвузовский сборник научных работ / редактор – составитель А.А.Безруков. – Ариавир, 2009. – С. 159 – 163. (0,3 п.л.).

9. Кешишев, А.Г. Плотское падение и духовное возрождение личности в романе Л.Н.Толстого «Воскресение» [Текст] / А.Г.Кешишев // Проблемы подготовки учителей «Новой школы»: материалы региональной научно-практической конференции (29 апреля 2010 г.) / научный редактор А.М.Гатиева. – Армавир: РИЦ АГПУ, 2010. – С. 62 – 65 (0,4 п.л.).