Первая. Появление богини среди людей глава вторая

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22

задумался над одним из слов языка эрзя: "инязор". Это слово в переводе означает

"царь". Но дословный перевод оказался другим: "большой хозяин". Естественно, что

"инязор ава" в дословном переводе "большая хозяйка", потому что ава - это

женщина. Эти слова переводятся на русский язык и так: "великий хозяин" и

"великая хозяйка", поскольку слово "ине" означает именно великий"

(Русско-эрзянский словарь. М., 1948. С. 34). Попутно не вдаваясь в

лингвистические тонкости, можно отметить: "азор" означает "хозяин" в мокшанском

языке, в эрзянском же слово это пишется как "азоро". И это тот случай, когда для

образования существительного в именительном падеже - так же, как и в языке

древних ванов Закавказья используется гласная. Несовпадение этой гласной с

ванскими объясняется тем, что у ванов не было клиньев для ее обозначения, и они

применяли другие гласные. У славян, естественно, можно отметить сходное явление.

Ассирийская клинопись, которую использовали в Ванском царстве, не может передать

на письме гласный звук "о" по той простои причине, что такого знака не было

вообще. Но ваны вероятно, могли читать "у" как "о". Это отмечает И.И. Мещанинов

в "Халдоведении" (с. 119). Понятно, что звук "о" при этом умереть не мог, а мог

перейти к потомкам - славянам и аорсам, а отсюда войти и в живой эрзянский язык

который, наряду с мокшанским, сохраняет некоторые черты сходства с ванским даже

в образовании грамматических форм. Это, правда, отдельная тема.

Сама система величания царей в эрзянском и мокшанском языках одинакова. (В

мокшанском "царь" - "оцязор" - имеет, в дополнение к неизбежному титулу

"хозяин", еще и добавку "оц", от "оцю", что означает "высокий", "большой".)

Конечно, невольно начинаешь при этом искать смысл титула "ингви", пользуясь

предположительно истоками, уходящими к аорсам или к аланам - асам.

Разумеется, было бы неожиданностью, пусть и приятной если бы словарь

засвидетельствовал древнюю форму "ингви". Этого, понятно, нет. Зато нашлось

другое слово которое закономерно вытекало из схемы: "инегуй" Это почти то же,

что "ингви" - по крайней мере с точки зрения исследователя ванских древностей.

Не случайно И.И. Мещанинов в названной работе писал: "Не менее сложно обстоит

дело с так называемыми полугласными, а именно с сонорным среднеязычным "y" и

губно-зубным "w". Оба они не имеют специального начертания в халдейском письме

и, очевидно, заменялись в соответствующих случаях гласными "i" и "u" Эту цитату,

в которой автор применяет так называемую яфетическую транскрипцию, я привел не

только как пояснение, помогающее читателю, но и как свидетельство специалиста,

который полагает, что чтение уже в ту далекую эпоху - примерно за тысячу лет до

аорсов - было настолько запутанным, что приводило и тогда уже к разнице в

написании и чтении: читалось не так, как писалось. В современных языках

наблюдаем нередко ту же картину.

Именно о тех звуках и знаках для их изображения - клиньях, а затем буквах, и

идет затем разговор в книге Мещанинова, который нужно сразу дополнить выводом:

"ингви" равнозначно "инегуй". Переходный этап в форме "ингуи" пока в памятниках

древности не найден. Но он с точки зрения лингвиста адекватен "ингви".

Теперь, переводя эрзянское слово "инегуй" в полном соответствии со словарем,

удивляешься его странности: "великий змей". Однако к этому нас привела цепочка

рассуждений, начатая от ванов и аорсов. Великий змей! Вот он кто, бог

скандинавов Фрейр.

Купавон венедов, Кикн, Хулбитен (Кулвитен) пруссов, Гуй, Куй, оставшиеся в

современных азиатских языках, содержат один корень: гуй-гви-кул. И относится он

и к змею, и к лебедю, иногда даже к соколу.

Ярославна из "Слова...", аркучи (то есть причитая, как нередко принято считать),

вместе с тем плачет вполне по-лебединому, ибо глагол связан с древним корнем, и

к этому нужно добавить имя богини скифов - Аргимпаса (Артимпаса), которое

сохраняет созвучия.

Лебедь напоминает летающего змея, да и любая птица отчасти ассоциируется с этим

образом. В славянской "Велесовой книге" упоминается Лебедян. Это имя славянского

правителя вполне согласуется со сказанным.

Священная птица на небе - священный образ на земле... Параллель эта пришла из

глубокой древности, она общая для многих племен и их союзов.

В "Слове...", как в зеркале, отразился сказочно-древний мир. "Ярославна рано

плачет в Путивле на забрале аркучи..." Одна лишь строка древнего памятника...

По поводу слова "аркучи" я не нашел убедительных толкований и переводов. И.И.

Срезневский выделяет форму "аркочи", приравнивая ее к раздельному написанию "а

ркочи". Его перевод таков: "а говоря". Справедливо. Но не имеет отношения к

слову, записанному в строке памятника русской литературы. Звучало бы нелепо:

"плачет в Путивле на забрале, а говоря..."

Как же выходят из положения переводчики "Слова о полку Игореве"?

Д.С. Лихачев: "Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, приговаривая..."

Аполлон Майков: "Там она в Путивле раным-рано на стене стоит и причитает..."

Константин Бальмонт: "Рано плачет Ярославна на стене градской в Путивле..."

Николай Заболоцкий: "На заре в Путивле, причитая, как кукушка раннею весною,

Ярославна кличет молодая, на стене рыдая городской..."

Семен Ботвинник: "Ярославна рано плачет во Путивле на забрале, говоря..."

Федор Глинка: "Ярославнин голос слышится на стене Путивля-города..."

Павел Шкляревский: "Не голубки воркование разливается по рощице, Ярославны голос

стелется по стенам Путивля древнего..."

Лев Мей: "Ярославна рано плачет во Путивле на ограде, приговариваючи..."

Николай Гербель: "Там, в Путивле, изнывая, на стене городской, Ярославна молодая

горько плачет пред зарей..."

Алексей Югов: "На зорях Ярославна кличет, в Путивле, на кремлевской стрельнице,

рыдая..."

Николай Старшинов: "Ярославна тревожно запела, нарушая рассветную тишь..."

Александр Степанов: "Ранней весной Ярославна плачет на стене Путивля. Зовет..."

Андрей Чернов: "Ярославна рано поутру стенает, на Путивльской стене

причитает..."

Этот перечень прозаических и поэтических переводов можно было бы продолжить.

Отдавая дань поэтическому мастерству авторов переводов и их желанию передать и

донести до читателя плач Ярославны, мы должны отметить: многообразие переводов

лишь одной строки "Слова..." и почерка решений у поэтов разных поколений

свидетельствует о необходимости вернуться к истокам божественного мифа.

Задолго до "Слова..." богиня Лебедь была хорошо известна, и не только скифам. Но

уже и скифская богиня Аргимпаса дает простой ключ к переводу. В обоих случаях

один и тот же корень "арк", "арг". Дословно: Ярославна кричала по-лебединому в

Путивле. Поэт Николай Старшинов сохранил, угадав, смысл; в его переводе она

тревожно поет. Лебедь поет, по преданию, один раз. Песня эта тревожна, даже

трагична. Это и сказано в "Слове...".

^ ЗАГАДКА "СКАЗКИ О РЫБАКЕ И РЫБКЕ"

В сказках бывает все, и герои их под стать сюжетам: чудовища и великаны,

оборотни и феи, говорящие звери. Так я и относился некогда к известной

пушкинской сказке о золотой рыбке, рыбаке и его жадной, властолюбивой жене.

Казалось бы, чего проще - поэт создал эту историю в стихах, соблюдая законы

волшебного жанра, в назидание иным читателям.

В шестидесятых произошло событие, которое можно было бы и не заметить, но оно

все же заставило автора этих строк изменить позицию. Болгарский археолог Т.

Иванов опубликовал снимки бронзовой пластины, найденной среди других древностей

в Западном Причерноморье. На пластине - женщина с рыбой. Одета она в хитон, на

голове ее корона. Все это свидетельствует о том что она богиня, пришедшая из

древности. Когда я узнал об этом, меня смутило имя богини, названное Т.

Ивановым, - Анахита. Ведь Анахита хорошо известна в древнем Иране, Средней Азии,

ее портрет описан в "Авесте", древнейшем памятнике письменности ариев! Она

богиня священных вод, и с ней рядом изображена, естественно, рыба, до некоторой

степени ее второй образ. Разумеется, для богини вод не составляет труда

обернуться рыбой в случае необходимости. Позднее увидели свет и отечественные

находки того же рода.

Очень важна деталь: старуха заставляет своего старика передать рыбке, что она

хочет быть владычицей морской причем сама золотая рыбка должна служить ей на

посылках. После этого старуха оказалась у разбитого корыта. Это не просто

реакция рыбки - это ответ богини, место которой хотела занять старуха, к тому же

- превратив богиню в свою служанку.

Но действительно ли в сказке речь идет о владычице вод Анахите? Какими путями

богиня пришла в Россию, став героиней сказки - довольно поздней по времени? Как

объяснить выполнение золотой рыбкой, или, точнее, богиней Золотой рыбкой, чисто

земных требований старухи ставшей и столбовой дворянкой и коронованной особой?

Ведь эти земные дела вроде бы вне ведения богини вод. Эти вопросы до поры

оставались нерешенными.

Александр Пушкин так много поведал в своих сказках, что они вызвали к жизни

почти нескончаемую череду исследований и комментариев. И все же, как сейчас

представляется все яснее, за волшебством строф проступает нечто поразительное -

картины и образы древнейшей славянской мифологии двухтысячелетней давности.

Именно двадцать веков отделяют нас от того периода истории Боспорского царства

на черноморских и азовских берегах, духовная жизнь которого - к величайшему

изумлению автора этих строк оказалась отраженной, к примеру, в "Сказке о рыбаке

и рыбке". Трудно было сразу в это поверить. Боспорское царство - почти ровесник

Рима и сверстник классического периода Эллады - примерно в течение десяти веков

своего развития не только наследовало античное достояние в искусстве, но и

развивало его в лице своих художников-мастеров.

В то же время в Приазовье и Причерноморье сохранялись традиции местного

населения провинции - скифов. К ним античные авторы причисляли множество племен.

Позднее пришли сарматы. В регион проникло искусство ариев Средней Азии. Здесь

почитали богиню священных вод Анахиту и вместе с ней египетскую Изиду,

фригийскую Кибелу, греческую Афродиту. Но есть универсальный ключ к многообразию

божеств. В книге "Встречи с Богоматерью" мне довелось, надеюсь, показать, что

имена, прозвучавшие выше, относятся к разным ипостасям одной и той же великой

богини - она же и Богиня-Мать племен Малой Азии седьмого-первого тысячелетий до

нашей эры. Ее изображения найдены в Чатал-Гююке (название современное). Этот

древнейший небольшой город возник именно в седьмом тысячелетии до нашей эры -

задолго до египетских пирамид, не говоря уже о памятниках античной эпохи.

Можно было полагать, что священным животным Анахиты является рыба. Точно так же

священной птицей Изиды была соколица, и сама богиня в Египте нередко

изображалась с крыльями, а священной птицей Зевса был орел.

Находки археологов помогли перевести высказанное предположение из разряда

гипотез в разряд реальности: на боспорских землях найдены рельефы и изображения

богини священных вод с рыбой в руке. Чаще она держит по рыбе в каждой руке. Но

эти рыбы не простые, а божественные, они не просто имеют к богине

непосредственное отношение, но являются как бы ее вторым образом, пришедшим из

глубины веков.

Так открылась тайна золотой рыбки из сказки А. Пушкина. Излишне, вероятно,

напоминать, какие волшебные превращения сопутствуют каждому ее появлению из

глубин моря. "И невозможное возможно", - эта строка из стихотворения А. Блока

может быть отнесена к богине и ее золотой рыбке не в переносном, а в буквальном

смысле.

Осознавая, что гипотеза, выстроенная мной лишь на археологических данных,

нуждается в дальнейшей проверке, я пришел к необходимости анализа самой

пушкинской сказки. Пушкиноведами было установлено, что наряду с русским

фольклором поэт охотно использовал и поэтические традиции, сложившиеся в

современной Европе. В этом - одна из проблем исследователей творчества поэта,

далекая еще от разрешения.

Когда-то считалось, что начало "Сказке о рыбаке и рыбке" положила сказка из

собрания А.Н. Афанасьева с тем же кстати, заглавием. Затем было высказано мнение

прямо противоположное: как раз произведение поэта послужило источником сказки

для сборника Афанасьева. Но заметим - в обоих случаях история золотой рыбки

восходит к боспорским древностям.

Но в таком аспекте закономерно появление волшебной рыбки и в Европе после

великого переселения народов в первых веках нашей эры. И действительно,

рыбка-волшебница известна в немецких, шведских, французских, молдавских сказках,

не говоря уже о славянских - хорватских и др. В сказках братьев Гримм героиней

становится обычная камбала. Пушкинские черновики сохранили первоначальную

редакцию последнего пожелания жадной старухи:

Не хочу быть Римскою папою,

А хочу быть владычицей Солнца.

Соответственно, в предшествующих строках идет речь о выполнении желания старухи

"стать Римскою папою". Этот эпизод сходен с гриммовским. Книга сказок братьев

Гримм, изданная в Париже в 1830 году на французском языке, была в библиотеке

поэта.

Однако, сколько бы ни было сказочных героев и героинь, выполняющих волшебным

образом желания людей, аналога золотой рыбке - божественной, неповторимой - мне

найти не удалось.

Нет прямых свидетельств того, что образ золотой рыбки навеян был рассказами

Арины Родионовны. Это не исключено, хотя и встречает возражения у филологов. Ни

камбала, ни другие породы рыб, известные по зарубежным сказкам, не дают

представления о древнем мифологическом образе. Золотая рыбка выглядела иначе Как

же?

Теперь можно ответить на этот вопрос. Ведь ответ дают раскопки древних городов

Боспора. Один из них - Танаис, Тана, основанный в третьем веке до нашей эры в

устье Дона боспорскими правителями из фракийской династии.

Рельеф из Танаиса изображает богиню священных вод Анахиту, ее руки подняты до

уровня груди, в каждой по рыбе. Размер каждой из них примерно с человеческую

ладонь, но одна кажется изящней, стройнее. Сходство с морскими рыбами Северного

моря отсутствует.

Терракота из Причерноморья первого века до нашей эры дает гораздо более

отчетливое представление о воспетой поэтом обитательнице морской стихии. У

терракотовой рыбки большие, почти идеально круглые глаза, прижатые к корпусу

верхний и нижний плавники, передающие стремительное движение, закругленный

хвост. Корпус же золотой рыбки из раскопок необычный, почти ромбический. Все

вместе создает впечатление энергии, силы и вместе с тем - изящества, грации. Мне

не приходилось встречать таких очертании у реальных рыб. Та малая скульптура,

возможно, рождена древним мастером как плод вдохновения, как мифологическое

пророчество. Рельеф из Танаиса обнаружен не так давно в хранилище

Ново-Черкасского музея краеведения (Ростовская область) А.И. Болтуновой; находка

терракотовой рыбки тоже сравнительно недавняя, публикация о ней относится к 1970

году.

Вместе с людьми совершали дальние вояжи не только образы и сюжеты сказок, но,

естественно, и изделия мастеров. Переносились за тысячи километров и сами

художественные традиции. Древние вещи, украшения и могильники свидетельствуют о

переселении с Нижнего Дона на север - до поймы Оки, а затем и еще дальше вплоть

до Вятки. Неближние пути ведут и на запад! Опубликованное в шестидесятых годах

фото бронзовой пластины с изображением Анахиты очень точно описано в книге М.М.

Кобылиной "Изображения восточных божеств в Северном Причерноморье в первые века

н.э." (М., 1978. С. 26, 27):

"Изображена полуфигура женщины в подпоясанном хитоне с украшениями на руках, ее

волосы распущены, пышной массой падают на плечи, на голове корона; на уровне

живота изображена рыба, руки ее симметрично подняты вверх, ладонями к зрителю -

в жесте обращения к небу" (в этом описании я позволил себе опустить некоторые

детали. - В. Щ.).

После знакомства с подобными находками приходишь к заключению, что сказка А.

Пушкина о рыбаке и рыбке в некотором роде закономерна. Но разглядеть или угадать

волшебный образ в его существенных чертах удалось лишь поэту - тогда археология

еще молчала.

Размышляя об этом, нельзя не отметить некоторую вместе с тем странность

созданного поэтом образа. Привычно и естественно, когда морской царь

распоряжается в своей собственной стихии - на дне морском он волен закатывать

даже пиры. Но когда золотая рыбка в мгновение ока создает дворцы на суше, а

затем целые царства, то это воспринимается, говоря чисто деловым языком, как

некоторое превышение полномочий. Даже с учетом того немаловажного факта, что

рыбка божественная и представляет совершенно полномочно богиню священных вод

Анахиту. Это и есть та внешняя странность "Сказки о рыбаке и рыбке", о которой

надо сказать особо ведь еще древние греки четко разграничивали функции различных

богов, и Посейдон со своим трезубцем чаше всего занимался проблемами в своих

владениях.

Так что же случилось с золотой рыбкой и почему ее роль вдруг оказалась такой

глобальной, всеобъемлющей?

Чтобы понять это, перенесемся, к сожалению только мысленно, в то отдаленное

время, по сравнению с которым даже начало летописания на Руси кажется совсем

недавним. Наши предки на Дону и в Причерноморье занимались в основном

земледелием, и ведущими культурами были пшеница, просо, ячмень. Зерна ржи,

обнаруженные при раскопках на территории Боспорского царства, всегда сопутствуют

пшенице, являются явно примесью. Рожь была сорняком на посевах пшеницы, и только

позднее, и главным образом на севере, стала самостоятельной культурой. На

монетах Боспора часто изображался пшеничный колос.

Предки ловили рыбу. Осетры и вообще осетровые вывозились в Грецию, где они

ценились очень высоко. Это одна из важнейших статей экспорта. Осетр также

украшал монеты Боспора. Ценились моллюски.

Деревянный плуг был все же главным орудием труда. Запрягали быков. Были и

железные мотыги, и железные серпы. Один из древних поселков Боспора назывался

Кепы, буквально "сады". Были известны слива, алыча, груша, гранат. Античные

авторы называют, конечно, и яблоню. Лучший отечественный виноград произрастает в

Темрюке, как раз на территориях, которые относились к Боспорскому царству. И

тогда здесь хорошо знали виноградную лозу. Но ведущей отраслью земледелия все же

оставалось зерновое хозяйство. А кто из божеств покровительствовал ему? Это

Blog

Первая. Появление богини среди людей глава вторая

Содержание