Хранитель

Вид материала

Документы

Содержание Социальный отбор типов личности, подходящих для того, чтобы поддерживать видимость. Примеч. автора. Примеч. автора. Дальнейшее обсуждение видимости. Handbook of Social Psychology Бога своим «Я». Politics, Partiesand Pressure Groups Opinion Quarterly Opinion Quarterly MassPressure: The 1948 Presidential Draft of Eisenhower). Opinion Quarterly Opinion Quarterly Opinion Quarterly Opinion Quarterly При­меч. автора. American Sociological Review Примеч. автора. Примеч. автора.

Подобный материал:

• Художник В. Бондарь Перумов Н. Д. П 26 Война мага. Том Конец игры. Часть вторая: Цикл, 6887.91kb.
• Г. Н. Кондакова Главный хранитель музейных фондов, 4056.71kb.
• Елене Георгиевне Боннэр исполнилось 85 лет. Елена Боннэр является одним из основателей, 1282.61kb.
• Реферат: Семья хранитель и носитель духовности, 174.32kb.
• Добро и зло: нравственные ориентиры человеческого бытия, 113.1kb.
• Обзор книжных коллекций фонда редких книг библиотеки музея-заповедника «Бородинское, 86kb.
• Т. Белина Посвящается Джин Флорес, сотруднице Организации Объединенных Наций, которая, 2693.54kb.
• Правила игры 6 Что такое пкм? 10 Волшебный компот, 2407.26kb.
• «Здесь люди подтверждают судьбы, стажи, Порою даже даты позабыв, Решить проблемы позволяет, 23.52kb.
• Творческие коллективы показали программы в номинациях: «Российская деревня хранитель, 759.95kb.

V

связывает теорию референтно-группового поведения с теорией со­циальной организации. Эти две линии развития социологической те­ории переплетаются с третьей, представляющей собой совокупность идей о функциональных требованиях личности к властям предержа­щим и к поддержанию видимости организационных норм и испол­нения ролей.

4. ^ Социальный отбор типов личности, подходящих для того, чтобы поддерживать видимость. Будучи необходимым условием эффектив­ного осуществления власти, видимость предполагает действие меха­низмов отбора организационных лидеров, обладающих соответствую­щим функциональным типом личности. Это утверждение легко может превратиться в банальность. Его можно понять следующим образом: было бы хорошо, если бы люди, облеченные властью, обладали «спо­собностями руководителя»; в этом случае мы столкнулись бы с при­скорбным явлением — ярко выраженной, излишне усложненной ба­нальностью. Однако если это высказывание понимается по-другому, в том смысле, что требуются специфические свойства личности, чтобы поддерживать эффективную наблюдаемость групповых норм и испол­нения ролей, то оно позволяет поставить такие вопросы, которые зас­луживают и в конечном итоге, возможно, получают здравые эмпири­ческие ответы. Обширная, иногда кажущаяся безбрежной литерату­ра о личностных свойствах «лидеров» и людей этого типа, исполняю­щих другие функциональные роли, несомненно, содержит большую информацию по вопросу, который мы обсуждаем в настоящий мо­мент. Здесь не делается никаких попыток рассмотреть и сопоставить эти материалы. Вместо этого я только сошлюсь на весьма поучитель­ные предположения Шилса (Shils)⁸⁹, которые, как мне кажется, име­ют прямое отношение к проблеме требований, которым должна удов­летворять личность, чтобы поддержи вать хорошую видимость норм и исполнения ролей.

Шиле подходит к этой проблеме, когда задается вопросом о том, почему нативистские* движения фашистского типа в Соединенных Штатах оказались либо недолговечными, либо — после кратковре­менного расцвета, если не славы — относительно безуспешными. Все же, по-видимому, должны существовать островки культурной почвы, где нативизм процветает. По словам Шилса, «на Среднем Западе и в Южной Калифорнии очень много мелких нативистско-фундамента-

⁸⁹ Shils E.A., «Authoritarianism: «right» and; «left», in: Christie R. and Jahoda M. «Studies in the Scope and Method of «The Authoritarian Personality», pp. 24—49, esp. at Pp. 44—48. — ^ Примеч. автора.

* Нативизм — политическая теория превосходства граждан, родившихся в стра­не, над иммигрантами. — Примеч. пер.

Мертоп «Социальи. теория»

513

листских агитаторов такого типа, который можно назвать фашистс­ким. Однако они никогда не имели никакого успеха в Соединенных Штатах, несмотря на наличие многих членов, несмотря на то что насе­ление Среднего и Дальнего Запада склонно к ксенофобии, популизму, антиурбанистическим и антиплутократическим настроениям и недо­верчиво относится к интеллектуалам; многие (некоторые) из этих осо­бенностей можно рассматривать как составные элементы фашизма. Но так как эти черты или общая система ценностей не совпадают с диф­ференцированным поведением в системе ролей, то эти люди никогда не могли составить сколько-нибудь значительного движения».

Частичным объяснением этого кажущегося парадокса, по-види­мому, служит личностная неадекватность нативистских лидеров, если рассматривать ее с точки зрения того функционального требования к эффективности власти в социальных системах, которое я описал как наблюдаемость или видимость. По-видимому, нативистским лидерам вообще не хватает следующих необходимых личностных качеств, вы­деленных Шилсом: достаточной чувствительности к ожиданиям дру­гих; ориентации на одобрение коллег и избирателей (что, разумеется, не означает рабской зависимости от такого одобрения); умения на­стоять на своем в процессе организационной деятельности; способ­ности доверять другим, готовности разделить с ними их ценности; спо­собности подавлять непосредственную реакцию на ту или иную си­туацию, чтобы иметь возможность взвешенно судить об организаци­онных последствиях своих действий; умения всегда различать, в каких случаях требуется поведение, выражающее собственные чувства и настроения, а в каких — инструментальное поведение и поведение, реализующее разделяемые с другими людьми ценности; умения дей­ствовать таким образом, чтобы не настаивать на непосредственном общении со своими избирателями и тем самым поддерживать авто­ритет своего окружения⁹⁰.

Таковы некоторые из личностных переменных, которые позво­ляют тем, кто облечен властью, чутко реагировать на действительные и возможные действия своих приверженцев и в то же время оставать­ся независимыми от них. Однако соответствие организационных ли­деров этим личностным требованиям есть результат социальных про­цессов отбора лидеров, и Шиле описывает дефекты механизма отбо­ра, существующие в нативистском движении; этим описанием сле­дует восхищаться, но детально воспроизводить его здесь не стоит.

Наиболее важный в теоретическом отношении момент состоит в том, что на роль организационного лидера функционально требуется

⁹⁰ Эти пункты — частичный пересказ компактного изложения Шилсом данной проблемы. — Ibid., 44 ft". — ^ Примеч. автора.

514

целая плеяда личностей определенного типа, а также в том, что в со­циальной структуре должны происходить некоторые селективные процессы, функционально необходимые для того, чтобы к власти могли прийти подходящие для этого личности, которые сумеют эф­фективно наблюдать за нормами и за исполнением ролей.

5. ^ Дальнейшее обсуждение видимости. В предыдущем разделе мы обратили особое внимание на социологическую переменную, имею­щую некоторое значение, в частности, для теории референтных групп, а в целом — для теории организации. Эта переменная — видимость — рассматривалась только в общих чертах. Но даже при таком подходе она требовала выхода за пределы теории референтных групп (пони­маемой в узком смысле) и переноса проблемы видимости в более широкую сферу — сферу социальной организации. В нашем обзоре было высказано предварительное предположение, гласящее, что види­мость — это структурный аналога того, что с точки зрения психологи­ческой теории называется социальным восприятием. Социологичес­кое исследование видимости изучает, каким образом социальные струк­туры облегчают или затрудняют осознание преобладающих в группе норм и в какой мере члены группы живут согласно этим нормам. По­добно «понимающей теории» социальной организации, которая ос­тавляет место для структурных моделей видимости, «понимающая те­ория» восприятия позволяет выделить психологические процессы, обусловливающие ту тонкую дифференцированную чувствительность к социальным ситуациям которая была названа «социальной воспри­имчивостью»⁹¹.

«Видимость» — это термин, обозначающий, в какой мере струк­тура социальной организации дает возможность тем, кто занимает в этой структуре самые различные места, воспринимать существую­щие в данной организации нормы и характер исполнения своих ро­лей членами организации. Он обозначает именно свойство социаль­ной структуры, а не восприятия индивида. Различные образцы ви­димости изучались путем сравнения тех, кто облечен властью, и тех, кто занимает подчиненное положение. В итоге появился краткий обзор некоторых социальных механизмов, улучшающих или ограни­чивающих видимость.

Речь идет о структурах и процессах, рассматриваемых с точки зре­ния их функционального значения для удовлетворения определенных требований социальной организации; в этом случае видимость выс-

⁹¹ Что касается информативного обзора и оценок этой области исследования, см.: Bruner J.S. and Tagiuri R., «The perception of people», in: Lindzey, ^ Handbook of Social Psychology, II, pp. 634—654, и библиографию других обзорных статей, приведенную там же. — Примеч. автора.

515

тупает как элемент социального контроля. Выше уже были названы два из этих механизмов: во-первых, расположение «властей» в стра­тегически важных точках сети коммуникаций; во-вторых, наличие структурных мотиваций, побуждающих власти (которые считаются ответственными за успехи и неудачи организации) собирать инфор­мацию о нормах и деятельности. Соответственно, мы рассматрива­ли, какие структурные и процессуальные препятствия ограничивают видимость для тех, кто обладает властью; мы заметили также, что тре­буются дальнейшие структурные усовершенствования, чтобы преодо­леть эти препятствия. Наконец, было отмечено: если те, кто облечен властью, должны систематически пользоваться всеми структурными возможностями, определяющими хорошую видимость, то они долж­ны удовлетворять определенным личностным требованиям.

Все это может показаться продолжительным отступлением от про­блемы структурных элементов и процессов, составляющих референ­тно-групповое поведение. Отчасти здесь действительно имеется ук­лон в сторону более широкой теории социальной организации. Но в гораздо большей степени эти соображения связаны непосредственно с одной из основных исходных предпосылок теории референтных групп: эта предпосылка гласит, что должны существовать определен­ные структуры, благодаря которым люди знакомятся с нормами и де­ятельностью тех групп, которые они выбирают в качестве оценочных и сравнительных референтных координат. Социологи еще только на­чинают изучать механизмы, позволяющие тем, кто входит в группу, и «людям со стороны» получать какое-то представление о ее нормах и деятельности. До тех пор, пока эти вопросы не получат дальнейшего объяснения с помощью новых теоретических формул и связанных с ними эмпирических исследований, теория референтных групп оста­нется принципиально ограниченной и в этом смысле неполной.

Можно по крайней мере вообразить, каким будет дальнейшее раз­витие теории референтных групп в этом направлении. Ибо как толь­ко мы признаем, что видимость есть интегральный компонент рефе­рентно-групповых процессов, на ум сразу же начинают приходить многочисленные вопросы, гипотезы и предположения. Является ли наблюдаемость норм и ценностей в группах не-членов более высокой, чем наблюдаемость реально существующих в них образцов поведе­ния? Иными словами, существует ли среди аутсайдеров тенденция создавать нереалистический имидж не-членских групп, которая в слу­чае позитивных референтных групп приводит к безоговорочной иде­ализации (когда официальные нормы воспринимаются как ценнос­ти, определяющие лицо группы), а в случае негативных — к безогово­рочному осуждению (когда официальные нормы считаются со вершен -

516

но отчужденными от наиболее фундаментальных ценностей аутсай­дера)? Соответственно, не относятся ли люди скептически к публич­но провозглашенным ценностям их членской группы, зная (даже если это знание не было ясно сформулировано), что реальное поведение только приблизительно соответствует этим ценностям, так как они становятся составной частью социальных ролей? Эти вопросы мож­но выразить в более общей форме: действительно ли видимость норм и действий различается в зависимости от того, является ли индивид членом группы, о которой идет речь, стремится ли он вступить в эту группу или отвергает любое участие в ее делах? Такого рода вопросы не являются бессмысленными. Рассмотрим, например, общеизвестный случай новообращенных членов группы. Часто говорят (по-видимому, отчасти это совершенно справедливо), что новообращенные члены группы чересчур ревностны в своем конформизме по отношению к групповым нормам, потому что считают, что находятся на испытании, и хотят обеспечить свое вступление в группу. Возможно, испытание пылкого конформизма новообращенных членов с точки зрения со­циально индуцированной мотивации и есть истина, но вся ли исти­на? Понятие дифференциальной наблюдаемости наводит на мысль, что нет. Ибо новообращенный может стать ярым конформистом не только благодаря определенной мотивации, но и из-за отсутствия до­стоверного знания о допустимых и стереотипных отклонениях от норм, действующих в той группе, к которой он недавно присоеди­нился. В результате — и в отличие от давних членов группы к которым это знание пришло само собой в процессе социализации — новообра­щенный пытается жить в строгом соответствии с этими нормами. Он становится жестким конформистом. Однако теоретически значимый тезис состоит в следующем: новообращенный проявляет экстремаль­ный конформизм не только потому, что относится к «жесткому типу личности», но и потому, что в отсутствие близкого знакомства с нор­мами своей новообретенной группы у него нет иной альтернативы, как вынужденно руководствоваться в своем поведении официальными нормами. Общеизвестно, что очень часто новообращенный — неза­висимо от того, идет ли речь о религиозных, политических или «со­циальных» убеждениях—становится самодовольным резонером, пол­ностью поглощенным своим стремлением делать все по правилам⁹².

⁹² Чтобы описать этот человеческий тип, не обязательно называть чьи-то имена. Резонер — это определенный социальный тип. Так как я не могу описать этот тип лучше, чем это сделано в анонимном собрании эссе, процитированном в книге Фау-лера «Современный английский язык», я приведу это описание: «Резонер — это че­ловек, верующий в бюрократизм; иными словами, он ставит метод выше проделан­ной работы. Подобно фар,шею, резонер говорит: «Господи, благодарю тебя зато, что

517

С точки зрения видимости норм, социологическим дубликатом резонерства служит убежденность в том, что высокий ранг налагает начеловека определенные обязательства: положение обязывает. Люди, занимающие высокое положение в группе или в обществе, принадле­жащие к аристократии (речь в данном случае не идет об аристокра­тии в узкоисторическом смысле слова), знают правила итры, то есть они знают нормы и знают, как их обойти. Они стремятся также полу­чить власть, чтобы заставить остальных подчиняться их воле. В этих пределах они испытывают социально оправданное чувство личной бе­зопасности. Именно поэтому от них ожидают, что они не будут выхо­дить за эти пределы. («Кому много дано, с того много спросится».) В отличие от неофита, не уверенного в своем статусе, человек, занимаю­щий определенное положение, может свободно отступать от строгого исполнения норм, особенно если это не дает ему никаких преимуществ. Потому что, вообще говоря, настаивать на буквальном соблюдении норм значило бы настаивать на выгодном использовании своего поло­жения, тогда как отступление от норм, обеспечило бы многим его под­чиненным более свободный доступ к более высокому положению, рангу и известности. Поскольку социальная структура обладает та­кими свойствами, резонер низкого ранга еще может быть терпим, если не любим, но резонер высокого ранга, настаивающий на получении дополнительных преимуществ благодаря буквальному соблюдению норм, заслуживает только двойное осуждение и ненависть: во-пер­вых, его будут осуждать и ненавидеть зато, что он не приводит нормы в соответствие с требованиями ситуации и в этом отношении ничем не отличается от всех остальных, которые так и не сумели понять, что нормы — это всего лишь директивы, руководящие указания; его бу­дут осуждать и ненавидеть вдвойне, потому что он извлекает выгоду из своего конформизма. Только в том случае, если человек, занимаю­щий определенное положение, просто откажется от своего конфор-

я не таков, как другие», если не считать того, что он часто заменяет ^ Бога своим «Я». Резонер — это человек, который рассчитывает свою жалкую выгоду до последней копейки, тогда как его сосед-миллионер позволяет выгоде самой заботиться о себе. Резонер ожидает, что другие будут кроить себя по его самым неадекватным меркам, и уверенно осуждает их, если они этого не делают. Резонер мудр не по годам во всех незначительных вопросах. Резонер стреляет из пушек по воробьям: иными словами, он обращается к вечным моральным заповедям, чтобы решить, должен ли он совер­шить самый незначительный поступок, например, выпить стакан пива. В общем, по-видимому, можно сказать, что все черты его характера проистекают из различных комбинаций трех факторов — желания выполнить свой долг, убежденности в том, что он знает все лучше других людей, и неумения видеть истинную цену вещей». — Примеч. автора.

518

мизма по отношению к нормам, которые он заставляет соблюдать себя и других, им будут неохотно и амбивалентно восхищаться. Именно его назовут принципиальным человеком, а не резонера, добивающе­гося собственной выгоды.

Необходимым, хотя и не всегда заметным компонентом всего это­го является переменная видимости. Чтобы извлечь эту переменную из тени нашего невнимания, в которую она погружена, возможно, будет полезно провести своего рода краткое социологическое иссле­дование, которое выявит, каким образом мнение «общественности» и «избирателей» начинает привлекать внимание тех, кто занимает высо­кое положение. Ибо взгляды, мнения, настроения и ожидания органи­зованных групп и неорганизованных масс, вероятно, образуют соци­альную систему референтных координат для деятельности лиц, наде­ленных властными полномочиями, лишь в том случае, если эти лица знают их или думают, что знают. Короче говоря, именно обществен­ное мнение самыми разнообразными способами влияет на решения властей (если не определяет их), но лишь в том случае, если оно на­блюдаемо.

Проблема 5.2

Наблюдаемость общественного мнения со стороны тех,

кто принимает решения

Уже многими было замечено, что общественное мнение носит информативный характер, если оно хорошо обосновано, то есть ори­ентируется на реалии той или иной ситуации. Этот вопрос здесь не обсуждается. Скорее нас интересует другой (хотя и тесно связанный с первым) вопрос — каким образом люди, облеченные властью, узна­ют о состоянии общественного мнения. Ибо общественное мнение влияет на реальный ход дел и обеспечивает систему референтных ко­ординат для лиц, наделенных властными полномочиями, по преиму­ществу в той мере, в какой оно наблюдаемо. Разумеется, лучше всего позволяют наблюдать уже сложившееся общественное мнение орга­низованные «группы давления». Организованные «группы давления» обеспечивают наиболее бросающийся в глаза базис для наблюдаемо­сти показного общественного мнения. Действительно, группу давле­ния можно рассматривать как организационный механизм, позволя­ющий довести до сведения влиятельных личностей, носителей влас­ти и властных структур определенные интересы, настроения и точки зрения, а также разъяснить, к чему приведет нонконформизм по от­ношению к общественному мнению. Деятельность групп давления

519

хорошо изучена", и хотя, разумеется, еще неясно, какие условия оп­ределяют степень их эффективности, в данный момент это не пред­ставляет для нас непосредственного интереса. Рассмотрим лучше не столь очевидный вопрос: каким образом различные социальные ме­ханизмы воздействуют на на.длюд.аемостънеорганизованных интересов, настроений и ориентации. Они становятся видимыми для носителей власти отчасти благодаря экспрессивному, а отчасти инструменталь­ному поведению больших, зачастую неорганизованных сообществ; до сих пор эти механизмы плохо изучены и требуют дальнейших иссле­дований⁹⁴.

⁹³ Довольно полный обзор и анализ этих исследований см. в: Key V.O., ^ Politics, Parties
and Pressure Groups (New York-. Thomas Y. Crowell, 1952), 3 d ed. — Примеч. автора.

⁹⁴ Конечно, с давних времен множество теоретических работ рассматривало воп­
рос о том, как можно заставить прислушиваться к голосу людей, особенно в сфере
политики. Существует также недавняя традиция эмпирических исследований, по­
священных этой проблеме; лучше всего я знаком с теми из них, которые проводи­
лись в Бюро прикладных социальных исследований Колумбийского университета.
Первоначально эти исследования изучали, каким образом информация передается
от аудитории тем, кто расчитывает иметь аудиторию (см., например: SayreJ., «Progress
in radio fan-mail analysis». — Public ^ Opinion Quarterly, 1939, 3, pp. 272—278). Позже они
включили в себя также анализ почты, получаемой политическими деятелями (см.,
например: Herzog H. and Wyant R., «Voting via senate mailbag». — Public ^ Opinion Quarterly,
1941, 5, pp. 358—382; 590—624). В 1948 г. целая монография (завершенная, но до сих
пор не опубликованная) была посвящена анализу выборки из 20 000 писем, почтовых
открыток и телеграмм, адресованных Дуайту Эйзенхауэру и побуждающих его, не­
смотря на его публичный отказ, выдвинуть свою кандидатуру на пост президента Со­
единенных Штатов (см.: Merton R.K., Sussmann L.A., Jahoda M. and Doris J., ^ Mass
Pressure: The 1948 Presidential Draft of Eisenhower). В настоящее время Лейла Зуссман
(L.A. Sussmann) занята изучением почты, адресованной Франклину Делано Рузвель­
ту; частично это исследование опубликовано (ем.: Sussmann L.A., «FDR and the White
House mail». — Public ^ Opinion Quarterly, 1956, 20, pp. 5—16). См. также статьи, опуб­
ликованные в том же номере журнала под общим названием: «Communication to the
policy — maker: petition and pressure». Изобретение опросов общественного мнения
обеспечило новый и, при всем своем несовершенстве, все более широко использу­
емый способ наблюдения за массовыми мнениями и массовым поведением. Под­
робный анализ этого вопроса увел бы нас далеко в сторону. Хороший анализ при­
менения опросов и других свидетельств общественного мнения деятелями законо­
дательной и представительной власти см. в: «Kriesberg M., «What Congressmen and
administrators think of the polls». — Public ^ Opinion Quarterly, 1945, 9, pp. 333—337; в
этом исследовании сообщается: примерно пятьдесят сенаторов и конгрессменов счи­
тают, что они получили представление о политических настроениях и общественном
мнении прежде всего благодаря личной почте и в гораздо меньшей степени — благо­
даря прямому личному контакту со своими избирателями, газетам и, наконец, благо­
даря опросам. См. также: Lewis G.F., Jr., «The Congressmen look at the polls». — Public
^ Opinion Quarterly, 1940,4, pp. 229—231. Что касается кратковременной реакции на при­
менение опросов как средства измерения общественных настроений, последовавшей
за мнимым провалом опросов в 1948 г., см.: Merton R.K. and Hatt P.К., «Election polling

520

Организованная социальная жизнь сама порождает мотивации, ведущие к созданию социальных механизмов, которые будут обес­печивать функционально-адекватный уровень наблюдаемости. На­сколько можно судить, властная элита всегда заинтересована в изу­чении ценностей, норм, интересов и поведения других слоев с тем, чтобы, принимая решения, учитывать эти обстоятельства; в то же вре­мя рядовые члены общества заинтересованы в том, чтобы их ценнос­ти, нормы, интересы и поведение стали известны находящимся у вла­сти творцам социальной политики и были приняты ими во внима­ние. (Только в определенных специфических условиях они стремят­ся сделать такую наблюдаемость абсолютно невозможной.) Однако одних мотиваций недостаточно, чтобы произошло какое-нибудь со­бытие. Социальная организация должна обеспечить механизмы, ко­торые дадут этой информации возможность привлечь внимание соот­ветствующей властной элиты. В истории существовали самые разно­образные процедуры и механизмы, выполняющие эту функцию, — от использования наполеоновских полицейских «шпионов» и «экспертов общественного мнения» (например, Барера) до современных опросов общественного мнения. Однако, несмотря на то что они отличались друг от друга по своим организационным принципам и специфичес­ким целям, все они имели одну и ту же функцию — обеспечить влас­тям какое-либо представление о преобладающем «состоянии умов». Ибо даже в тех случаях, когда власти пытаются обмануть своих изби­рателей или изменить их интересы и ценности, не говоря уже о тех случаях, когда они стремятся действовать в соответствии с ожидани­ями своих избирателей, очень полезно, даже необходимо знать, како­вы эти ожидания. Какова бы ни была форма организации — диктатура или демократия, — функциональным требованием всегда остается оп­ределенный существенный уровень наблюдаемости. В различных со­циальных структурах существуют различные механизмы наблюдаемо­сти, но, по-видимому, их функция в жизни социальных групп уни­версальна.

Это, разумеется, не означает, что данная функция всеми воспри­нималась одинаково и адекватно. В сложных социальных структурах всегда шла борьба с явно неадекватными способами осведомления

forecasts and public images of social science». — Public ^ Opinion Quarterly, 1949, 13, pp. 185—222. Bailey S.K. and Samuel H., Congress at Work (New York: Henry Holt and Co., •952); Bailey S.K., Congress Makes A Law (New York: Columbia University Press, 1950); Grodzins M., American Betrayed: Politics and the Japanese Evacuation (Chicago: University °f Chicago Press, 1949); — вот три впечатляющих исследования о влиянии обществен­ных настроений на принятие решений, в которых содержатся ценные данные о на­блюдаемости общественного мнения. — Примеч. автора.

521

властей о настроениях и ценностях избирателей. Часто власти долж­ны были прибегать к догадкам, базируясь на неполной, отрывочной информации. Например, Джефферсон замечает в своей «Автобиог­рафии», что законодатели штата Вирджиния рассматривали билль, который в будущем обеспечил бы полную эмансипацию, однако, как оказалось, общественное мнение не поддерживает этого предложе­ния. Приведем еще один пример. Линкольн предпринял героическую, но безуспешную попытку читать все письма, адресованные ему в Бе­лый дом, чтобы он мог знать, что думают люди. С тех пор объем по­чтовой корреспонденции, посылаемой американским президентам, неуклонно возрастал; особенно резко он увеличился во время пребы­вания на посту президента Франклина Рузвельта⁹⁵.

В отсутствие социальных механизмов, позволяющих проанали­зировать большие количества поступающей корреспонденции, на­блюдаемость скорее всего может уменьшиться. (Специалисты в облас­ти теории коммуникаций четко идентифицировали процессы, благо­даря которым избыток информации порождает неразбериху.) Рассказ Сандберга (Sandburg) о попытке Линкольна справиться с возрастаю­щим объемом адресованной ему документации может послужить со­циологической притчей на эту тему⁹⁶:

Первые несколько месяцев своего президентства... Линкольн вни­мательно читал каждую бумагу от начала до конца, замечая при этом: «Я никогда не подпишу документа, который предварительно не прочитал». Позже он стал требовать просто «сжатого изложения сути дела». Нако­нец, на четвертом году своего пребывания на посту президента он чаще всего говорил: «Покажите мне, где я должен поставить свою подпись?»

Большие и сложные организации, помимо формальной стороны дела, обеспечивают также функциональный эквивалент того посто­янного плебисцита — частичного и не обязательно воплощающегося в жизнь, — который, несмотря на допускаемые при этом ошибки, знакомит власти с пожеланиями «рядовых членов». Кроме того, как выяснил Зусман (Sussmann)⁹⁷, массовые коммуникации не только слу-

⁹⁵ Sussmann, op. cit., pp. 6—9. Здесь приводятся данные об объеме почтовой кор­
респонденции. Вот один из самых драматических примеров: в первую неделю пребы­
вания Рузвельта в Белом доме туда поступило 450 тыс. почтовых отправлений. — ^ При­
меч. автора.

⁹⁶ Sandburg С, Abraham Lincoln: The War Years (New York: Harcourt, Brace &
Company, 1939), 111, p. 414. — Примеч. автора.

" Весьма поучительный обзор широкого спектра функций, выполняемых таким количеством почтовой корреспонденции, см. в: Sussmann, op. cit. Что касается крити­ческого и вместе с тем программного утверждения о необходимости изучать обще­ственное мнение, так как оно «сосредоточено на тех, кто должен действенно реаги-

522

жат (несовершенным) показателем общественных настроений, но и выполняют некоторые другие функции. Если пользоваться или ра­зумно, они могут усилить позиции одних властей в их конфликте с другими. Администрация Рузвельта, например, мастерски пользова­лась этим организационным оружием. Когда была отменена админи­страция по общественным работам, более 50 тыс. писем и 7 тыс. теле­грамм, протестующих против этого решения, было послано в Белый дом, и с этим, по словам Шервуда, «нельзя было не считаться»⁹⁸. Точ­но таким же образом власти (которые во всех организациях, а не только в политических, несут ответственность за внешние отношения) мо­гут стимулировать выражение чувств и настроений избирателей в под­держку их внешней политики". Наконец, такого рода наблюдаемость обеспечивает непосредственное общение с властями самого высокого ранга, минуя власти промежуточных уровней¹⁰⁰.

В этом схематическом наброске действия системы коммуникаций, которая возникает для того, чтобы удовлетворить, по крайней мере частично, функциональное требование наблюдаемости, или видимос-

ровать на него», см.: Blumer H., «Public opinion and public opinion polling», ^ American Sociological Review, 1948, 13, pp. 542—549, а также обсуждение этой статьи Теодором Ньюкомом и Джулианом Вудвордом. — Ibid., pp. 549—554. — Примеч. автора.

⁹⁸ Sherwood R.E., Roosevelt and Hopkins: An Intimate History (New York: Harper &
Brothers), 198, p. 56. — ^ Примеч. автора.

⁹⁹ Что касается одного из бесчисленного множества примеров, см. отчет Шерву­
да о совещаниях Гопкинса со Сталиным после смерти Рузвельта. Гопкинс подчерки­
вал важную роль «совокупного общественного мнения американцев», во многом оп­
ределявшего современную внешнюю политику страны; далее, «со всей серьезностью
относясь к его приказу», он убеждал Сталина в том, что «та часть носителей амери­
канского общественного мнения, которая оказывала постоянную поддержку поли­
тике Рузвельта, была серьезно обеспокоена отношениями с Россией. Действитель­
но, за последние шесть недель ухудшение общественного мнения [о том, как оно
было достигнуто, он не говорил] приобрело такой серьезный характер, что стало
неблагоприятно влиять на отношения между нашими двумя странами. Г-н Гоп­
кинс сказал, что непросто и нелегко установить точные причины, приведшие к
этому ухудшению, но он должен особо подчеркнуть, что без поддержки обществен­
ного мнения, особенно без поддержки сторонников президента Рузвельта, прези­
денту Трумэну будет очень трудно продолжать политику президента Рузвельта» (ibid.,
PP. 888-889). - ^ Примеч. автора.

^т Sussmann, op. clt., p. 12. «Возможно, главной причиной, по которой Рузвельт придавал такое значение получаемой им почте, было то, что он считал ее одним из лучших способов общения с «простыми людьми». Он слишком хорошо знал необъек­тивность контролируемых элитой средств массовой коммуникации... Он был убеж­ден в ограниченности официальных информационных каналов. Френсис Перкинс вспоминает, что однажды он ей сказал: «Официальные каналы коммуникации и ин­формации довольно консервативны... Их аналитики обычно далеки от простых лю­дей». _ Примеч. автора.

523

ти, многое, разумеется, остается недосказанным. Тем не менее он позволяет выделить главный пункт, который не становится менее важ­ным только потому, что является совершенно очевидным и который заключается в следующем: теория референтных групп должна систе­матически обращаться к переменной наблюдаемости (норм, ценнос­тей и исполнения ролей, существующих в группе), рассматривая ее как референтную систему координат. До сих пор исследования рефе­рентно-группового поведения в основном пренебрегали этой пере­менной. В лучшем случае в этих исследованиях содержались данные о восприятии норм и ценностей в потенциальных референтных груп­пах; они рассматривали также, хотя и гораздо реже, социологические аналоги тех структурных механизмов, которые содействовали боль­шей или меньшей достоверности этих восприятий у тех, кто занял раз­личные положения в структуре коммуникаций. Эти два направления исследования развивались в значительной мере независимо друг от друга, и один из полезных итогов применения теории референтных групп, возможно, состоит в том, чтобы свести их воедино и консоли­дировать.