Geum.ru

Вопросы веры и безверия в произведениях Федора Михайловича Достоевского

Вид материалаРеферат
Подобный материал:
1   2   3
«Человек — единственное во всех мирах существо, распростертое от рая до ада. Проследите за человеком на всех путях его, и вы увидите, что все пути его ведут или в рай, или в ад. Нет ничего в человеке, что бы не завершилось или раем, или адом... А это значит: и зло, и добро человека беспредель­ны, вечны, поскольку добро ведет в вечное царство добра — в рай, а зло ведет в вечное царство зла — в ад».

Раскольников, готовясь к преступлению (ради счастья человечества), должен убить в себе голос совести, голос Бога, убить свою душу и встать на дорогу зла, на дорогу в ад. Понять же всю бездну своего падения и най­ти путь к возрождению герой без участия Сони не может...

Анализируя личности своих отрицатель­ных героев, Достоевский в своей художе­ственной прозорливости пришел к заключе­нию, что грех и зло — это та таинственная сила, которая расстраивает, расщепляет, раскалывает целостность и целесообраз­ность человеческой личности и подвергает ее обезличиванию. Самую живую, самую ре­альную и самую гениальную картину этого Достоевский нам представляет в образе Раскольникова. С невиданным реализмом он описывает, как зарождается грех в Раскольникове, как постепенно он развивается, как незаметно роднится с его душой, сердцем и с его волей: грех заполняет все его сущест­во до тех пор, пока окончательно не овладе­ет им и не превратит его в свое орудие, «разоряющая сила греха постепенно, но уверенно расстраивает, раскалывает и ум, и сердце, и душу, и волю, и всю натуру Раскольникова».

Раскольников преступил нравственный, духовный закон «не убий», данный Богом. Он убил старуху-процентщицу, тем самым убив свою душу. «Разве я старушонку убил? — го­ворит он Соне. — Я себя убил, а не стару­шонку! Тут так-таки разом и ухлопал себя, навеки!.. А старушонку эту черт убил, а не я...». Раскольникову нечем жить, он мертв, «царство зла» вплотную подступило к нему и завладело им. Страшно его внутреннее со­стояние: отчаяние, безысходность, раздвое­ние, голоса, страхи, кошмарные сны... Са­мое же страшное то, что Раскольникову теперь (выражаясь словами Мармеладова) «некуда больше идти». Он отлучен от обще­ства людей: «Ему показалось, что он как буд­то ножницами отрезал себя сам от всех и всего в эту минуту».

Но бесконечная, безмерная любовь Бога к человеку проявляется в том, что в нем нельзя окончательно убить совесть и лю­бовь, и в том, что покаяние, раскаяние ве­дет к возрождению, спасению: Раскольников страдает — значит, его совесть жива. Рас­кольников сострадает Соне — значит, в нем теплится любовь, значит, у Раскольникова есть путь к возрождению, есть и человек, ко­торый может показать этот путь.

Стоит обратить внимание на то, что писатель подчеркивает в описании Сони и ее характе­ристике. Соня очень похожа на ребенка (а таковых есть Царствие Божие): «похожа на девочку», «маленький ребенок», «совсем почти ребенок»...; Соня сознает себя вели­кой грешницей и в каждом человеке видит своего судию, готова с кротостью и смире­нием принять суд и наказание: «робко ози­раясь», «запуганное лицо», «сконфузилась», «растерялась», «дрожит от страха»... Соня умеет сострадать ближнему по-евангельски. Отец рассказывает, что сегодня просил у до­чери на похмелье. Что же Соня?

«Тридцать копеек вынесла, своими ру­ками, последние, все, что было, сам видел... Ничего не сказала, только молча на меня по­смотрела... Так не на земле, а там… о людях тоскуют, плачут, а не укоряют, не укоряют!»

Раскольников испытал Со­ню и убедился, что истоки великой жалости и сострадания в Соне к ближнему — в ее глу­бокой вере, он почувствовал, что Бог Соню поддерживает. Он поверил Соне, потому что убедился, что ее любви, жалости и состра­дания хватит и на то, чтобы принять участие в его трагедии, побороться за его душу. Соня призывает Раскольникова забыть о своем «я», переступить через гордость и принять страдание: «…стань на перекрестке, поклонись, поцелуй сначала землю, которую ты осквернил, а потом поклонись всему свету, на все четыре стороны, и скажи всем, вслух: «Я убил!». Раскольников сразу понимает всю трудность для него, сильного гордого человека, такого пути смирения и жертвы, и потому он иногда ненавидит соню, отвергая ее веру. И их борьба продолжается до самого финала: тяжело раскаяние, неимоверно трудно духовное возрождение. Но Раскольников с помощью Сони и взявшего под свою опеку его мать и сестру Разумихина понимает, что для падшего, разуверивщегося, преступного человека главное – это личное восхождение к Храму, восстановление оборванных связей, обретение высокой цели, возвращение в мир людей: «Вместо диалектики наступила жизнь, и в сознании должно было выработаться что-то совершенно другое». Что имеет в виду писатель под «чем-то другим»? Мы можем не сомневаться: вера. «На земле же воистину мы блуждаем, и не было бы драгоценного Христова образа перед нами, то погибли бы мы и заблудились совсем, как род человеческий перед потопом», - говорил Ф. М. Достоевский. Роман его – это роман-предупреждение, роман пророчество о заблуждениях уверовавшего в непогрешимость своего разума человека и человечества, о смешении в человеческом сознании, отвергнувшем Бога, понятий добра и зла.


Литература:
  1. Ю. В. Лебедев. Литература 10 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. Базовый и профильный уровни. В двух частях. Москва «Просвещение» 2007.
  2. В. И. Сахаров, С. А. Зинин. Литература 19 века. 10 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. В двух частях. Москва «Русское слово» 2005.
  3. Научно-методический журнал «Литература в школе». № 5, 2001 г., № 5, 2003 г., № 6, 2003 г., №7, 2003 г., № 10, 2005 г., №11, 2005 г., № 12, 2005 г., № 2, 2007 г.



Разговор о евангельских мотивах в прозе Ф. М. Достоевского, о вопросе веры и безверия в жизни самого писателя можно начать с того, что Федор Михайлович не только с детства знал Евангелие, но и в зрелом возрасте оно было его настольной книгой. Сам он очень часто вспоминал о том Евангелии, которое было подарено ему в Тобольске женами декабристов, когда он следовал на каторгу в Сибирь. С этой единственной книгой, позволенной в остроге, он никогда не расставался. Именно этот самый экземпляр Евангелия Достоевский описывает в романе «Преступление и наказание»: «На комоде лежала какая-то книга…Это был Новый Завет в русском переводе. Книга была старая, подержанная, в кожаном переплете». В этой книге очень много страниц, испещренных карандашом и ручкой, некоторые места отмечены ногтем. Впоследствии Достоевский писал Н. Д. Фонвизиной, жене декабриста: «Я скажу вам про себя, что я дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор и даже…до гробовой крышки…Я сложил себе символ веры, в котором все для меня ясно и свято. Этот символ очень прост; вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того, если бы кто мне доказал, что Христос вне истины, то мне лучше бы хотелось оставаться с Христом, нежели с истиной».

Вопрос веры и безверия стал основным в жизни и творчестве великого писателя. Эта проблема оказывается в центре его лучших романов «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы», «Преступление и наказание». Исследователь М. М. Дунаев утверждает, что «если в произведении с несомненной религиозной серьезностью осмысления бытия – а романам Достоевского отказать в этом невозможно – цитируется Священное Писание, то пренебречь этим – значит обречь себя на полное непонимание всего художественного текста». По поводу романа «Преступление и наказание», в основе которого лежит тема нравственного падения и духовного возрождения человека, М. М. Дунаев справедливо заметил: «Вне проблемы веры всякий разговор о романе Достоевского превратится в праздномысленное времяпрепровождение». Причин гибели души может быть много, но вот путь, который ведет к спасению, по убеждению автора, один. Это путь обращения к Богу. «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет», - слышит герой евангельскую истину из уст Сонечки Мармеладовой.

Сделав основой сюжета убийство старухи-процентщицы, автор раскрывает душу преступника, нарушившего нравственный закон. Ведь «не убий» - одна из главных библейских заповедей. Причину же страшных заблуждений человеческого ума, рационально объяснившего и арифметически доказавшего справедливость и пользу убийства вредной старушонки, Достоевский видит в отступлении героя от Бога.

Неоднократно поднимается в романе вопрос о вере главного героя: в разговорах с Порфирием Петровичем, с Соней, Свидригайловым Раскольников четко и недвусмысленно заявляет: «Я не верую в будущую жизнь…Да, может, и Бога-то совсем нет». Соня подтверждает это: «От Бога вы отошли, и вас Бог поразил, дьяволу предал!» И, конечно, поэтому жизнь после совершения преступления становится для героя невыносимой пыткой; ему кажется порой, что только смерть способна избавить его от мук. Страдание поражает не только душевную сферу преступника, но и его тело: кошмарные сновидения, исступление, припадки, обмороки, лихорадка, дрожь, беспамятство – разрушение человека на всех уровнях. В том, что нравственный закон – это не «предрассудки» и «страхи напущенные», герой должен убедиться на собственном опыте.

Путь страданий Раскольникова – это путь к Богу, и он делает по нему свои мучительные шаги. Не только к Богу, но и с Богом идет Раскольников. Давая ему крест, Соня просит «дрожащим, робким голосом: «Перекрестись, помолись хоть раз…» После крестного знамения наступает укрепление, дарованное животворящим крестом. Но путь этот труден и долог. «Он как будто вмерз в свой грех, в свою гордыню, в свое преступление, в свое четверодневное небытие – и не может отмерзнуть», - пишет М. М. Дунаев. Раскольников, по его определению, и в остроге остается все тем же смердящим мертвецом, тоскующим по жизни, ибо сам герой понимает, что он «себя убил, а не старушонку!»

Лишь спустя два года, на каторге наступает прозрение героя. В кошмарных снах о моровой язве, поразившей все человечество, легко узнается болезнь Раскольникова. Это все та же «теория», «идея», воплощенная в планетарном масштабе. Но эти сны послужили последним толчком к воскресению героя. Не случайно, конечно, болезнь приурочена ко времени окончания Великого поста и Святой неделе, а на второй неделе после Воскресения Христова происходит то чудо преображения, о котором мечтала и молилась Сонечка. Таким образом, можно сказать, что весь роман построен на мотиве воскресения человека к жизни новой.

Человек, отпавший от Бога, теряет способность различать добро и зло и несет страшную опасность для всего человечества. Ибо, как говорил герой романа «Братья Карамазовы» Иван Карамазов, «если Бога нет, то все позволено». Бесы, вселяясь в людей, ведут весь мир к гибели. Но бесам будет воля там, где люди изгоняют Бога из своих душ. Нигилистическое беснование осознавалось Достоевским как заключительное звено в трагической цепи русской истории, когда атеизация интеллигенции приводила к развитию болезненной гордыни ума, созданию рассудочных теорий, неразличению добра и зла и тотальному безумию. Для Достоевского в центре и бытия, и литературы стоял Христос. Писатель был глубоко убежден, что, «раз отвергнув Христа, ум человеческий может дойти до удивительных результатов» и что, начав возводить свою «вавилонскую башню» без всякой религии, человек кончит антропофагией. В романе «Братья Карамазовы» устами старца Зосимы Достоевский предупреждал: «Мыслят устроиться справедливо, но, отвергнув Христа, зальют весь мир кровью». Мысль о том, что если Бога нет, то все позволено, не давала покоя великому писателю-провидцу. Именно поэтому евангельские мотивы занимают важнейшее место в творчестве Ф. М. Достоевского.