Курс лекций по литературе XVIII века для студентов факультета русского языка, литературы и иностранных языков по специальности «филолог» Преподаватель Атаджанян И. А

Вид материала

Содержание

Василий кириллович тредиаковский
Классицизм как литературное направление. особенности русского классицизма

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7

^ ВАСИЛИЙ КИРИЛЛОВИЧ ТРЕДИАКОВСКИЙ

(1703-1769)

Т

редиаковский родился на далекой окраине тогдашнего Российского государства, в провинциальной Астрахани, в семье священника. Он прошел курс обучения в школе католичских монахов, открытой в Астрахани, и девятнадцати лет бежал в Москву, обуреваемый жаждой знаний. В Москве он учился в Славяно-греко-латинской академии и вскоре отправляется за границу. Он бродит по Голландии, затем отправляется во Францию, на средства, которые ему ссудил русский посланник в Голландии. В Париже он знакомится с французской кудьтурой – передовой культурой того времени, слушает лекции в Сорбоне, особенно интересуется гуманитарными науками. В 1730 году возвращается в Россию. Все его близкие родственники и родители умерли от чумы. В России он связывает свою деятельность с недавно созданной Академией наук. Но он не сумел достичь независимого положения, утвердить своего достоинства. Происки академиков и непрерывные ссоры с другими крупными деятелями культуры, в том числе с Ломоносовым и Сумароковым, привели к тому, что положение Тредиаковского в Академии стало почти невыносимым. Его произведения и переводы перестали печатать в единственном тогда журнале «Ежемесячные сочинения». Тредиаковский печатал их украдкой, скрываясь под разными псевдонимами. Ломоносов называет Тредиаковского, прогрессивные первоначально взгляды которого постепенно тускнели, «безбожником и ханжой». В 1759 году он был отставлен от Академии и в бедности и забвении закончил свой жизненный путь.

Литературная деятельность Тредаиковского представлена художественными и научными трудами. Как теоретик и писатель-экспериментатор, открывающий новые пути в русской литературе, Тредиаковский заслуживает самого серьезного внимания. «Его филологические и грамматические изыскания, - писал А.С. Пушкин, - очень замечательны. Он имел о русском стихосложении обширнейшее понятие, нежели Ломоносов и Сумароков... Вообще изучение Тредиаковского приносит более пользы, нежели изучение прочих наших старых писателей».

Тредиаковский явился реформатором русского стихосложения, создателем на русской почве силлабо-тонической системы стиха. Принципы нового стихосложения были изложены Тредиаковским в трактате «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определением до сего надлежащих званий», опубликованный в 1735 году. В «Новом способе» Тредиаковский вел борьбу «на два фронта»: против колличественной просодии (система произношения ударных и неударных, долгих и кратких слогов в речи) и против силлабического стихосложения. В своем трактате Тредиаковский объявляет силлабические стихи «непрямыми» стихами и выступает за употребление силлаботоники в русской поэзии. Его требования сводились к требованию замены силлабических виршей так называемыми русскими «эксаметром» и «пентаметром». Эксаметр – тринадцатисложный хорей, а пентаметр – одиннадцатисложный хореический стих. В его реформе были оговорки, которые ослабляли роль ее: например, неободимость цезуры (паузы) в середине рекомендуемых им одиннадцати и тринадцатисложных хореических стихов, причем эта цезура должна быть окружена ударными слогами, а это нарушало силлабическую структуру стиха; настаивал на употреблении женской рифмы, считая мужскую рифму грубой и чуждой русской поэзии; основным размером должен стать хорей, а ямб только в шуточных стихотворениях. В 1752 году во втором издании «Нового способа» Тредиаковский отказался от этих ограничений. Несмотря на половинчатость и робость осуществленной Тредиаковским перестройки русского стихосложения, эта реформа имела большое значение в истории русской поэзии.

Кроме «Нового и краткого способа к сложению российских стихов», Тредиаковский написал также другие работы по вопросам теории и истории стиха. Например, «Мнение о начале поэзии и стихов вообще» и «О древнем, среднем и новом стихотворении (т.е. стихосложении – И.А.) российском», а также «Рассуждение об оде вообще».

В первой статье он утверждает, что «творение, вымышление и подражание есть душа и жизнь поэзии». Т.е он, развивая мысль Феофана Прокоповича и идя во многом дальше, утверждает ведущую роль вымысла в поэзии и подчеркивает значение активного индивидуального начала в поэтическом творчестве.

В статье «О древнем, среднем и новом стихотворении российском» намечены этапы развития русской национальной поэзии. При этом он обнаруживает понимание исторического характера литературного процесса. Это первая серьезная попытка исторического изучения развития русского стихосложения. Тредиаковский делит всю историю русской поэзии на три периода: первый – древний, начинающийся в незапамятные времена и продолжающийся до 1663 года; второй – средний – с 1663 по 1735 год (дата появления «Нового и краткого способа»), т.е до начала силлабо-тонического русского стихосложения; третий – новый период, когда в русской поээии полностью господствует уже силлабо-тоническое стихосложенеие. Первые русские стихотворения, по мнению автора трактата, выполняли религиозную, культовую функцию. Очень важно подчеркнуть ориентацию Тредиаковского на ритмику фольклорного стиха. Такая ориентация в «Новом и кратком способе» к утверждению хореического размера как органически присущего русскому стиху в противовес другим силлабо-тоническим размерам. Речь идет о том, какие явления обусловили качественные изменения в развитии русской поэзии, упоминается о появлении в конце XVI в., в 1581г., первых русских литературных стихов в Острожской Библии. Далее, говоря о правильном силлабическом стихе, распространенном в Польше в XVII в., Тредиаковский указывает, что именно этот стих, проникнув на Украину и в Белоруссию, послужил образцом для создания русского правильного силлабического стиха, т.е. стиха, насчитывающего, как правило, нечетное количество слогов, от 5 до 13, и, в случае многосложности (11-13 слогов), разделяемом к тому же цезурой, «пересечением», как говорит Тредиаковский, на две неравных части: семь и шесть слогов или пять и шесть слогов. Женскую рифму в конце стиха Тредиаковский считает наиболее приемлемой для русской поэзии, так как сочетание двух слогов, из которых первый находится под ударением, уже само по себе составляет хореическую стопу, т.е. стопу, наиболее свойственную, по мнению Тредиаковского, русскому стиху.

Говоря о силлабическом стихосложении, Тредиаковский показывет, что оно еще столь несовершенно, что написанные по его правилам стихи почти не отличаются от прозы. Тредиаковский также отмечал, что размеры стиха не связаны непосредственно, прямолинейно с содержанием произведения. В этом вопросе, по которому он спорил с Ломоносовым, Тредиаковский был прав. Ошибка его была в предпочтении хорея и пренебрежении другими размерами.

В заключении Тредиаковский подчеркивает, что его реформа стихосложения, в сущности, является лишь возобновлением старинной народной системы. Таким образом, он еще раз обращает внимание на глубоко патриотический, подлинно народный характер своей реформы, на ее национальные основы.

В статье «Рассуждение об оде вообще» Тредиаковский выступает как теоретик классицизма. Он подчеркивает необходимость «красного беспорядка» в торжественной оде, т.е. намеренной неуравновешенности эмоций, выраженных во вступительной части оды, благодаря чему у читателя должно было создаться впечатление, что поэт чрезвычайно взволнован описываемыми событиями и не в силах сдержать свои чувства. Тредиаковский делит оды на две группы: оды «хвалебные» и оды «нежные», иначе говоря анакреонтические. Тредиаковский настаивает на необходимости для писателя следовать установленным правилам, подчеркивает обязательную нормативность художественного творчества. По мнению Тредиаковского, каждый писатель не только может, но и должен подражать определенным литературным образцам, взятым преимущественно из античной литературы. Сам Тредиаковский охотно подражал французским классицистам.

В 1730 году, тотчас же по возвращении из-за границы, Тредиаковский издал роман французского писателя Поля Тальмана в своем переводе под названием «Езда в остров Любви». Это типичный любовный роман о переживаниях действующих лиц – Тирсиса и Аминты на фантастическом «острове Любви», куда Тирсис прибыл на корабле из Европы, о его «амуре» с красавицей Аминтой, которая, однако, вскоре разочаровала Тирсиса, увлекшись другим юношей. Но огорчение его было недолгим: вскоре он с удивлением почувствовал себя влюбленным сразу в двух красавиц. Из некоторой растерянности по этому поводу героя вывела встреченная им Глазолюбность, которая посоветовала Тирсису не стеснять себя условностями: надо любить сколько хочется, – в этом основа долгого счастья. Эти переживания облечены в аллегорическую форму. Каждому чувству героев соответствует условная топонимика «острова Любви»: «пещера Жестокости», «замок Прямые Роскоши», «врата Любви», «пустыня Повинности», «ворота Отказа», «озеро Омерзлости» и т.п. Наряду с реальными представлены условные персонажи типа «Жалость», «Искренность», «Глазолюбность» (так перевел Тредиаковский неизвестное еще в русском языке слово «кокетство»). Именно эта откровенная аллегоричность названий, откровенная условность местности, в которой происходит действие, придавали емкость, типичность описанию самих переживаний героев.

Поэтизация любовного чувства, настоящий культ его, воспевание свободы чувств, раскрепощение человека от условностей старого быта – таково идейное содержание произведения. Тем не менее конец романа противоречит этой идее, и само противоречие это знаменательно: Тирсис решает не гоняться больше за утехами любви и посвятить свою жизнь славе Отечетсва. Такой конец вполне соответствовал настроениям петровского времени. Изображение внутренних переживаний героев еще не дается ни автору французского оригинала, ни его переводчику. Именно поэтому и понадобились аллегорические названия пещер, городов и заливов и персонификация самих чувств, обуревающих героев. В романе действуют Тайна, Холодность, Почтение, Стыд.

Книга Тредиаковского интересна тем, что на ее последних страницах он поместил свои собственные стихотворения, написанные на французском языке под названием «Стихи на разные случаи». Это – доклассицистическая лирика Тредиаковского, в которой представлена чисто личная, автобиографическая тематика. Вся лирика, представленная в книге, написана силлабическими стихами, но через четыре года Тредиаковский решительно откажется от силлабики и предложит взамен новую систему стихосложения.

В 1766 году Тредиаковский издал книгу под названием «Тилемахида или Странствования Телемака, сына Одиссеева, описанная в составе ироической поэмы» - вольный перевод романа раннего французского просветителя Фенелона «Похождения Телемака». Фенелон написал свое произведение в последние годы царствования Людовика XIV, когда Франция страдала от разорительных войн, следствием которых был упадок земледелия и ремесел.

Историко-литературное значение «Тилемахиды» заключается не только в ее критическом содержании, но и в сложных задачах, которые ставил перед собой Тредиаковский как переводчик. В сущности это не перевод, а радикальная переработка самого жанра книги. Тредиаковский создал на основе французского романа героическую поэму по образцу Гомеровского эпоса и, соответственно своей задаче, назвал книгу не «Похождения Телемака», а «Тилемахида».

Как отмеченно в предисловии, сюжет героической поэмы не должен быть связан с античным миром, ее герои не могут быть исторически достоверные лица ни древнего, ни нового времени. Героическая поэма должна быть написана, по мнению Тредиаковского, только гекзаметром. Выбор действующих лиц и сюжет «Тилемахиды» полностью отвечает теоретическим требованиям автора.

Тредиаковский бережно сохранил просветительский пафос романа Фенелона. Предметом осуждения становится верховная власть, говорится о деспотизме правителей, о пристрастии их к роскоши и неге, о неумении царей отличать добродетельных людей от корыстолюбцев и стяжателей, о льстецах, которые окружают престол и мешают монархам видеть истину.

Роман Фенелона, написанный в значительной степени по следам «Аргениды» Барклая, был предназнчаен автором для своего воспитанника, внука Людовика XIV, герцога Бургундского, и, подобно «Аргениде», был насыщен ярким и весьма злободневным политическим содержанием. Как и Барклай, Фенелон – убежденный сторонник монархического принципа, но вместе с тем его роман, написанный к концу царствования одного из наиболее типических представителей абсолютизма («короля-солнца» – Людовика XIV), является жестоким приговором всей государственной системы последнего, как известно, самым пагубным образом сказавшейся на жизни страны, приведшей Францию на край полного экономического и хозяйственного истощения. В противовес этому Ментор преподает в романе своему воспитаннику Телемаку, т.е. по существу, Фенелон – герцогу Бургундскому, науку истинного государственного управления, которое, как поясняет Тредиаковский, представляет собой «середину между излишествами могущества деспотического (самопреобладающего) и бесчислениями анархического (не имеющими начальствующего)». Это делает автора «Телемака» носителем идей политического либерализма, одним из непосредственных предшественников Монтескье. В соответствии со своей обличительно-сатирической установкой, Фенелон резко нападает на «злых царей». Ряд стихов «Тилемахиды» содержит в себе весьма сильные и энергичные тирады на тему о неправых царях, которые «не любят всех вещающих Истину смело». Отстраненный от двора, почти отлученный от литературы, Тредиаковский несомненно вкладывал в эти стихи сильное личное чувство.

Содержание «Тилемахиды», равно как и романа Фенелона, составляет описание путешествий сына Одиссея Телемака. Молодой Телемак отправляется на поиски своего отца, бесследно пропавшего после окончания Троянской войны. Юношу сопровождает мудрый наставник – Ментор. Во время своих странствий Телемак видит разные страны, имеющие различных правителей. Это дает автору повод для рассуждений о достоинствах тех или иных форм государственной власти. Таким образом Ментор учит Телемака умению управлять народом. Тредиаковский высказывает здесь свои заветные мысли об идеальном государственном направлении: разумеется, читатели должны были применить эти соображения к русским условиям. В своем произведении Тредиаковский подчеркнул важность соблюдения монархом законов, как юридических, так и «высших» законов гуманности. Если царь властен над народом, то законы властны над государем, и он не имеет права нарушать их. Впоследствии А.С.Пушкин скажет:

Стоите выше вы народа,

Но вечный выше вас закон!

Тредиаковский с удовольствием перелагает поучительную историю критского царя Идоменея. Этот царь, отличавшийся самоуправством и властолюбием, был изгнан народом из своей страны. Поняв на горьком опыте свою неправоту, Идоменей становится гуманным и уважающим законы правителем города Саланта. Именно мысль о необходимости ограничения самодержавной власти, о подчинении правителя (как любого гражданина) была непринята Екатериной II.

Осуждая как деспотизм, так и анархию, автор приходт к чисто просветительской мысли о необходимости издания в государстве законов, обязательных как для монарха, так и для подданных:

Я спросил у него, состоит в чем царска державность?

Он отвещал: царь властен есть во всем над народом,

Но законы над ним во всем же властны, конечно.

«Тилемахида» вызвала различное отношение к себе как у современников, так у потомков. С похвалой отозвались о ней Новиков, Пушкин. Радищев сделал один из ее стихов эпиграфом к своему «Путешествию из Петербурга в Москву». «Любовь его к Фенелоново эпосу, - писал Пушкин, - делает ему честь, а мысль перевести его стихами и сам выбор стиха доказывает необыкновенное чувство изящного». Непримиримо враждебную позицию заняла Екатерина II. Ее недоброжелательство было вызвано критическими замечаниями в адрес самодержцев. Она ввела во дворце шуточное правило: за легкую вину полагалось выпить стакан холодной воды и прочитать страницу из «Тилемахиды», за более серьезную – выучить из нее шесть строк. В «Тилемахиде» Тредиаковский наглядно продемонстрировал многообразие возможностей гекзаметра как эпического стиха. Опытом Тредиаковского воспользовались впоследствии Н.И. Гнедич при переводе «Илиады» и В.А. Жуковский в работе над «Одиссеей».

Историко-литературное значение Тредиаковского неоспаримо. Будучи мало даровит как поэт, Тредиаковский – крупнейший филолог своего времени, автор многих переводов, имевших большое культурно-просветительское значение, содействовал развитию в России новых форм литературы, в его произведениях проводились прогрессивные для того времени социально-политические идеи.

Лекция 5

^ КЛАССИЦИЗМ КАК ЛИТЕРАТУРНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ. ОСОБЕННОСТИ РУССКОГО КЛАССИЦИЗМА

Существенные преобразования в экономической, политической и культурной жизни, происшедшие в первые десятилетия ХУШ века, связанные с грандиозным историческим процессом образования русской нации, поставили перед отечественной общественной мыслью – и тем самым перед художественной литературой – ряд неотложных задач. Нужно было осознать происшедшие перемены и, осмыслив, отобразить окружающую действительность. Литература уже не могла ограничиться только простым воспроизведением очевидных явлений русской жизни, как это было в повестях петровского времени. Возникла насущная потребность дать этим явлениям определенную оценку, сопоставив их с характерными сторонами недавнего прошлого, и выступить в защиту петровских завоеваний.

С подобным отношением к задачам художественной литературы мы встречаемся в 20 – начале 30-ых годов только в сатирах А.Кантемира и в некоторых произведениях В.Тредиаковского. Но именно такой характер будет носить литература последующего периода – литература русского классицизма.

Классицизм как творческий метод оказался явлением общеевропейского масштаба. Но хронологические границы, а также специфика и степень художественного развития классицизма в разных странах оказались неодинаковыми. Это вполне закономерно: в национальных литературах ярко отразились их связи с конкретно-историческими обстоятельствами развития того или иного народа, его традиции, нужды, обычаи.

Наибольшей завершенности классицизм достиг во Франции во второй половине ХУП века. Но не Франция оказалась зачинательницей «теоретических основ» и творческой «практики» классицизма.

Эпоха классицизма – прямой наследник эпохи Возрождения. Поэтому и первые опыты зарождающегося литературного направления – классицизма были связаны с «колыбелью» Возрождения – Италией, при этом эти опыты были осуществлены в области драмы: одной из первоначальных задач возникавшего направления была борьба со средневековой схоластической драматургией. Намечались основные принципы: рационалистичность и абстрактность действующих лиц, нарочитая бедность действия на сцене, пространные монологи и диалоги персонажей.

Большое влияние на формирование классицизма в европейских литературах оказали изданные в 1561 году в Лионе «Поэтика» Юлия Цезеря Скалигера и «Поэтика» англичанина Ф.Сиднея (1595 г.).

Становление канонав классицизма проходило в острой полемике с противниками нормативной эстетики. Противниками теоретиков чаще всего оказывались практики-драматурги, например, Лопе де Вега, Тирсо де Молина, осмеявшие основное требование теоретиков – единство времени («Что же касается ваших 24 часов, то что может быть нелепее, чтобы любовь, начавшись с середины дня, кончалась бы к вечеру свадьбой»). Тем не мение, к середине XVII века (и в первую очередь во Франции) классицизм становится господствующим литературным направлением, а его манифест – «Поэтическое искусство» Буало оказывается итоговым произведением, обобщающим как опыт предшественников, так и творческий опыт его современников – писателей. Как всякий новый художественный метод, классицизм возник в связи с появлением новых социально-исторических условий в самой действительности.

Классицистическое искусство сложилось в оформленную систему творчества в период дальнейшего развития социально-экономических процессов, начавшихся в эпоху Возрождения, – наращения капиталистических отношений, усиления борьбы с феодальной раздробленностью, порождения буржуазии, образования наций и национальных государств.

Эстетический идеал классицистов соответствовал тем требованиям, которые выдвигались «просвещенным абсолютизмом». В центре внимания писателей – человек, овладевший своими страстями, подчинивший личное общественному, человек, для которого превыше всего государственный долг, высокие нравственные принципы. Этот идеал пришел на смену «гармоническому» человеку Возрождения, освобожденному от аскетической ханжеской церковной морали, но безудержному в своем индивидуализме. Эстетический идеал классицизма был прогрессивен, но прогрессивность эта была исторически ограниченной. Эстетические принципы классицизма были противоречивы. Выдвинув в качестве основной задачи искусства аристотелевское требование подражания природе, писатели-классицисты ориентировались на произведения античности, считая их образцовыми.

Еще более решительно, чем в эпоху Возрождения, были отброшены средневековая мистика (религиозная вера в непосредственное общение человека с так называемым потусторонним миром) и экзальтация.

...поэту не к лицу

В чем-либо подражать бездарному глупцу,

Что рассказал, как шли меж водных стен евреи,

А рыбы замерли, из окон вслед глазея...

наставлял авторов Буало. Невероятные христианские чудеса не только противоречили здравому смыслу, но и не способны были трогать чувства:

Мы холодны душой к нелепым чудесам,

И лишь возможное по вкусу нам.

В конечном счете было высказано требование отделить религию от искусства: пусть священное писание

В сердца вселяя страх,

Повелевает нам лишь каяться в грехах!

Но оно не может стать живительным источником для искусства. Другое дело античные сюжеты с их образной мифологией:

Без этих вымыслов поэзия мертва!- заявляет Буало.

Далее Буало пишет:

Но требовать, чтоб мы, как вредную причуду,

Всю мифологию изгнали отовсюду,

Нет, это ханжество, пустой и вздорный бред,

Который нанесет поэзии лишь вред!

Но признание образцовости и неизменности идеалов прекрасного, созданных античным искусством, во многом сковывало возможности писателей-классицистов. Оно ограничивало принципы художественного отбора, сказалось также и на способах воплощения характеров и принципах художественной типизации, сопровождалось выработкой строгих правил и регламентаций.

Настойчиво рекомендуя «избрать себе в наставницы природу», быть ей верным во всем и объявив, что «нет ничего прекраснее природы», классицисты, однако, существенно сузили круг жизненных явлений, воспроизводимых в художественном творчестве. В центре их внимания была лишь человеческая природа («человек – вот их единственный герой» – справедливо отмечал Э.Кранц), а сфера отражения человеческих характеров оказалась социально ограниченной.

Наряду с отмеченными особенностями, характерными чертами классицизма принято считать его внеисторичность и абстрактность художественных образов. Полагая, что разум во все времена оставался неизменным и что человеческие типы вечны, писатели классицисты решали актуальные этико-политические проблемы на материале далекого прошлого в столкновении абстрактно-обобщенных образов, нарочито лишенных индивидуализации и жизненной разносторонности. В результате создавались образы-схемы, воплощавшие преимущественно одну какую-либо черту характера, появилось строгое разделение действующих лиц на положительных, добродетельных и носителей пороков. Однолинейность в раскрытии характера сопровождалась требованием сохранить его неизменность при любых обстоятельствах:

Герою своему искусно сохраните

Черты характера среди любых событий,

писал Буало.

Однако указанные нормативы эстетики классицизма относились прежде всего к высоким жанрам, помимо того, были не столь категоричны. Сам Буало не отрицал возможности, а может быть и необходимости, создания относительно разносторонних характеров. Достаточно многогранными представлены у Буало и возрастные типы людей, к тому же резко противоположные друг другу.

Юноша – безрассуден, страстен, склонен к порочным прихотям, к нравоучениям глух и жаден до утех; «почтенный зрелый муж» – ловок, хитер, умеет льстить вельможам, старается заглядывать вперед, чтобы оградить себя в грядущем от забот; «расслабленный старик» – скуп, жаден, ретроград (противник прогресса, человек с отсталыми взглядами).

Большой заслугой классицистов явилось их положение о единстве содержания и формы при ведущей роли содержания:

Будь то в трагедии, в эклоге иль в балладе,

Но рифма не должна со смыслом жить в разладе;

Меж ними ссоры нет и не идет борьба:

Он – властелин ее, она – его раба.

Полезной стороной классицизма для дальнейшего развития литературы была выработка отточенного и четкого языка художественных произведений, освобожденного от варваризмов, способного выразить различные страсти и переживания, оказаться в соответсвии с характерами персонажей («Героя каждого обдумайте язык, чтобы отличен был от юноши старик»). Но отказ от народной лексики существенно обеднял языковую ткань эпохи классицизма.

Ограничительно-нормативная направленность поэтики классицизма не помешала в лучших творческих достижениях классицистов проявить глубокий психологизм, «проникнуть во внутренний мир человека, раскрыть тайники его сердца» (Буало). Несмотря на свою ограниченность и противоречивость, классицизм оказался таким художественным методом, который прокладывал пути для дальнейшего развития прогрессивной литературы.

В эпистолях Сумарокова были достаточно полно отражены особенности европейского классицизма:

1. – подражание образцовым писателям;

2.– соблюдение строгой регламентации жанров по содержанию и стилю;

3. – признание руководящей роли рпзума;

4. – подчинение формы содержанию;

5.– утверждение дидактической направленности литературы;

6. – требование правдоподобия действия и естественности изображения чувств, чтобы тронуть не только разум, но и сердце.

Большое значение писатели-классицисты придавали воспитательной роле художественной литературы, откинув при этом средневековый религиозный дидактизм. Искусство классицизма должно было сочетать эстетическое наслаждение с воспитательной функцией:

Учите мудрости в стихе живом и внятном,

Умея сочетать полезное с приятным.

Формирование классицизма в русской литературе происходило значительно позже, но в относительно сходных исторических условиях становления абсолютистского государства. Поэтому русские классицисты должны были учесть опыт своих зарубежных предшественников, а это привело к определенной общности эстетики русского и зарубежного классицизма. Эта общность определяет и содержание, и форму русской литературы в период классицизма. Ей присущи: нормативность и жанровая регламентация, рассудочность, абстрактность и условность в конструировании художественного образа, признание решающей роли просвещенного монарха в установлении справедливого, основанного на твердых законах общественного порядка.

Но русский классицизм отличался чертами неповторимого национального своеобразия. Это происходило по следующим причинам:

Во-первых: формирование русского классицизма падает на XVIII век, когда Русское государство, войдя в общеевропейскую орбиту развития, все время увеличивая экономические, культурные и идеологические связи с другими государствами, должно было решать ряд задач общеевропейского масштаба. Передовым русским людям пришлось одновременно решать как задачу производительных сил, так и вопросы переустройства общества.

Во-вторых: становление французского классицизма совпало с периодом укрепления «просвещенного абсолютизма», находившегося на восходящей стадии его развития. Русский классицизм начал оформляться в период реакции, наступившей после смерти Петра I, когда были поставлены под удар прогрессивные завоевания предшествующих десятилетий и нависла угроза возврата к допетровским порядкам.

Литературе русского классицизма сразу был задан боевой, наступательный дух, полный общественного, гражданского пафоса. В центре внимания Кантемира, стоявшего в предверии русского классицизма, оказалась не античность с ее внеисторическими героями, а сама суровая современная действительность, где торжествующее невежество в рясе и парике громогласно предавало анафеме все то, что было дорого передовым людям, и что составляло будущее России: науку, просвещение, долг гражданина. Кантемир завещал русской литературе не осмеяние общечеловеческих недостатков, а обличение социальных пороков, борьбу с консерваторами и реакционерами.

Тесная связь с современностью и обличительная направленность стали характерными чертами отечественного классицизма. Обличительный элемент становится неотъемлемой частью и высокого жанра трагедии.

В-третьих: развитие русского классицизма пришлось на XVIII век, что расширило его философскую базу сравнительно с философскими основами французского классицизма, связало его в большей степени с идеологией просветительства, чем с идеологией абсолютизма. Неразрывная связь русского классицизма с просветительством привела не только к расширению образования и знания, установлению твердых законов, обязательных для всех, но и к одному из самых значительных завоеваний русского классицизма – утверждению естественного равенства людей, внесословной ценности человека. Уже во второй сатире Кантемира мы встречаемся с утверждением, что кровь и хазяина и холопа «однолична» (т.е. одинакова).

В-четвертых: если абсолютизм во Франиции привел к компромиссу (пусть только временному) между дворянством и верхушкой буржуазии, то в России слабая русская буржуазия оставляла всю полноту политической власти в руках дворянства. Основной конфликт эпохи – столкновение помещиков и крепостных крестьян. И передовые писатели не могли обойти этот конфликт в своих произведениях, при этом выступали в защиту крепостных крестьян. Крестьянская тема в литературе русского классицизма появилась с самого начала, а с 60-ых годов стала ведущей. И это одна из замечательных сторон русского классицизма.

Сочувственное отношение к судьбе закрепощенного труженика, обличение паразитирующего дворянства вместе с признанием внесословной ценности человека – все это вырабатывало антифеодальную мораль, внесло в конечном счете свой вклад в подготовку революционного призыва А.И. Радищева.

Следует также отметить связь с предшествующей традицией и устным народным творчеством, не наблюдаемым в такой степени во Французском класицизме, а также в основном использование материалов отечественной истории вместо обращения к античности, как в европейском классицизме.

Лекция 6

Blog

Содержание