Книга рассчитана на научных работников, сту­дентов вузов и преподавателей средних школ

Вид материала

Книга

Содержание Экономика города

Подобный материал:

• Книга рассчитана на научных работников, сту­дентов вузов и преподавателей средних школ, 20734.7kb.
• Задача о соединении городов, 716.2kb.
• Геодезия, геофизика, геология и география, 174.91kb.
• Cols=2 gutter=27> С. И. Черепинский учебное кино: история становления, современное, 2532.72kb.
• Книга рассчитана на работников суда, прокуратуры, адвокатуры, мвд, кгб, преподавателей, 2642.98kb.
• Мадина Тлостанова Деколониальные гендерные эпистемологии москва, 5233.74kb.
• О. В. Бессчетнова Культура и образование: формы и методы взаимодействия Учебное пособие, 2058.48kb.
• Текст взят с психологического сайта, 3772.57kb.
• Текст взят с психологического сайта, 7168.71kb.
• Федеральное агентство по образованию государственное образовательное учреждение высшего, 86.33kb.

ГЛАВА II

^ ЭКОНОМИКА ГОРОДА

Советские исследователи считают, что «в основе хозяйствен­ной жизни Византии лежало натуральное хозяйство».¹ Большая часть производимой в условиях рабовладельческого общества сельскохозяйственной продукции потреблялась самим произво­дителем, рабовладельцем и его «домом» натуральным путем, минуя рынок. Государственные подати с землевладельцев, изы­мавшие у них довольно значительную часть их продукта, также собирались преимущественно в натуральной форме и. распреде­лялись среди определенных групп господствующего класса. Таким образом, основная масса сельскохозяйственной продукции в IV в. не превращалась в товар. В то же время не приходится отрицать известной товарности и определенной товарной ориенти­рованности рабовладельческого хозяйства, ориентированности, связанной прежде всего с различиями в природных, географиче­ских условиях возникшей и исторически сложившейся на базе известной специализации отдельных районов и областей Рим­ской империи. Поэтому для империи IV в. можно говорить о до­вольно развитом товарном производстве. Работа Г. Миквица,² при всей спорности ее основных положений по вопросу о состоя­нии денежного обмена в IV в., показала, что «деньги применя­лись в частных коммерческих сделках гораздо шире, чем во взаимоотношениях между государством, с одной стороны, и на­логоплательщиками и государственными служащими, с другой».³ Поэтому при изучении развития товарно-денежных отношений в IV в. основное внимание следует обратить на товарно-денеж­ные отношения между частными лицами.

В каком направлении развивалась экономика Римской импе­рии IV в. — проблема, ставшая предметом давней дискуссии сре­ди исследователей. Одни считают, что в империи IV в. происходи­ла усиливающаяся натурализация хозяйства, другие отрицают какой-либо упадок товарно-денежных отношений.⁴ Причем, если в отношении Западной Римской империи эта проблема представляется значительно менее сложной, то в отношении Византии, где сохранялось достаточно развитое товарное производство, товар­но-денежные отношения, она вызывает особенно острые споры. В последнее время среди некоторых буржуазных исследователей наметилась отчетливая тенденция рассматривать IV в. как пе­риод своего рода расцвета товарного производства, товарно-де­нежных отношений. Среди приводимых в доказательство этого данных материал Антиохии занимает едва ли не первое место.⁵

При господстве аграрной экономики обмен и продажа сель­скохозяйственных продуктов в основном определяют состояние рынка, развитие товарно-денежных отношений. Поэтому эволю­ция аграрных отношений во многом определяет эволюцию то­варного производства. Как же сказалась на экономике Антиохии эволюция аграрных отношений в ее округе?

В антиохийской деревне, как, в частности, показывают наблю­дения Ж. Чаленко, домашнее ремесло не было развито.⁶ Свои потребности в ремесленных изделиях свободное крестьянство удо­влетворяло в значительной мере за счет рынка. Такой рынок су­ществовал прежде всего в больших свободных деревнях (κωμαι μεγάλαι και πολυάνθρωποι), где наряду с крестьянами жили и ре­месленники (Liban., XI, 230). Причем едва ли возможно говорить об особенно примитивном, полудомашнем характере ремеслен­ного производства в этих больших деревнях и господстве нату­рального обмена. Либаний указывает, что эти большие деревни имеют ремесленников «как в городах» (ώσπερ εν άστεσι), живу­щих «зарабатывая деньги» (χρήματα εργαζόμεναι), т. е. товаропро­изводителей существовавших, так же как и городские ремеслен­ники, за счет своего ремесла, продажи своих изделий (XI, 230). По-видимому, круг ремесленников в таких деревнях был доволь­но широк, если Либаний сравнивает их с ремесленниками города. Среди них были кузнецы, гончары, сапожники, портные, плотни­ки, каменщики и т. д.⁷

Ремесленники такой большой свободной деревни обслужива­ли потребности не только ее населения, своих односельчан, но, видимо, и жителей более мелких соседних селений, зависимых де­ревень. Они производили изделия и для торговли с соседними «большими деревнями», которая осуществлялась на ярмарках (δια των πανηγύρεων). Либаний говорит даже об известной специализации ремесленного производства, между этими дерев­нями (XI, 230). Поэтому, продолжает он, эти большие деревни живут «мало нуждаясь в городе, вследствие постоянного обмена между собой» (μικρα της πόλεως χρήζουσαι δια την εξ αλλήλων αντίδοσιν — XI, 230).

В то же время свободное крестьянство окрестностей Антиохии было связано и с городским рынком. Продажа крестьянами своих продуктов в Антиохии — обычное явление. По-видимому, доля привозимых ими продуктов на городской рынок была весьма зна­чительна. Не случайно Либаний в конце IV в. выступил с речью (L) в защиту земледельцев, в которой протестовал против попы­ток городских властей заставить крестьян на обратном пути из города вывозить строительный мусор. Основным аргументом Ли­бания против введения этой повинности было опасение того, что она нанесет ущерб снабжению города. Известное значение сохра­няла крестьянская торговля в Антиохии и в V в. Об этом свиде­тельствует мозаичный итинерарий по Антиохии из Якто. Его соз­датель, несомненно тщательно подбиравший характерный мате­риал, изобразил у ворот города и на улицах Антиохии несколько фигур крестьян с «продуктами полей».⁸ Таким образом, материал антиохийской округи целиком подтверждает выводы Н. В. Пигу­левской о сохранении довольно значительной крестьянской тор­говли в городе IV—VI вв.⁹ Интересно и высказываемое Либанием в L речи (30) опасение, что крестьяне перестанут посещать ан­тиохийский рынок, так как имеют возможность сбывать свои продукты в других местах. Это свидетельствует о достаточно раз­витых связях свободного крестьянства с местными рынками, по­казывает их знакомство с различными пунктами возможного сбыта их продуктов.

Сообщения Либания и итинерарий из Якто дают известное представление о тех продуктах, которые привозились крестьяна­ми для продажи в Антиохию. Это пшеница, ячмень, овощи, сено и фрукты, реже мясо.¹⁰ Крестьяне привозят свой товар на ослах, но чаще приносят его сами в мешках, корзинах, как это видно по мозаикам итинерария.¹¹

Для выяснения характера связей крестьянского хозяйства с антиохийским рынком немалое значение имеет вопрос об интен­сивности этих связей. Можно предположить, что они были достаточно широкими, т. е. с городом была связана значительная часть окрестного свободного крестьянства. Но говорить о наличии по­стоянной связи крестьян с городским рынком не приходится. Кре­стьяне не имели определенных связей с покупателями своих про­дуктов, не имели постоянной клиентуры. Вероятно, в их посеще­нии города не было постоянства и периодичности. Они прибывали прямо на рынок и здесь распродавали свои продукты, спеша за­кончить свои дела в городе в тот же день и до наступления тем­ноты покинуть его, так как им негде было останавливаться на ночь.

Все это говорит о том, что хотя связь свободного крестьянства с антиохийским рынком была достаточно широкой, каждое кре­стьянское хозяйство, видимо, не имело с ним постоянных отно­шений. По-видимому, раз или два в год, по необходимости, крестьянское хозяйство доставляло в Антиохию небольшое коли­чество продуктов. Поэтому переоценивать роль свободных кре­стьян в снабжении Антиохии продуктами, как это делает П. Пети, не следует.¹² В массе своей крестьяне, вероятно, доставляли по­стоянную, но в целом весьма скромную часть того, что было не­обходимо огромному городу с его 300—400 тысячным населением. Не говоря уже о вообще очень ограниченных товарных возмож­ностях мелкого свободного крестьянского хозяйства, не следует забывать и о том, что в IV в. значительную часть возможной то­варной продукции крестьянского хозяйства поглощали государ­ственные натуральные налоги. Кроме того, как мы показали вы­ше, большая часть продукта, который мог быть продан свобод­ным крестьянином, безусловно реализовалась на рынке большой деревни. Следовательно, хозяйство свободного крестьянина прак­тически могло вывезти на продажу в Антиохию лишь очень не­большую часть своих продуктов.

Немаловажен вопрос и о том, что же крестьяне приобретали в городе? Можно, конечно, предположить, что они привозили свои продукты в город, чтобы на вырученные за них деньги купить го­родские ремесленные изделия, недостающие им продукты. Одна­ко Либаний почти ничего не говорит о покупках крестьян в горо­де, а среди увозимого ими упоминает только сыр. Таким образом, видимо, в лучшем случае крестьяне приобретали что-либо несу­щественное — лакомства, «гостинцы». Тем не менее П. Пети перечисляет ряд товаров, которые, по его мнению, крестьяне «могли» приобретать в Антиохии.¹³ Но по существу этот перечень представляет собой замаскированную попытку еще раз подчерк­нуть благополучие и процветание антиохийского свободного кре­стьянства.

Факт ограниченной покупки крестьянами антиохийских ре­месленных изделий подтверждается и археологическим материа­лом. Предметы крестьянского обихода и орудия труда, за крайне редкими исключениями, местного производства, хотя иногда и созданные по антиохийским образцам.¹⁴ Судя по свидетельствам Иоанна Златоуста, даже «деревенские господа», наиболее со­стоятельные крестьяне, одеты в скромные одежды, добротные, но, очевидно, сшитые в деревне, поскольку Иоанн Златоуст специ­ально призывал своих прихожан-антиохийцев не обращать вни­мания на «деревенский покрой» их платья.¹⁵ Вероятно, крестьян­ская одежда была не Особенно привычна для прихожан Иоанна Златоуста. Поэтому можно предположить, что эти «деревенские одежды» были местного, сельского, а не антиохийского производ­ства. Антиохия славилась недорогими предметами роскоши, украшениями. Однако у нас нет оснований утверждать, что кре­стьяне широко их покупали. Характерно, что Иоанн Златоуст во многом связывал скромный вид антиохийских крестьян с отсут­ствием даже у зажиточных крестьян каких-либо украшений. (MPG, 48, 189). Таким образом, вероятно, антиохийский рынок в очень ограниченных размерах обслуживал потребности окрест­ного крестьянства как в ремесленных изделиях, так и тем более в недостающих им продуктах сельского хозяйства.

Либаний неоднократно свидетельствует о том, что выручен­ные крестьянами от продажи своих продуктов деньги (серебро) не остаются в Антиохии. Большую их часть или даже полностью они увозят с собой (L, 26—27). Это сообщение можно было бы рассматривать как доказательство благополучия, процветания антиохийского крестьянства, накопления у него денег, если бы тот же Либаний не нарисовал обобщенного, типичного образа приезжающего в Антиохию крестьянина: сам он одет в единствен­ный имеющийся у него плащ, да и тот рваный, его осел от исто­щения больше походит на «околевшего», чем на живого, его дети вообще бегают нагими (L, 29). Судя по речи Либания, эти кре­стьяне-бедняки составляли основную массу крестьян, привозив­ших продукты на антиохийский рынок. Если сопоставить упоми­нание Либания о том, что «раньше у земледельцев были и сунду­ки, и платья, и статиры, и браки с приданым», с сообщением о том, что во второй половине IV в. жестокое взыскание податей привело их поля в запустение (XLVII, 9), то становится весьма сомнительным «цветущее» состояние экономической основы то­варной активности свободного крестьянства.

Из этих материалов Либания видно, что если раньше выручен­ные от продажи продуктов деньги могли в какой-то мере ис­пользоваться для самого крестьянского хозяйства и этим, види­мо, частично и определялась тогда торговая активность свобод­ного крестьянства, то во второй половине IV в. они уже совсем не оседали в крестьянском доме. Частично они могли уходить на уплату разного рода денежных поборов. В частности, одной из причин их активной торговли с городом во второй половине IV в. могло быть распространение adaeratio — перевода натуральных платежей государству в денежные.¹⁶ Из сообщения Феодорита (MPG, 82, 1421) видно, что φόρος в конце IV—начале V вв. взимается деньгами. Из остальных денежных платежей крестьян во второй половине IV в. в источниках чаще всего упоминаются расходы свободных деревень на длительные и дорогостоящие тяжбы друг с другом, платежи патронам и уплату крестьянами долгов ростовщикам-землевладельцам (Liban., XLVII, 9; XLV, 12; MPG, 589—591). Если учесть, что 80—90 гг., по данным Ли­бания и Иоанна Златоуста, — время обеднения и разорения мно­гих мелких земельных собственников под бременем налогов, годы массового перехода под патронат, то станет ясно, что не процве­тание мелких собственников, а возрастающая нужда в деньгах для уплаты поборов, долгов, платежей патрону стимулировали товарную активность свободного крестьянства во второй полови­не IV в.

В конечном счете по мере разорения, перехода под патронат, укрепления зависимости от патрона их товарные возможности и связи с городом, очевидно, постепенно сужались, все больше ограничиваясь пределами местного рынка большой деревни.

На развитии товарных отношений не могло не сказаться и хо­зяйственное дробление поместий, некоторое укрепление хозяй­ственной самостоятельности колонов, что потенциально означало известное, расширение их товарных возможностей. Если раньше потребности работников поместий в ремесленных изделиях, ве­роятно, в какой-то мере удовлетворялись за счет поместного про­изводства, то с упадком хозяйственного значения виллы, укрепле­нием самостоятельности колонских хозяйств должна была уси­литься их связь с рынком. Едва ли это был городской рынок, так как колон не имел возможности для установления непосредствен­ной связи с городским рынком. Скорее всего это был рынок «большой деревни».

Хотя источники, в частности законодательные памятники, го­ворят о торговле колонов продуктами, являющимися их собствен­ностью, и законы разрешают эту торговлю, освобождая их от уплаты хрисаргира (СТ, XIII, 1, 68, 12, 13; CJ, XI, 48, 1), хозяй­ства колонов, в отличие от хозяйств convicani и мелких земель­ных собственников, несомненно обладали меньшими товарными возможностями. Переход массы свободных крестьян под патро­нат, превращение их в колонов крупных землевладельцев не мог не сокращать их связи с городским рынком. Как показывают данные Иоанна Златоуста (MPG, 58, 591), многие колоны по­стоянно находились в долгу у землевладельцев, отдавая им часть продуктов в возмещение долга или реализуя их на рынке с этой же целью.¹⁷ Обладая, видимо, в отличие от земельных собствен­ников меньшими возможностями для поддержания связи с город­ским рынком, они реализовывали предназначенные для продажи продукты, вероятно, на ближайших к их месту жительства рын­ках. Очевидно в связи со стремлением крупных собственников из­влечь выгоду из этой торговли своих колонов и стоит упоминае­мое Иоанном Златоустом, как характерное для второй половины IV в. явление — строительство крупными землевладельцами рын­ков (αγοράς) в своих поместьях (MPG, 60, 147). Развитие этих рынков давало возможность крупным землевладельцам не толь­ко сосредоточивать в своих руках массу поступивших им с их земель продуктов, натуральных платежей крестьян-должников, но и скупать по дешевым ценам товарный продукт своих колонов. Скупка этого продукта колонских хозяйств управляющими по­местьями, по-видимому, становится широко распространенным явлением (MPG, 58, 589—591).¹⁸ Таким образом, та часть про­дукта, которую крестьянин раньше мог сам реализовать на город­ском рынке, теперь также сосредоточивается в руках крупного землевладельца. А это не могло не приводить к ослаблению свя­зи колонских хозяйств с городским рынком, городом. Сбывая свой товарный продукт на поместном рынке или на рынке «боль­шой деревни», колон там же, а не в городе, приобретал и необхо­димые ему ремесленные изделия. Таким образом, развитие товар­ных отношений колонских хозяйств, по-видимому, шло по пути ослабления их связей с городом и укрепления их связей с мест­ным, деревенским рынком. Не стоит ли в связи с этим и оживле­ние торгово-ремесленной жизни κωμαι μεγάλαι, столь ярко обри­сованное Либанием, которое в таком случае является, с одной стороны, результатом упадка рабства, хозяйственного дробления поместий и укрепления хозяйственной самостоятельности жив­ших в них земледельцев, несколько увеличивавшей их товар­ные возможности, а с другой — результатом постепенного обедне­ния, перехода под патронат, превращения в колонов значитель­ной части мелких земельных собственников, свободных convicani,. прежде более тесно связанных с городским рынком?

Сохранению небольших местных рынков и связей между ни­ми благоприятствовало и то, что природные условия антиохий­ской округи во многих ее районах допускали разведение весьма ограниченного количества культур, далеко не полностью удовлетворивших потребности местного населения. Необходимость сбы­та части продуктов, обмена их на другие, безусловно способство­вали развитию местной торговли, продаже сельскохозяйственных продуктов не только для приобретения ремесленных изделий, но и других сельскохозяйственных продуктов.

Особенно четко это прослеживается на горном массиве Бе­лyc, где выращивались в основном оливки и в недостаточном ко­личестве пшеница и виноград. Овощи, мясо и целый ряд других сельскохозяйственных продуктов привозились сюда из соседних районов. В то же время в период сбора и обработки оливок в крупные селения этого района съезжались торговцы для скупки оливок и оливкового масла. Торговые операции здесь произво­дились в специально отстроенных рынках, торговых рядах, на­личие которых свидетельствует о важном значении торговли в жизни такого селения и его ближайшей округи.

По-видимому, в результате развития торгово-ремесленной деятельности в крупных селениях, связанных с важнейшими центрами своей округи и городом, в IV—V вв. укрепляются центры местного ремесла и торговли, поселки вроде Брада и Серджиллы на массиве Белус, Теледы и Гиндара на территории антиохийской равнины, упоминаемые в источниках под назва­нием κωμοπόλεις (MPG, 82, 1313). Развитие местных сельских ярмарок безусловно способствовало ослаблению непосредствен­ных связей мелкого крестьянского хозяйства с городом, город­ским рынком.

Однако даже при сохранении значительной прослойки мелких земельных собственников и свободных колонов, реализовавших часть своих продуктов на городском рынке, они могли обеспе­чить лишь малую часть того, что потреблялось Антиохией.

Как убедительно показал П. Пети, абсолютное большинство жителей Антиохии в IV в. уже не имели земельной собственности, не были непосредственно связаны с землевладением, деревней и существовали за счет рынка. Ремесленники и торговцы, как пра­вило, не имели земельных участков. Даже многие имущие пред­ставители городской интеллигенции не только не были земельны­ми собственниками (Liban., XVI, 18), но и крайне редко получа­ли в пользование участки городской земли, земельной собствен­ности города (Liban., XXXI). Почти все муниципальные служа­щие также получали от города денежную плату.

Сокращение связей с землевладением широких слоев горо­жан Антиохии было обусловлено в немалой мере упадком город­ской земельной собственности. В IV в. значительно сократилось земледелие и на территории самого города, в котором до IV в. было много товарных садов и огородов. В результате бурного строительства в течение IV в. исчезают «сады — услада города», и на тех местах, «которые в прошлом году вскапывали под ого­род», закладывают фундаменты новых зданий и «всюду камни, дерево, плотники» (Liban., XI, 227). Таким образом, внутригород­ское земледелие, за счет которого частично существовало и снаб­жалось население города, в IV в. сократилось. Видимо, в связи с этим значительным сокращением численности городского земле­владельческого населения с IVa. все более резко выступает де­ление населения города на οικήτορες — жителей, не обладавших землей, и κτήτορες — живших в городе землевладельцев.

В той или иной форме в IV в. на рынок еще поступали про­дукты, которые получал город от своих земельных имуществ и которые собирались в муниципальных хранилищах. В одной из речей, произнесенных во время голода, Либаний упрекает куриа­лов в том, что они «скрыли полевые продукты» (XXIX, 2; XVIII, 195). По-видимому, Либаний имеет в виду продукты являвшиеся собственностью города, а не куриалов, так как в противном слу­чае у него не было бы оснований упрекать куриалов, поскольку каждый из них был волен распоряжаться своей собственностью. Однако количество продуктов, которые город получал от своих земель, вероятно, было невелико, так как за сданные в арен­ду земельные имущества город получал, как правило, денежную плату (Liban., XLV, 12), а непосредственно им эксплуатирова­лось, судя по имеющимся данным, весьма незначительное число поместий. Возможно, что часть продуктов города шла на нужды го­родского хозяйства (например, масло использовалось для осве­щения общественных зданий, для нужд школы атлетов и иппо­дрома). Но безусловно, что в связи с сокращением городской зе­мельной собственности этот ранее важный источник поступления сельскохозяйственных продуктов городу, как коллективному соб­ственнику, все более утрачивал свое значение.

Большое количество сельскохозяйственных продуктов посту­пало в город из поместий средних землевладельцев-куриалов. Ли­баний сообщает, что «продукты полей» доставлялись прямо к во­ротам их городского дома и здесь разгружались с повозок слуга­ми и служанками (Liban., XI, 128). Описанная Либанием сцена невольно связывается с рассказом Феодорита Киррского об от­правке из зависимой от куриалы Летойя деревни повозки с нату­ральной рентой для господина (MPG, 82, 1413).

Итак, по-видимому, подавляющее большинство продуктов из имений куриалов поступало в их городские дома. Вероятно, до­вольно значительная часть этих продуктов шла на удовлетворе­ние потребностей их городского дома — семьи куриала и 10—20 их рабов, а большая — поступала на городской рынок.¹⁹ Основ­ные денежные средства куриалов, даже такого крупнейшего торгово-ремесленного центра, как Антиохия, поступали от прода­жи сельскохозяйственных продуктов. Доходы с поместий — всег­да основной и нередко единственный источник их доходов (Li­ban., XLII, 12). Муниципальная аристократия Антиохии, как, вероятно, и большинства остальных городов, считала достойным для себя лишь положение земельного собственника. Занятие тор­говлей, ремеслом она считала для себя унизительным. Поэтому среди куриалов Антиохии исключительно редко встречаются соб­ственники доходных мастерских, лица, занимавшиеся торгов­лей.