Geum.ru

Правовое положение научных работников и преподавателей высших учебных заведений в 1917-1920 гг

Вид материалаСтатья

Содержание


Ключевые слова
Подобный материал:
Правовое положение научных работников и преподавателей высших учебных заведений в 1917-1920 гг.


Л.Г. Берлявский, профессор кафедры конституционного и муниципального права Ростовского государственного экономического университета «РИНХ, доктор исторических наук, кандидат юридических наук


Статья посвящена анализу правового положения научных работников и преподавателей высших учебных заведений в Советской России 1917-1920 гг. При помощи историко-правового и формально-юридического методов исследуются нормативные акты, регулировавшие отмену ученых степеней научных работников, порядок замещения кафедр высших учебных заведений, подготовки научных кадров, учреждавшие рабочие факультеты при вузах. Особое внимание уделяется правовым основам системы льгот и поощрений научной деятельности, а также репрессивным мерам государственного принуждения в отношении научно-педагогических кадров.


^ Ключевые слова: правовое положение, научный работник, высшее учебное заведение, ученые степени, рабочие факультеты.


Основы правовой политики советского государства в сфере регулирования научной деятельности и высшей школы были заложены в 1917 - 1920-х годах. В нормативных актах Советского государства был определен круг субъектов управления научно-исследовательской деятельностью. Разработку ее осуществляли ВЦИК, Совнарком, Государственная общеплановая комиссия, ВСНХ, Наркомпрос, партийные и профсоюзные органы. Приоритетом правовой политики в данной сфере стала мобилизация науки для нужд государственного строительства, которая осуществлялась путем привлечения научных организаций, отдельных ученых и преподавателей к выполнению исследований с целью обоснования, создания и укрепления государственно-правового строя. Она обеспечивалась законодательным регулированием порядка создания государственных научно-исследовательских организаций и вузов, процессов их взаимодействия и регулирования самой научной деятельности, финансированием научных разработок из средств государственного бюджета. Государственный характер управления научной деятельностью имел и позитивную направленность, и обусловил негативные последствия, которые выразились в формировании административно-командной системы управления научными организациями, которая существовала в неизменном виде практически до середины 1980-х годов.

Правовое регулирование научной и учебной деятельности на основе политики мобилизации науки предусматривало, в частности, отмену ученых степеней научных работников. Согласно Декрету Совета Народных Комиссаров «О некоторых изменениях в составе и устройстве государственных ученых высших учебных заведений Российской Республики» от 1 октября 1918 г. ученые степени доктора, магистра и звание адъюнкта, а также все связанные с ними права и преимущества отменялись. Упразднялось подразделение преподавательского состава вузов на профессоров заслуженных, ординарных, экстраординарных, адъюнкт-профессоров, доцентов и приват-доцентов. Все лица, самостоятельно ведущие преподавание в вузах не менее трех лет, получали «единое звание профессора». Фактически данным декретом отменялась система государственной аттестации научных работников.

В соответствии с данным нормативным актом право на занятие профессорской кафедры по всероссийскому конкурсу предоставлялось всем лицам, известным своими учеными трудами или иными работами по своей специальности либо своей научно-педагогической деятельностью. Профессора и преподаватели вузов, которые имели 10-летний непрерывный стаж в данном вузе или общий педагогический вузовский 15-летний стаж на 1 октября 1918 г., считались выбывшими из профессорско-преподавательского состава вуза с 1 января 1919 г. и могли быть избраны на освобожденную кафедру только по всероссийскому конкурсу.

31 октября 1918 г. было опубликовано Положение о всероссийских конкурсах на замещение кафедр высших учебных заведений Российской Республики. Сведения о вакантных должностях и список кандидатов на эти должности подлежали опубликованию в «Известиях ВЦИК», а также в местных органах печати. Избрание по всероссийскому конкурсу производилось учеными советами факультетов или отделений. При этом местным органам совет­ской власти предоставлялось право отвода кандидата на должность профессора.

В отчете Наркомпроса за 1917-1920 гг. о результатах всероссийских конкурсов сообщалось, что их программа точно воспроизводила «пожелания наиболее радикальных из буржуазных профессоров. Советская власть не потребовала себе даже права утверждения вновь избранных, что считалось вполне совместимым с автономией профессуры времен Керенского: тогда утверждение профессора министром народного просвещения было сохранено». Насколько умеренно пользовалась правом отвода кандидатур на избрание советские органы видно из того, что «даже члены Центрального комитета кадетской партии сохраняли и сохраняют до сих пор свои кафедры» [1, с. 15-17].

Правовое регулирование подготовки научных и преподавательских кадров осуществлялось советским государством в исследуемый период по нескольким направлениям. С одной стороны, вместо дореволюционного института оставления на кафедре для подготовки к профессорскому званию – прообраза нынешней аспирантуры – в компетенцию Социалистической Академии общественных наук и коммунистических университетов в соответствии с их учредительными документами была включена подготовка научных кадров для различных областей марксистского обществознания.

С другой стороны, на основе принятых нормативных актов об учреждении рабочих факультетов предполагалось создать правовую основу формирования кадров советских научных работников, преподавателей высшей школы, политических руководителей – будущей «красной профессуры». В сентябре 1919 г. Наркомпрос издал постановление об организации рабочих факультетов при всех университетах. 17 сентября 1920 г. был принят Декрет СНК о рабочих факультетах. Заместитель наркома просвещения М.Н.Покровский в письме, адресованном Донисполкому (сентябрь 1920 г.), указывал, что основной задачей рабфаков «является широкое вовлечение пролетарских и крестьянских масс в стены высшей школы и коренное перерождение последней в соответствии с потребностями пролетарского государства». Эта высокой важности задача, которая возложена на рабочие факультеты, была причиной того, что факультетам этим и Наркомпросом, и другими советскими учреждениями оказывалась всемерная поддержка [2, л.1].

Правовое положение рабфаков определялось Положением о рабфаках утвержденным коллегией Научного сектора Наркомпроса в августе 1920 г. Оно предоставило рабфакам все права факультетов и «представительство во всех коллективах и президиумах университета» (п.3). Формировались они исключительно по классовому признаку: поступить на них могли все рабочие и крестьяне от 16 лет, не эксплуатирующие чужого труда (п.12).

Согласно Положению, образовательные требования для поступления на рабфаки были весьма низкими. В частности, на подготовительную ступень принимались лица, обладавшие умением читать, писать и имевшие общее знакомство с четырьмя действиями арифметики. На университетское отделение рабочих факультетов принимались лица, свободно владевшие устной и письменной речью и имевшие общее знакомство с арифметикой и основными понятиями геометрии. В Положении о рабфаках содержалось императивное требование о том, что «общественно-экономическое отделение организуется при непосредственном участии местного губкомаппарата и функционирует под его надзором». Массированное учреждение рабочих факультетов, прием на которые осуществлялся по социальному признаку, привело к тому, что уже в 1924/1925 учебном году число рабфаковцев составляло 43,3% общего количества студентов, принятых в вузы страны[3, с.56].

Социальное и материально-бытовое положение научных специалистов, профессоров и преподавателей значительно ухудшилось в связи с реализацией принятого в ноябре 1918 г. Декрета о чрезвычайном революционном налоге в размере 10 млрд. руб. Обложению налогом подлежали все граждане с «нетрудовыми» доходами и денежными запасами. Через два года нарком финансов Н.Н. Крестинский утверждал, что «мы отмежевываемся от этого декрета», принятого по инициативе Я.М.Свердлова наркомата внутренних дел. Нарком прямо констатировал связь данного декрета с созданием ВЧК и другими мерами «красного террора» против буржуазии.

26 апреля 1920 г. был принят Декрет Совета Народных Комиссаров «О реквизициях и конфискациях». На основании его Народный комиссариат юстиции 6 июля 1920 г. издал подзаконный акт – Инструкцию о порядке передачи, учета и оценки и имущества, реквизируемого и конфискуемого в силу указанного декрета. В соответствии с данными нормативными актами, в частности, в Краснодаре был создан «Чрезвычайный штаб по ущемлению буржуазии», аналогичные органы учреждались по всей стране. Никакой судебной либо административной процедуры обжалования реквизиций и конфискаций предусмотрено не было. Так профессору Кубанского политехнического института А.А. Ярилову потребовалось обращаться непосредственно к председателю Совета Народных Комиссаров В.И. Ленину, который в телеграмме председателю Краснодарского исполкома просил вернуть профессору реквизированные «имущество, платье, белье и другие домашние вещи, подтвердив, что «Ярилов ни по имущественным признакам, ни по идеологии не может быть отнесен к классу буржуазии» [4, с.296-297]. В этой связи, следует согласиться с высказанным в научной литературе мнением о том, что принципиальная оценка политики реквизиций и конфискаций не высказана до сегодняшнего дня.

Вместе с тем, важнейшей характеристикой правовой политики в сфере регулирования научной деятельности было применение льгот и поощрений. Под правовой льготой понимается правомерное облегчение положения субъекта, позволяющее ему полнее удовлетворить свои интересы и выражающееся как в предоставлении дополнительных, особых прав (преимуществ), так и в освобождении от обязанностей.

В условиях голода и разрухи, тягот Гражданской войны формой реализации данной правовой политики стало обеспечение государством материально-бытовых условий, необходимых для работы научных специалистов. В соответствии с Декретом СНК об улучшении положения научных специалистов от 23 декабря 1919 г. советское правительство учредило комиссию по усиленному питанию ученых-специалистов, или Особую комиссию по улучшению быта ученых (КУБУ) в «целях сохранения научных сил, необходимых для социалистического строительства», для поднятия производительности народного хозяйства и культуры, а также наиболее целесообразного обеспечения нужд рабоче-крестьянской обороны.

13 января 1920 г. было издано постановление президиума исполкома Петроградского Совета об учреждении ПетроКУБУ, в котором указывалось, что данная комиссия учреждалась для проведения в жизнь декрета Совнаркома от 23 декабря 1919 г.. В компетенцию комиссии входили: обязанность проведения в жизнь декрета; разработка мероприятий, проектов постановлений, гарантирующих нормальную работу ученых учреждений и высших учебных заведений, улучшение физической и моральной обстановки быта ученых, необходимой для плодотворной работы; представление упомянутых проектов центральным правительственным учреждениям; предварительное рассмотрение проектов, декретов и мероприятий, предпринимаемых правительственными органами по отношению к ученым. По данным Наркомата просвещения, летом 1921 г. выдавалось 2000 пайков для ученых [5, л.10-10 об.].

Создавались также правовые основы системы поощрений научной деятельности. Правовым поощрением является форма и мера юридического одобрения добровольного заслуженного поведения, в результате чего субъект вознаграждается, для него наступают благоприятные последствия. В частности, 3 декабря 1920 г. было принято Постановление СНК в связи с 50-летием научной деятельности Н.Е. Жуковского, в котором признавались его огромные заслуги как «отца русской авиации».

Согласно п. 1 Постановления, профессор Н.Е.Жуковский освобождался от обязательного чтения лекций, ему предоставлялось «право объявлять курсы более важного научного содержания». Ему назначался ежемесячный оклад в размере 100 000 руб. с распространением на него всех последующих повышений тарифных ставок. Было решено издать его труды, а также установить годичную премию его имени за наилучшие труды по математике и механике с учреждением жюри в составе самого профессора, а также представителей Государственного ученого совета, Российской академии наук, Физико-математического факультета Московского университета, Московского математического общества [6, c.360-361].

Принятие указанных нормативных актов, стимулировавших научные исследования, привело к тому, что в учрежденных в 1917-1920 гг. советских научно-исследовательских институтах получили развитие школа биофизики под руководством П.П. Лазарева, оптики – Д.С. Рождественского, биохимии - А.Н. Баха, целые направления отечественной физики в Петроградском физико-техническом институте, руководимом А.Ф.Иоффе. Особую комиссию ВСНХ по исследованию Курской магнитной аномалии возглавил И.М. Губкин, экспедицию по исследованию залива Кара-Богаз-Гол – академик Н.С. Курнаков, в это время Н.И. Вавилов сформулировал закон гомологических рядов и др.

Наряду с этим, в условиях Гражданской войны в отношении научных специалистов, профессоров и преподавателей применялась также карательные меры. В первые годы советской власти наибольшим признанием пользовались формы организации производства по уголовным делам, обеспечивавшие «силовые» приемы и методы, максимально упрощавшие применение репрессий [7, c.280]. В 1918-1923 гг. годах побывали под арестом академики С.Ф.Ольденбург, А.И. Соболевский, А.А. Белопольский, В.И. Вернадский, И.Ю. Крачковский, почетный академик Н.С. Таганцев, члены-корреспонденты Академии наук А.А. Кизеветтер, Н.К. Кольцов, Ф.Ю.Левинсон-Лессинг, А.А.Дмитриевский. Были расстреляны почетный академик великий князь Николай Михайлович и член-корреспондент Академии наук Т.Д.Флоринский.

Относительно этого А.М. Горький в письме Г.Е. Зиновьеву 3 июня 1919 г. указал, что аресты ученых не могут быть оправданы никакими безумными соображениями политики. В ответном письме председатель СНК коммун Северной области признал, что «арестов производится, действительно, очень много». Несколько позднее А.М. Горький просил Ф.Э.Дзержинского принять по поводу арестов представителей науки начальника Военно-медицинской академии профессора В.Н. Тонкова. По поводу обращения профессора Тонкова, В.И. Ленин категорически настаивал, что «околокадетские профессора дают сплошь да рядом заговорщикам помощь» [3, c.69-70].

В период «военного коммунизма» многие из мер наказания применялись в административном и внесудебном порядке органами ВЧК. Такая мера, как объявление вне закона, применялась и к отдельным лицам, и к целым организациям. Согласно п.8 Декрета СНК «Социалистическое Отечество в опасности» от 21 февраля 1918 г., неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливались на месте преступления. Исследователи истории ВЧК считают, что наделение этого органа правом внесудебного решения дел с применением высшей меры наказания на основании указанного Декрета СНК не было необходимым. Это затем привело к злоупотреблениям в данных органах; нарушались такие демократические принципы, как отделение суда от администрации, следствия от суда [8, c.279].

В «Руководящих началах по уголовному праву РСФСР», утвержденных Наркомюстом РСФСР в декабре 1919 г., законодатель отказывался от исчерпывающего и полного нормирования всех отношений, полагаясь на социальное чутье пролетарского суда. Статья 2 «Руководящих начал…» устанавливала, что уголовное право имеет своим содержанием правовые нормы и другие правовые меры, которыми система общественных отношений данного классового общества охраняется от нарушения (преступления) посредством репрессии (наказания) [9]. В отечественной юридической литературе «Руководящие начала…» оценивались по-разному. Н.В. Крыленко считал, что в силу своей оторванности от Особенной части они большого практического значения не имели. Современные исследователи отмечают, что они сыграли свою роль в улучшении деятельности судебных органов, были важным этапом на пути создания уголовного кодекса[3, c.70].

В августе 1920 г. состоялся судебный процесс над так называемым «Тактическим центром», на котором в качестве обвиняемых были привлечены 28 человек, в том числе профессора С.П. Мельгунов, В.М.Устинов, С.А.Котляревский, Г.В. Сергиевский, В.С. Муралевич, П.Н.Каптеров, М.С.Фельдштейн, Н.К. Кольцов.

Организаторы процесса весьма конкретно определяли его цель. В частности, государственный обвинитель Н.В. Крыленко утверждал, что «в этом процессе мы будем иметь дело с судом истории над деятельностью русской интеллигенции». С его точки зрения, материалы дела с полной ясностью показали, как «русская интеллигенция, войдя в горнило Революции с лозунгами народовластия, вышла из него союзником черных генералов, наемным и послушным агентом европейского империализма. Интеллигенция попрала свои знамена и забросала их грязью». Государственный обвинитель заключил, что эта социальная группа отжила свой век, и нет нужды добивать отдельных ее представителей [9, c.62, 80].

Обвинение видного биолога Н.К. Кольцова базировалось на том, что он, «прикрываясь званием профессора и иммунитетом ученого», предоставлял свою квартиру для заседаний преступной организации. Н.В.Крыленко была спрогнозирована модель достаточно распространенного в последующий период особого конструкторского бюро либо тюремной исследовательской лаборатории для заключенных научных специалистов («шарашки»): «Штеймана за его богатые юридические познания, Стемпковского за такие же познания в аграрном вопросе я полагаю достаточным заключить на два года в лагерь с тем, чтобы их познания по специальности могли быть использованы согласно Положению о концентрационных лагерях» [9, c.73, 78].

Меры государственного принуждения, применявшиеся к деятелям науки и высшей школы в исследуемый период, являются политическими репрессиями в смысле ст. 1 Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий». В качестве политических репрессий данным нормативным актом признаны различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам. В их числе лишение жизни или свободы, выдворение из страны и лишение гражданства, выселение групп населения из мест проживания, направление в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечение к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам. Данные меры могли осуществляться по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами и общественными организациями или их органами, наделявшимися административными полномочиями.

Таким образом, особенности правового положения научных работников в 1917-1920 годах определялись отменой ученых степеней на основании Декрета Совета Народных Комиссаров «О некоторых изменениях в составе и устройстве государственных ученых высших учебных заведений Российской Республики» от 1 октября 1918 г.; принятием нормативных актов об учреждении рабочих факультетов, создававших правовую основу формирования кадров советских научных работников, преподавателей высшей школы, политических руководителей; осуществлением реквизиций и конфискаций в отношении научных работников. В целях стимулирования научной деятельности Декретом СНК об улучшении положения научных специалистов от 23 декабря 1919 г. предусматривались правовые льготы, а аткже создавалась система правовых поощрений научной деятельности на основании Постановления СНК в связи с 50-летием научной деятельности Н.Е. Жуковского от 3 декабря 1920 г.


Литература


1. Смирнов, В. Н.В. И. Ленин и первые шаги в организации советской высшей школы // Правоведение. 1960. № 2.

2. Народный комиссариат по просвещению. Отдел высших учебных заведений. – В Донисполком. 7 сентября 1920 г. // Государственный архив Ростовской области. Ф.Р-46. Оп.1. Д.32.

3. Берлявский Л.Г. Государственно-правовое регулирование отечественной науки (1917-1929 гг.): монография. Ростов-на-Дону, 2007.

4. Ленин В.И. Телеграмма председателю Краснодарского исполкома. 30 мая 1921 г. // Ленинский сборник. М., 1970.

5. Луначарский А.В. – Зам. наркома Литкенсу Е.А. Не позднее 7.07.1921 г. // Российский государственный архив социально-политической истории. Ф.142.Оп.1. Д.481.

6. Постановление СНК в связи с 50-летием научной деятельности Н.Е.Жуковского. 3 декабря 1920 г. // Организация науки в первые годы Советской власти (1917-1925): Сб. док-тов. / Сост. М.С. Бастракова, Л.В.Жигалова, В.Н. Макеева и др. – Л.: Наука, 1968.

7. Источники российского права: вопросы теории и истории / Отв. ред. М.Н.Марченко. – М., 2005.

8. История государства и права России / под ред. Ю.П. Титова. М., 2003.

9. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР. Постановление Народного комиссариата юстиции РСФСР 12 декабря 1919 г. // СУ РСФСР. 1919. № 66. Ст. 590.

10. Крыленко Н.В. Дело Тактического центра // Крыленко Н.В. Cудебные речи. М., 1964. С.62.


Сведения об авторе:

Берлявский Леонид Гарриевич

профессор кафедры конституционного и

муниципального права Ростовского

государственного экономического университета

«РИНХ», доктор исторических наук,

кандидат юридических наук,

доцент

Тел. 8-9185876700, (863) 218-93-34,

служ. (863) 263-84-24.

(e-mail: berlg@yandex.ru

Почтовый адрес:

344090, г. Ростов-на-Дону,

ул. Стабильная 15/1, кв. 38.