Краткий курс лекций по литературе XIX века (второй семестр) для студентов первого курса промышленно-гуманитарного колледжа нпи юргту

Вид материала

Курс лекций

Содержание «Отцы и дети». Поздняя проза Конфликт двух мировоззрений в романе И.С. Тургенева “Отцы и дети”. Ф. И. Тютчев (1803 – 1873)

Подобный материал:

• Краткий курс лекций, 505.9kb.
• В. Б. Аксенов Краткий курс лекций, 1098.72kb.
• Лекция 12. Эволюция Российского государства и общества в первой половине XIX века проф., 93.6kb.
• Программа вступительного испытания по литературе вступительный экзамен литературе проводится, 14.96kb.
• Курс лекций по древнерусской литературе и литературе XVIII века для студентов, 1254.36kb.
• Тематические планы лекций и практических занятий 1 курс план лекций по истории фармации, 679.07kb.
• Тематические планы лекций и практических занятий. 1 курс план лекций по истории фармации, 424.2kb.
• Курс лекций по русской литературе конца XIX начала XX века для студентов факультета, 1755.86kb.
• План лекций по медицинской биологии и генетике для студентов первого курса по специальности, 8.34kb.
• Учебно-методическое пособие Новочеркасск юргту (нпи) 2011 г. Удк 004 : 012 (076) ббк, 1329.07kb.

^

«Отцы и дети». Поздняя проза

Роман «Отцы и дети», написанный в 1860-1861 гг. и в 1862 г. напечатанный в журнале М.Н. Каткова «Русский вестник», критикой и большинством читателей понят и оценен не был. Тургенев попытался объективно, без гнева и пристрастия, изобразить героя новой эпохи – молодого человека, радикально настроенного разночинца, приверженца взглядов, которые автор назвал нигилизмом. Нигилист Базаров отрицает искусство, красоту, любовь. Тургеневский герой исходит из критериев пользы и здравого смысла. Он атеист, он убежден, что достоверны и ценны только знания, предоставляемые естественными науками и подтверждаемые опытом. Убежденный в исторической правоте поборников новых идей, Базаров презирает и третирует, в лице Павла Петровича Кирсанова, старое дворянство, претендующее на то, чтобы определять судьбу России. Базарову романист придал некоторые черты, свойственные радикально настроенным разночинцам – Н.А. Добролюбову и случайному знакомому, врачу Дмитриеву.

И хотя Павел Петрович Кирсанов, человек тургеневского поколения и, подобно самому сочинителю, потомственный дворянин, изображен с большой долей жестокой иронии, местами почти сатирически, а в Базарове автор видит и силу воли, и мужество, проявляемое в преддверии смерти, радикально-демократическая критика истолковала роман как пасквиль на «молодое поколение». Об этом писал в «Современнике» М.А. Антонович, это утверждали Н.Г. Чернышевский и М.Е. Салтыков-Щедрин. А.И. Герцен, давний знакомый Тургенева, политический эмигрант, издававший за границей оппозиционную социалистическую газету «Колокол», также оценил «Отцов и детей» как пасквиль на молодых прогрессистов-радикалов, приверженцев свободы. Автору припомнили и грубость Базарова, и кажущееся бессердечие по отношению к родителям. Исключением в стане радикальной прессы был одинокий голос критика Д.И. Писарева, признавшего верность и точность Базарова как собирательного портрета «нигилистов» и поставившего автору в заслугу объективность этого образа.

Не были довольны и консерваторы; издатель «Русского вестника» Катков считал, что автор «Отцов и детей» сильно польстил Базарову, который вызывает некоторую симпатию у читателей.

На самом же деле Базаров во многом подобен прежним героям Тургенева – "лишним людям". Он одинок и по-настоящему не понят, ему не суждены ни славное общественное поприще, ни радость разделенной любви. В этом трагическая судьба нигилиста напоминает несчастливую жизнь его яростного антагониста, Павла Петровича Кирсанова. Счастье выпадает не им, а тем, кто способен просто жить и радоваться жизни – Аркадию и его отцу Николаю Петровичу. Но перспективы русской общественной жизни в трактовке Тургенева туманны и не внушают оптимизма: неизвестно, как и кому подступиться к преобразованиям, которых ждет страна.

Однако в правительственных кругах Тургенев имел репутацию человека, питавшего предосудительную слабость и симпатию к идеологам радикализма и проповедникам революции. Весной 1863 г. русский посол в Париже настойчиво посоветовал ему обратиться с письмом к государю, чтобы оправдаться от обвинений в предосудительных встречах с Герценом и другим русским эмигрантом, Н.П. Огаревым. Тургенев послушался совета. Ему было велено дать ответы на ряд вопросных пунктов и вернуться в Россию. Дело рассматривалось в Сенате, на заседании 28 января 1864 г. Тургеневу разрешили выехать за границу, а 1 июня он был окончательно оправдан. В радикальных кругах поведение писателя сочли трусостью, Герцен иронизировал над ним на страницах «Колокола».

Мотивами разочарования в жизни, во всех ее ценностях, включая столь дорогие Тургеневу любовь и искусство, проникнута повесть-миниатюра «Довольно» (создана в 1862-1864 гг., издана в 1864 г.): всё теряет смысл перед лицом слепой и неумолимой Смерти.

Повествователь из этого произведения, отразившего умонастроения, овладевшие писателем в начале 1860-х гг., в отчаянии восклицает: «»Довольно!" – полно метаться, полно тянуться, сжаться пора: пора взять голову в обе руки и велеть сердцу молчать. Полно нежиться сладкой негой неопределенных, но пленительных ощущений, полно бежать за каждым новым образом красоты, полно ловить каждое трепетание ее тонких и сильных крыл. Всё изведано – всё перечувствовано много раз… устал я. Страшно то, что нет ничего страшного, что самая суть жизни мелко-неинтересна и нищенски плоска. Ну да: человек полюбил, загорелся, затрепетал о вечном блаженстве, о бессмертных наслаждениях – смотришь: давным-давно уже нет следа самого того червя, который выел последний остаток его иссохшего языка".

Мрачным настроением проникнут и роман «Дым», написанный в 1865-1867 гг. (он был издан в 1867 г.). В «Дыме» Тургенев попытался представить обширную картину современного русского общества, его идейных настроений. В «Дыме» – несколько относительно самостоятельных, независимых сюжетных линий, связанных лишь этим авторским замыслом. Досталось всем: и радикально-демократическим идеологам, на поверку оказывающимся лишь фразерами-краснобаями (в лице одного из них, Губарева, Тургенев вывел своего знакомого и друга Герцена Н.П. Огарева); и поборникам «старого порядка», одержимым маниакальной ненавистью к любым переменам и повсюду видящим революционную опасность. «Дым» выделяется среди романов Тургенева откровенной и желчной сатирой. Любовный мотив в романе: чистое чувство главного героя, Григория Литвинова, к невесте Тане Шестовой и страсть, влекущая его к демонической соблазнительнице Ирине Ратмировой. Отдаваясь страсти, Литвинов едва не лишается счастья, сужденного в супружестве с Таней. (Сходный мотив есть в повести «Вешние воды».). Все проходит, все мимолетно, быстротечно, утверждает писатель; символ этой быстротечности – паровозный дым, стелящийся над поездом, в котором едет Литвинов.

Роман живо обсуждался и критиками, и читающей публикой. " Знаю, что меня ругают все – и красные, и белые, и сверху, и снизу, и сбоку – особенно сбоку", писал автор А.И. Герцену 23 мая 1867 г. Поэт Ф.И. Тютчев напечатал стихотворение «Дым» – иносказание, в котором высказывал надежду, что «безотрадный, бесконечный дым», застлавший "могучий и прекрасный лес", – творчество Тургенева – рассеется, и лес снова «зеленеет», «волшебный и родной».

В середине 1870-х гг. Тургенев создал свой последний роман, «Новь», который был напечатан в 1877 г. В нем Тургенев изобразил революционеров-народников, пытающихся донести свои идеи до крестьян. Писатель сочувственно рисует образы пошедших «в народ» Нежданова, Марианны, Маркелова, оценивая их поступки как жертвенный подвиг. Но это подвиг обреченных. Правда – на стороне другого героя, Соломина, убежденного, что Россия нуждается в медленном, но последовательном продвижении вперед, а не в революционных потрясениях.

С середины 1860-х гг. Тургенев почти постоянно жил за границей, бывая на родине лишь наездами. Он выстроил себе дом в немецком курортном городе Баден-Бадене, рядом с домом семьи Виардо. После франко-прусской войны 1870 г. Виардо были вынуждены покинуть Баден-Баден; они поселились во Франции, в местечке Буживале. В Буживаль перебрался и Тургенев. Теперь его жизнь проходит между Буживалем и Парижем, где Полина Виардо с мужем и детьми проводит зимнее время.

В 1860-1870-х гг. Тургенев – писатель, достигший европейской известности; он самый известный из русских литераторов. Тургеневские сочинения переводятся на французский, немецкий, английский языки, в 1879 г. в ознаменование заслуг писателя Оксфордский университет присуждает ему звание почетного доктора права. Друзья Тургенева во Франции – знаменитые писатели: Г. Флобер, Э. Золя, Г. де Мопассан, А. Доде, братья Гонкуры. На Западе и прежде всего во Франции Тургенев с блеском исполняет роль посланника русской культуры, знакомя литераторов и образованное общество Франции, Германии, Англии с шедеврами русской изящной словесности.

Для русских, приезжающих во Францию, Тургенев – мудрый учитель жизни, общественный деятель, обладающий весомым авторитетным мнением, щедрый меценат, способный поддержать нуждающихся. К нему постоянно идут паломники из России – начинающие литераторы, просящие ознакомиться с их сочинениями, молодые люди и девицы, ищущие общественной правды, революционеры… Среди знакомых писателя в это время – народники и народовольцы (П.Л. Лавров, Г.А. Лопатин, П.А. Кропоткин, страницаМ. Степняк-Кравчинский). Он дает средства на издание революционного сборника «Вперед!».

Многие современники, посещавшие Тургенева в доме Виардо, винили знаменитую певицу, в том, что она, привязав к себе писателя, подчинив, оторвала его от родины. Сам писатель жаловался на собственную неприкаянную жизнь в беседе с литератором П.Д. Боборыкиным: "Жизнь моя сложилась так, что я не сумел свить собственного гнезда. Пришлось довольствоваться чужим". Но к Полине Виардо он и в старости сохранил любовь-преклоение. В последние годы жизни Тургенев писал лирические миниатюры – стихотворения в прозе (первая часть цикла была издана совсем незадолго до его кончины). В одном из стихотворений в прозе, названном «Когда меня не будет…», он писал: "Не забывай меня в часы уединений, когда найдет на тебя та застенчивая и беспричинная грусть, столь знакомая добрым сердцам, возьми одну из наших любимых книг и отыщи в ней те страницы, те строки, те слова, от которых, бывало, помнишь? – у нас обоих разом выступали сладкие и безмолвные слезы И образ мой предстанет тебе – и из-под закрытых век твоих глаз польются слезы, подобные тем слезам, которые мы, умиленные Красотой, проливали некогда с тобою вдвоем, о ты, мой единственный друг, о ты, которую я любил так глубоко и так нежно!"

Еще с середине 1860-х гг. Тургенев обратился к мистическим мотивам, создав повесть «Призраки» (1864), в которой изображаются странствия героя и полюбившей его женщины по имени Эллис призрака и вампира – в пространстве и времени. В своих последних произведениях он также писал о явлениях и отношениях таинственных, не постижимых разумом. За ними и закрепилось название «таинственные повести». Это «Сон» (1877), "Песнь торжествующей любви« (1881), »Клара Милич" (1883). В повести «Сон» (1877) все размыто, двоится: герой видит странный сон об отце и затем встречает его наяву, сначала живого, потом мертвого; тело утонувшего отца необъяснимым образом исчезает… В «Песни торжествующей любви» герой, мертвец, оживленный посредством восточной магии, пытается завоевать любовь героини. В «Кларе Милич» героиня, Клара, отравившаяся от безответной любви, после своей смерти завладевает душою отвергшего ее Аратова. В повестях идет трагический поединок Любви, которая жаждет быть вечной, и Смерти, обрекающей любящих на небытие.

В феврале 1879г. Тургенев в очередной раз посетил Россию. Писатель был встречен восторженно. Признание произошло, примирение с «молодой Россией» состоялась, слава былых лет вернулась к нему. В начале июня 1880 г. он принял участие в торжествах открытия памятника А.страница Пушкину в Москве. Во время концерта в честь Пушкина в зале Дворянского собрания Тургенев от всех литераторов возложил лавровый венок на голову пушкинского бюста; А.Ф. Писемский, ненадолго сняв венок, поднял его над головой Тургенева, в зале долго рукоплескали и кричали «браво!».

Последнее лето на родине Тургенев провел в Спасском-Лутовинове, где гостил поэт Я.П. Полонский с женой и детьми. В Спасское к Тургеневу приезжал Л.Н. Толстой. Однажды ночью Тургенев постучался в комнату Полонских. Он был очень взволнован, рассказал, что ко нему в окно стучится какая-то птичка. Жена Полонского открыла окно, поймала в руки влетевшую птичку и посадила ее в корзинку. Утром гостью вынесли на террасу, и она упорхнула. Тургеневу этот случай показался таинственным, вероятно, он увидел в нем примету своей близкой смерти. Писатель считал, что умрет в этот год, веря в магию чисел: ведь число «1881» состоит из тех же цифр, что и «1818» – год его рождения. Он ошибся.

Серьезно заболел Тургенев на следующий год. У него обнаружили рак позвоночника. Последние месяцы его жизни были полны мучений. Тяжелой была и кончина, последовавшая 22 августа 1883г. по старому стилю, или 3 сентября по стилю, принятому в Европе. Похоронить себя он завещал на Волковом кладбище в Петербурге, возле могилы Белинского, одним из первых оценившего когда-то его литературный талант.

Утром 26 сентября 1883г. пассажирский поезд с траурным вагоном, в котором находился гроб с телом Тургенева, отошел от приграничной русской станции Вержболово в направлении Петербурга. Весь день и всю ночь с понедельника на вторник было очень ветрено, и шел не переставая холодный дождь. Но толпы людей на станциях, где поезд делал остановки – в Ковно, в Вильне, в Динабурге, в Острове, в Пскове, куда прибыли в два часа пополуночи, – встречали состав, желая проститься с великим писателем. Когда утром во вторник поезд приближался к Петербургу, дождь перестал, и яркое солнце заливало всё вокруг.


^ Конфликт двух мировоззрений в романе И.С. Тургенева “Отцы и дети”. 1. Общественно-политическая обстановка в России 60-х гг. 2. Конфликт непримиримых мировоззрений: а) П. П. Кирсанов—типичный представитель своей эпохи; б) Евгений Базаров — разночинец-демократ. 3. Дуэль П. П. Кирсанова и Базарова; ее значение для идейных противников. 4. Духовное одиночество Базарова. 5. Переосмысление жизни Базаровым. 6. Трагизм и величие положения Базарова.

1. События, которые И.С. Тургенев описывает в романе, происходят в середине XIX века. Это время, когда Россия переживала очередную эпоху реформ. Мысль, заключенная в заглавии романа, раскрывается очень широко, поскольку речь в нем идет не только о своеобразии различных поколений, но и о противостоянии дворянства, сходящего с исторической сцены, и демократической интеллигенции, выдвигающейся в центр общественной и духовной жизни России, представляющей ее будущее.

Философские раздумья о смене поколений, о вечном движении жизни и вечной борьбе старого и нового звучали не раз в произведениях русских писателей и до Тургенева (“Горе от ума” А. С. Грибоедова). Подобные мысли и чувства, наряду со спорами о крестьянской общине, о нигилизме, об искусстве, об аристократизме, о русском народе, звучат и в романе Тургенева. Но есть еще и общечеловеческие проблемы, над которыми размышляет автор.

2. В центре романа — фигура разночинца Базарова, воплощающая тип человека новейшего поколения. “Отцы” представлены братьями Кирсановыми и родителями Базарова. Рассмотрим позиции наиболее ярких представителей непримиримых мировоззрений “отцов” и “детей” — Павла Петровича Кирсанова и Евгения Базарова.

а) Павел Петрович был типичным представителем своей эпохи и среды, в которой прошла его молодость. Он следовал “принсипам” везде и во всем, продолжая даже в деревне жить так, как он привык жить. Ему лет сорок пять, он всегда выбрит, ходит в строгом английском костюме, воротничок его рубашки всегда бел и накрахмален. Лицо правильное и чистое, но желчное. “Весь облик Павла Петровича, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большей частью исчезает после двадцати годов”. По внешности и по убеждениям Павел Петрович “аристократ до мозга костей”. Он сохранил неизменными свои аристократические привычки: переодевался к завтраку, обеду и ужину, пил в назначенный час “свой какао”, доказывал в спорах необходимость “принсипов”. Каковы же его “принсипы”? Во-первых, он придерживался тех же взглядов на государственное устройство, что и большинство дворян его времени, не переносил инакомыслия. Он любил порассуждать о русских крестьянах, но при встрече с ними нюхал носовой платок, смоченный одеколоном. Толкуя о России, о “русской идее”, употреблял огромное количество иностранных слов. Он с пафосом говорит об общественном благе, о служении отечеству, но сам сидит сложа руки, удовлетворившись сытой и спокойной жизнью.

б) Павлу Петровичу противопоставлен главный герой романа — разночинец-демократ Евгений Базаров. Если Павел Петрович говорит о себе: “Мы люди старого века... без принсипов шагу ступить, дохнуть нельзя”, то Базаров о себе скажет: “Мы действуем в силу того, что мы признаем полезным... В теперешнее время полезнее всего отрицание, — мы отрицаем”. По убеждениям Базаров нигилист, то есть “человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру”, — так о нигилизме говорит Аркадий под влиянием Базарова. Политические взгляды Базарова сводятся к резкой критике существующего положения в стране. Он трезво судит о людях как о существах, соединяющих в себе потребности душевные и телесные, а нравственные различия объясняет “безобразным состоянием общества”: “Исправьте общество, и болезней не будет”. В суждениях его чувствуется смелая мысль, стройная логика.

Но все, что лишено материалистического объяснения, Базаров отрицает. Если Павел Петрович — человек дворянской культуры, то Базаров — человек знания. Вечным принципам, принятым на веру, он противопоставляет реальные знания и научный эксперимент. Природу он понимает как “мастерскую”, в которой человек — “работник”.

3. Антагонизм воззрений Павла Петровича и Базарова раскрывается в горячих спорах между ними. Но в спорах с Базаровым Павел Петрович не может победить нигилиста, не может поколебать его нравственные устои, и тогда он прибегает к последнему средству решения конфликта — к дуэли. Базаров принимает вызов полоумного “аристократишки”. Они стреляются, и Евгений ранит Кирсанова. Решить их противоречия дуэль не смогла. Автор подчеркивает нелепость поведения Павла Петровича, потому что смешно и бессмысленно полагать, что можно силой заставить молодое поколение думать так же, как и поколение “отцов”. Они расстаются, но каждый из них остается при своем мнении. Правда, Павел Петрович вынужден был признать благородство Базарова, который оказал ему помощь после ранения: “Вы поступили благородно...” Нелепая дуэль помогает Базарову увидеть в противнике человека, его достоинства и недостатки. Он обнаруживает, что не так уж непреодолима пропасть между ним и Павлом Петровичем. Да и Павел Петрович разглядел и по достоинству оценил благородство Базарова.

4. Николай Кирсанов также не в силах противостоять Базарову, так как это “рыхлая” и “слабая” натура. Ему вполне достаточно в жизни Пушкина, виолончели и Фенички.

Старики Базаровы тоже не понимают своего сына. Жизнь стремительно движется вперед, и между ними и их сыном неизбежно возникает пропасть. Василий Иванович, отец Базарова, это осознает и склоняет голову перед молодежью: “Конечно, вам, господа, лучше знать; где ж нам за вами угнаться? Вы ведь нам на смену пришли”.

5. Базаров в романе стоит особняком, как личность, он неизмеримо значительнее других героев. Даже Одинцова, незаурядная, умная, пытливая, красивая, но эгоистичная, не могла сравниться с ним. Она лишь помогла открыть ему в самом себе те “тайники”, о которых Базаров не подозревал. Он не только страдает от любовной неудачи, но и по-новому мыслит, по-новому относится к жизни. И уже не отрицанием прошлого, а остро болезненным постижением пресекающейся жизни, отнятых целей веет от прощальных слов умирающего Базарова.

6. Своим романом “Отцы и дети” Тургенев открыл для всех эпох важный процесс смены отживающих форм сознания новыми, трудность их прорастания, мужество и самоотречение передовых людей, трагичность их положения и величие их духа.

Образ Базарова в романе И.С. Тургенева “Отцы и дети”, отношение к нему автора. 1. Общественно-политическая обстановка создания романа “Отцы и дети”. 2. И.С. Тургенев о своем герое. 3. Базаров — “новый человек”: демократизм; суровая жизненная школа; “я работать хочу”: увлечение естественными науками; гуманизм героя; чувство собственного достоинства. Нигилизм Базарова. 4. Отношение автора к позиции Базарова. 5. Любовь в жизни Базарова и ее влияние на взгляды героя. 6. Смерть и мировоззрение Базарова — главный смысл финала.

1. Роман “Отцы и дети” был написан И.С. Тургеневым в период революционной ситуации в России (1859— 1862) и отмены крепостного права. Писатель раскрыл в романе перелом общественного сознания России, когда дворянский либерализм вытеснялся революционно-демократической мыслью. Это размежевание общества и нашло отражение в романе в лице Базарова, разночинца-демократа (“дети”) и братьев Кирсановых, лучших из дворян-либералов (“отцы”).

2. Сам Тургенев двойственно воспринимал созданный им образ. Он писал А. А. Фету: “Хотел ли я обругать Базарова или его превознести? Я этого сам не знаю, ибо я не знаю, люблю ли я его или ненавижу!” А в заметке по поводу “Отцов и детей” Тургенев пишет: “Базаров — мое любимое детище... Это самая симпатичная изо всех моих фигур”.

3. Личность Базарова, выразителя идей революционной демократии, интересует Тургенева, ведь это герой времени, вобравший в себя отличительные черты эпохи социального перелома. Тургенев выделяет в Базарове демократизм, проявляющийся в благородной привычке к труду, которая вырабатывается с детства. С одной стороны, пример родителей, с другой — суровая жизненная школа, учеба в университете на медные гроши. Эта черта выгодно отличает его от Кирсановых и для Базарова является основным критерием оценки человека. Кирсановы — лучшие из дворян, но они ничего не делают, не умеют взяться за дело. Николай Петрович играет на виолончели, читает Пушкина. Павел Петрович тщательно следит за своей внешностью, переодевается к завтраку, обеду, ужину. Приехав к отцу, Базаров говорит: “Я работать хочу”. И Тургенев постоянно. подчеркивает, что “лихорадка работы” характерна для деятельной натуры героя. Черта поколения демократов 60-х годов — увлечение естественными науками. Окончив медицинский факультет, Базаров вместо отдыха “режет лягушек”, готовя себя к научной деятельности. Базаров не замыкается только в тех науках, которые имеют непосредственное отношение к медицине, а обнаруживает обширные познания и в ботанике, и в агротехнике, и в геологии. Понимая ограниченность своих возможностей вследствие плачевного состояния медицины в России, Базаров все-таки никогда не отказывает в помощи нуждающимся, не считаясь со своей занятостью: лечит и сына Фенички, и крестьян окрестных деревень, помогает отцу. И даже смерть его произошла из-за заражения при вскрытии. Гуманизм Базарова проявляется в его желании принести пользу народу, России.

Базаров — человек с большим чувством собственного достоинства, ничуть не уступает в этом отношении аристократам, а в чем-то даже их превосходит. В истории с дуэлью Базаров проявил не только здравый смысл и ум, но благородство и бесстрашие, даже способность иронизировать над собой в момент смертельной опасности. Его благородство оценил даже Павел Петрович: “Вы поступили благородно...” У Но есть вещи, которые Тургенев отрицает в своем герое, — это нигилизм Базарова в отношении природы, музыки, литературы, живописи, любви — всего того, что составляет поэзию жизни, что возвышает человека. Все, что лишено материалистического объяснения, Базаров отрицает.

Он считает прогнившим весь государственный строй России, поэтому он отрицает “все”: самодержавие, крепостное право, религию — и то, что порождено “безобразным состоянием общества”: народную нищету, бесправие, темноту, невежество, патриархальную старину, семью. Однако положительной программы Базаров не выдвигает. Когда П. П. Кирсанов говорит ему: “...Вы все разрушаете... Да ведь надобно же и строить”, Базаров отвечает: “Это уже не наше дело... Сперва нужно место расчистить”.

4. Когда Базаров клеймит насмешкой дутые, отвлеченные “принсипы”, он побеждает. И автор разделяет его позицию. Но когда Базаров вступает в сферу утонченных переживаний, которые он никогда не принимал, от уверенности его не остается и следа. Чем труднее приходится Базарову, тем ощутимее и авторское сопереживание ему.

5. В любви к Одинцовой выразилась способность Базарова к сильному чувству и уважение к женщине, ее уму и характеру — ведь самыми заветными мыслями он делился именно с Одинцовой, наполняя свое чувство разумным содержанием.

Тургенев отражает глубокие психологические переживания героя, страстную их напряженность, цельность и силу. В любовном конфликте Базаров выглядит крупной личностью. Отвергнутый, он одерживает нравственную победу над эгоистичной женщиной, но его чувства к ней и разрыв трагичны для Базарова. Любовь к Одинцовой помогла Базарову пересмотреть свои взгляды, переосмыслить свои убеждения. У него появляется новый психологический настрой: замкнутость, самоуглубленность, тяготение к ранее чуждым ему проблемам. С болью говорит Базаров о краткости человеческого существования: “Узенькое местечко, которое я занимаю, до того крохотно в сравнении с основным пространством... и часть времени, которую мне удается прожить, так ничтожна перед вечностью...” Наступает сложная переоценка ценностей. Впервые Базаров теряет веру в свое будущее, но не отказывается от своих стремлений и выступает против успокоенности. Бескрайняя Русь с ее темными, грязными деревнями становится предметом его пристального внимания. Но он так и не приобретает умения “рассуждать о делах и нуждах” мужиков и только помогает в лекарской практике отца деревенскому населению.

6. Величие Базарова Тургенев показал во время его болезни, перед лицом смерти. В речи умирающего боль от сознания близкого неминуемого конца. Каждая реплика, обращенная к Одинцовой, — сгусток духовных страданий: “Вы посмотрите, что за безобразное зрелище: червяк полураздавленный” а еще топорщится. И ведь тоже думал: обломаю дед много, не умру, куда! задача есть, ведь я гигант!.. Я нужен России... Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен?” Зная, что умрет, он утешает родителей, проявляет чуткость к матери, скрывая от нее грозящую ему опасность, обращается с предсмертной просъбой к Одинцовой — позаботиться о стариках: “Ведь таких людей, как они, в вашем большом свете днем с огнем не сыскать...” Мужество и стойкость его материалистических и атеистических взглядов проявились в отказе от исповеди, когда он, уступая мольбам родителей, согласился принять причастие, но только в бессознательном состоянии, когда человек не отвечает за свои поступки. Писарев отмечал, что перед лицом смерти “Базаров становится лучше, человечнее, что является доказательством цельности, полноты и естественного богатства натуры”. Не успевший реализовать себя в жизни, Базаров только перед лицом смерти избавляется от своей нетерпимости и впервые по-настоящему ощущает, что реальная жизнь гораздо шире и многообразней его представлений о ней. В этом заключается главный смысл финала. Об этом же писал сам Тургенев:

“Мне мечталась фигура сумрачная, дикая, большая, до половины выросшая из почвы, сильная, злобная, честная — все-таки обреченная на гибель, — потому что она все-таки стоит еще в преддверии будущего”.

^ Ф. И. Тютчев (1803 – 1873)

Особенности судьбы и характера Ф. И. Тютчева (1803—1873) определили неправомерно замедленное распространение его известности не только среди широ­кой читающей публики, но и среди литераторов-совре­менников.
Лев Толстой вспоминал, как в 1855 году «...Тургенев и Некрасов едва могли уговорить меня прочесть Тютчева. Но зато когда я прочел, то просто обмер от величины его творческого таланта». А ведь Тютчев к тому времени уже четверть века печатался. И тем не менее честь «открытия» Тютчева принадлежит Н. А. Некрасову, в 1850 году обратившему внимание читателей «Современника» на стихи уже немолодого по­эта, которые он в своей статье приравнивал к лучшим образцам «русского поэтического гения».

Федор Иванович Тютчев родился 23 ноября 1803 го­да в родовом имении Овстуг Брянского уезда Орлов­ской губернии. Домашнее воспитание его направлялось самозабвенно преданным литературе поэтом С. Е. Раичем, который вспоминал о своем ученике: «По тринадцатому
году он переводил уже оды Горация с замечатель­ным успехом». В Московском университете Тютчев слу­шал лекции известного словесника А. Ф. Мерзлякова, который и представил юного поэта в Общество любите­лей российской словесности.

По окончании университета Тютчев поступает на дипломатическую службу и весной 1822 г. покидает родину, чтобы вернуться лишь через 22 года. За грани­цей (в Мюнхене, затем в Турине) он живет вне рус­ской языковой стихии, к тому же обе жены поэта (На чужбине Тютчев женился, овдовел, женился вторично) были иностранками, не знавшими русского языка. Французский язык был языком его дома, его службы, его круга общения, наконец, его публицистических ста­тей и частной корреспонденции. По-русски писались только стихи.

Изредка стихи Тютчева появляются на страницах русских периодических изданий, но это обычно журналы и альманахи второстепенные, малочитаемые («Урания», «Галатея»). Только в 1836 году целую подборку его стихов, правда, подписанных не полным именем, а ини­циалами Ф. Т., напечатал в своем «Современнике» Пуш­кин. На них обратили внимание такие знатоки и цени­тели поэзии, как В. А. Жуковский, П. А. Вяземский, И. В. Киреевский.


Вернулся в Россию Тютчев в 1844 году. Это было время, неблагоприятное для поэзии. После смерти Пуш­кина, Лермонтова казалось, что «золотой век» русской поэзии завершился, да и в обществе ощутимы были но­вые веяния, отвечала которым не лирическая поэзия, а «положительная» проза. Все меньше печатается стихов, как будто бы спадает интерес к поэзии. Впрочем, Тют­чев никогда не стремился стать профессиональным лите­ратором: издателям и поклонникам его творчества при­ходилось всякий раз уговаривать его дать стихи для печати. В 40-е годы Тютчев не печатается почти десять лет, естественно, помнят его лишь малочисленные почитатели. И только в 50-х годах Некрасов и Турге­нев как бы извлекают стихи Тютчева из небытия, опуб­ликовав большую подборку их в «Современнике». В 1654 году выходит в свет первый поэтический сбор­ник Тютчева, а второй—он же последний прижизнен­ный — в 1868году.

Незадолго до возвращения на родину, вспоминая свою московскую юность, Тютчев писал родителям: «Не подлежит сомнению, что будь я еще на этой исходной точке, я совсем иначе устроил бы свою судьбу». Мы не знаем, что имел в виду поэт, но дипломатиче­ской
карьеры он не сделал. Однако вовсе не из-за отсут­ствия интереса к политике — напротив, внешнеполити­ческие вопросы всегда составляли один из главнейших интересов в жизни Тютчева. Свидетельства тому - публицистические статьи, его письма, воспоминания современников. Россия, ее положение в мире, ее будущ­ность—предмет неослабного внимания, беспокойного и глубоко личного интереса Тютчева: «Думаю, что невозможно
быть более привязанным к своей стране, нежели я, более постоянно озабоченным тем, что до нее отно­сится».

Поражение России в Крымской кампании 1855 года было воспринято поэтом как личная катаст­рофа и заставило его пересмотреть отношение к Нико­лаю I и всему 30-летнему правлению этого «царя лице­дея», человека «чудовищной тупости». Внутриполитические взгляды Тютчева были вполне традиционны, однако принцип просвещенного самодер­жавия, согласно его взглядам, должен был удовлетво­рять, в сущности, идеальным условиям, а именно: госу­дарственные чиновники не должны чувствовать себя самодержцами, а царь —чиновником. За 70 лет жизни Тютчева сменились три царя, и ни одно реальное цар­ствование чаяниям поэта не отвечало — об этом можно судить по многочисленным его едким критическим высказываниям. Оставались смутные упования: «В Россию можно только верить», упования, основанные на убеж­дении, что судьбу России решит не «пена, плавающая на поверхности», а те могучие, невидимые силы, которые пока «таятся в глубине». Тютчев и«мел прекрасную возможность вблизи наблюдать за деятельностью государственной
машины — ведь он до конца своих дней нахо­дился на государственной службе (сначала старшим цен­зором при Министерстве иностранных дел, а последние пятнадцать лет — председателем Комитета цензуры иностранной). Кроме того, звание камергера налагало на него обязанность бывать при дворе. Взгляд Тютче­ва на положение дел внутри страны с течением времени становится все более пессимистическим. «В прави­тельственных сферах бессознательность и отсутствие со­вести достигли таких размеров, что этого нельзя по­стичь, не убедившись воочию»,—вынужден признать он на склоне лет.

Итак, политика, общественные интересы глубоко волновали Тютчева — государственника и дипломата: «Часть моего существа отождествилась с известными убеждениями и верованиями». Этой «части» обязаны своим появлением на свет политические стихи Тютчева, в большинстве своем написанные «по случаю» и в со­гласии с его принципом «смягчать, а не тревожить» сердца «под царскою парчою». Стихи эти значительно уступают в силе и художественности лирическим его произведениям, которые рождались из таинственных родников, сокрытых в глубине души. Истинное величие Тютчева обнаруживается
в его лирике. Гениальный художник, глубокий мыслитель, тонкий психолог — таким
предстает он в стихал, темы которых вечны: смысл бытия человеческого, жизнь при­роды, связь человека с этой жизнью, любовь. Эмоцио­нальная окраска большинства тютчевских стихотворе­ний определяется его мятущимся, трагическим мироощущением.
Как жесточайшее бедствие и тяжкий грех ощу­щал поэт самовластье
«человеческого Я» — проявление индивидуализма, холодного и разрушительного.
Отсюда бессильные порывы Тютчева к христианству, особенно к православию с его
выраженной идеей «соборности», смирением и покорностью судьбе. Иллюзорность, призрачность, хрупкость человеческого существования — источники постоянной внутренней
тревоги поэта. Тют­чев—мятущийся агностик—в поисках устойчивого ми­ровоззрения не мог пристать ни к одному берегу. Так, он неоднократно декларировал пантеизм («Не то, что мните вы, природа...», «Полдень»), но внутренней убеж­денности, стойкой веры в божественное начало, благо­творное и разлитое повсеместно, не было. Если для пан­теистического мировоззрения А. К. Толстого харак­терен оптимизм, вызванный уверенностью, что «в одну любовь мы все сольемся вскоре...», то Тютчеву перспектива «слияния» рисуется весьма безрадостно. В стихо­творении «Смотри, как на речном просторе...» «чело­веческое Я» уподобляется тающим льдинам, которые

Все вместе — малые, большие,
Утратив прежний образ свой,
Все — безразличны, как стихия,—
Сольются с бездной роковой!..

Спустя двадцать лет, в последние годы жизни образ «всепоглощающей и миротворной бездны» снова воз­никнет в стихотворении поэта «От жизни той, что бу­шевала здесь...».
В общем ряду явлений природы человек в поэзии Тютчева занимает непонятное, двусмысленное положе­ние «мыслящего тростника». Мучительная тревожность, тщетные попытки понять свое предназначение, ужасаю­щие подозрения относительно самого существования за­гадки «природы-сфинкса» и наличия «творца в творе­нии» неотступно преследуют поэта. Его угнетает созна­ние ограниченности, бессилия мысли, которая упорно стремится постичь вечную загадку бытия,— «длань не­зримо-роковая» неуклонно пресекает ее напрасные и об­реченные попытки. Во многих стихах Тютчева незримо присутствует терзавшая Паскаля мысль: «Меня ужасает вечное молчание этих бесконечных
пространств». Вооб­ще философия Паскаля чрезвычайно близка мироощу­щению Тютчева. В его поэзии немало образов и поня­тий, встречающихся у французского философа, но едва ли не самое основное — это убеждение Тютчева, что «корень нашего мышления не в умозрительной способ­ности человека, а в настроении его сердца» созвучное одному из основных положений философии Паскаля: «Сердце имеет свои законы, которых вовсе не знает разум».
Чувство тревоги особенно обостряется ночью, когда исчезает призрачная преграда — видимый мир — между человеком и «бездной» с ее «страхами и мглами». У ли­шённого зрения «ночного» человека обостряется слух, послышит он «гул непостижимый» или вой «ветра ночного», которые напоминают ему о «родимом», но не ме­нее от того жутком изначальном
хаосе. О том, как ост­ро ощущал поэт, что «ночь страшна», красноречиво сви­детельствует стихотворение «Альпы», лишенное в отли­чие от других его произведений на тему «день и ночь» философского звучания, но тем более поражающее мрач­ными образами, найденными Тютчевым для спящих гор:

Помертвелые их очи
Льдистым ужасом разят.

В отношении к природе Тютчев являет как бы две ипостаси: бытийную, созерцательную, воспринимающую окружающий мир «с помощью пяти органов чувств»., - и духовную, мыслящую, стремящуюся за видимым по­кровом угадать великую тай«у природы.
Тютчев-созерцатель создает такие лирические ше­девры, как «Весенняя гроза», «Есть в осени первона­чальной....», «Чародейкою Зимою..,» и - множество подоб­ных, коротких, как почти все тютчевские стихи, прелест­ных и образных пейзажных зарисовок. Аполлон Григорьев писал: <<Пантеистическое со­зерцание, созерцание подчиненное, тяготеет над отно­шениями
к природе великорусской, но это подчиненное созерцание и сообщает им при переходе в творчество их особенную красоту и прелесть. В Тютчеве, напри­мер, возводит их, эти отношения, до глубины философ­ского созерцанья, до одухотворения природы. Тютчев - мыслитель, обращаясь к природе, видит в ней неисчерпаемый источник для размышлений и обоб­щений космического порядка. Так родились стихи «Вол­на и дума», «Певучесть есть в морских волнах...», «Как сладко дремлет сад темно-зеленый...» и т.п. К этим произведениям примыкают несколько чисто философ­ских: «Silentium!», «Фонтан», «День и ночь». Философская лирика Тютчева менее всего «головная», рассудочная. Прекрасно охарактеризовал ее И. С. Тургенев: «Каждое его стихотворение начиналось мыслью, но мыслью, которая, как огненная точка, вспыхивала под влия­нием чувства или сильного впечатления; вследствие это­го, если можно так выразиться, свойства происхождения своего, мысль г. Тютчева никогда не является читателю нагою и отвлеченною, но всегда сливается с образом, взятым из мира души или природы, проникается им и сама его проникает нераздельно и неразрывно». Радость бытия, счастливое согласие с природой, без­мятежное упоение ею характерны преимущественно для стихотворения Тютчева, посвященных весне, и в этом есть своя закономерность. Постоянные мысли о хрупко­сти жизни были неотвязными
спутниками поэта. «Чув­ство тоски и ужаса уже много лет как стали обычным моим
душевным состоянием» — такого рода признания нередки в его письмах. Неизменный
завсегдатай свет­ских салонов, блестящий и остроумный собеседник, «прелестный говорун», по определению П. А. Вяземского, Тютчев был вынужден «избегать во что бы то ни стало в течение восемнадцати часов из двадцати четы­рех всякой серьезной встречи с самим
собой». И мало кто мог постичь его сложный внутренний мир. Вот ка­ким видела отца дочь Тютчева Анна: «Он мне пред­ставляется одним из тех изначальных духов, таких тон­ких,
умных и пламенных, которые не имеют ничего об­щего с материей, но у которых нет, однако, и души. Он совершенно вне всяких законов и правил. Он поражает воображение, но в нем есть что-то жуткое и беспокой­ное».

Пробуждающаяся весенняя природа обладала чудодейственным свойством заглушать это
постоянное беспо­койство, умиротворять тревожную душу поэта. Могу­щество весны объясняется ее торжеством над прошед­шим и будущим, полным забвением бывшего и грядуще­го уничтожения и распада:

И страх кончины неизбежной
Не свеет с древа ни листа:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.


Воспевая весеннюю природу, Тютчев неизменно ра­дуется редкой и краткой возможности
ощутить полноту жизни, не омраченной предвестниками гибели — «Не встретишь мертвого листа»,— ни с чем не сравнимой отрадой целиком отдаваться настоящему моменту, при­частности «жизни божески - всемирной». Порой и осенью ему чудится дуновение весны. В противопоставлении, вернее, в предпочтении сомнительному райскому блажен­ству
бесспорного, достоверного наслаждения красотою весенней природы, самозабвенного
упоения ею Тютчев близок А. К. Толстому, писавшему: «Боже, как это прекрасно — весна! Возможно ли, что в мире ином мы будем счастливее, чем в здешнем мире весной!» Совер­шенно те же чувства наполняют Тютчева:

Что пред тобой утеха рая,
Пора любви, пора весны,
Цветущее блаженство мая,
Румяный цвет, златые сны?.

На тютчевских лирических пейзажах лежит особен­ная печать, отражающая свойства его собственной ду­шевной и физической природы — хрупкой и болезнен­ной. Его образы и
эпитеты часто неожиданны, непри­вычны и на редкость впечатляющи. У него ветви докуч­ные, земля принахмурилась, листье изнуренное и вет­хое, звезды беседуют друг с другом тихомолком, день скудеющий, движение и радуга изнемогают, увядающая природа улыбается немощно и хило и т.п. «Вечный строй» природы то восхищает, то вызывает уныние поэта:

Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих — лишь грезою природы.

Но в своих сомнениях и мучительных поисках истинных взаимоотношений части и целого — человека и природы — Тютчев вдруг приходит к неожиданным прозрениям: человек не всегда в разладе с природой, он не только «беспомощное дитя», но он и равновелик ей в своей творческой потенции:

Связан, соединен от века
Союзом кровного родства
Разумный гений человека
С творящей силой естества...
Скажи заветное он слово —
И миром новым естество
Всегда откликнуться готово
На голос родственный его.

Утонченный психологизм, пронизывающий творчество Тютчева как более или менее категория отвлеченная, приобретает конкретно-житейский характер в так назы­ваемом денисьевском цикле поэта. Тютчеву было 47 лет, когда его любовь вызвала ответное и
значительно бо­лее сильное чувство со стороны молодой девушки Елены Александровны

Денисьевой:


Не раз ты слышала признаньем
«Не стою я любви твоей»,
Пускай мое она созданье,—
Но как я беден перед ней...


Поэт-мыслитель всю жизнь — от ранней юности до последних дней болезненной старости—чрезвычайна интенсивно жил сердцем. Он любил и был любим, но считал любовь
чувством изначально-губительным, «поединком роковым». Потому-то печалился он о судьбе одной из своих дочерей, «кому я, быть может, передал по наследству это ужасное
свойство, не имеющее названия, нарушающее всякое равновесие в жизни, эту жаж­ду любви...».

Полюбив страстно и безоглядно, Денисьева всецело отдалась своему чувству, восстановив против себя об­щественное мнение. Ей была уготована «жизнь отре­ченья, жизнь страданья»:


Таков уж свет: он там бесчеловечней,
Где человечно-искренней вина.


Не только «свет» отвернулся от Елены Александ­ровны, но и родной отец отрекся от нее. Главной же мукой было то, что любимый, ради которого все было принесено в жертву,
не принадлежал ей полностью: Тютчев не только не порывал со своей семьей, но и продолжал по-своему любить жену, во всяком случае, дорожить ею. Весь цикл стихов, посвященных Деиисьевой, проникнут тяжелым чувством вины, насыщен ро­ковыми предчувствиями. В этих стихах нет ни пылко­сти, ни страсти, только нежность, жалость, преклонение перед силой и цельностью ее чувства, сознание собст­венной недостойности, возмущение «бессмертной пошло­стью людской». Эта «последняя любовь» Тютчева дли­лась 14 лет, до самой смерти Денисьевой, сошедшей в могилу в возрасте 38 лет от чахотки, течение которой обострили и ускорили душевные страдания.


О, как убийственно мы любим!,
Как в буйной слепоте своей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!..


Тютчев очень тяжело переживал утрату:


Жизнь, как подстреленная птица,
Подняться хочет — и не может...

Я. П. Полонскому, другу и сослуживцу, Тютчев писал: «Друг мой, теперь все испробовано—ничто не по­могло, ничто не утешило,— не живется — не живется — не живется...» В стихах «денисьевского цикла» особенно часты характерные тютчевские строки, начинающиеся горьким восклицанием «О!», определяющим интонацию отчаяния всего стихотворения. Столько страдания и му­ки в стихах, посвященных памяти Елены Александров­ны, что невольно в сознании возникает народное поня­тие убивается... Да, Тютчев именно убивается по Денисьевой:


По ней, по ней, судьбы не одолевшей,
Но и себя не давшей победить,
По ней, по ней, так до конца умевшей
Страдать, молиться, верить и любить.


Он пережил ее на девять лет. В эти последние годы Тютчев едва успевает оправляться от потерь близких ему людей: мать, брат, четверо детей...


Дни сочтены, утрат не перечесть,
Живая жизнь давно уж позади,
Передового нет, и я, как есть,
На роковой стою очереди.


Его черед пришел 15 июля 1873 года... Но остались стихи Тютчева, которые сам он так мало ценил, так не­брежно хранил, полагая:


В наш век стихи живут два-три мгновенья.
Родились утром, к вечеру умрут.
О чем же хлопотать? Рука забвенья
Как раз свершит свой корректурный труд.

Однако тирания времени, которую так остро ощущал поэт, оказалась не властна над его творчеством. Конеч­но, совершенство формы и значительность содержания поэзии Тютчева требуют от читателя определенной культуры, просвещенности. В свое время в статье о Тютчеве А. Фет писал: «Тем больше чести народу, к которому поэт обращается с такими
высокими требо­ваниями. Теперь за нами очередь оправдать его тайные надежды»

Стихотворения Ф.И.Тютчева