Тайны русского народа ( в поисках истоков руси). Демин в

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22

древнеиндийском мифе громовержец Индра с помощью колес от

колесницы Солнцебога Сурьи побеждает злокозненного демона.

Солнечное колесо Балсага из осетинских нартских сказаний

перебивает колена непобедимого богатыря Сослана. На территории

России следы поклонения солнечному Колесу прослеживаются со

времен Каменного века. При раскопках палеолитической стоянки

Сунгирь близ Владимира (бассейн реки Клязьмы) были найдены

солнечные диски из бивня мамонта (рис. 133).

Достоен неподдельного изумления факт, что подобный же

символ Солнца в виде рельефа изображен на торце каменной

гробницы Ярослава Мудрого в Софии Киевской. Впрочем,

дохристианская языческая символика, как известно, в наименьшей

степени пострадала от преследования церкви (наиболее

характерный пример -- традиционный орнамент в вышивках, резьбе,

росписи и т.п.).

В популярной русской сказке о Еруслане Лазаревиче богатырь

встречается с волшебным царем Огненным Щитом -- Пламенным

Копьем, который ни в огне не горит, ни в воде не тонет, своих

врагов он испепеляет негасимым пламенем. Здесь Огненный Щит в

руках у царя олицетворяет Солнце, а Пламенное Копье -- молнию,

и сказочный царь, таким образом, соединил в себе функции двух

древних Божеств -- солнечного и громово-молниевого. В одной из

русских сказок, по свидетельству Афанасьева, таким Огненным

Щитом, что палит на все четыре стороны, владеет Баба-яга,

устрашая своих врагов.

С философско-мировоззренческой точки зрения космическое

колесо символизировало не одни только дискообразные светящиеся

объекты, движущиеся по небу. Космическое колесо -- еще и

обобщенный образ вечного круговорота во Вселенной, цикличности

времени, проявляющейся в смене дня и ночи, а также времен года

-- весны-лета-осени-зимы. Отсюда такое знакомое с детства и

вместе с тем древнейшее словосочетание -- круглый год.

Древнерусское и общеславянское наименование колеса --

коло. Кроме того, есть все основания полагать, что одним из

древних имен Солнца также было Кол(о). Наиболее веский довод в

пользу такого предположения -- древний праздник в честь зимнего

солнцестояния -- Коляда и соответствующее ему имя языческого

Бога. Про него еще Гоголь писал в "Ночи перед рождеством":

"...Был когда-то болван Коляда, которого принимали за Бога,

...от того пошли и колядки".

Имя языческого Солнцебога, как уже говорилось ранее, нашло

отражение и в названиях реки Колы и Кольского полуострова.

Можно вспомнить также коло -- хороводный танец на Балканах (у

болгар и румын он именуется также хоро и хора -- с

употреблением другого "солнечного корня" "хор"). В этот же ряд

следует поместить сакральные и, несомненно, древнейшие понятия

"колдун", "колдовать", "колдовство", хотя в позднейшем

понимании они и не обязательно должны относиться к Солнцу.

Значение округлости как отличительного качества колеса наложило

отпечаток и на другие русские слова: "кольцо", "кольчуга",

"колесница", "колымага", "колодец", "колыбель", "калач",

"колобок", "колган" (примитивная посуда), "колоброд", "около" и

др. (ср.: также иноязычное "колье", кольцеобразное значение

которого доказывает, что корневая основа "кол" имеет древнее

индоевропейское происхождение).

С достаточной вероятностью уместно предположить, что

корень "кол" в слове "сокол" (его глубинная этимология во

многом неясна) тоже не случаен, если учесть, что образ сокола

отождествлялся с Солнцем не только у древних славян, но и в

египетской мифологии, а также в мифологиях других народов.

Олицетворением Солнца в конечном счете были и знаменитые

циклопы (киклопы) (в переводе с греческого -- "круглоглазые")

-- дети Неба-Урана и Земли-Геи. Единственный огромный глаз

циклопа как раз и символизировал Солнце. Известна версия -- и

она была достаточно распространенной в античные времена, -- что

Афина-Паллада была дочерью вовсе не Зевса, а циклопа Бронта

(Грома). Связь Афины с циклопами подтверждают также орфические

тексты (переведены на русский язык А.Ф.Лосевым): именно они

научили Афину и Гефеста "всем искусствам, которые небо

содержит"85.

В таком случае становится понятным смысл архаических

изображений Афины в плаще, усыпанном свастиками. Последние, как

известно, являются древнейшими символами Солнца, а также огня.

Точно такие знаки обнаружены археологами на славянских

пряслицах86 (рис. 134). Если Афина -- дочь Солнечного Циклопа,

то вполне естественна и сопутствующая ей символика. Впрочем,

возможны и иные объяснения. Известны попытки интерпретировать

свастику как стилизованное изображение птицы87 (рис. 135). Если

согласиться с данной версией, то Афина попросту становится в

один ряд со всеми Птицедевами Евразии и Гипербореи. Солнце же

сливается с образом птицы, как это было в Древнем Египте.

Лишь в позднейшей интерпретации Гомера циклопы

превратились в кровожадных людоедов. Через рассказ о спутниках

Одиссея, которых сожрал циклоп Полифем, искаженный образ

небесных великанов внедрился и в сознание современного

читателя. Сохранился и истинный смысл понятия "циклоп"; слово

-- корень "цикл", означающий "круг", в самых различных смыслах

вошел в повседневный обиход, науку и технику. У наших предков

было более правильное представление о циклопах как могучих

сынах неба. Известна гравировка на древнерусском браслете,

изображающем одноглазого циклопа-Солнце, натурально

рождающегося из лона Небесной зари (рис. 136). Данный сюжет

повторяет представление древних египтян о рождении Солнца-Ра

Небом-Нут (рис. 137). Древнее общечеловеческое представление о

небесно-солнечных закономерностях, движении солнечного светила

по небосклону сохранилось в мировоззрении всех народов.

Эта идея воплощалась также и в народном орнаменте,

связанном с кругом или колесом. Так, на лопатках прялок

изображалась Земля, освещенная Солнцем. На двух боковых

"серьгах" лопаток помещали восходящее и заходящее Солнце, а его

дневной путь отмечался различными солнечными знаками в верхней

части прялки, расположенными как бы по дуге небосвода (рис.

138). В центре прялки помещалось или огромное Солнце, или же

искристая композиция из пятилучевых розеток, символизирующих

"белый свет"88, то есть всю Вселенную (рис. 139).

Солярные (солнечные) мотивы из глубин веков дошли до наших

дней также в виде вышивок, кружевов, украшений, росписи посуды,

резьбы по дереву, оконным наличникам, внутреннего убранства

покоев и т.п. (рис. 140). Русский дом -- это целая избяная

Вселенная, отразившая в народной памяти Большой Космос, со всех

сторон окружающий людское племя и глядящая на него тысячью глаз

звезд и светил.

Космические знаки и символы несут двоякую нагрузку:

во-первых, выражают непосредственную причастность человека к

космической стихии и, во-вторых, что вытекает из первого, --

защищают человека силой космического огня и света от темных и

враждебных поползновений. Таковы "громовые или солнечные знаки"

-- колеса (розетки) с шестью спицами (их количество может быть

иным), которые вырезались над дверями, на матице, наличниках,

мебели, утвари.

Своими корнями солярно-космическая символика уходит в

самые глубины общечеловеческой истории и культуры. Среди

северных петроглифов, то есть Гиперборейского порубежья,

выделено множество имеющих солярное и лунарное значение.

В процессе межэтнических контактов протославяне

соприкасались с китайцами, которые обратили внимание на обычай

наших предков катать зажженное колесо по снегу. Обмотанное

колосьями коло просмаливалось, затем его зажигали и так,

огненный символ Коло-Солнца, катали, проткнув палку во втулку,

по снегам, заставляя их таять89.

Этот архаичный обычай, связанный еще с доарийским и

постарийским культом Солнца, сохранился и в традиции зажигания

колес во время самых буйных языческих праздников -- на

Масленицу при встрече весны и на Ивана-Купалу в день летнего

солнцестояния. Обычай этот -- один из неотъемлемых элементов

незыблемых обрядовых традиций. Другой неотъемлемый элемент тех

же традиций -- обрядовые песнопения.

Обрядовая поэзия, которая еще недавно была неотторжимой

частью русской жизни, ныне воспринимается по большей части как

архаический памятник народной словесности. Ранее крестьяне пели

древнейшие песни, уходящие в языческое прошлое, не задумываясь

над их истинным смыслом. Современный читатель, полностью

утратив исполнительскую и ритуальную культуру, имеет тем не

менее счастливую возможность вдуматься в казалось бы

простенькие строки (записанные, к счастью,

подвижниками-фольклористами) и обнаружить в них нетронутые

пласты древнейшего мировоззрения.

Одним из самых устойчивых по своим традициям праздников в

честь древнего Бога Колы выступает святочная Коляда. С

Рождеством Христовым она совпала чисто случайно -- в

действительности же связана с зимним солнцеворотом, поворотом

зимы на лето. В Коляде все дышит архаикой -- и игрища, и

гадания, и переодевания (ряжение), и песнопения-колядки. Уже в

играх на святочных посиделках поминаются (в названиях игр)

главные священные животные древних славян: гусь, бык, кобыла

(лошадь)90. Играют и в "блины", а блин -- традиционный символ

Солнца. Оно же и поминается в святочных песнях.

Солнце греет,

Солнце греет,

Да во всю землю,

Да во всю руську,

Да святоруську.

Собственно, обряды колядования, когда ряженая молодежь

ходит от дома к дому, распевая песни-колядки и собирая

дары-угощения за свое усердие, и все тексты древних игровых

песнопений насквозь космизированы. Достаточно приглядеться к

наиболее известным текстам, приводимым, как правило, во всех

сборниках русского обрядового фольклора. Вот лишь несколько

примеров, взятых наугад из рассчитанной на массового читателя

книги "Русская народная поэзия. Обрядовая поэзия" (Л.:

Художественная литература, 1984).

...Красны девушки

Сочили, искали

Иванова двора.

А Иванов двор

Ни близко ни далеко,

Ни близко ни далеко

На семи столбах;

Вокруг этого двора

Тын серебряный стоит...

Во этом во тыну

Стоит три терема

Златоверхие:

Во первом терему --

Светел месяц,

Во втором терему --

Красно солнышко,

В третьем терему --

Часты звездочки.

Светел месяц --

То хозяин во дому,

Красно солнышко --

То хозяюшка,

Часты звездочки --

Малы детушки.

Триада Солнце-Месяц-Звезды присутствует во множестве

колядок, иногда просто составляя пассивный фон

театрализованного игрища, иногда же называясь в качестве его

активных участников:

Ой, будет к тебе

Троечко гостей.

Первые гости --

Жаркое солнце,

Другие гости --

Ясен месячко,

Третие гости --

Дробен дождичек.

Здесь чувствуется позднейшее нечаянное исправление "звезд"

на "дождичек" по аналогии "часты звезды -- частый дождь".

Случается, однако, что уточнение и исправление, неизбежные в

устном народном творчестве, не модернизируют колядку, а

усиливают ее космическое содержание.

Свети, свети месяц,

Частые звезды,

Соборная церковь.

Здесь соединенные в неразрывное смысловое триединство

месяц, звезды и собор только подчеркивают соборно-космическую

значимость святочного действа.

На Коляду прославляли Зимнее Солнце-Коло, повернувшее от

зимы к лету. На Масленицу его провожали и встречали новое

весеннее Коло (Ярило нижегородских сказаний). То, что в обоих

случаях речь идет об одном и том же Коло, но в разных ипостасях

-- зимнем и весеннем -- доказывает бытовавший еще в прошлом

веке обычай "петь Коляду" на Масленицу. В масленичных колядках,

тексты которых сохранились, также, как и в святочных,

величаются хозяин, хозяйка и их дети, живущие в трех

златоверхих теремах и попеременно сравниваемые с Красным

Солнышком, Светлым Месяцем и Частыми Звездочками.

Архаика колядок обнаруживается еще и в том, что в их

устойчивых образах явственно проступает предшествующая эпоха

Космического яйца: в святочных песнопениях помимо

космическо-небесных светил доминируют птицы: гуси-лебеди, ясны

соколы, серы утушки. Вообще мифологические доминанты могут быть

привязаны к той или иной исторической эпохе более менее

условно. Любая из предшествующих эпох сохраняется в следующих

за ней. В результате происходит перемешивание, пересечение и

даже слияние образов, появившихся в разное историческое время.

Так произошло соединение крыльев и солнечного полета и

возникновение нового символа -- Крылатого (солнечного) диска,

распространенного в Древнем Египте, Двуречье, Иране, Малой

Азии, откуда через хеттов и Византию символика в сильно

изменившейся форме попала на герб России в виде двуглавого орла

с распростертыми крыльями.

Коляда -- ликующе бесшабашный праздник с элементами

карнавала. Но не всегда он был веселым и безобидным, а колядки

-- шуточными, задорными припевками. Чудом сохранившаяся русская

колядка из собрания Ивана Михайловича Снегирева (1793 --

1868) -- убедительное свидетельство тому:

За рекою, за быстрою, ой, колядка!

Леса стоят дремучие,

Во тех лесах огни горят,

Огни горят великие,

Вокруг огней скамьи стоят,

Скамьи стоят дубовые,

На тех скамьях добры молодцы,

Добры молодцы, красны девицы,

Поют песни колядушки.

В средине их старик сидит,

Он точит свой булатный нож.

Котел кипит горючий,

Возле котла козел стоит,

Хотят козла зарезати!..91

Приведенный отрывок недвусмысленно свидетельствует: в

древности празднование Коляды на Руси сопровождалось кровавыми

жертвоприношениями, которые постепенно были вытеснены

символическими дарами в честь Бога Колы (Коляды).

Однако у вышеприведенной колядки есть еще и окончание,

живо напоминающее сказку о сестрице Аленушке и братце Иванушке,

превратившемся в козленочка. Жалобы девушки, утопленной в

сказке ведьмой, неожиданным образом переносятся на братца

Иванушку:

Ты, братец Иванушко,

Ты выди, ты выпрыгни!

Я рад бы выпрыгнуть,

Горюч камень

К котлу тянет,

Желты пески

Сердце высосали.

Ой, колядка! Ой, колядка!

Особый интерес здесь представляет устойчивое

словосочетание "пески сердце высосали". По объяснению

Снегирева, в нем изображено жертвоприношение, когда кровь

жертвы изливалась на специально насыпанный песок (что до

недавнего времени еще практиковалось у северных народов). Тот

факт, что жутковатая идиома превратилась в невинную поговорку,

свидетельствует, во-первых, о древности самого обряда, а

во-вторых, о перемешении в нем человеческих и животных

жертвоприношений. Сама колядка вроде бы свидетельствует о

вытеснении человеческого жертвоприношения козлиным, но из

контекста так и проступает ужас человека, обреченного на

заклание (к тому же и названного по имени). Вспомним, для

примера, что еще незадолго до испанского завоевания ацтеки

только в один праздник плодородия вырезали в качестве жертвы

Солнцу сердца у 20 тысяч (!) обреченных.

Летом 1907 года немецкий историк О.Шрадер по приглашению

российских коллег посетил Олонецкую губернию. Более всего он

был поражен архаикой одного на первый взгляд заурядного обычая:

русские крестьяне в так называемое "баранье воскресенье",

приуроченное к Ильину дню, повсеместно резали жертвенных

барашков. Мясо заколотых животных относилось на берег озера и

варилось в 12 котлах (исключительно мужиками, женщины к

жертвенному таинству не допускались)92. Схема ритуала та же,

что и в приведенной выше колядке, разница только в приносимых

жертвах. Профессор Бреславльского университета сразу же уловил

главное: следы русского северного обряда теряются в самых

отдаленных глубинах индоевропейской древности.

Сам по себе характер жертвоприношения менялся в течение

веков и тысячелетий. Человеческие жертвы повсюду заменялись

животными, растительными плодами или иными дарами, хотя еще в

начале нынешнего века среди некоторых народностей Российского

Севера еще бытовало мнение, что человеческая жертва намного

действеннее животной. Русский фольклор также хранит память о

трагических ритуалах. В былине о Садко разбушевавшуюся морскую

стихию пытаются умилостивить путем принесения жертвы по жребию,

который, как известно, достался самому Садко.

Из поколения в поколение, из года в год -- и так на

протяжении многих веков да и тысячелетий -- колядующие внушали

каждому хозяину, что его дом -- частица Вселенной. Так как семь

столбов символизируют семь древнеарийских священных небес), что

все люди -- в родстве с Солнцем, Месяцем и частыми звездами. И

та звезда, которую несли в обязательном порядке впереди группы

ряженых песенников, лишь после введения христианства стала

называться Вифлеемской звездой (слабая смычка с новым для

древних славян праздником Рождества). А до этого она

олицетворяла древнее Божество -- Коло, в честь которого пелись

колядки и отмечался самый праздник Коляды. А рукотворный лик

Колы -- расписной круг с зубцами одинаково соответствовал и

Солнцу, и звездам (одним из древних народных названий Полярной

звезды, главного ориентира северного неба, было Кол,

сопряженное с именем Бога Колы).

В архаичном миропонимании не только славян, но и прибалтов

(например, латышей) Солнце зачастую имеет женский род.

Древнерусское женское название Солнца -- Солонь встречается в

самой древней из дошедших русских рукописных книг --

Остромировом евангелье (в современном языке известно

малоупотребительное слово "посолонь", что означает "по

Солнцу"). По русским народным поверьям, Солнце, возвращаясь из

зимы в лето, надевает праздничный сарафан и кокошник, что

наглядно свидетельствует о женской принадлежности (об этом же

говорит популярная загадка: Что такое: красная девушка в окошко

глядит? -- Солнце).

В тайных и, несомненно, древнейших заклинаниях великороссы

обращались к дневному светилу: "Матушка, красное солнце!"

Сохранилась в записи XIX века значительная по своему

космическому мироощущению песня липецкой девушки (Тамбовская

губерния), которая перечисляет свою астрально-космическую

родословную, подчеркивая неотделимость человека от Вселенной:

Мне матушка -- красна Солнушка,

А батюшка -- светел Месяц,

Братцы у меня -- часты Звездушки.

А сестрицы -- белы Зорюшки.

Тема -- достаточно распространенная в русской обрядовой

поэзии. Купальская песня крестьян Смоленской губернии доносит

до нас ту же архаику древнего космического мировоззрения, когда

человек мыслил себя полноправным членом небесно-космической

семьи.

А я роду хорошего...

А я роду богатого...

А мой батька -- ясен месяц...

Моя матка -- красное солнце...

Blog

Тайны русского народа ( в поисках истоков руси). Демин в