Василий Колташов

Вид материала

Книга

Содержание Эхо неолиберализма Как напугать нефть Непредсказуемость нефти Перемена настроений Странная война Контрнаступление поставщиков

Подобный материал:

• Василий Колташов, 1460.06kb.
• Александра Твардовского "Василий Теркин", 35.28kb.
• Ададуров Василий Евдокимович, 4.75kb.
• А. Т. Твардовского «Василий Тёркин» (8, 11кл.) Авторы: Булгаков И. Е., Киселёва, 83.6kb.
• В. Г. Колташов Диалектическая психология, 3084.99kb.
• А. Т. Твардовский (1910-1971) вопросы и задания «Василий Теркин» Работа с текстами, 663.21kb.
• «Василий Макарович Шукшин. Писатель. Актер. Режиссёр», 252.38kb.
• Василий Макарович Шукшин-писатель, актер, кинорежиссер. Цель нашего урок, 36.1kb.
• Александр Трифонович Твардовский. Василий Теркин Теркин на том свете Александр Трифонович, 1623.18kb.
• Абашин александр (василий) сергеевич, 25314.42kb.

^ Эхо неолиберализма


Либеральные экономисты все еще спорят, началась ли рецессия в России? Спор очень запоздалый. Как и весь мир, экономика России ощущает во всей разрушительной силе развитие кризиса более тяжелого, чем обычный циклический кризис перепроизводства. Настоящий кризис не только рецессия. Он означает и системные изменения. Кризис главное событие года и главное потрясение. Таким он желает остаться и в 2009 году.


Связанные с кризисом проблемы уже много месяцев имеет место в экономике страны. Приход кризиса можно было констатировать еще летом, когда появились сведения о снижении продаж и объемов промышленного производства. Первые признаки начинающегося спада появились гораздо раньше, в январе 2008 года. Стоит ли удивляться тому, что неолиберальные умы проглядели поворот? Стоит ли удивляться тому, что Россия, не став мировым финансовым центром, сделалась глобальным лидером биржевых обвалов? Кризис не делает глупость комфортным состоянием.


Кризисом пройдена биржевая фаза. Он полным ходом поражает реальный сектор. Стремительно разрушается сфера услуг. Падение российского фондового рынка составляет по итогам года 76%. Биржа, однако, больше не главный показатель. Сокращение объемов промышленного производства выходит на первый план. Если копнуть еще глубже, то становится ясно: сокрушительный спад в индустрии обусловлен общемировым падением потребления, которое больше не поддерживается кредитами банков.


Чтобы поднять продажи, неолиберальные эксперты выдают правительствам советы снижать затраты на рабочую силу, обесценивая национальные валюты. Этому рецепту следуют Китай и Россия, США и ЕС. Весь мир участвует в девальвационной гонке. Но старание не отстать от соперников безрезультатно. Падающие доходы населения планеты не оставляют шансов товарам удешевленным подобным образом. Подобная дешевизна убивает покупателя, а не создает его – без чего капитализм не сможет обойтись, хотя истина эта еще далеко не осознана.


Россия торопится девальвировать рубль, но не может догнать цены на нефть. Баррель экспортируемого из РФ «черного золота» стоит уже порядка 35-37 долларов. Опустится ли он ниже этого уровня – уровня себестоимости? Либеральные экономисты нехотя кивают головами. Они клялись на «Economics», что 70-долларовый порог комфортности (связанный с платежами по долгам) для сырьевых корпораций не будет перейден. Это не сработало. Теперь «ученые мужи» неолиберализма плывут по течению, тихонько поддакивая давно сделанным прогнозам.


Странное дело, поборники хозяйственного либерализма перестали утверждать, что рынок нужно защищать от государства. Теперь они кричат, что пора спасать бизнес от обезумевшего рынка. Но все же, кое в чем они остались верны себе. Чего стоят, например, рассуждения о том будет ли Россия привлекательна для инвесторов в 2009 году? Главный аргумент в пользу возможного позитива – обнародованный властями перечень компаний, которым государство намеренно оказывать поддержку и даже предоставлять заказы. Как эти заказы будут согласовываться, кто станет летать на самолетах избранных для спасения авиакомпаний, куда пойдет продукция заводов – никого не интересует. Пока есть государственные резервы, напору коварного рынка можно противопоставить очередную финансовую плотину. Чтобы понять насколько она вновь окажется недолговечно недостаточно быть неолибералом. Требуется знать, как в реальности устроена экономика капитализма.


Инвестиционная привлекательность России в 2009 году напрямую зависит от того, какую динамику будет иметь внутренний рынок. Сейчас он стремительно ослабевает. Но переход к стимулированию спроса для правительства неприемлем, а значит главным вкладчиком в кризисную экономику останется неолиберальное государство. Полезность всех его затрат в 2008 году остается сомнительной. Маловероятно, что новый год принесет существенные перемены к лучшему. Власти сознают: чтобы внутренний рынок не работал на внешних производителей, потребуется протекционизм. Переход к нему продолжается. Однако протекционизм в условиях разрушающегося внутреннего рынка России и отсутствия выгодного внешнего сбыта бессмыслен. Несмотря на раздачу властями денег по корпоративному списку ситуация в экономике продолжит ухудшаться быстрым темпом. Такова перспектива 2009 года.


Финансовых ресурсов государства (при закачивании их в компании сверху) ни при каких условиях не хватит на сдерживание кризиса. Государство должно изменить свою роль в экономике и свое хозяйственную политику. Способно ли оно сделать это самостоятельно, без принуждения со стороны копящих возмущение масс? Хватит ли одного убеждения кризисом для изменения политики в стране, для перехода к повышению реальных доходов населения и системному хозяйственному регулированию? Ответы на эти вопросы дает сама власть. Все последние годы ее беспокоили «слишком быстро повышавшиеся заработки россиян». Их старались удерживать в «нормальных границах» с помощью эмиссии. Рост цен должен был опережать рост оплаты труда, объективно вызванный потребностью в рабочих кадрах.


Эта политика не отменена. Напротив либеральные экономисты настаивают на ее усилении, не допуская никаких разъяснений чересчур понятливому населению. Девальвация рубля все более подрывает внутренний рынок, лишая предприятия сбыта. «Антикризисные меры» усиливают кризис. Но тут неолибералы не могут ничего ни понять, ни поделать. Единственной гаванью утешения для них остается вера, будто кризис закончится сам, а нефтяные цены подпрыгнут на прежнюю высоту величайшего корпоративного комфорта. Ничего подобного не может случиться, но понимать это верхам придется, когда золотовалютные резервы страны иссякнут, а безработица и возмущение станут массовыми.


Неолиберализм уже проиграл битву с историей, но еще не сошел со сцены. Он остается на ней не потому, что старая политика проводится по привычке. Как теория неолиберализм уже потерпел полный крах. Он бессилен объяснить происходящее, определить, где лежит путь преодоления кризиса. Как теория неолиберализм превратился в угасающее эхо, но как политическая доктрина он продолжает жить. Суть ее в условиях кризиса состоит в перекладывании его издержек на трудящихся. Официальные лица именуют такую доктрину антикризисной, каковой она не является.


Кризис не взялся неизвестно откуда и не вернется в безвестность сам по себе. Подождите и потерпите, все кризисы заканчиваются – успокаивают чиновники. Но все кризисы заканчиваются переменами. Эти перемены могут быть большими или малыми, однако от масштаба кризиса зависит то, насколько существенными они будут. Начавшийся в 2008 году кризис уже показал себя одним из крупнейших в истории. В начале года либералы сеяли надежду на то, что рецессия в США завершится к осени и мировая экономика вновь пойдет в рост. Осенью подоспел урожай. Кризис не исчезнет сам. Он остается в наследство приходящему году.


2009 год станет плохим и хорошим одновременно. Все лучшее в нем будет зависеть не от случая, как надеются неолибералы, а от того, как поведут себя те, кто в действительности определяют историю. Старое время кончилось.


Rabkor.ru

31.12.08


^ Как напугать нефть


Что станет с нефтью дальше? Остановится ли ее падение? Куда ведет Россию снижение стоимости углеводородов? Есть ли у государства механизмы сдерживания нового ценового обвала? Эффективны ли они? Насколько связана внешняя политика России с ценами на нефть? Что объединяет нефть и газ в ценовой борьбе «Газпрома» с Украиной?


^ Непредсказуемость нефти


2007 год завершился для российской экономики успешно. ВВП вырос на 8,1%, достигнув $1280 млрд. Инвестиции увеличились на 20%. Объем промышленного производства повысился на 6,3%. Мировые цены на нефть почти подобрались к $100 отметке. Прибыли сырьевых корпораций били рекорды. Рос фондовый рынок. Казалось, все внушает один только оптимизм. Особенно надежной выглядела перспектива углеводородов и добывающих компаний.


Доля нефти в общем потреблении энергоресурсов на планете достигла в 2000 году 65%, продолжая подниматься дальше. Цена поднималась вместе с ней. Опережала ее. Стоимость нефти никогда не росла так стабильно, заметно обгоняя темпы увеличения потребления. В 2003 году война в Ираке подтолкнула углеводороды к цене в $30 за баррель. К 2005 году нефть поднялась уже выше $40. В начале 2008 года аналитики дружно сходились в прогнозах дальнейшего удорожания нефти и отрицали вероятность скорого падения. Министерство финансов РФ считало: удешевление нефти не произойдет ранее 2011-2012 годов. Однако, добравшись 14 июля до отметки в $147,27, нефть покатилась вниз. Вместо того чтобы, согласно предсказаниям, достигнуть $200 за баррель, углеводороды в сентябре опустились ниже $100. В декабре экспортируемая из России нефть стала стоить всего $35-37 за баррель, почти достигнув уровня себестоимости.


Отечественные корпорации небыли готовы к переменам июля. Неожиданными оказались изменения и для правительства. Все рассчитывали на продолжение роста, но лето преподнесло немало сюрпризов. Вместе с ценами на углеводороды, вниз пошли индексы на фондовом рынке. Потери его к сентябрю составили свыше 30%. Существенно упала капитализация практически всех компаний. Против уверений власти о «прекрасном состоянии российской экономики», в сентябре и октябре фондовый рынок России нес потери в превосходящем летнее падение темпе. Чиновникам постоянно приходилось прекращать торги или закрывать биржу из-за резкого снижения цен на бумаги. Результаты 2008 года оказались сокрушительными: российские индексы потеряли 76%.


В наиболее острые моменты лета акции дешевели на 5-8% в день. Отток капиталов из России составил только за летний период падения не менее $30 млрд. Одновременно появилась информация о замедлении промышленного роста. В апреле промышленное производство превышало прошлогоднее того же периода на 9,2%. В июле спустилось до 0,9%. На этом фоне официальные данные 7,9% увеличения ВВП остались малоубедительным позитивом. Осенью 10% дневное снижение стоимости ценных бумаг никого не удивляло. В ответ на призывы о помощи, государство решилось поддержать фондовый рынок деньгами. Значительных улучшений не произошло. Игроки продолжали сбрасывать акции.


Несмотря на уверения чиновников о положительном ВВП по итогам года, в стране отмечалось значительно сокращение производства. Размеры его сокращения оценивались от 7-8% до 13-15%. Падение мирового спроса на сырье больно било по отечественной экономике. Число официально признанных безработных возросло за 2008 года на 750 тысяч человек, достигнув 5 миллионов.


^ Перемена настроений


Открывшийся январским биржевым падением мировой кризис был встречен в России без особой тревоги. Предполагалось и объявлялось официально, что он или не затронет страну совсем, или окажет на ее экономику благотворное воздействие. Политики с высоких трибун предвещали: Россия станет мировым финансовым центром, ее хозяйственное значение в мире возрастет. В Кремле царило спокойное благодушие. В июле его уже сменила растерянность, осенью – страх. 2008 год подошел к концу и кризис вступил в свои права.


Еще в начале 2008 года Россия обещала деньгами своего стабилизационного фонда спасти экономику США и всего мира от экономического спада. Правительство чувствовало уверенность: за его плечами росла отечественная индустрия, цены на нефть шли только вверх. Идея помощи «американскому брату» также была не случайна.


Последние десять лет миллиарды долларов инвестировались в ценные бумаги США. Слабеющий под тяжестью долгов колосс американской экономики должен был сохранять равновесие, оставаться главным рынком сбыта планеты. Дестабилизация экономики США грозила разбалансированием всего мирового хозяйства, делала политическую ситуацию непредсказуемой.


Полоса нестабильности в Соединенных Штатах открылась «народным дефолтом» 2007 года. Миллионы американцев показали неспособность платить по ипотечным долгам. Они зарабатывали все меньше, а статьи расходов не сокращались. Ресурс кредитного поддержания спроса в США оказался исчерпан. Банки понесли многомиллиардные убытки. Открылась полоса банкротств крупнейших кредитных институтов. Администрация президента признала, что только одно поддержание финансового колосса Америки необходимо не менее $700 млрд. Затем было признано, что подобная сумма недостаточно значительна для облегчения положения финансовых колоссов. Власти США перешли к нулевой ставке рефинансирования, означающей практически беспроцентное предоставление кредитов банкам. Печатный станок заработал с удвоенной скоростью.


Вынос производства в «третий мир» снизил доходы рабочих не только в США. Они падали в Великобритании, ЕС, Японии и Канаде. Инфляция усилилась после первых биржевых обвалов и обесценивания американской недвижимости. Потребительский рынок сжимался. Спрос на нефть начал снижаться. Образовавшийся в 2007 году и первой половине 2008 года инфляционно-спекулятивный пузырь нефтяных цен стал спускать. Кризис ударил по России, камня на камень не оставив от позитивных ожиданий.


Вопреки обещаниям, Россия не пришла на помощь экономике США. Вместе с переменой нефтяного вектора изменились все международные отношения. Фразам о взаимовыручке пришел конец. Интересы сырьевых монополий потребовали не расходования средств на подержание падающего колосса американского хозяйства, а защиты собственных финансовых интересов. Дешевая нефть могла облегчить ситуацию в США, но означала потерю сверхприбыли для российских корпораций. Более того: опустись стоимость нефти ниже $70-80 за баррель и монополии рисковали оказаться в затруднении платить по долгам, набранным в расчете на дорогую нефть. По данным Центробанка, на 1 апреля 2008 года внешний долг российских корпораций составлял $264 млрд. Однако эти цифры были явно занижены. Только «Роснефть» получила кредитов более чем на $100 млрд. Реальные долги корпоративного сектора, очевидно, в разы превосходили официальные цифры.


Нефть не должна была дешеветь. Это было невыгодно и опасно для сырьевых монополий. Но она падала по объективным причинам. Повлиять на них российские корпорации не могли. Попыталось – государство. Оно неожиданно отвесило пощечину США, разгромив армию Грузии, американского сателлита. Вслед за этим, в августе российские власти пригрозили оставить ЕС без энергоресурсов в случае принятия санкций против России. США получили резкие ответы по вопросу возведения системы противоракетной обороны в Европе. Политическая стратегия России внезапно изменилась. Было ли все это связанно с нефтью?


^ Странная война


В мировой истории начало военных действий, как правило, встречалось биржей более сильной стороны положительно. Фондовый рынок рос в ожидании оживляющих экономику военных заказов и побед, открывающих новые рынки. Совсем не типично вела себя российская биржа в дни войны на Кавказе. Грузинская армия терпела поражения, а фондовый рынок России показывал минус. Парадоксальным образом его поведение связывали с самим фактом войны. Однако он лишь отражал общую тенденцию: падала нефть, а значит, теряли и русские бумаги.


Политологи вылили на головы простых наблюдателей море политологического анализа, который ничего толком не объяснил. Экономисты сетовали: война подрывает биржу. Это было не так. Не вспышка военных действий вызвала падение фондового рынка, а давно шедший обвал акций подтолкнул Россию к войне. Что не выглядело логичным исходя из «чистой» политики, вполне естественно вытекало из экономики. Имело исключительно хозяйственные причины.


В вооруженном столкновении с Грузией Россия могла добиться полной победы. Для этого потребовалось бы не пять, а семь или восемь дней. Армия Саакашвили была разбита. Сил для сопротивления грузинский режим не имел. Его расчеты на поддержку США не принесли успеха. Если бы целью правительства России был контроль над нефтепроводом Баку – Тбилиси – Джейхан, оно достигло бы этой цели. Грузинская бюрократия бежала, а народ Грузии не собирался вставать на ее защиту.


Если бы цель России состояла в нефтепроводе, режим Саакашвили можно было объявить антидемократическим, террористическим, основанном на подлоге волеизъявления граждан. Над Саакашвили (даже заочно) можно было бы устроить судебный процесс. Преступления и обвинения нашлись бы без труда – они есть. Дружественная победителю партия в Грузии сделала бы все необходимое. Если бы цель русского режима состояла в нефтепроводе, в том чтобы контролировать больше нефти. Такой цели не было.


С другой стороны, почему в разгар фондового падения конфликт вокруг ТНК-ВР не затихал, а усиливался? Для чего Путин морально надавил на горнодобывающую компанию «Мечел», перепугав иностранных инвесторов и российский бизнес? Разве все эти события не влияли на фондовый рынок отрицательно? Как не странно, ответы на эти вопросы связаны с грузинской войной. К той же группе явлений относится вся сумма жестких заявлений правительства России, направленных как в адрес США, так и по направлению других стран. Каких экономических изменений добивалась власть такими действиями? Что побудило Россию «бессмысленно» воевать с Грузией, толком даже не захватив ничего стоящего? Осетия и Абхазия – смешной приз в большой игре.


^ Контрнаступление поставщиков


Биржевое падение в России не оказалось бы таким ощутимым, если бы нефть на мировом рынке удержалась в цене. Но она подешевела. Снижение ее стоимости стало почти таким же, как и падение на фондовом рынке. Когда тенденция к августу обозначилась отчетливо, руководство корпораций серьезно испугалось. Аналитики, еще вчера обещавшие долговременный рост углеводородных цен, не могли теперь гарантировать, что падение остановится на приемлемом уровне. Рыночными способами повлиять на обстановку было нельзя.


В Кремле среагировали на ситуацию не мгновенно. Однако власть не стала раздавать обильные кредиты, поддерживая дешевыми деньгами финансовые институты и рынок акций. Правительство прекрасно сознавало, что фондовый рынок России может расти только при дорожающей нефти. С этим же связывалось и преодоление нарастающих затруднений в банковской сфере. Успехи компаний на внутреннем рынке также зависели от выручки за нефть поступавшей в страну. Именно она позволила надеяться, что Россия станет одним из ведущих мировых финансовых центров. Падающая стоимость углеводородов разрушала все планы. Делала перспективу экономики не радужной, а мрачной.


Правительство осознало происходящее как угрозу катастрофы для всей хозяйственной системы. Внутриполитические последствия тоже не выглядели позитивно. Рост инфляции подрывал народную любовь к власти. Ни о каком спасении мировой экономики средствами российского стабилизационного фонда не могло быть и речи. Время финансового альтруизма прошло.


Цены на углеводородное топливо должны были держаться. Кредитование США ничего бы не изменило в проблемах отечественных корпораций. Не казалось очевидным, что американские власти в стоянии справиться с хозяйственным кризисом, восстановив потребление на прежнем уровне и поддержав спрос на нефть. Заявления о скором прекращении рецессии в США выглядели малоубедительно. Стабилизационный фонд решили приберечь и не спасать им опрометчиво мировое хозяйство, что просто было невозможно. Но на стоимость нефти началось массированное политическое наступление.


Рынок требовалось испугать и пугать до тех пор, пока падение нефтяных цен не прекратится. Именно в этом состояла избранная Россией стратегия. И ее нельзя назвать абсолютно неэффективной.


ОПЕК также не осталась в стороне. Руководство организации заявило о намерении сократить добычу, если цены опустятся ниже $100 за баррель. Российские корпорации не собирались ничего снижать. Добыча нефти и так грозила снизиться из-за дефицита новых месторождений.


В экспорте страны нефть, газ и различные нефтепродукты составляли порядка 60%. Нефть оставалась главным экспортным товаром. Ее доля в ВВП России составляла более 30%. Государственный бюджет на 2/3 формировался доходами от продажи углеводородов. Сверхдорогие энергоносители обеспечивали корпорациям получение большой доли мировой прибавочной стоимости, создаваемой в процессе глобального производства товаров. Не удивительно, что действия государственной машины оказались направленными именно в направлении нефти.


Требовалось убить двух зайцев: отвлечь внимание населения от усиливаемых инфляцией проблем и сохранить прибыли для сырьевых монополий. Первое удачно достигалось летом военными победами, сезонным снижением цен и патриотической пропагандой. Второе было куда более сложной задачей. И все же обострение внешнеполитической ситуации, произошедшее в немалой степени по инициативе США, затормозило падение нефти в августе и сентябре. Но далее ни заявления ОПЕК о снижении добычи «черного золота», ни подобные демарши России не повлияли на ситуацию. Спрос на нефть начал ускоренно снижаться, кризис продвинулся из финансовой сферы в область индустрии. К началу 2009 году только на предприятиях Китая работы лишились десятки миллионов человек. В пространстве объединенной Европы зазвучали речи о слишком высокой цене российского газа. Экспорт нефти из России начал быстро снижаться.


Накануне российско-грузинской войны Соединенным Штатам также требовался конфликт. Вопреки официальной статистике об увеличении ВВП до 3,3%, в стране зрело массовое банкротство банков. Количество безработных росло. Капиталы искали убежище в других экономиках и золоте, которое то дорожало, то дешевело. Раскупался не только физический металл, но и ювелирные украшения. Спрос на золото привел в конце августа к приостановке в США продажи монет: закончился драгоценный металл. Белый дом мог делать любые заявления, но ситуация в американской экономике качественно не улучшалась. В Европе проблем также было немало. Евро обесценивался, падало потребление. Банки еврозоны маскировали трудности, как могли, но, в сущности, висели на волоске. Россия как страшный враг западной демократии оказывалась необходимой как никогда. При этом США явно слабели политически. Хозяйственные проблемы лишали американскую администрацию ресурсов. О войне с Ираном, обещанной всему миру в доказательство американской мощи, нечего было и думать.


По мере того как шаги российской дипломатии делались отважнее, а ответы запада выглядели беспомощнее, на российской бирже в течение некоторого времени происходили странные вещи. Вопреки тенденции снижения, акции сырьевых корпораций показывали рост. Затем падение остановилось, фондовый рынок начал медленно отыгрывать потери. В лидерах снова оказывались корпорации-экспортеры. Увы, не на долго. Последние месяцы 2008 года демонстрировали драматичный итог: фондовый рынок России лидировал в мировом падении.