1. 1 Наука как социокультурное явление общественной жизни. Ее основные аспекты
| Вид материала | Реферат |
- «Торговля людьми» как явление общественной жизни и основные виды криминальной эксплуатации, 152.57kb.
- Влияние процесса глобализации на развитие права, 430.88kb.
- 2. радикальные течения с середины ХХ века до наших дней, 643.39kb.
- Добро и зло – основные понятия этики Моральный выбор План ответа, 25.53kb.
- Программа курса «Методология и методика научного исследования» Специальность 080507, 44.29kb.
- Система как философское понятие- это некое целостное явление, состоящее из частей(элементов),, 143.68kb.
- Вопрос Понятие науки, ее основные аспекты: наука как знание, как сфера деятельности,, 4069.42kb.
- Спорт как социокультурное явление, 532.68kb.
- Г. Р. Державина Рабочая программа Спецсеминар, 44.38kb.
- «Исследование социально-экономических и политических процессов», 18.27kb.
^ 3.9 Социально-философское понимание личности. Мотивационные и творческие основы сичностного поведения. Философия персонализма.
Если понятие индивидуальности подводит деятельность человека под меру своеобразия и неповторимости, многосторонности и гармоничности, естественности и непринужденности, то понятие личности акцентирует в ней сознательно-волевое начало. Индивид тем больше заслуживает права называться личностью, чем яснее осознает мотивы своего поведения и чем строже его контролирует, подчиняя единой жизненной стратегии.
Представители отечественной и мировой науки демонстрируют нам большое разнообразие определений личности. Их концепции различаются между собой как в мировоззренческом, так и в методологическом плане.
Различие в подходах к определению личности зависит также от профессиональной принадлежности того или иного ученого. Можно выделить условно философский, психологический, “антропологический” и собственно социологический подходы.
Философский подход
В отличие от науки философский подход ориентирует исследователя на познание всеобщих законов бытия человека как личности. Данный подход ориентирован на выявление сущего (а не существенного, как в науке) в системе “личность — общество”. В процессе постижения личности философы стремятся разрешить дихотомии типа “идеальное — реальное”, “материальное — духовное”, “объективное — субъективное” и т.д. Они пытаются ответить на метафизические вопросы о смысле жизни, о смерти и бессмертии, о свободе воли и пр. Вместе с тем в философии личность рассматривается с точки зрения ее желаемого или идеального положения в мире как субъекта деятельности, общения, познания и творчества. Поэтому она изучается здесь как целостная или отчужденная, гармоничная или одномерная, ответственная или деструктивная.
История философской мысли знает немало примеров глубокого анализа личности как социального феномена. Между тем философское понимание личности выходит за рамки нашего рассмотрения. Приведем лишь некоторые факты, свидетельствующие о влиянии философии на развитие научных представлений о личности.
Отечественная наука вплоть до недавнего времени испытывала на себе воздействие исторического материализма. За основу научного анализа личности зачастую брались те или иные положения работ классиков марксизма-ленинизма. Примером тому может служить знаменитая трактовка К.Маркса: “человек есть ансамбль общественных отношений”.
Так, по мнению советского философа В.П.Тугаринова (1898–1978), различие человека (как организма) и личности (как субъекта деятельности и общения) — это различие субстрата и свойства (качества). “Понятие “личность”, — подчеркивал он, — указывает на свойство человека, а человек есть носитель этого свойства”. При этом он дает философское определение личности. “Личность, — писал В.П.Тугаринов, — это человек, обладающий исторически обусловленной степенью разумности и ответственности перед обществом, пользующийся (или способный пользоваться) в соответствии со своими внутренними качествами определенными правами и свободами…”. С этой точки зрения личностью является далеко не каждый человек, а лишь тот, кто достиг определенного уровня сознательности и ответственности.
Другой известный отечественный философ Э.В.Ильенков (1924–1979) предлагает различать органическое и неорганическое тело человека. Физическое тело человека, взятое вместе с искусственными органами, которые он создает из материала природы, и есть его органическое тело. Вместе с тем личность формируется как социальное качество человека. “Личность не только существует, но и впервые рождается именно как “узелок”, завязывающийся между индивидами в процессе коллективной деятельности (труда) по поводу вещей, созданных и создаваемых трудом… Личность и есть совокупность отношений человека к самому себе как к некому “другому” — отношений “Я” к самому себе как к некоторому
Таким образом, в отечественной философии личность рассматривается преимущественно как социальное качество человека, формирующееся на определенной стадии его развития. Она выражает вместе с тем способ деятельного, сознательного и ответственного существования человека в обществе.
Такое понимание личности принципиально отличается от научных подходов, сложившихся в психологии, антропологии и социологии.
Деятельность всегда побуждается определенными мотивами. Мотивы - это то, ради чего выполняется деятельность (например, ради самоутверждения, денег и т.п.).
Понятие "мотив" (от лат. movere - двигать, толкать) означает побуждение к деятельности, побудительную причину действий и поступков. Мотивы могут быть различные: интерес к содержанию и процессу деятельности, долг перед обществом, самоутверждение и т.п.
Например, ученого к научной деятельности могут побуждать следующие мотивы:
1) самореализация;
2) познавательный интерес;
3) самоутверждение;
4) материальные стимулы (денежное вознаграждение);
5) социальные мотивы (ответственность, стремление принести пользу обществу);
6) идентификация с кумиром.
Если человек стремится к выполнению определенной деятельности, можно сказать, что у него есть мотивация. Например, если ученик прилежен в учебе - у него мотивация к учебе; у спортсмена, который стремится достичь высоких результатов, высокий уровень мотивации достижения; желание руководителя всех подчинять свидетельствует о наличии высокого уровня мотивации к власти.
Мотивация - это совокупность побуждающих факторов, определяющих активность личности; к ним относятся мотивы, потребности, стимулы, ситуативные факторы, которые детерминируют поведение человека.
Мотивы - это относительно устойчивые проявления, атрибуты личности. Например, утверждая, что определенному человеку присущ познавательный мотив, мы подразумеваем, что во многих ситуациях у него проявляется познавательная мотивация.
Мотивы являются относительно устойчивыми образованиями личности, однако мотивация включает в себя не только мотивы, но и ситуативные факторы (влияние различных людей, специфика деятельности и ситуации). Такие ситуативные факторы, как сложность задания, требования руководства, установки окружающих людей, сильно влияют на мотивацию человека в некоторый промежуток времени. Ситуативные факторы динамичны, легко меняются, поэтому существуют возможности влиять на них и на активность в целом. Интенсивность актуальной (действующей "здесь и теперь") мотивации состоит из силы мотива и интенсивности ситуативных детерминант мотивации (требований и влияния других людей, сложности заданий и т.п.).
Например, мотивация деятельности и активность работника зависят не только от интенсивности мотивов (стабильных личностных образований, которые проявляются в различных обстоятельствах), но и от требований, установок руководителя и других ситуативных факторов.
Актуально (в некоторый конкретный промежуток времени) мотивация достижения студента (например, в процессе выполнения им теста) зависит не только от его мотивов, но и от многих ситуативных факторов (указаний и установок экспериментатора, предыдущего влияния других людей).
Мотивация спортсмена (актуальная мотивация достижения во время соревнования) зависит не только от особенностей и силы его мотивов, но и от многих ситуативных факторов (установок тренера, турнирной ситуации, ожиданий со стороны других людей, командного "духа" и т.п.).
Определенный мотив (или даже совокупность мотивов) однозначно не определяют мотивацию деятельности. Необходимо учитывать вклад факторов конкретной ситуации. Например, чрезмерная сложность учебной деятельности, отсутствие нормального взаимодействия с учителем или руководителем приводят к снижению не только мотивации, но и эффективности деятельности.
Таким образом, мотивация - это совокупность всех факторов (как личностных, так и ситуативных), которые побуждают человека к активности.
Мотивация - это совокупность побуждающих факторов, которые вызывают активность личности и определяют направленность ее деятельности.
Термин ".мотивация" в широком значении используется во всех областях психологии, которые исследуют причины и механизмы поведения человека и животных. Побуждающие факторы можно распределить на два относительно самостоятельных класса:
1) потребностей и инстинктов как источников активности;
2) мотивов как причин, которые определяют направленность поведения или деятельности.
^ 3.11 Проблема исторического развития. Циклические и линейные схемы исторического процесса. Их характеристика.
Существуют два основных подхода к истории человечества. Первый из них заключается во взгляде на всемирную историю как на один единый процесс поступательного, восходящего развития человечества. Такое понимание истории предполагает выделение стадий развития человечества в целом. Поэтому его автор называет унитарно-стадиальным. Возник такой подход в XVI-XVIII веках. Он нашел свое выражение в делении истории человечества на такие стадии, как дикость, варварство и цивилизация (А. Фергюсон и др.), в подразделении этой истории на охотничье-собирательский, пастушеский (скотоводческий), земледельческий и торгово-промышленный периоды (А. Тюрго, А. Смит и др.). Тот же подход проявился и в выделении вначале трех, а затем четырех всемирно-исторических эпох в развитии цивилизованного человечества: древневосточной, античной, средневековой и новой (Л.Бруни, Ф.Бьондо, К.Келер и др.).
Марксистская концепция общественно-экономических формаций, также являющаяся унитарно-стадиальной, в своем ортодоксальном варианте практически предполагает, что схема смены формаций реализуется в развитии каждого конкретного отдельного общества. В результате всемирная история предстает как сумма историй социоисторических организмов, каждый из которых в принципе, в норме должен 'пройти' все формации. Провозглашая единство истории, ортодоксальная версия теории формаций практически сводит его к общности законов, действующих в каждом социоисторическом организме. Такой вариант унитарно-стадиального подхода может быть назван линейно-стадиальным. Линейно-стадиальными были и другие существовавшие в XIX в. унитарно-стадиальные концепции. Линейно-стадиальный подход резко противоречит историческим фактам.
Как реакция на недостаток такой интерпретации унитарно-стадиального подхода возникло второе основное понимание истории, которое можно назвать плюрально-циклическим. Оно получило начало во второй половине XIX века в трудах Ж. Гобино, Г. Рюккерта, Н.Я. Данилевского и стало ведущим на Западе в первой половине XX века. Особенно известны концепции О.Шпенглера и А.Дж.Тойнби.
Если теория формаций даже в своем линейном варианте формально исходит из единства истории, то этот подход, который сейчас принято называть цивилизационным, исключает взгляд на историю как на единый процесс. Человечество делится на большее или меньшее число социальных образований (их называют по разному: культурно-исторические типы, культуры, цивилизации, этносы и суперэтносы и т. п.), развивающихся совершенно независимо друг от друга. Каждое из них возникает, расцветает и с неизбежностью рано или поздно погибает. Иногда под цивилизациями понимаются социоисторические организмы (например, древнеегипетская цивилизация, китайская цивилизация), но чаще всего - системы социально-исторических организмов (античная цивилизация, западная цивилизация и т. п.). Единого исторического процесса с точки зрения этого подхода нет.
Если линейно-стадиальный подход абсолютизирует единство исторического процесса, доводя его до отрицания разнообразия, то плюрально-циклический абсолютизирует разнообразие, доводя его до отрицания единства. И то, и другое - крайности, обычные для метафизического мышления.
Главная заслуга сторонников плюрально-циклического подхода в том, что они привлекли внимание к тому, что человечество подразделяется на в значительной степени самостоятельные образования и что эти образования сосуществуют не только в пространстве, но и во времени, что они возникают и исчезают. Тем самым они сделали неизбежным отказ от линейно-стадиального понимания истории.
В последнем случае общественно-экономические формации выступают, прежде всего, как стадии развития человеческого общества в целом. Они могут быть и стадиями развития отдельных социально-исторических организмов. Но это не обязательно. Линейно-стадиальное понимание смены общественно-экономических формаций находится в противоречии с исторической реальностью. Но кроме него возможно и другое - глобально-стадиальное, ярким примером которого является философия истории Гегеля. В нём диалектически сочетаются единство и разнообразие исторического процесса.
Теория исторического круговорота – созданная Вико идеалистическая теория, согласно которой в общественной истории бесконечно повторяются одни и те же стадии. В 19 - 20 вв. западные философы и социологи, отбрасывая положительные элементы теории Вико – идею исторического прогресса, признание закономерности общественного развития и т. д., – выдвигают на первый план идею о постоянном возврате человечества к исходному пункту (Ницше, Шпенглер). Гл. сторонниками этой теории в наши дни были П. А. Сорокин, Тойнби и др.
Теории цикличности, теории исторического круговорота, социально-философской концепции, кладущие в основу периодизации истории принцип повторения, кругооборота общественных процессов. Возникнув в глубокой древности, такие представления, первоначально в мифологической и религиозной форме, пытались внести определенный порядок и смысл в историю (по аналогии с циклическими процессами, происходящими в природе: смена времён года, развитие биологических организмов и т.п.). Эти взгляды имели известное практическое значение (способствуя, например, созданию календарей), в то же время они, как правило, выражались в установлении космически и божественных периодов, длящихся сотни и даже тысячи лет, сочетались с мистическим учением о переселении душ, многократном сотворении и гибели мира и т.п. Теории цикличности имели также определенное познавательное значение. Они позволили упорядочить хронологию (списки 30 династий Древнего, Среднего и Нового царств в Египте), выявить отдельные тенденции в смене политических форм правления (изучение Аристотелем истории 158 греческих полисов), провести интересные параллели между историей разных народов и эпох (ссылка скрыта и ссылка скрыта) и т.д. Тем самым теории цикличности способствовали становлению сравнительно-исторического метода в обществоведении. Идеи кругооборота получили широкое распространение в Древнем Китае, Древнем Египте, Вавилоне, а также у античных философов и историков, что было связано с крайне медленным поступательным развитием общества.
Вклад в разработку теории цикличности внёс арабский мыслитель 14—15 вв. ссылка скрыта, выделивший во всемирной истории четыре эпохи, связанные с деятельностью различных народов. В каждой из этих эпох он пытался выявить закономерности развития и упадка культуры, смены династий и т.п.
Особую популярность теории цикличности приобрели в 17—18 вв. в западноевропейской общественной мысли, многие представители которой восприняли экономический и культурный подъём той эпохи как возрождение античности после средневекового упадка. Теории цикличности имели прогрессивное значение, ибо противопоставляли естественный порядок и определенную закономерность в истории различным теологическим, провиденциальным концепциям, а также изображению истории как сферы господства случайности и произвола великих людей. Наиболее видный представитель теории цикличности того времени — Дж. ссылка скрыта, выдвинувший идею круговорота — развития всех народов по циклам, состоящим из трёх эпох: божественной, героической и человеческой. Взгляды Ибн Хальдуна и Вико оказали влияние на последующее развитие ссылка скрыта. Представления о циклическом характере общественного развития разделялись многими социалистами-утопистами, в частности Ш. ссылка скрыта, разработавшим концепцию о четырёх фазах человеческой истории («райская» первобытность, дикость, варварство и цивилизация).
После открытия материалистического понимания истории теории цикличности приобретают всё более реакционный характер. Идея исторического круговорота противопоставляется идее общественного прогресса. Сторонники теории цикличности отрицают поступательный характер всемирной истории (Э. ссылка скрыта), изображают её как разорванные во времени и пространстве циклы развития и упадка локальных цивилизаций, не связанных друг с другом (Н. ссылка скрыта, О. ссылка скрыта, А. Д. ссылка скрыта и др.).
^ 3.11 Общая характеристика основных направлений западноевропейской философии истории в ХХ в.
Философия истории – это область философского знания, охватывающая онтологические вопросы исторического процесса – такие, как смысл и направление истории, расчленение и последовательность основных исторических эпох, специфика исторического процесса, соотношение истории и природы, свободы и необходимости в историческом творчестве, а также гносеологические и логико-методологические проблемы исторической науки. У ее истоков – Вольтер, Вико, Гердер и Гегель.
Гегелевское построение не устарело и сейчас, ушла в прошлое лишь форма христианского провиденциализма, в которую Гегель облек свое вполне справедливое обобщение относительно «прогресса в сознании свободы». Если рассматривать его выводы вне телеологического контекста, как эмпирическое обобщение исторических фактов, то становится возможной замена телеологической схемы философии истории социальным эволюционизмом. Этот перелом в философии истории был осуществлен в середине 19в., и результатом его во многом стал социологический редукционизм в области исторического знания. Реакция на него, так же как и критика научного рационализма с позиций «философии жизни», являлась причиной возрождения интереса к собственно философии истории уже в конце 19в. При этом сложилось 2 направления:
1ставило целью выяснение философско-методологических оснований исторического знания в сравнении с естествознанием;
2ставило целью проникнуть в недоступные для понятийного мышления глубины «культурно-исторических типов» организации общественной жизни (Дильтей, Шпенглер).
Философский иррационализм противопоставил концепции единства мировой истории, опиравшейся на христианский провидециализм, биологическую модель исторического процесса, согласно которой единство человечества – это фикция, а фактически мы имеем дело с разнообразием специфических видов культуры, напоминающих богатство форм органического мира. Основные выводы традиционной философии истории, гегелевского типа, усматривавшей смысл истории в постепенном восхождении к свободе, были оспорены Ж.А. Гобино в «Опыте о неравенстве человеческих рас». По Гобино, фактором цивилизации является «чистота расы», которую долго сохранять не удается. Этим объясняется недолговечность расцвета очагов цивилизации: «этнические смеси» разрушают единство стиля жизни и приводят к «вырождению человека», а вместе с ним и к упадку всей социальной структуры. Было 10 цивилизаций в истории человечества, в рождении каждой из них созидательную роль он отводит белой расе. Хотя откровенный биологизм концепции Гобино не получил поддержки в 20в., сама идея плюралистической модели исторического развития привлекала все больше внимания.
Наиболее последовательно представление о самодавлеющей замкнутости дискретных культурных организмов, фаталистически подчиняющихся биологической необходимости рождения, расцвета, старения и умирания, защищал Шпенглер. Его теоретические построения были во многом предвосхищены концепцией культурно-исторических типов Данилевского. Он с большой убедительностью указал на действительный недостаток традиционного философско-исторического схематизма – на неправомерное обобщение, превращающее исторический путь Европы в универсальную схему социокультурной динамики человечества. Крах европоцентризма обострил проблему создания теоретической модели исторического процесса, в которой многообразие отдельных форм и богатств локальной специфики не исключает наличия объективных связей исторического бытия человечества.
Принципиальную односторонность шпенглеровской «морфологии культуры» метко определил Тойнби, назвав ее «культурно-исторической монадологией», то есть уподобив культурные организмы Шпенглера монаде Лейбница. Тойнби выдвигает на передний план интегрирующую функцию великих мировых религий, в которых видит единственную опору сближения народов. Так, христианский провиденциализм классической философии истории сменяется идеей экуменической религии, и философия истории возвращается к своим истокам, правда, обогатившись сознанием принципиальной неприемлемости монопольных притязаний на истину какого-либо одного символа веры. Однако проект религиозного экуменизма явно недостаточно принимает во внимание отчетливо выявившееся на протяжении веков историческое свойство каждой жизнеспособной и процветающей религии отторгать инаковерующих. Интегрирующая функция религии весьма относительна, поскольку предполагает консолидацию своих адептов за счет предельно негативной оценки «чужих».
Вторая разновидность современной философии истории выросла из внутренних процессов развития самой исторической науки и прежде всего из попытки осознания гносеологической природы и логико-методологической специфики самой процедуры исторического исследования. Постановка самого вопроса о логико-гносеологической специфики историографии стала возможной лишь в философской атмосфере, созданной «критической философией» Канта. Следуя примеру «трех кантовских критик», Дильтей выдвинул проект создания «критики исторического разума», предполагающей в качестве основного содержания ответ на вопрос о том, как возможно историческое познание. При решении этого вопроса выявилось три главных направления:
Герменевтический интуитивизм «философии жизни».
Экзистенциализм (здесь целый спектр разных позиций от рациовитализма Дильтея и Ортеги-и-Гасета до последовательно иррационалистической трактовки познания в духе «физиогномического такта» Шпенглера, «экзистециальной аналитики» и «герменевтики бытия» Хайдеггера), неогегельянская философия тождества исторического бытия и мышления (Кроче, Джентиле и Коллигвуд) и аксиологический методологизм неокантианства.
Позитивизм. Среди течений «критики исторического разума» неокантианский методологизм ближе всего подходит к установкам позитивизма, так как предпочитает вообще воздерживаться от решения гносеологического вопроса о соотношении исторического знания и исторической реальности, ограничиваясь всецело иммнентным рассмотрением структуры исторического знания.
С середины XIX века почти каждый крупный историк выступал со статьями и монографиями на тему об историческом знании. Это началось с корифеев «критической истории» Б.Нибура, Л. фон Ранке и до нашего времени. Когда мы пытаемся ответить на вопрос, познаваемо ли историческое прошлое в принципе, и если да, то каков философский критерий этой познаваемости, то эта проблематика требует уже «рефлексии второго порядка», выхода в чуждое для обычного историка поле абстрактно-философского исследования. Соединение качеств историка и философа в одном лице – довольно редкий случай. Буквально все наиболее крупные представители гносеологии и антологии исторической науки были специалистами в области истории культуры и не было ни одного представителя общей, не говоря уже о социально-экономической истории. Этим и объясняется тенденция историцизма к отождествлению исторического процесса с «историей мысли».
В условиях доминирования философии лингвистического анализа в Англии и США в последнее десятилетие получила широкое распространение аналитическая философия истории. «Метаисторический анализ» (другое название) имеет целью выяснение структуры исторических текстов, то есть объективации исторического знания в рассказе, повествовании. Сам текст является альфой и омегой анализа. Проблема отнесения к реальности («референции») существует лишь в виде «семантического аспекта» текста, лишь как определенный смысловой строй последнего. Здесь в контекст лингвистического анализа включаются мотивы феноменологии (Р.Ингарден). С этих позиций как определенный литературный жанр, историческое повествование становится осмысленным благодаря «внесению фабулы», которое структурирует изнутри хаотический материал событий. В отличии от подлинного художника-романиста, историк, начиная свой рассказ, уже знает конец, и связь между тем и другим образует стержень, благодаря которому простая хронологическая последовательность событий насыщается смыслом, приобретающим сложную «морфологию».
В рамках аналитической философии истории также возрождается старинный спор натурализма, стремящегося превратить историю в придаток социологии с ее «объясняющими законами», с «историцизмом», отстаивающим полную автономию истории как «царство духа», существующего независимо от природы. Но теперь этот спор уже развертывается исключительно в методологической плоскости как проблема соотношения описания и объяснения в исторической науке.
3.12^ Русская философия истории 19-20 веков. Основные идеи и проблемы.