Реферат Творчество народного художника России

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3

Мешков не пошел по пути создания конкретных образов людей и природы Севера, не стал воспроизводить этнографические документальные изображения, хотя такого материала у него накоплено было немало, да и многое помнилось еще с предвоенных лет. Главная сила работ В. И. Мешкова в их великолепном обобщении. И это проявилось сразу, с первых же линогравюр. Его листы - это символ Севера с его немногословным мужеством, величием, суровостью и человеческим теплом. В. И. Мешков пришел к своей теме, проведя долгие годы в работе над линогравюрой, имея немалый жизненный опыт. И все это, собранное в единый сплав, дало яркий взлет его искусства. Прошло уже полвека со времени создания его первых северных линогравюр, но и сейчас люди смотрят на эти листы с чувством волнения, и сейчас они вызывают душевный трепет - таково свойство настоящего искусства.

Первые работы, посвященные Северу и сразу же завоевавшие необычайную славу, -цветные линогравюры «На факторию», «Поздний гость», «К далекому другу», «В верховьях Кочечума», «В охотничьей бригаде» (1953-1954). Композиции работ удивительно просты: одинокий каюр, бескрайние снега, теплые огоньки дома или радиостанции, необозримое ночное небо с фантастическим северным сиянием или без него, но каждая работа овеяна огромной любовью к холодным пустынным краям, глубоким уважением к людям, живущим среди этих снегов. Ни одну из этих гравюр не назовешь конкретной жанровой сценой, хотя каждая имеет определенный сюжет. Но недосказанность этих композиций, их романтическое звучание придают листам обобщенность, приподнимают их над обыденностью просто жанровых сцен, позволяют говорить не о конкретных событиях и местах, а об авторском восприятии Севера в целом. Любовь к Эвенкии, к ее людям, к ее суровой, но величественной прекрасной природе заложена в каждой работе, она заставляет зрителей поверить автору, сопереживать с ним, увидеть Север глазами художника.

Эти первые листы сразу же привлекли к себе внимание зрителей, художников, критики. Они экспонировались на многих выставках: краевых, республиканской, персональных, зарубежных, неоднократно репродуцировались в каталогах, альбомах, на открытках, их знают и любят в самых отдаленных уголках.

Десятилетие - с середины 1950-х до середины 19б0-х годов - время больших перемен в нашей истории. Период «оттепели» дал импульс для развития искусства в целом. Новый взлет испытала станковая графика. Напряженный поиск художниками формальных средств привел к расцвету эстампа, прежде всего линогравюры. Ведь именно линогравюра в силу своих особенностей - лаконичность линий и силуэтов, контрастность, обобщенность - отвечала настроениям нового молодого поколения романтиков. В эти годы проводятся первые всесоюзные выставки эстампа: 1955 год - Ленинград, 1960-й - Киев. Их участниками были многие молодые интересные художники страны, чье творчество начиналось в тс годы. Был участником этих выставок и В. Мешков, что служило прекрасной школой для гравера с периферии. Графика, и в частности линогравюра, утверждала высокие порывы, пафос и романтик) трудных дорог, величественных строек, героику покорения могучих рек, освоения самых отдаленных краев. Это были годы высоких стремлений, когда мечтатели из столичных вузов ехали в Сибирь, на Дальний Восток, па Крайний Север. «Романтика дальних дорог» покоряла сердца. Созданные в эти годы мешковские линогравюры создавали такой обобщенный образ Севера, который соответствовал самым восторженным мечтам о нем. В этом умении угадать время - одна из главных причин необычайной популярности графики В. И. Мешкова. Одна за одной появляются гравюры «По глубокому снегу», «В эвенкийской тайге», «Дорога на Ессей», «В горах Путорана», «Эвенкия. Большой аргиш», «Фактория на Тунгуске», «Кочечум. Лиственничный яр», «На промысел», «Снежные цветы», «В Туре» (1955-1957). Художник все также немногословен и лаконичен в выборе средств, уходит от будничности и конкретности, но его листы не несут вымысла, при всей их романтичности в них - жизнь. Глазами влюбленного человека он смотрит на этот холодный прекрасный мир. Снежные шапки в тайге видятся ему роскошными белыми цветами («Снежные цветы»), а каким маленьким, но теплым кусочком человеческого жилья предстает небольшой поселок среди холодных безбрежных пространств («В Туре»). На всю жизнь сохранились воспоминания художника о первой встрече с Турой - центром Эвенкийского автономного округа, когда в 1939 году Владимир Мешков впервые увидел ее. Такой и осталась в памяти Тура - затерянный в снегах поселок, теплые дымки над крышами, напоминающие о человеческом уюте, оленьи упряжки. Тура в линогравюре Мешкова кажется еще меньше и теплее, притягательнее под холодно-величественным северным сиянием. Сопоставление крошечных огоньков под заснеженными крышами с безграничностью прекрасного ледяного космоса над поселком заставляет еще больше ценить уют очага, теплоту общения людей.

«В горах Путорана» - об этом же. Все буднично и сурово: своенравная река, дикие снежные горы, а на первом плане - людское тепло и забота. Маленький гидросамолет (в народе - «Аннушка») привез на далекую факторию необходимое - еду, медикаменты, предметы быта. Все кажется просто, но за этой простотой стоит сложный мир человеческих отношений. «Аннушку» ждали, ее груз был очень нужен, пусть всего лишь нескольким людям, одной или двум семьям, поэтому самолет здесь. Он совершил нелегкую посадку на льдину возле кромки воды, но он нужен, значит, еще много раз он будет садиться на льдины несмотря ни на что.

В эвенкийской серии гравюр Мешкова переплелись Эвенкия старая и Эвенкия новая. Бесконечные просторы тундры, глубокие снега, по которым едва пробираются оленьи упряжки, еще не тронутая тайга с дикими оленями, большой аргиш, отправляющийся в неведомое, - как рвется сердце за этим караваном в бескрайнее и непознанное, к горизонту, затерявшемуся в снегах. А рядом с этим поселки с добротными домами, вертикалями радиомачт, железные бочки с топливом для самолетов (в 1950-е годы они еще радовали глаз новизной), вездесущие «Аннушки» и вертолеты. Художник всем сердцем приветствует это нарождающееся новое. Он радуется за каждую эвенкийскую семью, перебравшуюся из холодного задымленного чума в дом, за каждого больного ребенка, вовремя вывезенного самолетом в больницу. Его восторг перед новой жизнью искренен. Будучи газетчиком в 1939-1941 годах, он много ездил по Эвенкии, видел тяжелейшее положение людей, лишенных элементарных жизненных благ - тепла, света, еды, лечения - и расплачивающихся здоровьем, ранней старостью, жизнью. И Мешков приветствует все то, что несет облегчение маленькому народу, обреченному на вымирание. Гравюры 1950-1960 годов преподносят радость встречи с новой жизнью, обещающей много хорошего. Сбылись ли эти обещания?..

Говоря о развитии цветной линогравюры В. И. Мешкова, необходимо сказать об огромной роли в них цвета. Художнику, не получившему специальной подготовки, до всего приходилось добираться самому. Это касалось и цветной линогравюры. Свойственные Мешкову невероятная работоспособность, умение не бояться нового и трудного очень быстро сделали сибирского графика серьезным мастером цветной линогравюры. Художник использует в каждом листе 4-5 цветов, реже больше. Цвет находит самый точный в своей выразительности. Мастер применяет одновременно два приема - цвета основного изображения (рисующие) выполняются, как этого требует техника линогравюры, каждый на отдельной доске, а цвета фона выполнены приемом раската. Они позволяют передавать изображения закатного вечера с разливом оттенков или яркое небо, постепенно меняющее свой цвет. Оба эти приема, использованные в одном листе, создают выразительный эффект, вносят поэтический настрой, придают романтическое звучание листу. Таковы работы «Дорога на Ессей», «На берету Карского моря», «Северный порт», «В низовьях Енисея». При всей общности лирического отношения, романтической приподнятости каждая гравюра обладает только своим образным миром. С середины 1950-х годов расширяется крут поездок художника. Мешков едет в самые отдаленные районы Эвенкии, Таймыра. Путешествует на всех видах транспорта от великанов-теплоходов до собачьих и оленьих упряжек. Копится большой материал, который складывается из встреч с людьми, ночевок в чумах, поездок в такие точки, где вообще мало кто бывал, например, на Землю Франца Иосифа. Но все так же не появляются в его листах конкретные жанровые сцены - не в этом видит свою задачу художник. Передать сам дух Севера, его сложившийся образ, свой восторг и преклонение перед всем, из чего состоит этот сложный, прекрасный и, как показало время, очень хрупкий мир.

За серией «По Эвенкии» создается серия «По Таймыру». А вообще, работы В. И. Мешкова трудно выделить в какие-то общепринятые рамки серийности. На каждой выставке появлялись в эти годы один за другим взволнованные, романтичные листы. Их ждали, любили. Комплекты открыток или альбомы репродукций с гравюр раскупались немедленно после появления. И это говорит о чрезвычайной притягательной силе листов В. И. Мешкова: и девяностолетняя деревенская бабушка, и дети, и зритель искушенный каждый находил для себя в работах Мешкова какой-то отклик на свои душевные струны. Наверное, в этом и состоит главный смысл понятия «народный художник». Не звания, которое приходит позже, а любви народа, где слово «народ» надо понимать в самом широком смысле.

Сколько тишины, задумчивости, грусти в листе «Далекий авиапорт». Забытый Богом край, непроницаемое холодное величие северных просторов, а на первом плане маленький и такой по-человечески дорогой нам деревянный дом с трубой, спокойно отдыхающие олени. Везде, куда приходит человек, он прежде всего несет тепло.

Трогательна в своей чистоте черно-белая гравюра «В тихой Эвенкии». Здесь живет лишь мир природы, и даже чумы вдали слиты с этой природой воедино. И это еще один мотив, неизменно присутствующий в работах Мешкова. Художник очень тонко уловил и сумел почти интуитивно передать незримую для нас связь северян с природой. Они - дети природы и чувствуют, понимают ее, как понимает ребенок мать. Охотники, оленеводы на гравюрах Мешкова грациозны и красивы в движениях, они открыты душой. Сколько радости от предстоящей встречи с домом передал художник в листе «Возвращение в Волочанку». Как, какими средствами сумел автор воспроизвести эту радость? Сюжет прост, непритязателен, нет ярких красок, зажигательных ритмов, но предчувствие близкой встречи с родными местами передано удивительно сильно.

С годами отношение Мешкова к Северу не остается неизменным. Неизменна любовь, но с вхождением в творческую и человеческую зрелость восторженное любование, романтический порыв уступают место осмысленной поэтичности. Нередко в листах проскальзывают нотки печали, и все чаще откровенно звучит тревога. Лист «Думы охотника». О чем эти думы? О бесконечной полярной ночи? О долгой одинокой дороге? Или еще о чем-то неведомом нам? Торжественная тишина лунной ночи и грусть одиночества пронизывают этот лист.

Драматична гравюра «Бирилюсские гари». Человек ли, грозная ли стихия виной, по горестная картина безмолвного выгоревшего леса среди яркого цветущего лета вызывает глубокую боль. И гравюры «В байкитском лесу», «Оленьи тропы», «Зимний сон», казалось бы, о том же прекрасном Севере, о заснеженной тайге, о бескрайних просторах под северным сиянием, об оленьих упряжках, но чистая грустная мелодия сопровождает каждый лист. Иногда в гравюрах художник использует приемы декоративного решения плоскости листа. Например, в гравюре «Белая радуга в Карском море». Идеально ровное, плотное, почти материальное полукружие радуги над морем представляется воротами, аркой, открытой для прекрасных белых птиц, - почти сказочный сюжет. И кажется, не суровый ледяной Север перед нами, а страна волшебной красоты. Или динамичная гравюра «Тревожная ночь». Стремительная диагональность композиции, энергичный ритм, резкая контрастность цветовых плоскостей создают ощущение тревоги, угрозы, опасности, настигающей мчащуюся оленью упряжку с каюром. Суров Север, недобр он к людям, и лишь сильные, мужественные, а главное, живущие с ним одним ритмом люди навсегда покоряются его чистой неприступной красоте.

Одна из самых проникновенных гравюра «Вечер на реке Хете». Серебро реки и высокое небо разделены чуть заметной полосой дальнего берега. Холодный покой безграничности не дает остановиться взгляду, который задерживает лишь темный силуэт оленя, идущего к кромке берега. И такая зачарованность, тишина, дыхание вечности во всем пейзаже, что снова и снова притягивает к себе этот лист.

Такой же тишиной, звенящим покоем напоен и другой лист - «К Полярной звезде». В нем тоже нет присутствия человека, лишь ночное небо да заснеженные многокилометровые пустынные дали. Но дорога, проложенная по тундре, манит, зовет за собой, как манит бездонное звездное небо. Романтический настрой этой гравюры соответствует духу времени романтиков «дальних дорог». Зовущей далью наполнен и другой лист - «Соболятники в пути», в котором движущийся караван кажется таким крошечным рядом с величественностью снежных гор, тундры.

У художника есть листы, которые можно назвать художественной историей освоения Севера. Такова гравюра «У колыбели Норильска», которую по содержанию можно назвать исторической. Мешков хорошо знает Норильск, много раз он бывал в этом северном городе с современными домами, ровными улицами. Но художник знает, с чего начинался город за 69-й параллелью, с крохотной избушки первооткрывателя Н. Н. Урванцева, поставленной в 1920 году. Эта избушка, утопающая в снегах, символ будущего города. Дикие пустынные края, где, кажется, не ступала нога человека, но вьющийся дымок над крышей символизирует жизнь, пришедшую сюда на край света.

«Утро на радиостанции» - тоже история. Так приходит новая жизнь в отдаленные края, начинаясь с антенн, заснеженных проводов, с маленьких домишек. Ритмы диагоналей и вертикалей антенн и проводов вносят в пустынный пейзаж динамичность, подвижность, наполняют его жизнью.

Нередко в работах конца 1960-х годов тема Севера, его обобщенный образ решается еще более обобщенно, почти плакатно. Таковы листы «Рождение солнца», «Карское море» и другие. В гравюре «На озере Икучачи» декоративность достигается путем цветового решения листа за счет его линейного ритма, созданного особой фактурностью штриха. Выразительно ритмическое решение гравюры «В пургу». Центрический вихрь создает впечатление вселенского, его стремительное вращение вокруг неподвижного диска солнца, кажется, захватывает все - оленью упряжку, упрямо пробивающуюся через ледяной грохочущий мрак, и даже землю. И солнце, пронизывающее своими лучами весь этот мятущийся мир, представляется ледяным в своей холодной неподвижности.

Но, начиная с 1970-х годов, все чаще в работах В. И. Мешкова, посвященных Северу, появляются трагические нотки. Все чаще люди стали задумываться о том, что безграничные просторы Севера не безграничны, что полноводные реки мелеют, что не бесконечны запасы природы и ее кладовые нещадно нами же уничтожаются. Красота Севера хрупка, так хрупка и невосполнима, что становится страшно за каждое дерево в тайге, за каждого оленя. Эти мысли все чаще стали направлять резец В. И. Мешкова. И темы трагического зазвучали в творчестве мастера. «Выстрел», «Следы браконьеров», «Раненый олень», «Клятва охотника» - каждый из этих листов прочувствован художником. Тишина, сверкающий нетронутый снег, покой, и вдруг этот девственно чистый мир разрывается оглушительными выстрелами, несущими гибель. Глубокое чувство скорби все чаще приходит в листы художника. Все взаимосвязано в этом мире, и непродуманное вмешательство человека может принести гибель всей природе. Поэтому вновь и вновь художник повествует о первозданной красоте Эвенкии и Таймыра, нуждающейся в нашей защите. Обращение к людям с изображением красоты и хрупкости природы постоянно звучит в гравюрах В. И. Мешкова: «Розовые чайки», «Ночлег куропаток», «Танец журавлей», «Морская ванна», «Дикари». Мы очень скоро не увидим всего этого прекрасного мира, если будем так преступно расточительны, если так хищнически будем уничтожать беззащитный и невосполнимый мир природы Севера.

В 1980-х годах впервые из Канады на Таймыр были завезены овцебыки. С каким вниманием северяне следили за тем, как приживутся на новом месте эти могучие животные. В. И. Мешков, как человек знающий, любящий природу Севера, не мог пройти мимо этого значительного события в мире природы любимого края. Он откликнулся на него линогравюрой «Таймырские новоселы». Для создания этой работы, впоследствии повторенной в акварели, Владимир Ильич специально полетел на Таймыр, чтобы увидеть «заморских гостей» на просторах таймырской тундры, так важно было для художника каждое явление, связанное с сохранением природы Севера.

Уже полвека продолжается северная песня Владимира Ильича Мешкова. Но путь не окончен. Вновь и вновь появляются на выставках, в репродукциях гравюры эвенкийского и таймырского циклов.

Влюбленность Владимира Ильича Мешкова в заснеженные дали Севера, его многолетняя верность этой теме все же не мешали ему оставаться певцом всего края. В молодые годы, связанные с работой в газетах, Владимир Ильич научился быть легким на подъем. Бесконечные поездки то на юг, то на север, то в отдаленные хакасские улусы, то па эвенкийскую факторию и опять в предгорья Саян представляли огромные возможности увидеть разнообразие природы, жизненного уклада в разных районах края. Эта страсть к путешествиям сохранилась на всю жизнь, она давала богатый материал для работы. И, конечно, на выставках рядом с северными гравюрами не раз появлялись листы, посвященные величественным Саянам, Енисею, родному Красноярску, который на глазах художника рос и изменялся.

Много раз изображал Владимир Ильич Енисей. И в нижнем его течении в северных линогравюрах, и выше, возле Красноярска. Во всех работах привлекает умение передать характер тех или иных мест, не конкретизируя деталей. Его гравюры художественны, они создают образ. Но авторская точность, умение уловить характер изображаемого пейзажа - это всегда верно расставленные акценты. Енисей в листах «Белая ночь на Енисее», «У Дивных гор на Енисее» или «Пароход «Св. Николай» - это три разных реки, три разных образа. Всю жизнь художник умел наблюдать, сопоставлять, всю жизнь он развивал руку и глаз. Это позволяет ему всегда быть верным натуре, но наполнять свои работы одухотворенностью.

На протяжении всех лет творчества В. И. Мешков часто обращался к архитектурному пейзажу. Много раз он изображал Шушенское, Ачинск. Но родной город Красноярск, в котором художник живет уже сорок лет, долгое время не был запечатлен в творчестве Мешкова. Это было связано, видимо, с тем, что много сил и времени художник отдавал работе над северной тематикой, считая это основным делом своей жизни, своего творчества. Лишь одна серия цветных гравюр, созданная к 350-летнему юбилею Красноярска, экспонировалась в 1978 году на краевой выставке, посвященной юбилею города. Впоследствии эта серия широко тиражировалась в альбоме репродукций. Сибирский город на берегу могучей реки, его историческая судьба - вот взгляд автора на Красноярск. Таков лист «Красный Яр», в котором историческое видение художника помогает созданию глубокого образа. А гравюра «Новые дома на Каче» - о городе, современном художнику. Здесь действительно передан дух Сибири. Пусть здесь такие же стандартные дома и кварталы, как и в городе на Волге или на Урале, но это сибирский город, с его воздухом, ландшафтом, состоянием. Автору не надо искать поэтические образы, они сами приходят в гравюры. Так на протяжении полувека работает Владимир Ильич Мешков в цветной линогравюре. Он сумел добиться тончайших цветовых сочетаний, богатейшего разнообразия штриха. Не очень богатую приемами технику гравюры на линолеуме он заставил звучать в полную силу, где каждое цветовое и тоновое пятно создает свое чистое звучание. Его воля, стремление к мастерству, его бесконечное трудолюбие поставили художника в ряд признанных графиков страны, помогли ему достичь тех вершин, к которым стремятся многие, но достигают самые упорные, самые преданные искусству люди.

Обостренный интерес к эстампу в стране в 1960-е годы прозвучал откликом и в среде красноярских графиков. Эстамп стал возможен с появлением в Красноярске материальной базы, пока незначительной, но позволяющей создавать линогравюру, офорт, литографию. Большая роль в создании графических мастерских принадлежит В. И. Мешкову, который много сделал для того, чтобы у красноярских графиков появился свой печатный цех, свои возможности для создания офорта, литографии. И сам Владимир Ильич, в то время уже известный мастер цветной гравюры на линолеуме, брался работать в различных эстампных и в уникальных техниках графики.

Одной из первых техник, к которой обратился Владимир Ильич был офорт. Он создал целый ряд офортов, посвященных северной тематике: «У авамских оленеводов», «Эвенк на охоте», «На промысел белки», «В пушном краю». Новым в работе над офортом было все: вместо податливой линолеумной доски - цинковая пластина, другие приемы резьбы, другие инструменты, другое напряжение рук, другой штрих, непривычная работа с кислотой, когда надо хорошо изучить время протравливания для каждого тонального оттенка. Тем не менее в листах, созданных в I960-1970-е годы, художник сумел почувствовать и использовать все достоинства этой очень красивой разновидности эстампа. Растяжка тона от чисто белого к глубокому черному, возможность передачи воздушности - эти особенности художник сумел воплотить в образных выразительных листах. Один из самых известных его офортов «В пушном краю». Лист обладает определенной долей декоративности. Смысловой центр композиции - стремительный прыжок белки с ветки на ветку дан в декоративном обрамлении заснеженных ветвей могучих деревьев. Это придает листу сказочность, заставляет почувствовать колдовское очарование зимнего леса. Именно техника офорта помогла передать волшебную серебристость и сверкание пушистого снега.

Но гораздо более серьезно занимался Владимир Ильич литографией. Литография привлекает многих художников своими характерными особенностями. Прежде всего, это возможность свободного движения руки. Рисунок на литографском камне - не напряженное вырезание по линолеуму, дереву или тонкое процарапывание металла в офорте. Рука свободно движется, создавая рисунок. Зернистость литографии наполняет листы мягкой тоновой серебристостью, матовостью, придавая особую прелесть и камерность этой богатой приемами технике. В. И. Мешков впервые обратился к литографии в 1971 году, освоив эту технику в Доме творчества «Челюскинская». Тогда же им и был выполнен цикл из нескольких листов, продолжающий северную тему: «Аннушка» прилетела», «Уши тундры», «Дорога на Талнах», «Ночь в тундре». Листы спокойны, лиричны. Тишина далеких маленьких аэропортов, покрытые снегом горы по сторонам дороги - все узнаваемо по авторскому отношению, по умению создать обобщенное представление о Севере, но в то же время другая техника дает и другие возможности. Богаче в разработке оттенков снег, более конкретизированы детали, ощущается воздушность, которую линогравюра не дает возможности передать. Смотришь на эти листы и понимаешь, как интересны автору были поиски композиции более свободной, раскованной, с каким увлечением художник работал над созданием тонового разнообразия каждого листа. Многие его листы этого времени хорошо известны. Среди них такие, как «Борьба», «В Авамской тундре». Литография «Борьба» вся построена на контрастных тоновых сочетаниях, тревожных ритмах. На фоне черной полярной ночи два серебристых красавца-оленя сошлись в жесткой схватке. Вторят этой драматической сцене динамичные по ритму сполохи северного сияния. Лист получился взволнованным и тревожным.

Blog

Реферат Творчество народного художника России