От составителей

Вид материалаСборник статей

Содержание


От составителей 1
María Moliner
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   24
невиновной (выделено мной – Т.Т.) жертвы.» (Ibidem). «В балладах, – указывает также А.В. Кулагина, – создано несколько типов трагических героев» (стр. 29). Это – «губитель», «жертва» и «страдающий персонаж».

В фаду очень часто «губителями» становятся родители, а «жертвами» – невинно страдающие дети (например, в фаду без названия, исполняемом Антониу Маркешем, написано это фаду на музыку «Фаду Алберту»). Фабула фаду такова: cын спрашивает у отца, почему тот постоянно ходит пьяным, а соседи из-за этого зовут его несчастным дурнем. Отец отвечает, что крепкий напиток (aguardente, португальская водка) помогает ему видеть прекрасный образ умершей жены. Мальчик напивается, а несчастный отец, прибежавший домой по зову соседей, застает умирающего ребенка, который тоже «хотел увидеть маму».

В данном случае губитель и страдающий персонаж объединяются в одном лице – им предстает отец ребенка. Роковая ошибка, «буквальное понимание», не характер, а судьба – причина трагедии.

Подобное «буквальное понимание» иносказания играет трагическую роль в фаду из репертуара того же исполнителя (на музыку «Фаду Бритиньу»). Нужно сказать, что в этом фаду налицо фольклорное бытование литературного сюжета с почти неизбежной перестановкой либо заменой персонажей. Имеется в виду «Последний лист» О.Генри (в фаду мальчик забирается на дерево, чтобы привязать все листья покрепче, ведь врач предупредил его мать: муж ее не переживет зиму, и как только дерево в их саду сбросит листья, он умрет). Ребенок падает с дерева и разбивается, но успевает попросить мать о том, чтобы она успокоила отца: cыну удалось его спасти! («Роr isso levei as linhas // Para atar bem as folhinhas // E todas elas atei // Ele agora ja nao morre // Anda vai dizer-lhe, corre // Que eu morro mas que o salvei»), [da Costa, A. F., das Dores Guerreiro, М., 1984, pag. 236].

Трагическая история португальской Сони Мармеладовой (из репертуара Антониу Маркеша) – узнавшая отца в своем случайном знакомом девушка рассказывает об этой встрече матери («Ela a chorar com alguém vai // Sendo o seu pai que a vai manchar // Fitando-a bem, mesmo absorto // Cai quase morto, chora também»); потрясеннные происшедшим, обе умирают («А mãe ouvindo a narração// De comoção vai sucumbindo // A filha vendo morrer a mãe // Esmorecendo, morre também»). (Idem, pаg. 238).

С настойчивостью повторяется слово «morrer» – умирать – во всех фаду подобного типа.

В некоторых фаду гибель главного персонажа заменяется его безумием.

Как правило, это выражается либо глаголом «enlouquecer-se» либо заменяется конструкцией «ficar (estar) louco».

В фаду «Funesta brincadeira de Carnaval» («Роковая карнавальная шутка») губителем невинной жертвы – собственной дочери – опять становится отец. Явившись перед зятем в маске во время карнавала, он сообщает, что ему известна тайна жены молодого человека – родимое пятно на груди. Беспечно танцевавшая до этого пара поражена. Вдоволь насладившись произведенным эффектом («depois de muito ter rido»), незнакомец срывает маску: «Foi seu sogro; nesse dia // Brincou em dia fatal // Pensando que mal nao fazia // Mas a filha enlouquecia // Em dia de Carnaval.»

Здесь особенно показательны два момента – 1) говорится о том, что несчастье произошло не из-за особо злобного характера отца, это случилось в роковой день («brincou em dia fatal»); 2) таким днем стал день карнавала, маскарада, когда зло рядится в добро, а добро – в зло.

Судьба-рок довлеет над богатыми и бедными. Два несчастных отца – маркиз Мариалва («A Última Tourada Real de Salvaterra») и простой мельник («Azenha Velinha») теряют сыновей. С первым это происходит по роковой случайности – кровь молодого графа проливается во время тоурады, его смертельно ранит бык («Toureava nesse dia // Ante nobre fidalguia // O jovem Conde dos Arcos // Cujo sangue valoroso // Por capricho desditoso // Na arena ficava em charcos»); сын мельника погибает во время ненастья, и отцу не удается спасти ни сына, ни себя («Era uma tarde de Inverno // O céu parecia um inferno // Estavam os astros em guerra // ... Mas, ai, a ponte quebrou-se // O moleiro, como fosse // Na cheia da ribeirinha // Levou o filho consigo»). Трагизм событий подчеркивается и тем обстоятельством, что в фаду подобного типа гибнут, как правило, либо дети, либо молодые люди, только начинающие жить.

Вопреки ожиданиям, фаду XIX века не воспевает ни смелость тореадора, ни жестокую красоту боя, для него характерно отношение к тоураде почти такое же, как и к маскараду: арена – место, где, как правило, разыгрывается трагедия. Печальна судьба жены тореадора, ведь в любой день тоурады бык может убить ее любимого, превратив ее саму во вдову («Eu não quero amor toureiro, // Só se mudar de sentido, // Pode vir um boi matreiro, // Ficar mulher sem marido») [Tinop, 113]. (Исключение составляет только фаду Северы (самой знаменитой исполнительницы фаду прошлого века), где она сравнивает двух тореадоров – своего возлюбленного графа Вимиозу и друга своей соперницы, тоже певицы.) [Tinop, 80].

Как видим и на примере предыдущих фаду, здесь также присутствует представление о судьбе как о начале, неподвластном человеку, то есть относящееся к фаталистическому миросозерцанию (по определению А.Н. Веселовского). Отметим также, что подобный взгляд на судьбу характерен как для фаду первого периода (20-70-е годы ХIX века), так и для фаду, появившихся позднее.

Мотив «отцов и детей» имеет и другую сторону – несчастье родителей, и таких фаду, как правило, решающую роль играет жестокость детей. Например, в фаду «Роковое подаяние» («Esmola Fatal») бедная старуха, одетая в лохмотья, оказывается, получила их от своей дочери вместе с письмом, в котором та рассказывает о своей благополучной жизни и удачном замужестве. Несчастная мать проклинает дочь и сходит с ума («... E passados segundos estava louca!»).

Заметим, что для фаду весьма свойственно то, что преступление как таковое встречается очень редко (пожалуй, можно назвать лишь убийство на почве ссоры в фаду «Fado Mal-Falado em Alfama»), и чаще всего трагедия связана с несчастным случаем, либо, если позволительно так выразиться, происходит «преступление посредством слова».

Итак, анализ фаду-баллад, «плачущих фаду», показывает, что для них характерна трагическая направленность, одноконфликтность. Трагический герой баллад – обычный человек, но даже если это представитель дворянства (граф Мариалва), то его социальное положение не играет главенствующей роли в развертывании конфликта, а лишь подчеркивает мысль о том, что ударам судьбы подвержены все. Конфликт в фаду-балладе носит бытовой характер. Эмоционально-эстетический эффект производит стремительно и напряженно развивающееся действие (ср. : Кулагина, 1977, стр. 94).

Событие, о котором повествуется в фаду-балладе, обычно заканчивается трагически, и это выражено глаголами «morrer» («morrer enforcado») и enlouquecer-se (cходить с ума), и в данном случае это явления одного порядка – безумие как ментальная смерть и собственно смерть, вызывающие сострадание у слушателей.

В подавляющем большинстве фаду идея судьбы предстает как рок, чаще всего гибнут «без вины виноватые», и причиной трагического исхода является несчастный случай, а также вызыванное неправильным (буквальным) пониманием иносказание.

Еще раз подчеркнем, что мифологическое миросозерцание, определяющее содержание концепта Судьбы в фаду, роднит этот относительно молодой жанр городского фольклора с наиболее древними пластами фольклора традиционного и отличает его, к примеру, от средневекового пиренейского романса, в котором особенно сильна христианская трактовка судьбы-кары как наказания за совершенные грехи – к примеру, в романсах «Дон Родриго», «Божья кара» («Justiça de Deus») [Pinto-Correia, J. D.]. Кстати, то, что Судьба представлялась людям не всегда одинаково, прозорливо подмечено в словарной статье «fado» Жозе Педру Машаду, где он цитирует Святого Августина и Саллюстия, дабы проиллюстрировать христианский и языческий взгляды на судьбу.


Литература


Н.М.Азарова. Португальские fados и концепт судьбы. В сб. «Судьба в контексте разных культур», М. 1994, стр. 278-283.

А.Н. Веселовский. Судьба-доля в народных представлениях славян. В кн.: Разыскания в области русского духовного стиха. ХI – XVII, Спб., 1889.

А.В. Кулагина. Русская народная баллада. М., 1977.

Э.В. Померанцева. Баллада и жестокий романс. В сб. «Русский фольклор». XIV, Л., 1974, стр. 202-209.

А.А. Потебня. Слово и миф. М., 1989.

В.Я. Пропп, Б.Н. Путилов. Былины в двух томах. М., 1958.

Мирча Элиаде. Аспекты мифа. М., 1995.

A.Firmino da Costa, M. das Dores Guerreiro. O Trágico e o Guerreiro 1984; Contraste. O Fado no bairro de Alfama. Lisboa, 1984.

J. David Pinto-Correia. Romanceiro Tradicional Portugues. Lisboa, 1984.

Pinto de Carvalho (Tinop). História de Fado. Lisboa, 1984.

^ ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ 1

Л.Н.Степанова 3

50 лет испанистике в МГУ: как это начиналось 3

В.С.Виноградов 7

Кафедра иберо-романского языкознания двадцать лет 7

В.С.Виноградов 13

К проблеме лингвокультурологического изучения фразеологии (на материале сопоставления устойчивых оборотов испанского и русского языков с названиями некоторых церковных понятий) 13

А.Г.Воронова 20

Семантические парадоксы эпитета humano в сонетах Камоэнса 20

Д.Л.Гуревич 33

Особенности употребления сочетания quer dizer в разговорной португальской речи 33

В.Б.Земсков 47

Культурный синтез в Латинской Америке: культурологическая утопия или культурообразующий механизм? 47

Г.Э.Карсян 56

Метод создания смысловых имен собственных в эсперпенто Р. дель Валье-Инклана «Дочь капитана» 56

Л.Н.Лапшина-Медведева, М.Ю.Сидорова 62

Лингвостилистические особенности метафоры в романе С.Алегрии «В большом и чуждом мире» 62

Л.Л.Мартынова 70

Значение португальской модальной частицы sempre 70

O. M. Мунгалова 87

Речевые акты «Пожелание» и «Поздравление» в пиренейском варианте испанского языка. 87

М.Ф.Надъярных 100

Особенности ранней культурологии Жилберто Фрейре 100

Б.П.Нарумов 113

Соотношение языка, этноса и государственности на Иберийском полуострове 113

Ю.Л.Оболенская 124

Переводческая мысль в Испании ХII – ХVIII веков 124

Е.В.Огнева 145

Перестановка акцентов: от книги – к ее «антикниге» («Арфа и тень» Алехо Карпентьера и «Райские псы» Абеля Поссе) 145

М.П.Осипова 153

Переводы библейской «Песни Песней» и испанская духовная литература XVI века 153

А.Ю.Папченко 163

Некоторые социолингвистические аспекты функционирования андалузского диалекта испанского языка 163

А.В.Садиков 170

Хуан Луис Вивес – теоретик перевода 170

Сантана Аррибас Андрес 178

О некоторых аспектах обучения переводу юридических и административных текстов 178

О.А.Сапрыкина 187

Образ автора в творчестве Ф.Лопеша 187

Н.Г.Сулимова 194

Вопросы синтаксиса в первых испанских миссионерских грамматиках 194

Н.Г.Сулимова 201

«Дескриптивная грамматика испанского языка», 1999 г.: основные положения и принципы построения 201

Т.Г.Торощина 208

Фаду и судьба 208




1 Так было не везде. Мне, например, приходилось встречать испанских эмигрантов во Франции, и они мне буквально со слезами на глазах жаловались, что здесь их считают париями, людьми второго сорта.

2 Интересно отметить, что сейчас в Испании в сотрудничестве с Министерством образования и культуры проводится большая работа по созданию Архива войны и эмиграции (Archivo de Guerra y Exilio), где будут собраны материалы, отражающие деятельность интернациональных бригад, Детей войны, участников Сопротивления и Эмиграции. В марте 1998 года ответственный секретарь Архива Мария Долорес Кабра доложила об этом проекте в Москве. В Москве в Испанском центре уже действует инициативная группа. В 1999 году предполагалось собрать «Детей войны» («Niños de la guerra») на встречу в Мадриде. Подобная встреча ветеранов Интернациональных бригад уже была проведена в Мадриде в 1996 году. (АВС, 27–3–98).

3 Когда писались эти строки, пришло печальное известие: в Мадриде на 98-ом году жизни скончалась Мария Луиса Гонсалес. Вечная ей память!

1 См., например, некоторые из последних монографий: В.В.Воробьев. Культурологическая парадигма русского языка. Теория описания языка и культуры во взаимодействии. – М., 1994; он же. Лингвокультурологическая парадигма личности. – М., 1996; М.К.Голованивская. Французский менталитет с точки зрения носителя русского языка. – М., 1997; А.Вежбицкая. Язык, культура, познание. – М., 1996.

1 Рассматриваемые фразеологизмы выбраны из следующих лексикографических источников: Испанско-русский фразеологический словарь. – М., 1985; Мaría Moliner. Diccionario de uso del español. T. 1. – Madrid, 1966, T. 2. – Madrid, 1967; Refranero español. Libro de los proverbios morales de Alonso de Barrios. – Madrid, 1977; Пословицы русского народа. Сборник В.Даля. – М., 1957; Крылатые слова. По толкованию С.Максимова. – M., 1955; Русские пословицы и поговорки. – М., 1983; Словарь русских пословиц и поговорок. – М., 1966; В.П.Аникин. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор. – М., 1957.


1 Grande Enciclopédia Portuguesa e Brasileira. – Lisboa–Rio de Janeiro. T. 8. P. 421.

2 Saraiva A.J., Lopes O. História da Literatura Portuguesa. – Porto. P. 338.

3 Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. – М., 1995. С. 343.

4 Роттердамский Эразм. Философские произведения. – М., 1987. С. 41.

5 Besse M.G. Camões. Sonetos. Mem Martins, 1992. P. 21.

6 Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. М., 1991. С. 395.

7 Там же. – С. 397.

8 Dicionário Enciclopédico Luso-Brasileiro. – Porto, 1993. T 2, P. 720.

9 История философии. Запад – Россия – Восток. Книга 2: Философия XV–XIX веков. Под редакцией проф. Н. В. Мотрошиловой. – М., 1996. С. 46-48.

10 Saraiva A.J., Lopes O. Op. cit. P. 332.

11 Ibid. P. 333.

12 Camlong A. Le vocabulaire du sonnet portugais. – Paris, 1986. P. 89.

13 Besse M.G. Op. cit. P. 37.

14 Dicionário dos Sinónimos poético e de Epítetos da Língua Portuguesa. – Porto, (год не указан). P. 708.

1 Здесь и далее цит. по Português Fundamental. Métodos e Documentos. – Lisboa, 1987. Первая цифра означает номер контекста в издании, вторая – страницу; во всех цитируемых примерах соблюдается орфография оригинала.

2 Под невозможностью здесь следует понимать невозможность выхода за рамки устного разговорного дискурса, который накладывает на речевую свободу говорящего определенные ограничения. Например, необходимость учитывать фактор включенного времени, что исключает допущение длительных пауз и, как следствие, правильную композицию сообщения.


1 См.: Цивилизационные исследования. – М., 1996. С. 233–243.

2 См.: Цивилизационные исследования. – М., 1996. С. 233–243.

3 Указ. соч. С. 22-23.

4 Указ. соч. С. 223-243.

5 Гирин Ю. К проблеме интерпретации латиноамериканской культуры. // Латинская Америка. 1996. № 10. С. 109.

6 См.: Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. – Новосибирск. 1997–1998. Т. 1, 2.

7 На латиноамериканском материале этот вопрос был поставлен нами в статье «Латиноамериканская культура как предмет междисциплинарного исследования» // Iberica Americans. Культуры Старого и Нового Света в их взаимодействии. СПб., 1991.

8 См.: Iberica Americans. Механизм культурообразования в Латинской Америке. – М., 1994; Iberica Americans. Тип творческой личности в латиноамериканской культуре. – М., 1998. С. 21.

9 Используем термин, введенный в кн.: Пелипенко А.А, Яковенко И.Г. Культура как система. – М., 1998. С. 21.

10 Ainsa F. Identidad cultural de Iberoamérica en su narrativa. – Madrid, 1986.

11 Кофман А.Ф. Латиноамериканский художественный образ мира. – М., 1997.

1 Real Academia Española. Diccionario de la lengua Española. – Madrid, 1947.

2 «1. Burla, rina con voces o acciones...; 2. Fam. embrollo, enredo».


3 golpe que se da en la boca con la mano abierta o con el botón de la espada de esgrima (DRAE).

4 taco, cilindro de madera con que se cierra y preserva el ánimo de las piezas de artillería (DRAE).


5 el que ayuda en el matadero al encierro de las reses mayores (DRAE).

6 el que en las fiestas de toros asiste a los lidiadores (DRAE).

7 rufián (DRAE).

8 rufián, hombre que trafica con mujeres públicas (^ María Moliner. Diccionario de uso del español». – Madrid, 1975).

9 astuto, sagaz (DRAE).

100 hombre joven (Manuel Seco. Diccionario de dudas y dificultades de la lengua española. – Madrid, 1986).

111 Ruca Fernández С. El léxico del teatro de Valle-Inclán. // Cuadernos Hispanoamericanos. 1981. № 3. P. 35.

1 Бикертон Д. Введение в лингвистическую теорию метафоры. // Теория метафоры. – М., 1990. С. 284–306.

2 Страницы указываются по изданию: Alegría C. El mundo es ancho y ajeno. – Madrid, 1983.


3 Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. – М., 1976; Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. – М., 1982.

4 Сornejo Polar A. La novela peruana: siete estudios. – Lima, 1977. P. 55-56.

5 Сornejo Polar A. Op. cit. P. 56.

1 И. Боске называет эту форму Imperfecto retrospective» (Bosque, 3912).

1 Morreira Leite, D. O carater nacional brasileiro. – S.P., 1983. P. 207–208.

2 Torres A. O problema nacional brasileiro. Introdução a um programa de organização nacional. – S. P., 1982. P. 15–16.

3 Freyre G. Região e tradição. – Rio de Janeiro. 1941. P. 25–27.

4 См. статьи из кн.: Freyre G. O brasileiro entre os outros hispanos. – Brasília, 1975.

5 Freyre G. Casa-Grande e Senzala. – Rio de Janeiro, 1981. P. 5.

6 Ibid. P. 108.

7 Freyre G. Op. cit., P. 335.

8 Freyre G. Op. cit. P. XXX–XXXI.

9 Freyre G. Op. cit. P. 16.

100 Freyre G. Op. cit. P. 25.

111 Freyre G. Op. cit. P. 26.

122 Freyre G. Op. cit. P. 145.

133 Freyre G. Op. cit. P. 155.

1 Santoyo J.-C. Teoría y crítica de la traducción: antología. – Barcelona, 1987.

2 Coseriu E. El hombre y su lenguaje. – Madrid, 1977. P. 216–226; ibid. Vives y el problema de la traducción // Tradición y novedad en la ciencia del lenguaje. – Madrid, 1979. P. 86–102.

3 Здесь и далее при цитации испанских источников по указанной в сноске 1 антологии Х.С.Сантойо используется сокращение А и дается номер страницы.

4 См., например, включенные в эту же антологию отрывки из прологов Хайме Конеса к переводу «Истории Трои» 1367 г., Педро Лопеса де Айала к переводу Ф.Моньера 1390 г., Энрике де Вильена к его переводам с латыни и каталанского 1417 и 1426 гг.

5 Жизнь и творчество этих – увы! – почти неизвестных в России выдающихся гуманистов эпохи Возрождения, без сомнения, должны стать темой отдельных и обстоятельных исследований. Подробнее о деятельности Вивеса и его работах о языке и переводе см.: