Лексикология. Фразеология
| Вид материала | Документы |
- Тест разработан к ф. н доц. Бурдиной Е. А. I. Тест по современному русскому языку (лексикология,, 290.94kb.
- Т. В. Жеребило Термины и понятия лингвистики: Лексика. Лексикология. Фразеология. Лексикография, 1260.79kb.
- Реферат Отчет содержит 21 страницу, 23.45kb.
- Реферат по русскому языку на тему: «Типы словарей», 284.65kb.
- Реферат Отчет содержит 32 с. Ключевые слова, 25.16kb.
- Лексикология, фразеология и лексикография русского языка Теория ассоциативного поля, 1628.41kb.
- Фонетика, лексикология, фразеология и правописание, 380.64kb.
- Рабочая программа дисциплина Лексикология Для студентов специальности, 239.87kb.
- Требования гос впо по дисциплине «лексикология английского языка», 263.81kb.
- Элективный курс «Подготовка к гиа» 9 классс Урок №12 Тема: Повторение и закрепление, 134.81kb.
ЛЕКСИКОЛОГИЯ. ФРАЗЕОЛОГИЯ.
ОБ УТРАТЕ ЛЕКСЕМ В ПРОЦЕССЕ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА
Елена Никифорова
Волгоградский государственный педагогический университет
Россия
wayup@mail.ru
Elena Nikiforova
Semantics, old words, lexical-semantic variants, archaism
The article deals with the lexical groups disappeared in the modern Russian literature language.
Лексический состав русского языка находится в постоянном динамическом движении. Происходят изменения в семантической структуре слов, меняется иерархия сем, развиваются переносные значения и новые лексико-семантические варианты, меняется семантический объем слов. Кроме того, словарный запас пополняют вновь образованные или заимствованные слова, отражающие новые реалии нашего времени. В то же время многие лексемы, функционирующие в языке на протяжении веков, выходят из состава современного литературного языка, сохраняясь лишь на его периферии, в диалектах, просторечии, в ряде случаев – в так называемом пассивном запасе, а иногда и вовсе исчезают из языка. Слова, утраченные современным русским литературным языком, можно разделить на несколько групп.
1. К первой группе относятся лексемы, которые в современном языке уже не являются свободными. Такие лексемы функционируют в связанных выражениях, ее сочетаемость ограничена несколькими лексемами; в ряде случаев застывшая форма используется только в составе фразеологических единиц, пословиц, поговорок.
Так, в древнерусский период в языке существовала лексема лихва – ‘рост, процент’ (Срезн., 2, 25): Лихвами и прибытъкъмъ землю оскврьни (Гр.Наз. XI, 321); Платити дань, како уставали прежние князи или без лихвъ полЪтня (Никон. Л. 6736, см. Срезн., 2, 26). В современный период развития русского языка данная лексема не имеет падежных форм и употребляется только в застывшей форме – в форме единственного числа, творительного падежа и с предлогом с – с лихвой (‘с избытком’), например: Нюша с первых дней поняла, что Стрелка (корова) с лихвой окупит все, что на нее затратят (В.Панова, Ясный берег).
Существительное тать было достаточно частотно в древнерусских текстах и зарегистрировано в словаре И.И. Срезневского в значении ‘вор, грабитель’: Явленыи же тать есть егда со оукраденымь добыткомь от коего любо лица ятъ боудеть… (Срезн., 3, 926). В толковом словаре С.И. Ожегова 1984 г. (СО) это слово отсутствует, поскольку, действительно, оно не является употребительным в современном языке. Однако в редакции словаря 2003 г. данное слово вновь отмечается с пометой *старое: «то же, что вор» (СОШ, 790). Думается, тем не менее, что данная лексема не используется вне связанного фразеологического сочетания яко тать в нощи, не является востребованной и понятной носителям современного языка.
Древнерусский глагол обиноватися зарегистрирован в словаре И.И. Срезневского в двух значениях 1. обходиться, удаляться; 2. быть пристрастным. В словаре В.И. Даля отмечено пять значений этого слова, причем первые три – с пометой *церковное: 1. церк. колебаться, сомневаться, не доверять; 2. церк. скрывать, таить, умалчивать; 3. церк. говорить загадочно, намеками, притчами; 4. обход, минование чего; 5. лицеприятие, пристрастие. Однако в современном русском языке данный глагол используется только в форме без обиняков ‘прямо, открыто’ и не обинуясь ‘не раздумывая, без колебаний’.
В древнерусском языка лексема казати являлась достаточно востребованной, однако с течением времени значения, реализуемые этим глаголом, получили различное формальное выражение в соответствующих префиксальных образованиях (показать, указать, сказать, заказать, приказать и т.д.). Глагол казати обнаруживает тенденцию к исчезновению из русского литературного языка. Уже в толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля он отмечается всего в двух значениях: 1. показать, дать видеть и 2. говорить, сказать (с пометой *юж. малорусское). Интересно, что в современном украинском языке лексема казать (‘говорить’) сохранилась. В последнем издании Толкового словаря русского языка (СОШ, 2003) слово казать отмечается с пометой *просторечное с единственным значением – ‘показывать’. Как нам представляется, в наше время этот глагол практически не употребляется вне связанного выражения носа(глаз) не кажет, т.е. ‘не появляется’, причем даже в таком сочетании более предпочтительной оказывается префиксальная форма показать. Ср.: Беги что есть мочи туда и не оглядывайся, а оттуда как можно тише иди, раньше двух часов и носа не показывай (И.А. Гончаров, Обломов); Обломов не казал глаз в город, и в одно утро мимо его окон повезли и понесли мебель Ильинских (И.А. Гончаров, Обломов); «Захар! Выбрось вон этого негодяя, и чтоб он не смел глаз казать сюда! – закричал Обломов (И.А. Гончаров, Обломов); «Я туда носа не покажу! Я вообще эту дачу ненавижу!» (В. Токарева, Пираты в далеких морях); Грустно. Все меня бросили. Алиса бросила. Матвей Матвеич носу не кажет… (Т. Толстая, Факир).
В современном русском языке глагол осклабить, по свидетельству словарей, используется только в сочетании со словами зубы, лицо, рот ‘обнажить зубы, улыбнуться’ (СОШ, 462). МАС регистрирует эту лексему в сочетании осклабить лицо – то же, что и осклабиться – ‘широко улыбнуться’ (МАС, 2, 646). Однако ранее данная лексема имела более широкую сочетаемость, о чем свидетельствуют примеры типа следующего: Тот после первого привета, // Прервав начатый разговор, // Онегину, осклабя взор, // Вручил записку от поэта (А.С.Пушкин, Евгений Онегин).
Кроме того, необходимо отметить, что ранее лексема осклабиться не имела негативной окраски, например: Оратор поклонился, приятно осклабившись (А.И. Куприн, Механическое правосудие). В современный период исторического развития невозможно сочетание лексемы осклабиться с конкретизатором приятно, поскольку отрицательная коннотация рассматриваемого глагола противоречит положительной коннотации наречия приятно.
2. Ко второй группе мы относим лексемы, один или несколько лексико-семантических вариантов (ЛСВ) стали неупотребительными в современном языке. Такие лексемы часто встречаются в классической русской литературе XVIII – XIX вв. и кажутся «знакомыми» читателю, хотя сегодня носители русского языка так и не говорят, а используют эти лексемы в других, более привычных ЛСВ. Иногда подобные словоупотребления полностью проясняются благодаря контекстуальному окружению слова. Но в ряде случаев такие лексемы могут вызывать затруднения и препятствовать пониманию смысла текста, и в таких случаях необходимо обращаться к данным исторических словарей.
Так, в современном языке лексема развал, по данным словарей, реализует следующие значения: 1. действие по глаголу развалить; 2. полное расстройство, беспорядок, разруха, упадок; 3. открытая торговля старыми вещами, книгами (обычно разложенными прямо на земле) (СОШ, 641). Исторически лексема имела еще один ЛСВ: ‘пора наиболее полного развития, оживления чего-л.; разгар’, который МАС регистрирует с пометой *просторечное, устаревшее. Именно в таком значении используется данная лексема, например, в произведениях И.С.Тургенева и А.И.Куприна: В развале вечера гости краснели, хрипли и становились мокрыми (А.И.Куприн, Гамбринус); Вдруг в самый развал зимы, перед святками – является он ко мне! (И.С.Тургенев, Рассказ отца Алексея). Отметим, что сейчас мы бы сказали «в разгар вечера», «в разгар зимы», причем если в первом случае словосочетание выглядит совершенно гармонично, поскольку разгар ассоциируется прежде всего с жаром, и контекст не противоречит этому представлению (сочетаемость со словами краснеть, становиться мокрым), то сочетание в разгар зимы, если вдуматься, является нелогичным и достаточно противоречивым: разгар вызывает представления о жаре и высоком накале температуры, а зима – напротив, о стуже и низких температурах. Однако мы не замечаем «оксюморонности» этого сочетания, потому что наряду с основным лексико-семантическим вариантом ‘горение, свечение в полную силу’ в русском языке достаточно частотно и переносное значение: ‘наиболее полное проявление, наивысшая точка в развитии чего-н.’ (СОШ, 644).
В современном русском языке лексема жирный используется в следующих значениях: 1.обильный жирами, с большим количеством жира; 2.толстый, тучный, ожиревший; 3.грязный от жира; 4.со следами жира; 5.насыщенный полезными веществами; 6.с толстыми линиями букв, знаков (СОШ, 195). Однако ранее данная лексема могла реализовать и ЛСВ ‘щедрый, обильный’, (см. Срезн.), ставшее теперь архаичным, что зафиксировано в произведениях прошлых лет, например: Притом их связывало детство и школа – две сильные пружины, потом русские, добрые, жирные ласки, обильно расточаемые в семействе Обломова на немецкого мальчика, потом роль сильного, которую Штольц занимал при Обломове и в физическом, и в нравственном отношении (А.И.Гончаров, Обломов). Таким образом, жирные ласки следует понимать как обильные, щедрые ласки, на которые не скупились в семье Обломова для гостя, «немецкого мальчика» Андрея Штольца.
3. К третьей группе относятся лексемы, которые уже не употребляются в современном литературном языке. Такие слова не знакомы нашему современнику и могут вызывать существенные затруднения при изучении литературе прошлых веков. Лексемы этой группы не зафиксированы в словарях современного языка.
Так, носитель современного языка вряд ли сможет понять выражение повадливое настроение. В прошлом это слово было вполне востребовано, например: Аратов был в таком повадливом настроении духа, что и на это согласился (И.С.Тургенев, После смерти). Лексема повадливый не фиксируется словарями современного русского языка, отмечаются лишь однокорневые образования повадиться ‘приобрести привычку делать что-л. нежелательное’ и повадка ‘наклонность, привычка, чаще плохая’ (СОШ, 527). Обе данные лексемы маркируются как *разговорные. Лексема повадливый ‘легко поддающийся чему-л., принимающий что-л. без возражений’ в настоящее время является архаизмом и не входит в состав современного русского языка.
О значении многих древних лексем, давно ушедших из языка, мы можем догадаться, анализируя оставшиеся производные слова. Например, лексема заапа ‘надежда, ожидание’ утрачена русским языком, но до наших дней дошли производные лексемы внезапный, внезапно. Не сохранилась в языке нашего времени древнерусская лексема льзЪ , имевшая ранее значение ‘можно, следует’ :Того дЪла тобЪ вскорЪ не лзЪ же управити (Псков. 1 Л., 6977); Ни сЪна людьмъ бяше лзЪ добыти (Новг. 1 Л., 6736); «Эко диво! – все кричали. – // Мы и слыхом не слыхали, // Чтобы льзя похорошеть!» (П.П. Ершов, Конек-Горбунок). В современном литературном языке функционирует только производная лексема нельзя, которая вербализует значение, противоположное (антонимичное) значению производящей лексемы льзЪ.
Лексема кропля в древнерусский период реализовывала значение ‘капля’ (Срезн., 1, 1330). Например: Кроплями своея кръви огнь погаси безбожьныи (Мин. Пут. ХI в., 131). В языке ХIХ в. лексема кропля (крапля) вербализует то же значение, словарь В.И. Даля приводит ее с пометой *старое и западное (Даль, 2, 198). В современном языке лексема не употребляется, однако остаются и функционируют однокорневые окропить, крапать, накрапывать, ср.: Накрапывал дождик; в текстах ХIХв.: Здесь фонтан неутомимый // День и ночь поет в углу // И кропит росой незримой // Очарованную мглу (Ф.И. Тютчев, Как ни дышит полдень знойный); «Дай окроплю святой водою, // Ты вся горишь..» (А.С. Пушкин, Евгений Онегин); Дождик начал накрапывать. Она ускорила ход своей лошади – и он не отставал от нее (И.С. Тургенев, Вешние воды).
Значение многих древнерусских лексем, отсеянных языком века назад, понять без специальной литературы невозможно. Только благодаря этимологическим словарям, словарям древнерусского языка, словарю старославянского языка и в ряде случаев – сопоставительному анализу с лексемами других славянских языков, древних и современных, проясняется семантика утраченных лексем.
Например, прилагательное зекрыи в древности имело значение ‘голубоглазый’, например: БЪ же св(ятыи) Павелъ зекръ (Срезн., 1, 969). Лексемы залазъ, залазьныи, функционирующие в древнерусский период и вышедшие из употребления, реализовали значение ‘опасность, опасный’, например: Дрьзостьно, залазьно и гыбельно (Срезн., 1, 925). К этой же группе относится прилагательное заскопивыи ‘изобретательный’ (Срезн., 1, 946), глаголы тыти ‘тучнеть’ (Срезн., 3, 1075), гонозити ‘избавить’ (Срезн., 1, 550), убързити ‘поспешить’ (Срезн., 3, 1119) и многие другие лексемы.
Необходимо отметить, однако, что древние корни исчезнувших слов могут быть представлены в другом морфемном оформлении (с другими префиксами и суффиксами). Например: соупьръ (древнерусск.) – соперник (сов. русск.), пополошитися (древнерусск.) – всполошиться (совр. русск.), щитити (древнерусск.) – защищать (совр. русск.), тЪшити (древнерусск.) – утешать (совр. русск.), намакати (‘смачивать’) (древнерусск.) – намочить (совр. русск.), попьхноути (древнерусск.) – пихнуть, толкнуть (совр. русск.), зажога (древнерусск.) – поджог (совр. русск.), зазорити (древнерусск.) – разорить (совр. русск.), печальникъ (древнерусск.) - попечитель (совр. русск.) и многие другие. Например: Мьсти мене отъ соупьра моего (соупьръ ‘соперник’, см. Срезн., 3, 625); Дошедше Горины, пополошившеся, бЪжаша опять (пополошитися ‘всполошиться, встревожиться’, см. Срезн., 2, 1195); Азъ есмь о тебЪ щитя и азъ помощникъ тебЪ (щитити ‘защищать’, см. Срезн., 3, 1609); Тъшаше, аки мати младеньца (тЪшати ’утешать’,см. Срезн., 3, 1095); Водою намакая (намакати ‘смачивать’, см. Срезн., 2, 298); Аче попъхнетъ моужь моужа, любо къ собЪ, ли отъ собе, то 3 гривны продажи (попьхнути ’пихнуть, толкнуть’, см. Срезн., 2, 1204); А кто зажоги на комъ оучнетъ сочитъ (зажога ‘поджог’, см. Срезн., 1, 913); Градъ зазоривъ (зазорити ‘разорить’, см. Срезн., 1, 913).
В ряде случае лексемы не дошли до нашего времени, однако имеют прозрачную внутреннюю форму, носитель современного русского языка легко может догадаться об их значении. Например, древнерусская лексема ласкавьць реализовала значение ‘льстец’ (ср. ласковый), существительное лежальница имело значение ‘хранильница’(ср. лежать где-л., храниться), селище – ‘жилище’ (ср. селиться), сеземець – ‘туземец’.
Лексемы, вышедшие из состава современного русского литературного языка, могут смещаются на периферию, оставаться в диалектах, просторечиях. Слова, не востребованные языком, хранятся в его пассивном запасе и при необходимости могут быть извлечены оттуда. В ряде случаев архаизации подвергается не слово полностью, а лишь некоторые из его ЛСВ. Практически всегда корни утраченных лексем продолжают функционировать в языке, но в сочетании с иными морфемами, иногда с измененным (модифицированным) значением. Значения утраченных лексем реализуют новые лексемы. Многие лексемы, не востребованные живым современным языком, продолжают использоваться в языке в застывших формах, в связанных выражениях.
Литература
Даль 1955: В.И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Москва, 1955.
Евгеньева 1981-1984: А.П. Евгеньева. Словарь русского языка: в 4 т. Москва, 1981-1984.
Ожегов 1984: С.И. Ожегов. Толковый словарь русского языка. Москва, 1984.
Ожегов 2003: С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка. Москва, 2003.
Срезневский 1958: И.И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка. Москва, 1958.
Ушаков 1935-1940: Д.Н.Ушаков. Толковый словарь русского языка: в 4 т. Москва, 1935-1940.
Источники
Гр. Наз. XI - XIII слов Григория Назианина по списку Императорской публичной библиотеки XI в.
Никон. Л. – Русская летопись по Никонову списку // Полное собрание Русских летописей. СПб., 1846. т. 10.
Псков. 1 Л. – Псковская первая летопись // Псковские летописи / Подгот. к печати А.Н.Насонов. Вып 1. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941.
Новг. I Л. – Новгородская первая летопись по Синодальному списку, ок. 1330 // Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Под ред. А.Н. Насонова. М.-Л., 1950. Репр. изд.: М., 2000.
Мин. Пут. XI – Майская служебная Минея XI в.
^ О НЕКОТОРЫХ ЛЕКСИЧЕСКИХ СРЕДСТВАХ ВЫРАЖЕНИЯ ДЕЗИДЕРАТИВНОГО ЗНАЧЕНИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Инна Адамсон
Таллинский университет, Эстония
inna.adamson@tlu.ee
Inna Adamson
Desiderative, semantics, dictionary, sentence, word in a context
The paper deals with different ways of expressing desiderative meanings in Russian. The following criteria have been taken into account: „intention” as a meaningful component of the verb 'хотеть' (to want) as well as the significance of the speaker expressing their wish. A number of utterances have offered a clearer view of the use of other predicates that have the same meaning as the verb to want, that is, can express the speaker’s premeditation or ambition.
В сообщении речь пойдет об одном из аспектов вербального поведения субъекта: выражении его желаний. Вербальная проекция желаний чрезвычайно многообразна. В данном случае вербальное выражение желания рассматривается в пределах высказывания.
Как всем хорошо известно, в лингвистической литературе для обозначения случаев экспликации желания существует два термина: оптативность и дезидеративность. Это разделение, с одной стороны, основывается на том, что в ряде языков существуют специальные грамматические формы для выражения оптативности и дезидеративности, а с другой стороны, – можно выделить два семантических признака, которые позволяют делать такое разграничение.
Семантика оптативности заключается в разграничении желания как не всегда осознанного стремления. Т.е., когда модальный глагол хотеть синонимичен инволюнтивному глаголу хотеться. Это может наблюдаться в таких контекстах, как Хочу спать/Хочется спать.
Дезидеративность связывается с теми случаями, когда при помощи глагола хотеть говорящий выражает свое намерение. Ср: Я хочу открыть окно/Я хочу помыть посуду/Я хочу окончить университет в этом году и т.д. Т.е., когда акцент ставится на намерении субъекта действовать. Такие случаи употребления предиката хотеть указывают на потенциальное действие в будущем (близком или далеком). Ср: Я открою окно; Я помою посуду/Я буду мыть посуду. Кроме того, в подобного рода высказываниях наблюдается отчетливое соотношение с другими модальными смыслами, такими, в частности, как возможность и необходимость, поэтому семантический оттенок намерение здесь преобладает над тем, что передает значение не всегда осознанной устремленности.
О связи модального глагола хотеть со способами передачи грамматического будущего времени отмечалась в ряде работ (см., например, [Селищев 1952: 175], [Старославянский 1999: 764] и др.).
«Принадлежность» дезидеративности внутренней модальной рамке в оппозиции к возможности и необходимости – одна из ее характерных свойств (см., например, [Корди 1990: 171]).
Разграничение значений хотеть без терминологических дефиниций, можно обнаружить и в толковых словарях. Таких, в частности, как БАС-1 и МАС. Ср.: «Хотеть… 1. Иметь желание, охоту, ощущать потребность в чем-нибудь (в еде, отдыхе и т.п.) <…>. 2. Стараться достичь чего-нибудь, стремиться к чему-нибудь <…>. 6. || Собираться, намереваться. <…> 10. || Иметь желание сделать что-нибудь, принять участие в чем-нибудь <…>» [БАС-1, т. 17: 409–411]. Ср. также: «хотеть… 1. Испытывать желание, охоту, ощущать потребность, необходимость в чем-л. <…>. 2. с неопр. Иметь намерение (делать что-л.) <…>» [МАС 1981–1984, т. 4: 622].
На существующую разницу в семантике хотеть1 и хотеть2, а также и хотеть3 указывалось в ряде работ, посвященных наблюдениям над особенностями семантики желания. Для этого привлекался как логический анализ с позиций пропозициональных установок (см., в частности, [Шатуновский 1989: 176–184] и [Шатуновский 1996: 298–308]), так и анализ различных оценочных суждений (см., в частности, [Труб 1993: 279–292]).
Кратко остановимся на подходе, который основывается на логическом анализе пропозициональных установок, поскольку он наиболее близок нашим задачам.
^ Хотеть1 сопоставляется со значением глагола желать и связывается с понятием собственно желания, которое обозначается как «непосредственная чувственная оценка ирреального Р». Хотеть1 предполагает устремленность, не имеющую тесной связи с действенной волей субъекта, которая немыслима без фактора контролируемости (подробнее см. [Шатуновский 1989: 163–166], а также [Шатуновский 1996: 286]).
Хотеть2 связывается с волевым началом субъекта. Прежде всего отмечается, что, желание хоть и «отличается от воли», но в то же время имеет с ней «глубокую связь», так как «одним из важнейших средств выражения воли является глагол 'хотеть2' (≈ 'намерен')» [Шатуновский 1989: 178].
Особенности значения хотеть3 поясняются следующим образом: «С хочет3 P = 'С хочет1 P и пытается каузировать'». Указывается также, что глагол хотеть3, употребленный в прошедшем времени, «получает значение неудавшейся попытки»: Вот, хотел перевернуть лодку… и т.д. [Шатуновский 1989: 183].
Таким образом, хотеть2 и хотеть3 соотносятся с действенной волей субъекта, т.е. именно с тем, что считается одной из основных черт дезидеративного значения.
Исследователями выделялись предикаты, как синонимичные хотеть, так и соприкасающиеся с ним каким-либо семантическим компонентом. Обычно в словарях синонимов для модального глагола хотеть дается такой синонимический ряд: желать, мечтать, жаждать (см., например, [НОСС 1999: 456–457], [Александрова 2001: 120]).
Т.е. это такие лексические единицы, которые могут передавать инволюнтивное состояние субъекта. Связь же модального глагола хотеть с предикатами, обозначающими действенное волевое начало также отмечалась исследователями. В частности, выделялись такие предикаты, как намереваться, собираться, думать3, вздумать, задумать, решить, пытаться, стараться, стремиться, пробовать и др. [Апресян 1995: 451], [Шатуновский 1989: 166–173], [Шатуновский 1996: 285–292], [Падучева 2004: 307–311].
В качестве точки отсчета при рассмотрении дезидеративного значения мы берем контекст употребления предиката. В нашу задачу входит рассмотрение возможности экспликации дезидеративного значения с помощью разнообразных лексических средств, которые каким-либо образом близки по значению модальному глаголу хотеть в значении намерения. Ряд выделенных в высказываниях лексических единиц совпадает с уже ранее обозначенными другими исследователями. Для нашего рассмотрения эти предикаты необходимы для уточнения некоторых семантических составляющих дезидеративной семантики. Кроме того, в отличие от большинства исследований, мы примем за исходные пункты следующие семантические критерии:
1) ^ Хотеть = 'иметь намерение', 'намереваться сделать что-либо'. (Ср. также хотеть = желать, жаждать, мечтать).
2) Я-субъект как носитель состояния желания.
Выделение второго критерия основывается на том, что дезидеративность наиболее ярко проявляется при отнесенности к 1-му лицу, т.е., когда подразумевается форма Я хочу (иногда и Мы хотим). Это связано с тем, что модальность желания (как и любая другая модальность) наиболее ярко выражается от 1-го лица, о чем писал, в частности, Ю. С. Степанов [Степанов 1985: 204–205].
Итак, рассмотрим некоторые контексты.
Глаголы намереваться, собираться в ряде случаев могут передавать значение близкое хотеть2. Тогда подразумевается состояние внутренней устремленности на осуществление некоторого действия.
Ср.: ^ В первый миг присутствие англичанина меня расстроило, поскольку я намеревался провести с моими гостями собственный тайный совет (Б. Акунин, Коронация, или Последний из романов).
Намереваться можно рассматривать как предикат близкий по значению глаголам хотеть, планировать, собираться: Я намеревался провести... / Я хотел провести... / Я планировал провести… / Я собирался провести…
Рассмотрим далее фрагмент текста, где употребляется глагол собираться.
Ср.: ^ Мы поднялись в ресторан. Заказали вино, бутерброды, пирожные. Я собирался заказать омлет, но передумал (С. Довлатов, Поплиновая рубашка).
Собирался, т.е. намеревался/думал/хотел/хотелось. В употреблении выделенного глагола в данном случае можно обнаружить семантическую составляющую 'внутренняя устремленность', которая мотивирует формирование осознанного намерения и влияет на принятие решения.
Глаголы пытаться, стараться принадлежат, скорее всего, периферии семантической зоны дезидеративности, поскольку при употреблении данных глаголов акцент ставится на действии, которое говорящий намерен или стремится осуществить. Желание же больше соотносимо с внутренним состоянием субъекта.
Ср.: ^ Я неоднократно пытался отослать материал, но он почему-то не доходит до адресата.
В качестве синонима глагола пытаться можно рассматривать лексему стараться в значении 'хотеть сделать'.
Экспликацию процесса деятельности в сочетании с семантическим компонентом 'стремление' можно наблюдать в контексте следующего типа.
Ср.: ^ Я стараюсь лучше понять происходящее.
Т.е. хочу/стремлюсь.
Предикаты планировать, замышлять, задумать тяготеют также и к другим (смежным) семантическим зонам, например, таким, как зона интеллектуальной деятельности или зона целенаправленной деятельности. Но при этом они передают значение внутренней устремленности субъекта на осуществление некоторых действий, что можно сопоставить с намерением.
Ср.: Я просыпался с ощущением беды. Часами не мог заставить себя одеться. Всерьез планировал ограбление ювелирного магазина (С. Довлатов, Креповые финские носки).
Предикат планировал сопоставим с предикатами собирался/намеревался/обдумывал. В данном случае наблюдается больший сдвиг в сторону семантического компонента 'интеллектуальная деятельность'.
Намерение как семантический компонент предиката интеллектуальной деятельности можно отметить и в следующем примере:
Ср.: – А дальше то, что я как задумал, так и сделал. Взял ее сегодня от Анны Марковны и привез покамест к себе. А там что бог даст (А. Куприн, Яма).
Координация предикатов задумал – сделал может указывать на наличие и реализацию намерения. Предикат задумал сопоставим с предикатами хотел/намеревался/собирался и т.п.
Глагол стремиться также может употребляться в значении внутренней устремленности, но также в ряде случаев подразумевать и осознанное волевое действие.
Ср.: Я стремлюсь не к деньгам самим по себе, а к покою и благополучию.
В данном случае стремиться может быть соотнесенным как с хотеть, так и с хотеться. Я стремлюсь… (= 'намерен').
Приведенный контекст характеризует состояние внутренней устремленности, которая может «перерасти» в осознанное действие. То же можно сказать и о таких глаголах, как жаждать, мечтать, которые относятся скорее к хотеть1, т.е. они больше указывают на состояние внутренней устремленности, чем на действенное волевое начало. Несмотря на это, их принадлежность ядру поля дезидеративности не вызывает сомнения.
Ю. Д. Апресян при характеристике глагола мечтать в сопоставлении с хотеть отмечает отсутствие в мечтать соотнесенности с намерением и, соответственно, с «готовностью прилагать усилия для его осуществления» (см. [НОСС 1999: 457]). Но, как показывают некоторые контексты употребления этого глагола, все же можно наблюдать элемент направленности на деятельность при наличии возможности. В этом случае наблюдается характеристика сильной степени устремленности к чему-либо, хотя реализация желаемого может быть и сомнительной.
Ср.: ^ Ну вот, а мы-то мечтали отдохнуть и размяться в порту! (А. Солженицын, Архипелаг ГУЛАГ).
Мы мечтали может соотноситься и с 'Мы очень сильно хотели', с оттенком потенциального намерения, поскольку имеется в виду ситуация ожидания предполагаемой возможности для реализации желаемого.
Состояние желания, передаваемое глаголом мечтать, указывает на большую временную дистанцированность по сравнению с хотеть (см. об этом также [НОСС 1999: 457]).
Ситуацию, когда сильная внутренняя устремленность, выраженная с помощью глагола жаждать, оформляется в намерение действовать определенным образом, можно увидеть в следующем фрагменте.
Ср.: И, твердо отклонив предложение жены проводить его, писатель Перезвонов вышел из дому. Сладко вздохнул усталой от комнатного воздуха грудью и подумал: «Жена невыносима. Я молод и жажду впечатлений. Я изменю жене» (А. Аверченко, Избранные страницы).
Думается, что во многих случаях можно найти моменты «пересечения» тех или иных семантических компонентов. И принятие решения, и внутреннее состояние устремленности на реализацию задуманного, а также мысленная устремленность – все это в той или иной степени свойственно каждому из рассмотренных предикатов.
Для передачи состояния желания субъекта существует целый ряд лексических средств, в том числе и таких, которые соприкасаются с дезидеративным значением различными семантическим компонентами с той или иной степенью силы выражения состояния и оценок.