Geum.ru

«Рак есть опухоль, порождаемая чёрной желчью, образующейся из перегара желтожёлчной материи, содержащей чёрную желчь»

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

По дороге собрал много материалов по всевозможным культам и сектам. По части народных верований Россия не менее пестрая страна, чем Китай или Бразилия.

Тут сегодня узнал новые подробности о ситуации в Ираке (до вас они не доходят). Продолжаются ожесточённые бои на всей территории. Под Эль-Фалуджей ансары разгромили эскадрон британских королевских улан. Саддам Хусейн жив. В лагерях террористов готовят сотни смертников: каждый день нападения на израильтян, британцев и американцев. Уже видел золотые дирхемы. Пришлю как-нибудь одну штуку в твою коллекцию. Сейчас курс 112 рублей за дирхем».


Игорь дописывал очередную статью о религиозных меньшинствах Северного Кавказа:

«Адвентисты, численность которых в Ставропольском крае не более 120 человек, испытывали определённые трудности по причине заметной возрастно-половой диспропорции: на 30 женщин брачного возраста (от 18 до 35 лет) у них приходится всего два мужчины (в т.ч. 19-летний паралитик с задержкой речи). Поскольку браки с представителями иных конфессий адвентистам не рекомендуются, часть женщин подбила пятидесятилетнего пастора создать гарем. Это категорически не понравилось остальным членам секты, которые усмотрели в произошедшем мормонскую ересь и явное стремление пастора к многожёнству и исключили его из общины. Сейчас отделившиеся 12 женщин во главе с пастором именуют себя Подлинной Церковью Царства Божия На Земле, а прочие сохранили прежнее название – Христианская церковь пришествия».

Дописал, откинулся на спинку кресла и перевёл дух. Получалась неплохая монография, и наш герой буквально чувствовал её вкус на устах.

Сегодня ректор давал званный ужин, и надо было поторопиться к семи вечера. Игорь уже успел перезнакомиться с большей частью коллег, прослушать от одного из них лекцию по высшей математике, теории множеств и числах меньше нуля, но не отрицательных. С другой – профессоршей истории – Игорь вдрызг поспорил: она ненавидела Сталина до такой степени, что наш герой в конце концов заявил:

--Я бы оправдал Сталина по большинству выдвигаемых обвинений, за исключением Ашхабадского землетрясения 48 года. Сталин вполне мог его предотвратить.

На большой теплой лежанке Лиля, свернувшись котёнком, лузгала семечки и просматривала какой-то женский провинциальный журнал. За окнами – серый декабрьский день, без снега, растаявшего вчера, зато с сизыми тучами, прозрачными садами вокруг и заблудившейся бурой коровой, которая объедала картофельную ботву с крыши соседского сарайчика.

Игорь присел на лежанку, обнял Лилю, погладил наследника, которому сидеть взаперти еще три месяца. Как заметил герой Юлиана Семёнова, беременность делает женщину ещё более очаровательной, и это вполне относилось к его супруге.

--Пойдешь со мной на ужин?

--Нет. Ступай уж сам, только не заглядывайся на дочку ректора.

--Причем здесь дочка ректора? Я больше опасаюсь, что там будет эта ненормальная из Теософского общества. Опять будет портить всем аппетит своими лекциями о вегетарианстве.

--Тогда я тебе ничего на ужин готовить не буду. Вчера покупала адыгейский сыр. Какой-то особенно вкусный.

--Не беспокоит.

--Слава богу, нет. Да, уж недолго осталось. Врач говорил, не позже первого марта.


Итак, ректор давал званный ужин. Для этого целую беседку, увитую виноградом, покрыли брезентом, как обычно делают на юге по случаю похорон или свадеб. Южное хлебосольство и гостеприимство раскинулось множеством закусок и разносолов под красивыми канделябрами с яркими свечами. Игорь подсел к бастурме и вышеупомянутому математику – они располагались рядом – и был втянут в долгую беседу о демографических процессах в современной России. Слева белокурый лингвист успел уже провозгласить два тоста, в т.ч. в честь хозяина.

Сам хозяин пребывал в дурном расположении духа. Сегодня утром ему пришлось улаживать очередной внутриуниверситетский конфликт. Еврей-профессор, преподаватель риторики, прочёл у Гумилёва, что восставшие под руководством сына мелкого предпринимателя Хуан Чао в IX веке китайцы перерезали еврейское население Гуанчжоу-Кантона, и решил по мере сил отомстить китайцам. На другой же день на лекции он аргументировано доказал студентам, что все китайцы – свиньи. Единственному студенту из Китая, присутствовавшему на лекции по межвузовскому обмену, это почему-то не понравилось, и он дал еврею по морде. Извиняться друг перед другом они категорически отказались.

В числе гостей выделялась американская пара, приехавшая в Краснодар по научному обмену. Муж – семидесятилетний, огромного роста и комплекции, здоровый как бык из Чикаго, под стать своим предкам-лесорубам - Дуэйн Шульц прибыл в Россию с целью осуществления грандиозного проекта - изучения и классификации надписей на стенах сортиров. Под этот амбициозный проект Фонд Сороса выделил Бредслейскому институту сравнительного языкознания имени Владимира Набокоффа круглую сумму в полтора миллиона долларов, и работа шла полным ходом. Лингвист налегал на осетрину и адыгейский сыр и не очень сосредотачивался на беседах, хотя сносно знал русский язык: русские казались ему безнадёжными снобами, ещё хуже, чем немцы, вдобавок в местном университете не было никаких спортивных команд, а юмор местной команды «кавээнщиков» он счёл чересчур заумным и непонятным обычному человеку. Его супруга, годившаяся ему в старшие дочери, воспользовалась случаем прочесть в России пару лекций о толерантности и религиозной терпимости по линии Брайсландской ежегодной конференции по вопросам религиозной свободы и терпимости во главе с Долорес Гейз. С ней у Игоря третьего дня случился инцидент: на очередной лекции, когда Ронда, - она не знала ни слова по-русски, благо муж переводил - увлекшись, плавно перешла от религиозной терпимости к расовой и задала слушателям риторический вопрос: как отнеслись бы они к тому, что их сын женится на девушке с чёрной кожей, Игорь, немного убаюканный монотонностью перевода, подал голос:

--Позвольте заметить, что я всего шесть раз в жизни живьём видел негра, а единственная девушка из них уже имела белого супруга. Так что рады бы, но негры у нас не водятся.

Трудно сказать, поняла ли лекторша суть сказанного и переведённого ей, но, когда вечером в гостиничном номере муж вновь пересказал эту реплику по-американски (американский язык уже лет сто как отпочковался от классического английского), она страшно расстроилась и про себя дала определение Игорю – «foreigner undesirable».

А там - в зале сидевший рядом с Игорем историк-абхаз, в фундаментальном труде «Абхазы во времена фараонов» справедливо доказавший автохтонность абхазских племён в границах отбивавшейся от грузин Абхазии, решил что слово «чёрный» относится к нему лично, страшно обиделся и позже сказал своему другу историку-армянину, прославившемуся своей монографией об армянских чемпионах античных олимпиад:

--Как они расистами были, так и остались.

На что заведующий Кафедры вспомогательных исторических дисциплин Абел Ашотович пожал плечами и ответил:

--А знаешь, как они белую расу называют? Кавказцы.

Появилась Маша - дочь ректора. Старая поговорка: на детях гениев природа отдыхает – к ней отнюдь не относилась, хотя трудно было назвать «синим чулком» эту полногрудую, статную двадцатитрёхлетнюю девушку с двумя косичками, которая, очень вероятно, наедине с любимым человеком перемежала неистовые любовные ласки с беседами о Гете и исторической роли армянской диаспоры в древней Эфиопии. Впрочем, любимого человека у неё не было. Ей сразу понравился Игорь, и она не упускала случая подшутить над нашим героем.

Ещё со студенческой скамьи эта «упрямая дамочка» – как она себя рекомендовала – избрала одну из самых любопытных наук, какие изобретал человек за последние века, - историософию. Суть сей дисциплины (ежели кто не знает) в анализе и оценке самих по себе исторических трудов, их связи с господствующими в наше время политическими симпатиями и антипатиями, короче говоря - причин и следствий оруэлловской поговорки: кто владеет прошлым, тот владеет настоящим. В данный момент она закончила для университетской типографии корректуру брошюры «Маздакитское движение в Иране V века в зеркале современной политической борьбы в России». Три года тому назад эту тему затронул самодовольный московский журналист Евгений Киселёв – в своём пространном эссе, где помимо всего прочего объявил, что блатной мир России был единственно реальной альтернативой тоталитарно-коммунистическому режиму. За маздакитов заступился лично Геннадий Зюганов, который на митинге в Сокольниках прочёл трудящимся лекцию о том, как трудящиеся средневекового Ирана под руководством Маздакистской партии отбирали у зажравшихся дехкан-помещиков виноградники и гаремы. В ответ пламенная Валерия Новодворская с двумя товарищами организовала пикет перед зданием иранской дипломатической миссии под лозунгами «Смерть маздакитам-коммунягам!» Следующим летом Эдвард Радзинский в Центральном доме литераторов уже читал курс лекций по истории и культуре Сасанидского Ирана, а несколько эмигрантских антихомейнийских группировок обосновались в Москве в надежде на помощь российского правительства, их надежды, правда, были развеяны специальным заявлением МИДа об укреплении и развитии российско-иранских взаимоотношений в духе концепции многополярного мира.


Наступил тощий, бледный, сероглазый, авитаминозный, блещущий солнцем в лужах талого снега питерский апрель. Игорь вновь был в городе на Неве. Он привёз рукопись своего труда о религиозных группах и ещё несколько мелких работ. Прямо с заставы зашёл в ближайшую рассыльную контору и разослал по городу три визитки (по сто рублей каждая), заехал к Андрею Титомирову и остановился у него на ночь глядя, а на следующий день после нудного семинара по гендерной социологии столкнулся у Арки Главного Штаба с садившимся в коляску извозчика Анатолием.

--Долго будешь жить! Я проходил мимо Арки и тебя сразу вспомнил.

--А что? Потянуло назад – к финской луже!? Сидай! Куда тебе?

Друзья не забыли зайти в фешенебельный магазин «Извозчик на Невском», где продавались все мыслимые разновидности упряжи, сёдел, нагаек, подков, колёс, жокейских костюмов и прочего, и прочего, и прочего. Те, кто помнят вечный дефицит ездовых товаров в недавних восьмидесятых, когда за хорошей подковой – чтоб не слетела у лошади с копыта на первой же версте – приходилось ехать в какую-нибудь валдайскую деревню, где хитрый рыжий мужик – шорник и кузнец по совместительству – долго щурился, делал не торопясь замеры копыт, подков, мучительно выбирал из необъятного короба нужный гвоздь, успокаивал лошадь какими-то заклинаниями, а в это время неуклюжий «городской», сидя на небольшом валуне, счищал кнутовищем грязь с сапог и пытался, коротая время, подозвать тощего хозяйского кота-подростка; все, кто помнят эти безрадостные часы такой короткой жизни, не могут не умилиться при виде прилавков, ломящихся от блестящих уздечек и шпор, и в такие минуты совершенно забываешь о невыплатах жалования в целых губерниях, повальной наркомании и криминализации правоохранительных органов.

Первым делом Игорь узрел большой рекламный плакат, на котором две бабки вылупились на покупателя, у одной лоб занимал три четверти лица, а вторая напоминала карикатурного английского политика с подбородком на пол-лица. Подпись соответствовала сути этого гипернатуралистического шедевра: «Смешные бабки за хорошие вещи». За неимением настоящего автора рекламы Игорь обратился напрямую к молодому продавцу-консультанту в ярком жокейском костюме и с лакированными волосами:

--И что? Это действительно смешно? Кто-нибудь уже смеялся над этим психозом карикатуриста?

Анатолий кивнул и подыграл Игорю:

--Ибо, как сказал Аристотель, смешное – это, скорее, ошибка, чем безобразие!

Молодой человек, у которого на лице были написаны восемь с половиной комиксов, понял, что его ругают, но никак не мог понять за что. Чтобы утешить это страдальческое лицо, Анатолий купил хорошую немецкую нагайку (у старой треснула рукоять), потом примерил шпоры с колёсиками и тоже купил.

--Вот, вырастили на свою голову,--дал волю словам Игорь, тоже купивший новый хлыст, когда они вышли к перекрестку Невского и улицы Марата.—Надо кнутом вбивать в эти позолоченные головы античную риторику, иначе скоро только мы вдвоём будем знать, кто такой Аристотель.

--Ты преувеличиваешь мудрость древних. Аристотель ругался с зеленщицами на рынке и нерадивыми каменотёсами не меньше нашего. Что у вас там за сабантуй?

--В честь моего приезда. Вчера вечером послал визитку Саше. Познакомлю вас заодно. Он меня пригласил на распитие отличного азовского букета. Знал бы, привёз пару бутылок «Алазанской долины».

--Последнее, что я пил, было «Фетяска» - неплохое молдавское вино.

--Знаю.


Анатолия так и распирало поделиться одному ему в городе известной новостью, и он едва дотерпел, пока не разлили вино в бокалы, и Игорь не сказал – по своей всегдашней привычке тамады – тост.

--Знаете, мужики, что я сегодня делал?

--В каком смысле?

--В прямом… чем был занят?

--И…

--Встречал французскую правительственную делегацию.

--Ах, да, можно было догадаться! Я слышал, что к нам прибывают французы. Ты ж французский знаешь.

--Знаю,--закивал Анатолий,--да только они по-французски не говорят.

--Как так?!?

--Теперь это не Французская республика, а Эмират Франгистан.

--Так я и знал,--прищёлкнул пальцами Александр,--что этим всё кончится.

--Нет, этим всё начинается. Я не выдержал и похитил копию официального коммюнике (как по-арабски коммюнике? надо бы на будущее знать), совершил, таким образом, хищение официального документа. Сохраню как реликвию. Вот, смотрите.

Он достал из офицерского планшета сложенный вчетверо пергамент. Наверху рядом с российской геральдикой располагались новые герб и флаг Франции, дальше кириллица мешалась с арабской вязью. Игорь сразу же нашел текст официального заявления «Всем народам и странам во Имя Аллаха Милостивого Милосердного»:


«Аллах, по великой милости Своей, даровал своему рабу, эмиру Касиму ал-Хусайну ад-дин Исмаилу Первому, да продлит Всевышний дни его, власть в бывшем государстве неверных - Французской республике. Отныне и во веки веков государство наше именуется Эмират Франгистан со столицей в городе Аль-Фарадж. Эмират Франгистан является правопреемником Французской республики во всех международных вопросах, хотя членство в некоторых международных договорах и соглашениях, а равно организациях будет пересмотрено эмиром, если будет угодно Аллаху. Также извещаем все народы и страны, что отныне Эмират Франгистан переходит на мусульманское летоисчисление, а в стране вводятся законы шариата, и автоматически отменяется Гражданский кодекс, сочинённый неверным по имени Наполеон. Эмират Франгистан намерен проводить миролюбивую внешнюю политику во имя мира во всём мире, однако, наше государство отныне является Стражем Ислама, и эмир уже направил пять гиперболоидонесущих фрегатов под командованием адмирала Мохаммеда ас-Сабаха Франсуа де ла Дюнуае к берегам Палестины для оказания помощи нашим братьям, да ниспошлёт Аллах им безоблачное небо и жгучее солнце!»

--Да,--почесал затылок Игорь.—Стоило родиться, чтобы дожить до этого. Как меняется карта мира! А мы…

--Не горюй!—Александр снова налил азовского.—Мы вступаем в интереснейший период истории. Дамбы прорваны, и могучий поток хлынул на просторы будущего. Мне до смерти надоела современная карта мира, а тут такой хороший случай её перекроить. Эти дурачки сто лет назад думали, что история кончается, но верблюд лишь передохнул на стоянке, бурдюки вновь полны живительной влаги, и завтра новый переход. Короче, история продолжается.


САНКТ-ПЕТЕРБУРГ май-август 2003 года.