Юридическая ответственность и законность
| Вид материала | Закон |
- Юридическая ответственность несовершеннолетних. Юридическая ответственность, 133.76kb.
- Действенным способом борьбы государства против правонарушителя выступает юридическая, 104.64kb.
- Дисциплинарная ответственность Дисциплинарная ответственность, 142.86kb.
- Реферат На Тему: «гражданско-правовая ответственность», 498.31kb.
- Материальная ответственность работника за ущерб, причиненный работодателю, 145.92kb.
- «Сестринское дело в наркологии», 416.14kb.
- Юридическая ответственность: понятие и виды, 177.25kb.
- Юридична відповідальність, 162.38kb.
- Юридическая ответственность за непредставление сведений, необходимых для осуществления, 345.43kb.
- 1. Юридическая ответственность (ЮО) вид социальной ответственности за нарушение норм, 56.04kb.
деяний безотносительно к тому, какие «регулируемые различными отраслями права» отношения нарушены.
О.М. Якуба предприняла попытку доказать, что объединяющим началом всех видов административной ответственности является то, что это – реализация санкций административно-правовых норм, и поэтому понятке проступка и других нарушений, за которыми следуют разнообразные меры административной ответственности, связано с нарушением организующей исполнительно-распорядительной деятельности соответствующих государственных органов. По ее мнению, административные правонарушения (проступки) затрагивают сферу государственного управления и выражаются в нарушении или неисполнении административно-правовых норм, регулирующих различные отрасли управления и снабженных административной санкцией. К таким нормам О.М. Якуба относит правила паспортного режима, правила безопасности ведения работ в отдельных отраслях народного хозяйства, правила санитарии, охраны общественного порядка и т.п. (Якуба О.М. Указ, соч., с. 34—35).
Действительно, такие комплексные кодифицированные акты, как Основы земельного законодательства, Основы водного законодательства, Основы законодательства о здравоохранении, соответствующие республиканские кодексы, Кодекс торгового мореплавания, Устав железных дорог, Воздушный кодекс и другие подобные акты содержат много норм административно-правового содержания, предусматривающих при их нарушении административно-правовые санкции. Однако далеко не все применяемые меры административных взысканий являются следствием нарушений в сфере исполнительно-распорядительной деятельности государства. Административные проступки, как и уголовные правонарушения, нарушают социалистический правопорядок не только в этой сфере отношений, а, как и преступления, поражают иные сферы общественных отношений, нарушают субъективные права граждан и организаций.
В связи с развернувшейся в свое время на страницах «Литературной газеты» дискуссией о соотношении преступлений и проступков мы присоединяемся к мнению о возможности и целесообразности выделения из уголовных кодексов таких правонарушений, которые должны быть квалифицированы как административные проступки, и об объединении проступков. Не случайно в некоторых социалистических странах (например, в Польше, Чехословакии) такое обособление норм об ответственности за проступки осуществлено.
В науке советского административного права правильно отмечается связь и различие административного проступка и преступления. Материал для таких выводов дают прежде всего уголовные кодексы союзных республик. Подсчитано, что в двенадцати главах Особенной части УК РСФСР восемь глав поч-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.137
ти (за исключением четырех статей) не содержат составов преступлений, которые в соответствии со 2-й частью ст. 7 могли бы быть «низведены» в ранг административных проступков214[8]. Интересно также отметить, что малозначительность деяния в этих восьми главах, исключая уголовную ответственность, исключает и административную ответственность. Значит, составы этих деяний, даже при их малозначительности, не могут быть квалифицированы как проступки. Не .является ли это еще одним доводом в пользу концепции, утверждающей, что между проступком и преступлением есть не количественная, а качественная разница?
Но в четырех главах УК мы встречаемся с многочисленными указаниями на то, что лишь повторность правонарушения, его тяжелые последствия и т.д. являются квалифицирующими обстоятельствами, превращающими проступок в преступление. Разумеется, это свидетельствует о зыбкости граней с точки зрения действующего законодательства между проступком и преступлением. Но нужна ли такая зыбкость и надо ли нам узнавать о том, что такое проступок в Уголовном кодексе? Не правильнее ли пересмотреть некоторые составы преступления, «перевести» их в группу проступков и далеко не во всех случаях повторность считать решающим признаком, превращающим проступок в преступление?
Если говорить о практической стороне дела, то такое смешение иногда ведет к безнаказанности, к тому, что порой к уголовной ответственности не привлекаются лица, виновные в правонарушениях, хотя и совершенных дважды. Главное, как известно, не суровость, а неотвратимость наказания, и если бы был Кодекс административных проступков, то реакция на эти противоправные деяния была бы более успешной215[9].
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.138
Сфера взысканий за административные правонарушения рассматривается административистами как мера, близкая по своей природе к уголовному наказанию. Поскольку речь идет о взысканиях, т.е. о «наказательных» мерах административной ответственности, аналогия с уголовным правом уместна, тем более, что уголовные кодексы, предусматривающие переход от административных взысканий к уголовным, дают для этого основания. Иначе говоря, нормы, определяющие круг и состав административных проступков и административные взыскания за их совершение, образуют самостоятельную подотрасль административного права, что и дает основание выделить нормы о проступках в самостоятельный кодекс. Это обстоятельство достаточно хорошо аргументировано в литературе по административному праву.
Однако проблема усложняется, когда речь идет не о «наказательных», а о предупредительных, пресекательных и восстановительных мерах. Критерии определения этих видов административного воздействия менее бесспорны. Наиболее последовательную позицию по этому вопросу занимают те специалисты по административному праву, которые вообще отвергают возможность государственного принуждения при отсутствии противоправных действий.
К таким административистам относится Д.Н. Бахрах, связывающий государственное принуждение только с правонарушением. Но и у него наблюдаются отклонения от этого последовательного решения вопроса, о чем будет сказано ниже.
Менее последовательна О.М. Якуба, различающая административное правонарушение и административное неисполнение. Но это различие – весьма зыбкое, недостаточно определенное. Ведь неисполнение, нарушающее предписанную обязанность,— это тоже правонарушение. О.М. Якуба допускает ошибку, утверждая, что «принудительное воздействие государства выражается в том, что медицинский осмотр (работников, обязанных пройти этот осмотр.— С. Б.) является обязательным условием допущения к работе»216[10]. В действительности принуждение применяется
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.139
при уклонении от обязанности пройти медицинский осмогр, сделать прививку и т.д., а не при установлении такой обязанности. И поэтому отстранение от работы лица, уклоняющегося от исполнения обязанности, – акт принудительного воздействия, вид юридической ответственности.
После длительных обсуждений относительно критериев классификации мер административного принуждения наиболее удачной представляется классификация, предложенная М.И. Еропкиным. В этой классификации учтены результаты обсуждений и указанные меры объединены в три группы: а) административно-предупредительные меры, б) меры административного пресечения, в) административные взыскания217[11].
В первую группу включены принимаемые административными органами меры в целях предупреждения возможных правонарушений или других вредных последствий. Это – не меры ответственности, а индивидуальные акты властного характера, устанавливающие на основании закона для достижения указанных целей определенные запреты, адресованные гражданам и организациям, или предоставляющие компетентным органам и должностным лицам соответствующие полномочия.
Во вторую группу входят меры, применяемые в целях прекращения правонарушений, предотвращения их вредных последствий и обеспечивающие возможность привлечения правонарушителей к ответственности. Третья группа – административные взыскания за административные проступки.
Можно согласиться с этой классификацией с той лишь оговоркой, о которой уже было сказано. Вторая группа мер административного воздействия включает в себя два вида предписаний. Одни устанавливают обязанности, при неисполнении которых к уклонившимся применяется принуждение (например, требование органов санитарного надзора о пре-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.140
кращении нарушений правил санитарии и гигиены. При неисполнении этого требования наступает административная ответственность). Вторые связаны с непосредственным принуждением с момента принятия решения (например, изъятие незаконных средств охоты, рыбной ловли при обнаружении акта браконьерства, административное задержание лица, совершившего правонарушение).
В первой группе (административно-предупредительные меры) возложение обязанности и принуждение к ее исполнению, как правило, сливаются (например, прекращение движения транспорта при возникновении угрозы безопасности движения). Но и в этой группе есть меры, предписывающие определенную обязанность, и лишь после ее нарушения может быть применена мера ответственности (например, административный надзор милиции над лицами, освобожденными из мест лишения свободы, что влечет за собой, например, обязанность периодической явки таких лиц в милицию).
Едва ли необходимо, как это делают некоторые административисты (например, Д.Н. Бахрах), кроме названных трех групп выделять еще группу восстановительных мер административного воздействия. В эту группу попадают меры, скорее, пресекательные. Нельзя, например, считать восстановительной мерой отобрание ветеринарно-санитарным надзором непригодных к употреблению мясных, молочных и рыбных продуктов, предложенных к продаже на рынке. То же следует сказать и об изъятии печатей, бланков, штампов, документов строгой отчетности, не имеющих установленного клейма весов и измерительных приборов, и т.п.
Включаемое Д.Н. Бахрахом в восстановительные меры ответственности принудительное прекращение права личной собственности на второй жилой дом (приобретенный, например, по наследованию или вследствие вступления в брак) не может рассматриваться ни как следствие правонарушения, ни тем более как мера ответственности. Дом приобретается на законном основании. Здесь нет даже объективной (безвиновной) противоправности. То, что закон запрещает иметь в личной собственности супругам и их несовершеннолетним детям два и более дома,
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.141
нисколько не опорочивает правомерность принятия наследства или факта вступления в брак с лицом, у которого тоже имеется в личной собственности жилой дом. Статья 107 ГК РСФСР говорит об основаниях допускаемого законом возникновения личной собственности на второй дом. Но закон признает за отдельным гражданином или за совместно проживающими супругами с их несовершеннолетними детьми право иметь в личной собственности лишь один дом. Отсюда обязанность – передать в собственность другому лицу второй дом. Если же добровольное отчуждение не состоится хотя бы потому, что никто не выразил желания его приобрести, наступает принудительная продажа. Но это – не санкция, ибо никакого правонарушения и никакой ответственности со стороны личного собственника нет, если, разумеется, он не совершил действий, свидетельствующих о его уклонении от исполнения этой обязанности.
Кроме того, нет никаких оснований гражданско-правовые отношения, возникающие в результате принудительной продажи второго дома (выплата суммы, вырученной от принудительной продажи, бывшему собственнику), включать в арсенал административных восстановительных мер. Если никто не пожелает купить дом и с публичных торгов, то дом как бесхозяйный в силу закона поступает в собственность государства: это область гражданского, а не административного права.
5. В связи с рассматриваемым вопросом об административном правоотношении и административной ответственности надо остановиться на вопросе о разграничении гражданско-правовых и административных деликтов. Административный деликт – нарушение нормального хода осуществления административного правоотношения или иного правоотношения, охраняемого запретительной административно-правовой нормой, угрозой административного взыскания. Соответственно гражданско-правовой деликт – неисполнение гражданско-правовой обязанности, нарушение гражданского субъективного права другого лица.
Административное выселение лица, самоуправно вселившегося в жилое помещение, не является мерой административной ответственности. Не является такой мерой и административное выселение (с санкции
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.142
прокурора) работника, которому в связи с работой было предоставлено право пользования служебным жилым помещением на срок действия трудового договора и который прекратил трудовые отношения (ст. 339 ГК). Таков же порядок выселения и граждан из гостиниц по истечении срока, установленного для их проживания либо при нарушении ими некоторых других условий (ст. 341 ГК). Защита прав во внесудебном, административном порядке в случаях, предусмотренных ст. ст. 339 и 341 ГК РСФСР, не означает, что основанием для применения такой защиты является административный деликт.
Санкция нормы должна содержать указание на меры государственного принуждения, адекватные природе охраняемого правоотношения – административного, гражданского, земельного, трудового и др. Административный порядок выселения из жилых помещений в указанных двух случаях – это изъятие из общего правила о том, что споры о праве гражданском, включая и споры, связанные с трудовым договором, решаются в исковом порядке. По ранее действовавшему гражданскому законодательству выселение из служебных жилых помещений осуществлялось в судебном порядке. Административная процедура выселения в настоящее время ни в коей мере не опровергает того, что санкция этой нормы по своей природе – не административно-правовая, а гражданско-правовая. Не в меньшей степени гражданско-правовым отношением является предоставление в пользование жилого помещения в гостинице.
Еще один пример, но обратного порядка. Снос самовольно возведенного строения в административном порядке справедливо рассматривается некоторыми авторами как санкция административно-правового характера218[12] (мера пресечения). То обстоятельство, что по решению суда дом может быть безвозмездно изъят и зачислен в фонд местного Совета, не изменяет характера санкции. Самовольное строительство – это нарушение порядка управления, предусматривающего необходимость получения разрешения от компетент-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.143
ных органов на такое строительство. По иску же в суде, как известно, может охраняться и административное правоотношение, а в административном порядке (в виде изъятия из общего правила), как было уже сказано, – гражданское правоотношение219[13]. Взыскание же исполкомом расходов по сносу строения и приведению земельного участка в первоначальное состояние— это гражданско-правовое отношение, ведь речь идет о возмещении убытков.
Законодательство союзных республик, в частности РСФСР, ранее предусматривало судебный порядок разрешения споров о возмещении убытков, понесенных лицом при изъятии у него компетентными государственными органами земельного участка для государственных и общественных надобностей (стоимость отчуждаемых строений, насаждений или стоимость их переноса на другое место)220[14]. В 1961 году был издан нормативный акт, установивший, что утвержденное исполкомом Совета депутатов трудящихся города, поселка и иного населенного пункта решение оценочной комиссии о сумме убытков при изъятии земельного участка для тех же целей может быть обжаловано в исполком областного, краевого, городского (с районным делением) Совета, в Совет Министров соответственно автономной или союзной республики221[15].
Не подлежит сомнению, что и в этом случае налицо гражданское правоотношение между гражданином, у которого земельный участок изымается, и организацией, которая обязала возместить понесенный им ущерб. Здесь спор о праве гражданском, и предпочтительнее его решать в исковом порядке, как это было ранее, а не в порядке административного обжа-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.144
ние, что соответствующие санкции за нарушение этих обязанностей относятся к этой же отрасли права. Но, как правильно отметил О.Э. Лейст, поскольку соответствующие должностные лица выполняют свои трудовые обязанности, их нарушение является дисциплинарным проступком. Поэтому юридические обязанности, обеспеченные дисциплинарными санкциями, как правило (за некоторыми исключениями), относятся к области трудового права, хотя компетенция должностного лица определяется нормами административного права222[16].
ссылка скрыта | ссылка скрыта | ссылка скрыта
Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, как и кодексы законов о труде союзных республик, не внесли принципиальных новшеств в перечень и содержание мер дисциплинарного взыскания. Эти меры прежние: замечание, выговор, строгий выговор, перемещение на нижеоплачиваемую работу на срок до трех месяцев или снижение на низшую должность на тот же срок, увольнение (ст. 56 Основ).
Нетрудно заметить, что с точки зрения неблагоприятных последствий для лица, подвергнувшегося дисциплинарному взысканию, указанные меры делятся на две группы: а) первые три вида взысканий, не влекущих за собой умаления личных и имущест-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.149
венных благ; б) следующие три вида взысканий, связанных с таким умалением. По-видимому, имея это в виду, О.Э. Лейст связывает эффективность первых трех мер дисциплинарного взыскания с мобилизацией внимания трудового коллектива, общественности к тем, к кому эти меры применяются, что должно вызвать соответствующую благотворную в воспитательном отношении реакцию работника, подвергшегося взысканию. Он должен прочувствовать взыскание и сделать отсюда соответствующие выводы223[1].
Полагаем, что эти соображения правильны. Поэтому нельзя согласиться с возражением, сделанным И.С. Самощенко и М. X. Фарукшиным по поводу этих мыслей. Смысл возражения в том, что отрицательная оценка поведения правонарушителя присутствует во всех мерах юридической ответственности, и поэтому нельзя говорить о том, что порицание среди указанных мер дисциплинарного взыскания имеет больший удельный вес.
Практика показывает, что на тех предприятиях и в учреждениях, где руководители выносят десятки выговоров одним и тем же нарушителям трудовой дисциплины, но не принимают мер для того, чтобы мобилизовать общественное мнение против ее нарушений в дальнейшем (этот упрек относится и к профсоюзным организациям) и не делают иных выводов, направленных на создание обстановки, предотвращающей возможность повторения этих нарушений, разумеется, такие взыскания не достигают цели224[2].
Если юридическая ответственность – состояние принуждения к исполнению обязанности, то необходимо признать, что это состояние при применении таких дисциплинарных взысканий, как замечание, выговор и строгий выговор, может оказать воздействие на нарушителя трудовой обязанности в том случае, если оно переживается им, воспринимается как нака-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.150
зание. Дело в том, что нарушитель продолжает работать и исполнять свои трудовые функции, никакой трансформации его обязанностей вследствие правонарушения не произошло. Налицо лишь определенная отрицательная оценка его поведения. Нельзя, поскольку речь идет о выговоре, согласиться с мнением О.Э. Лейста, что это дисциплинарное взыскание и примыкающие к нему два других взыскания относятся к штрафным, карательным санкциям. Но если это лишь формальное осуждение, как часто бывает, и в коллективе нет атмосферы подлинного порицания совершенного данным работником проступка, тот равнодушно воспринимает взыскание. Разумеется, взыскание не перестает быть мерой юридической ответственности, но и польза от него минимальная.
Некоторые авторы усматривают особенность дисциплинарной ответственности в том, что санкция применяется стороной в правоотношении – руководителем, действующим в качестве органа предприятия (учреждения) без привлечения особого органа юрисдикции225[3]. Однако дисциплинарные взыскания заинтересованный работник может обжаловать в комиссию по трудовым спорам, в дальнейшем – в фабзавком и народный суд.
В итоге следует признать, что дисциплинарная ответственность действительно является самостоятельным видом ответственности, порожденным трудовыми правоотношениями226[4]. Установление дисциплинарной ответственности за нарушение воинского долга не опорочивает эти выводы. Воинская обязанность предполагает несение службы, связанной с обороной социалистического отечества, и объединяет всех военнослужащих отношениями координации и подчинения, характеризующими всякую совместную организационную деятельность.
8. Примерный Устав колхоза также предусматри-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.151
вает дисциплинарную ответственность членов колхоза за нарушение трудовых обязанностей, предусмотренных конкретным уставом и правилами внутреннего распорядка. Взыскания, налагаемые на нарушителя, в основном те же, что и взыскания, предусмотренные трудовым законодательством для рабочих и служащих (порицание, выговор, строгий выговор, перевод на нижеоплачиваемую работу, освобождение от занимаемой должности, предупреждение об исключении из членов колхоза).
В настоящее время представители науки колхозного права признают, что уставные нормы, регулирующие труд колхозников, все более сближаются с нормами трудового права и предусмотренный в п. 35 Примерного Устава колхоза перечень дисциплинарных взысканий в значительной степени совпадает с перечнем, предусмотренным нормами трудового законодательства, что является одним из доказательств сближения государственной и кооперативно-колхозной собственности227[5].
9. Более спорным и сложным является вопрос о природе материальной ответственности за имущественный вред, причиненный организации противоправными действиями работников, связанными с выполнением их трудовых функций.
Господствующим является мнение, что нормы о материальной ответственности составляют самостоятельный институт трудового права, отличный от гражданско-правовых обязательств, возникающих из причинения имущественного вреда.
По мнению С.С. Карийского, внесшего значительный вклад в разработку этой проблемы, материальная ответственность по трудовому праву в отличие от гражданско-правовой ответственности за ущерб имеет своей целью прежде всего выполнение обще-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.152
превентивных задач – оказать дисциплинирующее и воспитательное воздействие на работников. Эта задача превалирует над задачами возмещения причиненного вреда.
С.С. Карийский отвергает предпринятые некоторыми цивилистами попытки трактовать материальную ответственность работников как разновидность гражданско-правовой договорной ответственности. Равным образом отвергается им предложение разделить единый, по его мнению, институт материальной ответственности за ущерб по советскому трудовому праву на два института ответственности – договорной и внедоговорной (деликтной)228[6].
Отвергая эти концепции, С.С. Карийский указывает на то, что ответственность за ущерб социалистическому имуществу, причиненный работником, вытекает не из заключенного им с организацией трудового договора, а из установленной законом обязанности соблюдать дисциплину труда и бережно относиться к социалистической собственности. Договоры, заключаемые с администрацией работником, материально ответственным за сохранность предоставленных ему в связи с осуществлением трудовых функций имущественных ценностей, имеют своей целью лишь конкретизировать уже предусмотренные законом обязанности. Неправильно также, по мнению С.С. Карийского, различать вред, причиненный работником организации неисполнением обязанностей, вытекающих из трудового правоотношения, с одной стороны, и имущественный вред, причиненный «вне договорных отношений», – с другой229[7].
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.153
И.С. Самощенко и М. X. Фарукшин восприняли концепцию правоведов-трудовиков, считающих, что материальная ответственность работников даже при совершении преступления, влекущего за собой обязанность полного возмещения вреда,— это специфический институт трудового права. Но эти авторы, как было отмечено, пошли дальше. Они сближают материальную ответственность с дисциплинарной, выводя и ту, и другую из одних принципов, объединяя в единую категорию дисциплинарно-материальной ответственности.
Нет сомнения в том, что материальная ответственность работника за вред, причиненный социалистической собственности, обладает рядом специфических признаков, отличающих ее от обычной гражданско-правовой ответственности. Специфика этого вида имущественной ответственности в целом правильно раскрыта С.С. Карийским, хотя многие указанные им признаки присущи обоим видам имущественной ответственности. Например, ограничение размера ответственности известно и гражданскому праву в обязательствах, возникающих из плана перевозок грузов, и из договора этой перевозки; принцип ответственности за вину является основополагающим принципом и для гражданско-правовой ответственности; известны также гражданскому праву и случаи одностороннего удержания, или одностороннего взыскания, задолженности, могущие впоследствии быть оспоренными в судебном или арбитражном порядке, подобно тому, что имело место при действии прежнего трудового законодательства в связи с возмещением ущерба, причиненного работником организации; в гражданском законодательстве предусмотрены изъятия из общего правила о том, что возмещению подлежит не только положительный ущерб, но и упущенная выгода и др.
Однако важно не столько это, сколько правильное решение общего принципиального вопроса: можно ли считать, что имущественная (именуемая в трудовом законодательстве – материальной) ответственность работника имеет однородную юридическую природу с дисциплинарным взысканием?
Из законодательства вытекает, что материальная ответственность работника за вред, причиненный со-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.154
циалистической собственности, не является мерой дисциплинарной ответственности230[8]. Это обстоятельство признается и судебной практикой231[9]. Поэтому, как известно, возможны случаи, когда наряду с дисциплинарным взысканием, налагаемым за проступок, совершенный работником, последний одновременно привлекается и к материальной ответственности. Верно, что такая ответственность тоже воспитывает, дисциплинирует работника. Но, как известно, всякая юридическая ответственность имеет воспитательное значение.
Основное отличие материальной ответственности, применяемой в трудовом праве, от имущественной ответственности, предусматриваемой гражданским законодательством, состоит в том, что, по общему правилу, ответственность работника ограничена лишь одной третью его месячного заработка, и в том, что при определении размера ответственности учитывается степень вины работника, его материальное положение, моральный облик и т.д. Существенно также и то, что презумпция вины должника здесь не применяется. Закон ограждает интересы работника, имея в виду, что трудовой заработок – это единственный источник существования.
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.156
Указанные выше обстоятельства не учитываются при взыскании ущерба, причиненного работником преступлением в связи с исполнением своих трудовых функций. Трудно обосновать своеобразие этого вида ответственности, якобы отличной от гражданско-правовой ответственности, равно как и своеобразие полной материальной ответственности, установленной либо специальными законами и постановлениями для определенного круга работников, либо в силу письменного договора о принятии на себя такой ответственности работником, занимающим должность, связанную с обслуживанием денежных и товарных ценностей (пп. 1, 2, 3 ст. 121 КЗоТ РСФСР). Едва ли можно привести сколько-нибудь убедительные доводы, что это не гражданско-правовая ответственность, а иное, специфическое для трудового права явление.
Следует согласиться с мнением С.С. Карийского, что обязанность бережно относиться к социалистической собственности вытекает не из трудового договора, а из закона и что было бы излишним эту обязанность выводить из договорного основания. Поэтому нам представляется, что нарушение этой общей для всех граждан обязанности работником – стороной з трудовом правоотношении, не вносит принципиальных изменений в содержание этой обязанности. Изменения состоят лишь в том, что закон учитывает большую степень возможности непреступного причинения вреда социалистическому имуществу, являющемуся средством, предметом и результатом труда работников, и поэтому ограничивает размер ответственности, а также учитывает субъективные и объективные факторы, связанные с личностью работника и его имущественным положением.
Не следует забывать, что, хотя трудовое право является самостоятельной отраслью права, исторически оно развилось из права гражданского. Где и поскольку правовое регулирование сталкивается с уже овеществленными результатами труда, составляющими социалистическую собственность, там и постольку налицо гражданско-правовое регулирование имущественных отношений232[10].
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.156
Нет необходимости искать специфику и принципиальные отличия между различными отраслями права там, где имеется общее основание для правового регулирования однородных отношений.
И.С. Самощенко и М. X. Фарукшин правильно отмечают, что «нормы различных отраслей права могут быть обеспечены одинаковыми санкциями, за их нарушение может наступить ответственность одного и того же вида» (указ, соч., с. 183). Далее авторы указывают, что «содержание различных видов юридической ответственности определяет их отраслевую принадлежность». Поэтому, по мнению этих авторов, именно содержание ответственности является ведущим, а отраслевая принадлежность – дополнительным признаком. Объективно обусловливают содержание нескольких видов ответственности различные факторы: ценность с точки зрения государства и общества защищаемых общественных отношений, различная степень правонарушений и т.д. (там же, с. 185).
Эти суждения страдают некоторой неясностью. С одной стороны, в обоснование разграничения видов ответственности кладется нормативный признак, т.е., по-видимому, отличительные особенности отраслей права. С другой стороны – это различные виды ответственности, не совпадающие с различными отраслями права. А объективная обусловленность такого расхождения определяется, по мнению авторов, субъективными факторами. Проблема, на наш взгляд, решается проще. Имущественная ответственность – это по своему источнику и обоснованию гражданско-правовая. Никакие субъективные факторы не могут поколебать объективную основу, вытекаюшую из компенсационной природы этой ответственности, хотя и могут сузить или расширить объем этой ответственности. Поэтому имущественная ответственность в трудовом праве – разновидность гражданско-правовой. В равной мере гражданско-правовой, а не самостоятельной земельно-правовой является ответственность за нарушение норм, обеспечивающих рациональное землепользование, поскольку речь идет о возмещении убытков, потерь и т.д. Так же обстоит дело при возмещении убытков, причиненных другим природным объектам.
Прав В.А. Рахмилович, утверждая, что «гражданскую ответственность влечет любое противоправное причинение имущественного вреда независимо от того, каков характер противоправности, нормой какой отрасли права установлен запрет совершения того действия, которым причинен имущественный вред» (Рахмило-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.167
вич В.А. О противоправности как основании гражданской ответственности – «Сов государство и право», 1964, № 3, с. 55).
Л.А. Сыроватская, признавая материальную ответственность работников самостоятельным видом ответственности по советскому трудовому праву, отличным от дисциплинарной ответственности и имущественной ответственности организации за повреждение здоровья работнику, выводит материальную ответственность из нарушения работником его обязанности беречь и укреплять социалистическую собственность (Сыроватская Л.А. Ответственность по советскому трудовому праву. М, «Юридическая литература», 1974, с. 178—181). Но если это так, то это означает, что материальная, т.е. имущественная, ответственность принципиально не отличается от ответственности за причинение вреда социалистической собственности любым гражданином. То же обстоятельство, что закон в определенных случаях ограничивает ответственность работника определенными размерами, учитывая последствия производственного риска, связанные с трудовой деятельностью, принципиально не изменяет природы этого вида ответственности как гражданско-правовой.
Уместно напомнить, что на протяжении десятилетий возмещение имущественного вреда, причиненного колхозниками при осуществлении их уставных трудовых обязанностей, регулировалось нормами гражданского права. Между тем, как это общепризнано, уставные трудовые обязанности колхозников все больше сближаются с трудовыми обязанностями рабочих и служащих. Уже давно дискутируется вопрос об издании специального акта о материальной ответственности колхозников, поскольку нецелесообразно применять все положения гражданского законодательства к отношениям, вытекающим из возмещения вреда. Значительный шаг в этом направлении сделан в Примерном Уставе колхоза, где сформулирован (п. 13) принцип ограниченной материальной ответственности колхозника, заимствованный из трудового права. Но было бы неправильно отказываться от применения тех норм гражданского права, которые могут и должны быть использованы для регулирования имущественных отношений.
Разумную позицию, как нам кажется, занимают по этому поводу те специалисты по колхозному праву, которые исходят из того, что в систему правовых норм, регулирующих имущественные отношения с участием колхозов, входят не только нормы колхозного, но и гражданского, трудового и некоторых других отраслей права. Например, Я.Я. Страутманис полагает, что «так как имущественные отношения
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.158
колхозов являются комплексными отношениями, то их правовое регулирование комплексно, т.е. оно объединяет правовые нормы, принадлежащие к различным отраслям советского права»233[11]. Такой подход, по его мнению, способствует развитию интегрированных правовых институтов, т.е. объединяющих нормы двух или более отраслей права, хотя одна из отраслей и дает основное содержание института234[12].
В итоге мы приходим к заключению, что было бы неправильным объединять имущественную ответственность работника с дисциплинарной. Нет оснований также противопоставлять гражданско-правовую ответственность за причинение вреда материальной ответственности работников: оба вида ответственности являются реализацией правовосстановительных санкций, направленных на охрану социалистической соб-ственности, и имеют под собой общее основание. Специфические же отличия материальной ответственности в трудовом праве от общегражданской ответственности учитывают те особенности положения работника в процессе трудовой деятельности, о которых было сказано выше,— гуманное отношение к его личности и имущественным интересам.
Высказанные выше соображения о соотношении гражданской и административной ответственности распространяются и на ответственность за правонарушения в области природоохранительного законодательства – земельного, лесного, водного.
Земельный кодекс РСФСР весьма кратко формулирует обязанность лица, причинившего вред нарушением земельного законодательства, возместить этот вред (ст. 140). О том, каким законодательством надо при этом руководствоваться, Кодекс умалчивает. Водный кодекс РСФСР, формулируя тот же принцип, указывает, что возмещение убытков, причиненных нарушением водного законодательства, производится в размере и в порядке, устанавливаемых законодательством Союза ССР и союзной республики (ст. 113). Таким законодательством, если не считать специальных нормативных актов, учитывающих специфику ис-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.159
числения убытков и отступления от принципа полного их возмещения235[13], является гражданское законодательство. Иного вывода сделать нельзя, что и признано теорией и практикой236[14].
Что касается земельного законодательства, то сомнение возникает в оценке природы «потерь» сельскохозяйственного производства, связанных с изъятием земель для несельскохозяйственных нужд (ст. 39 ЗК РСФСР). Эти потери взыскиваются помимо возмещения убытков землепользователям, причиненных таким изъятием. Речь идет о потерях, понесенных хозяйством, из которого выбыла определенная площадь угодий, что повлекло за собой уменьшение выработки определенного количества сельскохозяйственной продукции.
Существует мнение, что, поскольку потери сельскохозяйственного производства не являются убытками землепользователей и споры по поводу возмещения потерь разрешаются в административном порядке, наступает в этом случае не гражданская, а административная ответственность237[15]. Денежные суммы, получаемые в возмещение потерь, перечисляются либо прежним пользователям для освоения ими свободных земель, либо министерству сельского хозяйства, которое их направляет другим организациям для освоения новых площадей в других районах, и т.д. Решение этого вопроса зависит от компетентных органов.
Верно, что акт, определяющий адресата получения компенсации, – административный. Но этот акт порождает имущественно-правовое обязательство возместить потери независимо от того, в каком порядке (в случае спора) определяется денежная сумма потерь и в каком порядке (внесудебном или судебном)
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.160
она взыскивается. Как уже отмечалось, природа материально-правового требования не изменяется в силу того, что в изъятие из общего правила применяется не судебный, а иной порядок удовлетворения требования.
В законе нет указаний, в какдм порядке должны взыскиваться суммы потерь, понесенных вследствие изъятия земельных участков из сельскохозяйственного производства. Нет об этом никаких указаний и в постановлении Совета Министров СССР от 9 августа 1974 г., определившем порядок возмещения убытков землепользователям и потерь сельскохозяйственного производства при отводе земель для государственных и общественных нужд238[16].
В ст. 49 Основ земельного законодательства предусмотрено, что имущественные споры, связанные с земельными отношениями, рассматриваются в порядке, установленном законодательством СССР и союзных республик. Таким образом, имущественным спором является и спор, возникший в связи с уклонением от возмещения убытков и потерь, вызванных отводом земель.
Известно, что иски о взыскании сумм, не выплаченных личным собственником строений, снесенных при отводе земельного участка для государственных и общественных нужд, подлежат рассмотрению в судах239[17]. Оценка снесенных строений, плодоовощных насаждений и посевов производится комиссиями при исполкомах местных Советов, и споры об оценке неподведомственны суду. Имеются все основания рассматривать (поскольку иных указаний в законе нет) и требования о взыскании сумм убытков и потерь при отводе сельскохозяйственных земель в качестве гражданско-правовых требований, подлежащих в случае спора рассмотрению в суде в исковом порядке.
Из всего сказанного вытекает, что нельзя согласиться с авторами, полагающими, что в этих случаях
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.161
возникает не гражданская, а административная ответственность.
Гражданско-правовая ответственность за имущественный ущерб, причиненный нарушением земельного законодательства, может сочетаться и с административной ответственностью соответствующих должностных лиц240[18]. Что касается форм административного воздействия, то здесь мы встречаемся с рассмотренными выше и пресекательными мерами (например, прекращение права землепользования в случае бесхозяйственного использования земли не в соответствии с той целью, для которой земельный участок предоставлен,— ст. ст. 31, 32 ЗК РСФСР) и с административными взысканиями.
В основном те же принципы ответственности характеризуют и правонарушения в лесном законодательстве. Основы лесного законодательства еще не изданы,- но имеющиеся нормативные акты учитывают специфику лесных правонарушений и связанные с ней особенности исчисления объема убытков241[19]. Так, дается точный перечень потерь и расходов, входящих в содержание убытков, причиненных небрежным обращением с огнем. В этот перечень, в частности, входят затраты по расчистке территории после пожара и по выращиванию новых лесных культур или молодняка естественного происхождения взамен погибших, что занимает несколько десятков лет. Те средства, которые придется затратить на это, не могут быть отнесены ни к моменту рассмотрения иска о возмещении убытков, причиненных пожаром, ни к положительному ущербу в имуществе, ни к упущенной выгоде242[20].
ссылка скрыта | ссылка скрыта | ссылка скрыта