Юридическая ответственность и законность

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 14

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.96

ми, подготовке их к общественно полезной деятельности. Носитель субъективного права может его осуществить, а может и не воспользоваться им. Но поскольку такое право является средством осуществления обязанности, а обязанность не исполняется, санкция за нарушение обязанности состоит в лишении личных родительских прав с сохранением за родителями имущественной обязанности по содержанию детей.

Всякое принудительное лишение прав – это наказание независимо от того, переживает или не переживает лицо такое лишение, как наказание.

Правда, одно дело уголовное осуждение или даже уплата административного штрафа, другое – лишение родительских прав, которое нерадивым родителем может быть воспринято как освобождение от обременяющих его обязанностей по воспитанию ребенка. Но несмотря на это, лишение прав – наказание, т.е. вид ответственности. Лицо, ограниченное в право- и дееспособности или лишенное конкретных субъективных прав, претерпевает неблагоприятные последствия. Это «наказательные» меры ответственности.

Хотя лишение родительских прав и не является уголовным наказанием, но это «наказательная» мера ответственности, однородная по своей природе с иными предусмотренными законом мерами лишения прав за уголовные и некоторые административные правонарушения (лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, ссылка, высылка, лишение воинского и специального звания, орденов, медалей и почетных званий, лишение права вождения автотранспортных средств, права охоты и рыболовства и др.).

4. Справедливы ли приведенные выше соображения о природе юридической ответственности применительно к ответственности, возникающей из уголовных и административных правонарушений? В этих случаях речь также идет о нарушении запретительных норм, но последствия возникают иные, чем в гражданском праве.

Необходимо иметь в виду, что так называемая правоохранительная норма (если под ней понимается запретительная норма) существует и

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.97

действует в неразрывной связи с регулятивной. Запретительная норма – логическое завершение и следствие регулятивной (позитивной). Первая без второй существовать не может¹⁷⁶[18].

Если юридическая ответственность – реализация санкции правовой нормы, то это также означает, что установление ответственности связано с актами применения норм права, т.е. с властными актами компетентных правоприменительных органов¹⁷⁷[19].

Если последствия, предусмотренные санкцией регулятивной нормы, наступают лишь при наличии правонарушения, то тем самым устанавливается содержание связи этой нормы с нормой запретительной, а также подчиненный характер последней.

Запретительные нормы также обязывают к определенному поведению, к воздержанию от запрещенных действий. Во избежание путаницы нежелательно именовать правоохранительными нормы процессуального (гражданского, уголовного, административного) права, в рамках которых устанавливается наличие или отсутствие правонарушения и положительно или отрицательно решается вопрос о применении юридической ответственности.

Наиболее ярким примером запретительной нормы является уголовно-правовая норма. Сторонники двучленности юридической нормы, ссылаясь на нее, спрашивают своих теоретических противников: где в

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.98

этой норме третий элемент? Почему гипотеза слита с диспозицией?

На эти вопросы они дают следующий ответ: запрет – это оборотная сторона веления. Обязанность может быть положительной – совершить определенное действие или отрицательной – воздержаться от определенного поведения. И тот, и другой виды обязанности могут быть элементами конкретного правоотношения. Но есть и общие обязанности – не совершать запрещенных законом общественно опасных (уголовных) и общественно вредных (административных) действий.

Это верно, но правилен ли отсюда вывод о слитности в запретительной норме гипотезы и диспозиции?

Нарушение обязанности воздержания от определенного поведения, как нам представляется, влечет за собой новую обязанность. Гражданско-правовой ) деликт – причинение имущественного вреда – порождает обязательство возместить вред, а если причинитель вреда это добровольно не сделает, к нему будет применено принуждение к исполнению этой обязанности (ответственность), и тем самым достигается цель восстановления правопорядка. Но нарушение уголовного запрета влечет обязанность иного содержания – понести наказание, которое состоит не только в осуждении общественно опасного деяния государством, но и в претерпении определенной кары – лишений, существенно затрагивающих личность, в умалении ее прав и благ.

Мы здесь не касаемся хорошо исследованного как в теории права, так и в литературе по отдельным отраслям, особенно по уголовному праву, вопроса об общей и специальной превенции, о воспитательной роли наказания, о том, что сама угроза наказания заставляет неустойчивых лиц воздерживаться от совершения уголовно наказуемых деяний, и т.д. Мы присоединяемся к разделяемому многими юристами мнению, что кара тоже воспитывает, что кару не следует противопоставлять воспитательной функции наказания.

В отличие от гражданско-правовой ответственности, имеющей своей целью прежде всего восстановление имущественного положения потерпевшего и

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.99

могущей достичь этой цели, доказательством чему является возмещение имущественного вреда, при совершении преступления в большинстве случаев невозможно принуждение к исполнению нарушенной обязанности. Социально опасный результат, причиненный преступлением, необратим. Гражданско-правовая ответственность преступника перед потерпевшим существует параллельно с уголовно-правовой ответственностью перед государством, как несением возникшей вследствие преступления обязанности. Поэтому преступление, по общему правилу (если не считать редко применяемого института заглаживания вреда), порождает новую обязанность. Выполняется эта обязанность только под воздействием непрекращающегося в течение периода отбывания наказания принуждения (в отличие от гражданско-правовой обязанности, которая может быть исполнена добровольно). Выполнение этой обязанности – уголовная ответственность.

В этом особенность уголовно-правовой нормы. Поэтому, с нашей точки зрения, не гипотеза слита в этой норме с диспозицией, а диспозиция (обязанность претерпевания определенных лишений) слита с санкцией¹⁷⁸[20].

Некоторые авторы также не согласны с общераспространенным представлением о слиянии гипотез и диспозиций норм уголовного права. Но объяснение специфики структуры уголовно-правовой нормы они находят в другом. Это другое состоит в том, что конкретное содержание трехчленной формулы «меняется в зависимости от точки приложения ее к анализируемому материалу»¹⁷⁹[21]. «Суть дела в том, что та часть

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.100

уголовных норм, которая является «диспозицией» для граждан (запрет совершать общественно опасные деяния), одновременно является «гипотезой» для государственных органов, рассматривающих дела о совершенных преступлениях»¹⁸⁰[22]. При такой другой «точке приложения» нормативного материала, как уже говорилось, санкцией является норма об ответственности судей, неправильно применивших закон, а также указания об отмене незаконных или необоснованных приговоров суда.

С этим выводом мы уже согласились, но здесь речь идет о другом правоотношении и об иных его участниках. Нас же интересует санкция, применяемая к лицу, совершившему преступление, а не обязанности и связанные с их нарушением последствия (санкции), возникающие у суда, осуществляющего юрисдикцию по уголовному делу, и персонально – у судей.

Но если как следствие уголовного правонарушения возникает обязанность претерпеть лишения, вытекающие из наказания, а эта обязанность (диспозиция) слита с санкцией (ибо может быть исполнена только под принуждением), то возникает законный вопрос: а где же гипотеза, в чем она заключается?

По мнению названных авторов, с точки зрения граждан, диспозиция уголовно-правовой нормы заключена в запрете совершать определенные действия, а гипотезу ее составляют «обстоятельства, при которых возникает соответствующая обязанность». Есть общий запрет – не совершать преступлений, воздерживаться от их совершения, в частности воздерживаться и от определенных, указанных в Особенной части Уголовного кодекса, преступлений. Это веление подразумевается в первой части уголовно-правовой нормы. А при каких обстоятельствах действует это веление и тем самым обязанность воздерживаться от таких действий? По-видимому, речь идет о наступлении возраста, с которым связывается деликтоспособность. Такая гипотеза находится в Общей части Уголовного кодекса. Никаких иных условий, обязывающих к воздержанию от противоправных действий, нет. Поэтому значение гипотезы в запретительной норме

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.101

иное, чем в так называемых нормах регулятивных, поскольку последние связывают возникновение прав и обязанностей с многочисленными и разнообразными юридическими фактами.

Итак, исполнение возникшей вследствие уголовного правонарушения обязанности понести наказание невозможно без государственного принуждения. Выражено и закреплено это в том, что санкция уголовно-правовой нормы подразумевает и диспозицию. Не вытекает ли отсюда, что обязанность претерпеть меры государственного принуждения в виде определенных лишений, затрагивающих прежде всего личные блага, это и есть юридическая ответственность?

По мнению М.Д. Шаргородского, вновь выступившего в 1968 году по этому вопросу, именно так обстоит дело. Но данное им общее определение юридической ответственности как правовой обязанности правонарушителя претерпеть меры государственного принуждения, порицающие его за виновно совершенное противоправное деяние и заключающиеся в лишениях личного или имущественного характера¹⁸¹[23], с нашей точки зрения, не выдерживает испытания на то, чтобы быть общим определением юридической ответственности для всех отраслей права.

Как уже неоднократно отмечалось, следует согласиться с теми, кто признает принудительное исполнение нарушенной обязанности ответственностью. Кроме того, определение, предложенное М.Д. Шаргородским, правильно охватывает содержание обязанности нарушителя запретительной нормы, но не ответственности. Ответственность – не правоотношение, а атрибут, свойство обязанности на той стадии ее реализации, когда она не исполняется добровольно даже при желании обязанного лица (что характерно для уголовного правонарушения) и поэтому применяется государственное принуждение. Превращение ответственности в правоотношение нe вызывается необходимостью. Такая конструкция, с нашей точки зрения, является искусственной, ибо нового правоотношения при наступлении ответственности не возникает, а реализуется правоотношение, со-

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.102

держанием которого является либо ранее существовавшая обязанность, либо обязанность, вновь возникшая в связи с правонарушением.

Поэтому ответственность – это исполняемая принудительно обязанность, ранее существовавшая или возникшая вновь вследствие правонарушения и являющаяся элементом правоотношения, которое нарушено. Повторяем, это относится и к обязанности, которая не может быть исполнена иначе как в принудительной форме вопреки воле обязанного лица. Разумеется, исполняемая принудительно обязанность является элементом правоотношения: обязанности противостоит соответствующее ей субъективное право, которое реализуется путем исполнения обязанности лицом, несущим ответственность. Следовательно, ответственность – это не обязанность претерпевания последствий, проистекающих из правонарушения, а самое их претерпевание в состоянии принуждения независимо от того, какие последствия наступают – будь то исполнение новых обязанностей, поражающих имущественные и личные блага обязанного лица, или только исполнение ранее существовавшей обязанности. Ранее сформулированное (в 1961 году) М.Д. Шаргородским и О.С. Иоффе определение юридической ответственности как меры государственного принуждения, нам представляется, было ближе к истине, чем новое определение, предложенное в 1968 году первым из названных авторов и разделяемое, как было показано выше (гл. I), многими правоведами, в особенности криминалистами.

ссылка скрыта | ссылка скрыта | ссылка скрыта

Необходимо только еще раз подчеркнуть, что ответственность – это уже исполняемая под принуждением обязанность. Обязанность может быть исполнена или не исполнена. Но когда наступает ответственность, т.е. приводится в действие аппарат принуждения, выбора у ответственного лица нет – оно не может не выполнить действий (или воздержаться от них), составляющих содержание реализуемой обязанности.

Это не означает, что в связи с осуществляемым государственным принуждением к исполнению обязанности между лицом, ее исполняющим, и соответствующими государственными органами не возникает

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.103

прав и обязанностей, обеспечивающих условия и порядок, т.е. процесс такого исполнения. Верно, что на стороне лица, привлекаемого к ответственности, как и на стороне органа, привлекшего к ответственности, есть сумма взаимокорреспондирующих прав и обязанностей¹⁸²[1]. Но это процессуальные отношения, складывающиеся между указанными сторонами в процессе разбирательства дела с целью выяснения того, была ли нарушена обязанность и необходимо ли применить государственное принуждение к исполнению обязанности. Верно, что юридическая ответственность возникает лишь после объективного факта правонарушения, признанного компетентным органом¹⁸³[2]. Но зачем тогда о процессуальных отношениях, направленных на установление истины по делу, говорить как о сложном правоотношении ответственности?

Правильным является утверждение названных авторов, что в применении к правонарушителю юридических санкций, в том числе наказания, и состоит вся правовая ответственность. Правильно, что нельзя отождествлять правовую ответственность и так называемое охранительное правоотношение.

Но существует ли такое правоотношение? Дело, конечно, не в термине, а в сути, но неудачная терминология может породить смешение понятий. Юридическая ответственность неотделима от материально-правового отношения, ибо она – принудительно исполняемая обязанность. А юрисдикционный акт, подтверждающий наличие правонарушения и являющийся актом государственного принуждения к исполнению обязанности, – это акт правосудия, целиком относящийся к сфере процессуальных отношений.

Выше (гл. I) были изложены взгляды Б.Т. Базылева и В.Д. Ардашкина, признающих и защищающих идею деления норм права и правоотношений на регулятивные и правоохранительные. Сторонником этой идеи в настоящее время является С.С. Алексеев, на труды которого опираются эти и некоторые другие юристы. Ранее о существовании охранительных правоотношений писали

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.104

Н.Г. Александров, С.В. Курылев, О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский¹⁸⁴[3]. По мнению С.С. Алексеева, правоохранительные нормы направлены «на регламентацию мер юридической ответственности, а также специфических государственно-принудительных мер защиты субъективных прав и превентивных средств (обобщенно – санкций)... Охранительные юридические нормы выражают правоохранительную функцию права». Их своеобразие в том, что «они всегда содержат юридическую санкцию»¹⁸⁵[4]. В том же духе характеризуются С.С. Алексеевым и охранительные правоотношения¹⁸⁶[5].

Эта концепция, как видно из сказанного ранее и защищаемого в настоящей работе понятия ответственности, представляется ошибочной. Правоохранительные нормы и соответствующие им правоотношения некоторые сторонники названной концепции, по-видимому, включают в нормы материального права и в материальные правоотношения¹⁸⁷[6].

Но если это так, необходимо признать (исходя из трехчленной логической структуры нормы права), что любая норма права является одновременно и регулятивной, и охранительной.

Эти соображения, как видно из ранее сказанного, обосновываются и защищаются в настоящей работе¹⁸⁸[7].

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.105

Не случайно сторонники концепции правоохранительной нормы отрицают трехэлементную структуру нормы права, исключают санкцию из этой структуры, трактуют ее как разновидность диспозиции, как элемент правоохранительной нормы¹⁸⁹[8]. Такое разделение норм права на две указанные сферы по существу ведет к отрицанию нормативности и связанной с ней принудительности так называемых регулятивных правовых норм и институтов. Устраняется (отсекается) существенный элемент правовой нормы (имея в виду логико-юридическую структуру, а не статью закона)¹⁹⁰[9]— санкция, без которой правовая норма лишается принудительной силы и, следовательно, перестает быть юридической нормой. Забывается юридическая обязанность, к исполнению которой принуждает норма права, независимо от того, обеспечена или не обеспечена эта обязанность дополнительной обязанностью, в которой сторонники указанной концепции усматривают суть ответственности. Принуждение к исполнению этой обязанности – вот что главное и в гораздо большей степени более эффективное и достигающее цели правового регулирования средство, чем неустойка или административный штраф. Практика регулирования гражданско-правовых отношений между социалистическими хозяйственными организациями со всей очевидностью доказывает справедливость этого утверждения. К сожалению, до сих пор принцип реального исполнения договорных обязательств остается по отношению к некоторым из них пока лишь далеким от своего осуществления идеалом.

При неисполнение обязанности полностью раскрывается содержание нормы, которое выражается не

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.106

только в требовании о надлежащем поведении обя-занного лица, но и (при невозможности осуществить зто требование или при отпадении в нем интереса) в требовании о возмещении убытков, поскольку речь идет об имущественных правоотношениях. В этом случае наступает трансформация правоотношения. Хотя новая обязанность и именуется ответственностью, но по своей юридической природе – это обязанность, содержанием которой является необходимое должное поведение. Эта новая обязанность имеет компенсационный характер, в то время как уплата штрафной неустойки является добавочной обязанностью, но (опять-таки) возникающей из закона или дополнительного соглашения.

Устраняется ли при понимании ответственности как обязанности, исполняемой принудительным путем, элемент карательности?

Сторонники традиционного взгляда на ответственность полагают, что этот элемент исчезает тогда, когда уклоняющийся от исполнения обязанности принуждается к исполнению, к. уплате компенсации, к восстановлению существовавшего -до нарушения состояния и т.д. Полагают также, что в этих случаях утрачиваются как общие, так и специальные, превентивные функции ответственноности.

Но это не так. Государственное осуждение противоправных действий, воспитательное и превентивное значение ответственности выражается не только в возложении на нарушителя добавочных «наказательных» обязанностей. Указанные цели, как уже было отмечено, достигаются прежде всего государственными мерами, обеспечивающими потерпевшему там, где это возможно, принудительное осуществление своего права, поскольку необходимым для этого условием является исполнение обязанности.

Добавочные обязанности как мера государственного осуждения, карательно-воспитательная и превентивная мера по отношению к правонарушителю превалируют там, где восстановить нарушенное им положение или заставить исполнить нарушенную обязанность уже невозможно.

Это в значительной мере относится к административным правоотношениям и почти полностью к уго-

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.107

ловно-правовым запретам общественно опасных действий. Уголовно-правовые последствия необратимы, они направлены на личность.

Справедливо упрекая некоторых юристов за «криминализацию» ответственности, т.е. за перенесение особенностей уголовно-правовой ответственности в общее понятие ответственности, И.С. Самощенко и М. X. Фарукшин сами допускают такую «криминализацию», рассматривая ответственность как обязанность претерпевания определенных лишений, неблагоприятных последствий своего противоправного поведения. Поэтому те возражения, которые были сделаны в связи со взглядами М.Д. Шаргородского об ответственности как правоотношении, остаются в силе и здесь.

Повторяем, сказанное не исключает того, что в связи с государственным принуждением к исполнению обязанности правонарушителем у органа, осуществляющего принуждение, и лица, к которому оно применяется, возникают права и обязанности по поводу порядка и условий осуществления этой обязанности.

Более того, исполнение наказания и, следовательно, несение уголовно-правовой ответственности регулируется Исправительно-трудовым кодексом, в котором конкретизируется и раскрывается исполнение наказания, с чем связано возникновение, осуществление и прекращение определенных прав и обязанностей у лиц, отбывающих наказание, с одной стороны, и у исправительно-трудовых учреждений – с другой.

Но характерно, что раздел II Исправительно-трудового кодекса РСФСР назван – «Порядок и условия исполнения наказания в виде лишения свободы», а раздел III – «Порядок и условия исполнения наказаний в виде ссылки, высылки и исправительных работ без лишения свободы» (курсив мой.— С. Б.), что правильно отражает существо норм, определяющих ответственность как отбытие (исполнение) наказания.

5. Без уголовного процесса, как известно, вообще невозможно установление факта совершения преступления, осуждение преступника, применение наказания.

Криминалисты, в особенности процессуалисты,

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.108

указывают на единство материальных и процессуальных норм в регулировании общественных отношений, связанных с совершением преступления. Но как, однако, понимать это единство? Значит ли, что в процессуальных отношениях еще до вынесения приговора (а по гражданскому делу —решения) уже применяются нормы материального права?

Вне процессуального порядка не может быть реализована санкция нормы материального (уголовного) права¹⁹¹[10]. Поэтому у криминалистов не возбуждает сомнения утверждение, что неотъемлемым свойством правовой нормы является санкция— обеспеченность ее государственным принуждением. Цель уголовно-процессуальной деятельности справедливо усматривается в том, чтобы установить, конкретизировать и реализовать уголовно-правовые отношения¹⁹²[11]. Поэтому складывающиеся между судом и сторонами уголовно-процессуальные отношения – единственный способ применения норм уголовного права.

Эти соображения верны, но при одном условии – если речь идет о совершенном уголовном правона-

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.109

рушении. Нельзя согласиться с более широким утверждением, что охранять общественные отношения нормами уголовного права можно лишь путем их применения в уголовно-процессуальной деятельности¹⁹³[12]. Разве нормы уголовного права, содержащиеся в них угрозы принуждения воздерживаться от совершения преступлений не оказывают воздействия на общественные отношения? А тем самым осуществляется и правовое регулирование этих отношений: пассивная обязанность – это тоже правовая обязанность¹⁹⁴[13].

В тех случаях, когда возникает спор о праве гражданском и применяется ответственность как мера государственного принуждения к исполнению правонарушителем обязанности в гражданском правоотношении, мы встречаемся с аналогичной ситуацией:

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.110

процессуальные отношения являются способом установления наличия или отсутствия соответствующих прав и обязанностей у сторон, удовлетворения или отказа в применении государственного принуждения. Но в отличие от уголовного правового отношения обязанность может быть исполнена, а право осуществлено до возбуждения иска добровольно, стороны в процессе разбирательства могут закончить дело миром, вынесенное судом решение в течение краткого льготного срока может быть исполнено должником без применения взыскания, обращаемого на имущество (хотя, как было отмечено выше, государственное принуждение путем вступления в законную силу судебного решения уже было применено).

Но, повторяем, процессуальные правоотношения, направленные на установление, конкретизацию (в рамках закона) и реализацию путем государственного принуждения прав и обязанностей, не создают какого-либо нового материального правоотношения¹⁹⁵[14].

6. В литературе по уголовному праву имелись разногласия по поводу того, существует ли уголовное правоотношение, а если да, то с какого момента оно возникает. Ныне большинство криминалистов признают существование уголовных правоотношений, но были высказаны различные мнения относительно момента их возникновения. Одни связывают это возникновение с моментом совершения преступления, другие – с возбуждением уголовного дела, третьи – с вынесением уголовного приговора. Было высказано также некоторыми криминалистами мнение, что уголовная ответственность появляется одновременно с возникновением уголовного правоотношения.

Так, Я.М. Брайнин, связавший возникновение уголовного правоотношения с моментом привлечения следователем лица, подозреваемого в совершении преступления, в качестве обвиняемого, полагает, что с этого момента начинает реализовываться правовая обязанность понести ответствен-

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.111

ность, хотя эта обязанность возникает раньше – в момент совершения преступления¹⁹⁶[15]. Правда, далее Я.М. Брайнин в противоречии с этим высказыванием пишет о том, что «юридическая ответственность возникает (а не реализуется.— С. Б.) одновременно с возникновением правоотношения. Сказанное относится и к уголовно-правовому отношению»¹⁹⁷[16].

Но суть дела не в этом противоречии, а в том, что ответственность характеризуется как обязанность лица к претерпеванию наказания, между тем ответственность с защищаемой нами точки зрения – это само претерпевание кары, воспитательных и иных мер, составляющих содержание наказания. Ответственность – исполнение наказания.

Уголовное правоотношение возникает с момента совершения правонарушения, если будет установлено, что оно виновно совершено данным лицом. Результаты произведенного расследования – установление этих обстоятельств и те властные меры, которые применяются органами следствия и суда для их установления, и, следовательно, все возникающие на этой основе процессуальные правоотношения никакого касательства к возникновению ответственности не имеют.

Обязанность понести наказание в действительности возникает с момента совершения правонарушения, как, впрочем, и обязанность возместить имущественный вред в гражданско-правовом обязательстве, возникшем из причинения вреда. В частности, доказательством справедливости первого утверждения является зачет срока пребывания в предварительном заключении при исчислении срока отбытия наказания в виде лишения свободы по уголовному приговору. То обстоятельство, что правонарушитель сразу после совершения преступления не был обнаружен, а если и был, но еще не было установлено, вменено ли ему в вину преступление, не опорочивает указанного вывода. Время установления обстоятельств, свидетельствующих о виновном совершении данным лицом (сначала обвиняемым, а затем подсудимым) преступления, не колеблет того положения, что юри-

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.112

дическим фактом, порождающим обязанность понести наказание, является совершение преступления.

Нельзя согласиться с Я.М. Брайниным, полагающим, что уголовный закон применяется в процессепредварительного и судебного расследования с момента предъявления обвинения. Применение закона – это определенное решение, завершающее исследование юридических фактов в свете предусмотренныхзаконом гипотезы, диспозиции и санкции к данному конкретному случаю, а не самое это исследование и связанное с ним уяснение, толкование закона. Это лишь необходимые предпосылки акта при-менения закона.

Иная позиция ведет к отрицанию принципа презумпции невиновности Акт, именуемый привлечением к уголовной ответственности, связываемый с предъявлением обвинения лицу, подозреваемому в совершении преступления, – это акт процессуальной деятельности, но не акт, констатирующий возникновение ответственности и тем более ее реализацию.

Итак, надо различать момент возникновения уголовно-правового отношения и момент возникновения уголовной ответственности. Первое, как это правильно считает большинство криминалистов, возникает не с момента вступления в законную силу приговора и не с момента привлечения лица в качестве обвиняемого, а с момента совершения преступления. Вторая (ответственность) начинается с момента отбывания наказания по приговору суда. К сожалению, многие криминалисты отождествляют уголовное правоотношение с уголовной ответственностью, не различая обязанность претерпеть наказание за нарушение уголовного запрета с его фактическим претерпеванием, т.е. исполнением приговора¹⁹⁸[17].

Точно так же, как об этом подробно было сказано выше, судебное решение по гражданскому делу само по себе не порождает для ответчика ответственность, точнее, обязанность совершить определенные действия, так как такая обязанность либо уже

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.113

существовала, либо возникла из правонарушения в момент его совершения. Решение лишь подтверждает обязанность и вместе с тем является актом государственного принуждения к ее исполнению.

7. Мы полностью присоединяемся к данной И.С. Самощенко и М. X. Фарукшиным оценке широко распространенных в философской и вообще в социально-политической литературе взглядов, трактующих ответственность как осознание личностью собственного долга перед ооществом и другими людьми (активный аспект ответственности). Этот аспект является мощным фактором, обеспечивающим надлежащее исполнение своих обязанностей (своего долга) гражданами, должностными лицами, государственными органами, партийными, политическими деятелями. Названные авторы правильно указывают на то, что «чем выше уровень ответственности в активном смысле, тем реже имеет место ответственность в ретроспективном смысле» (а к этому последнему виду относится и ответственность юридическая). Кроме того, иногда под ответственностью понимают точно обозначенную компетенцию (прав и обязанностей) соответствующих должностных лиц и органов¹⁹⁹[18], а иногда одну обязанность называют ответственностью.

Это освобождает нас от необходимости детального критического рассмотрения изложенных выше взглядов П.Е. Недбайло, В.Г. Смирнова и других авторов, отождествляющих обязанность с ответственностью²⁰⁰[19].

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.114

Нетрудно заметить, что П.Е. Недбайло отождествляет ответственность с обязанностью, когда утверждает, что ответственность возникает уже тогда, когда носитель обязанности приступает к ее исполнению.

Кроме того, ответственность отождествляется со свободой личности – ее самостоятельностью и инициативой. При таком понимании ответственности она становится безбрежно широким понятием, поглощающим и вытесняющим иные самостоятельные категории, отражающие положение личности в обществе.

Практика правового регулирования отношений в социалистическом обществе убедительно доказала, что ретроспективная ответственность – это явление, присущее и этому обществу. Решения XXIV съезда КПСС и последующие мероприятия партии и правительства по укреплению законности свидетельствуют о том, что, к сожалению, не только активная, но и ретроспективная (включая юридическую) ответственность на современном этапе коммунистического строительства еще не находятся на должной высоте, что необходимо всячески добиваться претворения в жизнь ленинских указаний о неотвратимости ответственности, о неуклонном применении установленных законом мер государственного принуждения к правонарушителям.

Следует присоединиться и к ряду критических замечаний, сделанных И С. Самощенко и М. X. Фарукшиным по поводу предложенной В.М. Горшеневым теории юридической ответственности как компонента правового статуса личности. Способность лица отдавать отчет в своих действиях, претерпевать меры государственно-принудительного воздействия и реакция государства на противоправное поведение, выражающаяся в возможности юридической ответственности,— не одно и то же. Указанная способность существует до правонарушения и независимо от

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.115

него²⁰¹[20]. Поэтому нельзя согласиться с утверждением, что ответственность – компонент правового статуса гражданина. Впрочем, спорно и утверждение, что статус гражданина включает в себя субъективные права и обязанности, ибо объем некоторых из этих (в частности, гражданских) прав и обязанностей у различных, граждан различен. Это правильно отметила и правильно обосновала причины этого явления в 1960 году Е. А. Флейшиц²⁰²[21]. На это обстоятельство обращают внимание И.С. Самощенко и М. X. Фарукшин²⁰³[22]. Статус гражданина, если такая категория существует, должен, как нам представляется, отражать и закреплять равные для всех граждан права и обязанности. Если речь идет о способности отвечать за свои противоправные поступки, то такая способность есть элемент дееспособности (деликтоспособность) и ничего более. Конкретная же юридическая ответственность возникает после совершения лицом правонарушения, которое может быть вменено этому лицу²⁰⁴[23].

Трудно согласиться и с концепцией В.А. Тархова, отправляющегося в своих суждениях о природе ответственности как об обязанности, необходимости дать отчет в своих действиях. Эта обязанность, если она и существует как элемент обязанности в правоотношении, которое реализуется без правонарушения (например, обязанность поверенного отчитаться в своих действиях перед доверителем),— еще не ответственность, так как она исполняется наряду с другими обязанностями. Но и после того как совершено правонарушение, существо ответственности не в том, что лицо, нарушившее свои обязанности, дает отчет

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.116

в своих действиях (отчета может не быть), а в том, что оно несет ответственность.

Концепция В.А. Тархова примыкает к концепции ответственности как сознания долга, обязанности, существующей независимо от правонарушения. Но каких-либо практических выводов из своей концепции в дальнейшем анализе различных видов гражданско-правовой ответственности, возникающей при нарушении различных договорных и внедоговорных обязанностей, В.А. Тархов не сделал.

Характеризуя основания и условия гражданско-правовой ответственности, В.А. Тархов по существу исходит из той ее характеристики, которая кладется в основу всех исследований по гражданскому праву. Таковы высказанные им соображения о том, что вопрос о юридической ответственности возникает в связи с нарушением правовых норм и, следовательно, противоправность – основание ответственности, соображения о противоправности как объективном явлении, которое не должно смешиваться с виной, о том, что ответственность имеет прежде всего воспитательное значение и главным в ней является предупреждение действий, которые могли бы повлечь за собой ответственность, и т.д.²⁰⁵[24]

8. Подведем некоторые предварительные итоги.

В отличие от мнения большинства мы пытались показать и обосновать положение, суть которого сводится к тому, что центральным и главным содержанием ответственности является принуждение к соблюдению существующих, установленных законом и волей сторон обязанностей и уважение к правам, корреспондирующим этим обязанностям. И не только в правоотношениях. Речь идет и об охране субъективных прав, охраняемых общими запретами нарушать эти права и императивными общими велениями со-

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.117

блюдать обязанности. Автор настоящей работы полагает, как и ряд других авторов, высказывающихся по этому вопросу, что нормы права реализуются не только в конкретных правоотношениях, но и вне их²⁰⁶[25].

Основное в режиме социалистической законности – это строгое и неуклонное соблюдение юридических обязанностей, беспрепятственное осуществление (включая и защиту в случае нарушения) признанных законом субъективных прав граждан и организаций. Исполнение юридических обязанностей – необходимое условие беспрепятственного осуществления субъективных прав, и наоборот – нормальное осуществление этих прав немыслимо без соблюдения корреспондирующих им обязанностей, а также обязанностей, являющихся предпосылками возникновения прав. Эти требования в равной мере относятся как к гражданам, так и к государственным, кооперативным и общественным организациям, в частности и в особенности к органам государственного управления и должностным лицам. Многочисленные указания партии и правительства, в особенности решения XXIV съезда КПСС, придают огромное значение социалистической законности в дальнейшем поступательном развитии нашего общества.

Главное – это исполнение обязанности. Ответственность – это лишь та черта обязанности, которая появляется, если обязанность добровольно не исполняется. Угроза принуждения, заложенная в юридической норме, реализуется через ответственность. Основное назначение ответственности – это государственное принуждение к реальному исполнению обязанностей, а не возложение добавочных обязанностей на лицо, совершившее противоправное действие.

Во всяком случае так обстоит дело в правоотношениях, в рамках которых осуществляются права и обязанности, закрепляющие и обеспечивающие нормальное воспроизводство и развитие существующих общественных отношений, возможное и должное поведение их участников. Штрафные меры имущественного характера, административные и дисциплинар-

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.118

ные взыскания играют вспомогательную роль и, как показывает практика, нередко не оказывают надлежащего, стимулирующего к исполнению обязанностей воздействия. Хотя, например, с 1933 года в законодательстве о хозяйственных договорах действует норма об обязанности реального исполнения сторонами принятых на себя обязательств, в договоре поставки и в некоторых других договорах этот принцип, как было показано выше, надлежащим образом не осуществляется. А в законе сказано, что уплата неустойки (штрафа, пени) и возмещение убытков не освобождают должника от реального исполнения обязательства. Но иных средств, кроме указанных (уплата неустойки, возмещение убытков), нет. Следовательно, возникает расхождение между тем, что записано в законе, и тем, что имеет место на деле. Если закон не освобождает должника от исполнения обязанности в натуре, должен быть государственный механизм, принуждающий к такому исполнению и осуществляющий это принуждение на деле. Но если такой механизм не действует, не следует ли искать объяснение этого явления в том, что отсутствуют должные экономические условия, позволяющие указанное предписание выполнить. В этом случае надо сделать соответствующие выводы – либо изменить закон, либо, создав эти условия, обеспечить подлинным государственным принуждением исполнение обязанности. Из того, что сказано о соотношении юридической обязанности и ответственности, напрашивается и второй вывод. Имеется существенное, даже принципиальное, различие между юридической ответственностью как принудительным исполнением позитивной обязанности и юридической ответственностью за нарушение уголовных и некоторых административных запретов. При нарушении этих запретов, как правило, речь идет не о принуждении к исполнению конкретной неисполненной обязанности (это сделать уже невозможно), а об исполнении новой обязанности претерпеть наказание за содеянное, об ограничениях личных и имущественных, об общей и специальной превенции, о перевоспитании и т.д. Не следует эти черты уголовной, административной и отчасти дисциплинарной ответственности переносить на имущественную ответственность, основное назначение кото-

^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.119

рой – заставить выполнить нарушенную обязанность и восстановить имущественное положение потерпевшего. Не следует «криминализировать» юридическую ответственность как категорию общей теории права. Поэтому признаками, присущими всем видам юридической ответственности, являются лишь государственная принудительность, применяемая к лицу, совершившему правонарушение, и при наличии его вины – осуждение (порицание).

ссылка скрыта | ссылка скрыта | ссылка скрыта

Blog

Юридическая ответственность и законность

Содержание