М. А. Калмыкова русский прорыв
| Вид материала | Документы |
- Уильям Бренхем: "Человек исключительных знамений и чудес" 11. Джек Коу : Человек отчаянной, 4771.87kb.
- Программа для сельскохозяйственной индустрии «Украинский Прорыв» (аграрний прорыв), 166.71kb.
- В тпп РФ состоялся IV инновационно-промышленный форум Технологический прорыв, 73.58kb.
- А. С. Калмыкова Главный внештатный детский инфекционист, 1294.52kb.
- М. В. Калмыкова история государственного управления в россии, 1027.93kb.
- Русский язык общие сведения о языке, 1950.63kb.
- Киянова ольга Николаевна Заведующая кафедрой, 27.74kb.
- Примерные программы вступительных испытаний в высшие учебные заведения русский язык, 596.19kb.
- Лекция Президента Республики Казахстан Н. А. Назарбаева в Казну им аль-Фараби «Казахстан, 218.83kb.
- Учебная программа для общеобразовательных учреждений с русским языком обучения, 43.61kb.
Александр Сосланд
ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ СТРУКТУРА
ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО МЕТОДА,
или как создать свою школу в психотерапии
– М.: Логос, 1999
Аннотация
В книге исследована и описана фундаментальная структура психотерапевтического метода; излагается язык, позволяющий адекватно и полно описать любой психотерапевтический метод; психотерапевтическое знание впервые представлено не как конгломерат разрозненных концепций, а как внутренне единая целостность; намечены возможности проектирования новых психотерапий, чему приводятся наглядные примеры; обсуждается сущность и своеобразие взаимоотношений психотерапевтов с методами, которыми они пользуются
ISBN 5-8163-0005-9
© Сосланд А. С. 1999
© Издательство "Логос". Москва, 1999
Приложение
М.А.Калмыкова
^ РУССКИЙ ПРОРЫВ
НА ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОМ ФРОНТЕ
Издательство "Логос" выпустило в свет необычную книгу. Московский психотерапевт Александр Сосланд озаглавил свой труд "Фундаментальная структура психотерапевтического метода, или как создать свою школу в психотерапии". Как ясно из предисловия, этот проект существовал первоначально в виде многолетнего семинара. Как и семинар, книга озаглавлена с явной претензией на научную сенсацию и как выяснилось ниже претензия эта не лишена определенных оснований.
Дело в том, что психотерапия как наука существовала до сегодняшнего дня без некоей общей теории. Психотерапевтический мир являет собой пеструю картину, где представители множества методов, школ, направлений не могут договориться друг с другом по самым фундаментальным основам, не могут выработать общего языка. По некоторым подсчетам, количество различных школ достигает шестисот, по другим – ста пятидесяти, однако Европейская психотерапевтическая ассоциация насчитывает 16 так называемых "международно признанных" методов. Но даже и этих скромных чисел достаточно для того, чтобы сложилась ясная картина "разброда и шатаний". Те, кто знаком с ситуацией в этой области знания, появлению этой работы должны обрадоваться. Общая теория психотерапии – долгожданное событие. На решение именно этой проблемы нацелена книга, о чем заявлено прямо на обложке: "В этой книге: исследована и описана фундаментальная структура психотерапевтического метода; создан язык, позволяющий адекватно и полно описать любой психотерапевтический метод". Не больше и не меньше.
Итак, мы имеем дело с текстом, который вызывающе нацелен на изменение ситуации в рамках целой науки. Однако именно до "фундаментальной структуры" и до "языка, позволяющего описать любой метод" дело доходит не сразу. В главе "Психотерапия как предмет исторического анализа" предлагается совершенно новый взгляд на сущность психотерапевтической школы как таковой. Автор считает, что школа – это некое идеологическое пространство, специально ограниченое его создателем и его последователями для осуществление своего влияния. Большие трудности в оценке эффективности действия психотерапии создают богатые возможности для творческого произвола. Все методы, как принято говорить, "лучше чем ничего", и это развязывает руки многим, зачастую весьма недобросовестным изобретателям новых методов. Психотерапевты предстают в контексте этого анализа эгоцентричными личностями, жаждущими интеллектуальной власти, что, как мне кажется, соответствует реальной ситуации психотерапевтического сообщества. Тут, по аналогии с названием знаменитого кантовского труда, намечается некая "Критика психотерапевтического разума". Однако историческое введение заключается неожиданным выводом: несмотря на явный переизбыток школ, ни в коем случае не следует останавливать процесс создания новых. Наоборот, необходимо всячески идти навстречу желаниям создавать новые методы, на что указывает и подзаголовок книги. Иначе, считает А.Сосланд, – конец истории психотерапии.
Зачем, собственно, психотерапевту нужны новые методы, когда их и так уже девать некуда? На этот вопрос дается довольно циничный, на мой взгляд, ответ. Как раз только психотерапевту они и нужны, пациент здесь как бы ни при чем. Как сказано уже, отдельно взятый метод формирует некое идеологическое пространство, где психотерапевт осуществляет свое влияние. Саму по себе психотерапию автор изображает как уникальную практику осуществления власти над личностью, а отнюдь не только как метод терапии или консультирования. Реакцию психотерапевтического сообщества на все эти построения предвидеть нетрудно. Скорее всего в восторг не придет никто, и как раз потому, что эти соображения достаточно адекватно отражают действительное положение дел, а, главное, задевают интересы почти всех.
Особенно подробно властные проблемы разбираются в главе "^ Харизматическая личность в психотерапии". Мы привыкли говорить о харизматическом влиянии применительно скорее к политике, чем к психотерапии. Такое исключительное свойство, как харизму, автор рассматривает как заурядный профессиональный навык. Это положение определенно – новация в теории психотерапии. То особое влияние, которое психотерапевт оказывает на клиента до сих пор не получало адекватного истолкования. Хорошо известно, что именно особое обаяние играет решающую роль в успехе психотерапии, просто до сих пор не было никого, кто это обстоятельство адекватно концептуализировал бы (в "Независимой газете" за 26.08.1997 г. помещена статья А.Сосланда "Харизматическая личность. Что она представляет собой и можно ли ею стать." – прим. ред.). Получается так, что методы и теории психотерапевтических школ создают предпосылки для формирования харизмы психотерапевта, а вовсе не для достижения терапевтического эффекта, как это принято считать. Весь порядок психотерапии оказывается поставлен с ног на голову, предмет науки в целом конструируется и деконструируется одновременно. Автор помещает целую область знания в своего рода пограничную ситуацию, предписывая читателю нечто такое, что одновременно как-бы разоблачает. Вообще, А.Сосланд откровенно пытается с самого начала представить свое исследование, как нечто из ряда вон выходящее, и, похоже, ему это во многом удается.
Однако самое главное заключено в главах, посвященных структуре теории и технике психотерапии. Как уже сказано, психотерапия до сегодняшнего дня существовала без общей теории. Но вот вроде как она появилась. К этому событию, громогласно объявленному автором, я поначалу отнеслась с определенной скептической осторожностью. Ведь речь идет о проблеме, над которой трудились и трудятся многие исследователи, в основном в Европе, но пока ничего основательного предложить здесь не могут. И вот, путешествуя по страницам книги, продираясь сквозь обилие новых терминов, я не без некоторого удивления поняла, что вроде бы, на самом деле, свершилось. Целая область знания приобрела систематическую основу. Очередной российский Левша на глазок, как бы нехотя, с прибауточками, сделал (или "отслюнявил", как сейчас принято говорить) то, над чем долго работали целые команды ученых на Западе (взять, например, группу К.Граве из Бернского университета), где уровень исследований в психотерапии в целом неизмеримо выше, чем в России. Концепты и термины, предлагаемые А.Сосландом, судя по всему, практически полностью исчерпывают объем знаний в области психотерапии. Его понятийный аппарат в целом покрывает все те реалии, которыми оперируют психотерапевты разных направлений. Долго сопоставляя и сравнивая, я так и не смогла определить, какие же элементы теории и техники не поддаются описанию в терминах, предложенных на страницах этой книги. Без сомнения, все это представлено пока в достаточно сыром виде, все, видимо, будет уточняться и расширяться, однако прорыв как таковой уже произошел. Разумеется, нет полной уверенности в том, что предложенная автором конфигурация структуры психотерапевтического знания – единственно возможная, но, что ж, кто может, пусть сделает лучше.
Важно, что читатель книги получает возможность взглянуть на психотерапию со стороны. Во-первых, это важно для понимания ситуации в целом. Кроме того, это дает в руки сильное орудие защиты от многочисленных как в России, так и во всем мире шарлатанов, которые каждый день предлагают "принципиально новые" подходы, в то время как новизна их крайне сомнительна.
Только этой части исследования хватило бы для того, чтобы сделать книгу важным событием в науке. Однако честолюбивый автор этим не ограничивается. Ему, видите ли, недостаточно просто заложить основы науки в целом, ему подавай еще и все возможные пути ее развития. Не без некоторой доли развязности А.Сосланд раздает читателям советы, как следует распоряжаться описанными им элементами при конструировании новых методов. С определенной иронией он предписывает одно, не рекомендует другое. В таком стиле, как мне кажется, можно было бы создавать тексты и в других областях гуманитарного знания. Ведь надо помнить, что психотерапевтическая школа – это больше чем просто метод лечения. Речь идет о некоем подобии религиозного течения. Интересно, смог бы автор предложить рецепты, как "создать", к примеру философское учение или новую религиозную систему.
Возникает, естественно, вопрос, а сам-то автор создал "свою школу в психотерапии" перед тем, как объяснять другим, как это делается, или нет? Судя по всему, его об этом уже спрашивали и он подробно объясняет, что, разумеется, нет, сам он ничего такого не предпринимал. Согласно его разъяснениям, создание метода это не только некое интеллектуальное предприятие, но и определенный способ социального поведения. Психотерапевт, который сконструировал психотерапевтический метод, начинает его всячески распространять в ущерб другим, вступая в конфронтацию с представителями иных направлений. Получается, что совместить собственный подход и инструкцию, как создать другой метод, невозможно. Таким вот ловким ходом А.Сосланд ускользает от обвинений в том, что обучает людей тому, чего сам никогда не делал.
Но и это еще не все. Заключительная часть книги "Виртуальная психотерапия" представляет собой несколько описаний методов в сопровождении соответствующих биографий их создателей. Весь фокус в том, что этих психотерапий на самом деле не существует, они от начала и до конца выдуманы автором. Здесь поначалу теряешься, потому что они выглядят как "настоящие". Невнимательный читатель очень легко может попасться на удочку и принять все за чистую монету. Сказать по правде, поначалу это произошло и со мной. Не обратив внимание на разъяснения в начале главы о том, что все эти школы представляют собой не что иное, как вымысел, я долго пыталась припомнить, слышала ли что-нибудь про эти методы (числом пять), читала ли про них где-нибудь. Отчаявшись припомнить что-либо сама, не найдя ничего в словарях и руководствах, пыталась навести справки у коллег и тоже безуспешно. Только перечитав, поняла, что А.Сосланд достаточно внятно предупредил читателя, что эти методы – не более чем "научная фантастика". Кроме того, обращаясь к горячим головам, которым книга тоже может попасть в руки, автор предупреждает, что эти возможные методы не опробованы на практике. Делается это с тем, чтобы не появилось искушение их тут же бездумно применить. Но что особенно важно, эти виртуальные методы не являются очередными "авторскими редакциями" известных психотерапий, что нынче встречается на каждом шагу. Они выглядят как реальные школы, так сказать, "большого стиля", и место их авторов – в одном ряду, если не с Фрейдом, то с Юнгом, Адлером, Грофом – это уж точно. Проект "создания новых школ" приобретает таким образом реальные зримые очертания, а кроме того, воспринимается, как вызов исключительной силы.
Но самое удивительное в этой книге – это язык. С одной стороны, она густо усеяна сложной терминологией, изобретенной по большей части самим автором. Он заботливо вводит в ткань текста каждый термин, причем всякий раз посредством вполне адекватной процедуры. Вначале приводится значение корней, заимствованных из древних языков и это само по себе примечательное обстоятельство в наше время, когда в школах не дается никакого классического образования. Далее разъясняется значение вводимого термина, после чего обсуждаются те концепты, с которыми он соотносится. Проделана большая филологическая работа. Тем не менее, переизбыток терминов, с которыми сталкиваешься впервые, не может не утомлять. Автор, видимо опасавшийся произвести именно такое впечатление, решил сгладить его весьма своеобразным способом. Большая часть книги написана достаточно легковесным языком, густо усеянном элементами разговорно-бытовой речи. Размышления об основах целой области знания пересыпаны шутками и анекдотами. Порой это обескураживает, порой выглядит вполне адекватно. Дело, в сущности, невиданное: в фундаментальном исследовани преобладает язык памфлета или даже порой – газетного фельетона. Нет крупного персонажа в истории психотерапии, которого он не задел и не высмеял. Объектом иронии (зачастую достаточно злой) становятся З.Фрейд и К.Г.Юнг, В.Франкл и К.Роджерс, Дж.Морено и С.Гроф. А.Сосланд буквально взламывает традицию объективно-серьезного тона научного повествования. Но с другой стороны – кто сказал, что научная литература должна всегда писаться только очень серьезно, стилистически серо, как мы это чаще всего и видим? Я считаю, что любая попытка оживить научный текст должна всячески приветствоваться.
"В вашем рассказе чувствуется подмигивание," – говорит некий редактор герою булгаковского "Театрального романа". Некое подмигивание на страницах "Фундаментальной структуры" ощущается повсюду. Автор резвится, как дитя, не смущаясь и не тушуясь ни на йоту. Так, он предлагает читателю в качестве домашнего задания придумать очередную психотерапию или даже устроить состязания "на лучший метод". Свой проект он сравнивает с созданием "нотной грамоты" для всей области психотерапевтического знания или с идеей генеративной лингвистики Н.Хомского. Развеселившись окончательно, он набрасывает в эпилоге возможный диалог между студентом и экзаменатором по поводу своих концепций, а также выдает целый список диссертационных тем, в которых якобы будут развиваться его идеи. По всему видно, что А.Сосланд осознает свою миссию как крупную историческую. Ну и конечно, смерть от скромности ему никак не грозит.
Серьезным недостатком книги (при таких-то претензиях!) является порой весьма заметная стилистическая небрежность. В тексте зачастую имеет место некоторая невнятность, недосказанность (это при том, что в целом стилистический уровень превосходит многое из того, что публикуется в научной литературе). Далеко не все соображения подкреплены адекватными ссылками. У меня создалось впечатление, что местами текст написан второпях, что автор как бы не хочет терять темпа в то время, как он доводит до сведения читателя свои открытия.
От чтения книги, несмотря на все издержки, возникает ощущение, что имеешь дело с текстом, который открывает в науке новые серьезные перспективы. Было бы очень хорошо, если бы российское психотерапевтическое сообщество смогло правильно воспринять и оценить эту неординарную книгу.
"Ex libris НГ", 24.06.1999, с.13
ПРЕДИСЛОВИЕ
Вся предыдущая литература по психотерапии исходила, на наш взгляд, из достаточно ограниченного взгляда на вещи. А именно предполагалось, что психотерапевтический метод создается ради нужд пациента. Ясно, что если мы будем придерживаться этой точки зрения, то в истории психотерапии ничего не поймем. Всем известно, что никогда созданию метода не предшествовали серьезные сравнительные исследования эффективности нового подхода. Всегда речь шла о том, что старый метод переставал чем-то удовлетворять того, кто им пользовался. Объективное исследование эффективности осуществлялось чаще всего задним числом и на явно неудовлетворительном научном уровне.
Правда заключается в том, что новые идеи и техники появлялись чаще всего для обслуживания интересов их создателя. Кроме того, без сомнения, важным мотивом нововведений было желание обустроить терапевтическую ситуацию так, чтобы она была созвучна его же предпочтениям и склонностям. Однако самое важное заключалось, на наш взгляд, в том, что новая теория и техника очерчивали некую область, в которой их автор (и вслед за ним его последователи) осуществлял свое господство. Нам даже не надо особенно затруднять себя здесь примерами из истории психотерапии, ибо, мы уверены, это все понятно и так.
Все эти очевидные обстоятельства и подтолкнули нас к идее нашего проекта. ^ Самое важное в нем – структурное исследование основных направлений в психотерапии, существующих на сегодняшний день. Нам представляется очевидным, что основные известные методы могут быть разложены на составные элементы, которые, собственно, представляют собой некую "нотную грамоту";, по правилам которой "писались" уже существующие на сегодняшний день методы, но вполне могут быть написаны и новые. Мы представляем себе все это дело так, как если бы изначально существовали записанные на "невидимых скрижалях" те основные составные части и некоторые принципы, по которым эти части складываются в единое целое. Получается, таким образом, что существовавшие до сих пор школы есть не что иное, как отдельные варианты реализации того, что было на этих скрижалях записано.
При таком подходе быстро выясняется, что далеко еще не все "невидимые скрижали" прочитаны и что остается очень много такого, что лежит мертвым грузом. Иначе говоря, мы приходим к пониманию, что многие составные элементы, исследованные нами, могут быть использованы не в таком виде, как это было до сих пор в конкретных методах. Именно эти соображения подсказали нам подзаголовок названия нашего исследования, которое, разумеется, не ограничивается инструкцией о том, "как создать свою школу". У нашего проекта могло бы быть еще несколько названий, столь же уместных, как и титульное, а именно: "Как компетентно и основательно осуществить критический анализ психотерапевтического метода";, или "Как разобраться, из чего состоит теория и техника какого-либо метода";, или "Как обогатить и улучшить уже имеющиеся методы";, или "Как оптимально сконструировать эклектический терапевтический метод"; и т. д. Так что не следует воспринимать титульное заглавие одномерно.
Очень важной для нас оказалась и другая задача, а именно: зачем создателю метода нужны те или иные из упомянутых составных элементов? Как уже было сказано, нелепо было бы считать, что изменения в структуре теорий и техник, приводящие к появлению новых школ или к изменениям внутри уже существующих, порождены только стремлением сделать терапевтический процесс более эффективным, то есть внести какие-то изменения в него в интересах пациента. Главное здесь, как нам представляется, – это то, как именно те или иные составные части школьной теории могут делать метод более привлекательным в глазах как пациентов, так и возможных последователей новой школы.
По нашему замыслу, такой проект должен привести к новому пониманию психотерапии как единого целого. Именно этого понимания не хватало психотерапевтическому сообществу, которое формировалось и развивалось отдельными школами, агрессивно враждовавшими между собой. Если психиатры, например, после выхода в свет в 1915 году "Общей психопатологии" К. Ясперса, а также многократно переиздававшегося учебника Э. Крепелина смогли выработать единый для своей науки язык, то, к сожалению, в психотерапии ничего такого пока нет.
Исследование и описание структуры психотерапевтического знания требует, соответственно, выработки адекватного языка. Такой язык по отношению к терминологии школ выполнял бы функцию метаязыка, на котором могли бы разговаривать психотерапевты разных направлений, обсуждая в подробностях сходство и различие в своих методах. Но, что еще более важно, мы получаем возможность взглянуть на любой метод как бы со стороны. Мы сможем понять, из чего, он, собственно, состоит, имеет ли он в своей структуре тот или иной элемент или же не имеет. Другая наша цель, помимо прочих – представить весь спектр школьных концепций в возможно более сжатом, емком. компактном виде.
Итак, из чего же состоит наше исследование? В первую очередь нам показалось необходимым проследить те исторические тенденции, которыми определяются процессы как развития психотерапевтических школ, так и их угасания. Раньше историю психотерапии принято было излагать описательно-эмпирически в виде нарративов, излагавших историю отдельных школ. События этой истории и судьбы психотерапевтов преподносились как в некоей хронике. Нам же представляется важным попытаться выявить или хотя бы наметить существенные закономерности, позволяющие представить себе историю психотерапии не как поток, случайных событий, а как структурированное и осмысленное движение, что мы и попытаемся сделать.
Очень важным разделом нашего проекта является часть, посвященная роли харизматической личности в психотерапии. Мы пришли к выводу, что среди потенциальной клиентуры существует спрос не столько на метод терапевтической работы, сколько на особые свойства личности, которыми, как это представляется пациенту, наделен "эффективный" психотерапевт. Именно эти особые свойства, позволяющие оказывать эффективное влияние на других, и составляют главное в структуре харизматической личности. Разумеется, речь идет о влиянии на других в пределах, жестко ограниченных общепринятыми конвенциональными нормами; не может быть и речи о том, что в этом контексте допускается манипулирование другой личностью. Как мы покажем ниже, формирование харизмы, у психотерапевта в частности, невозможно вне определенного идеологического контекста, вне системы новаторских теоретических положений и техник, которые обладатель харизматических свойств вводит в общий обиход, Это соображение, собственно, и увязывает часть нашего проекта, посвященную харизматической проблематике, с общим замыслом. Чтобы была хоть какая-то возможность вести речь о некоем персонаже как о харизматическом, необходимо обозначить ту идеологическую сферу, в которой он осуществляет свое влияние, Иными словами, создав свой метод или, на худой конец, некую модификацию чего-то уже известного, терапевт обеспечивает себя идеологическим пространством, которое, как упоминалось, необходимо для формирования его харизмы.
Но главная часть нашего проекта, как уже сказано, посвящена описанию структурных элементов психотерапевтической теории и техники и соответственно этому его структурный раздел делится на две большие части. Та часть, что описывает структуру теории, делится в свою очередь на синхронический и диахронический разделы. В синхроническом описываются те элементы, что отражают статическую часть теории, в ней не содержится понятий, очерчивающих теорию развития. Основное внимание уделяется соотношению частей и целого (тема неновая в теории), границам, каналам доступа к личности. Обсуждается, помимо всего прочего, то, зачем нужен каждый из обсуждаемых элементов для целостной теории и каким образом его лучше оформить и преподнести в теории возможной.
Диахронический раздел посвящен тому, как существующие и возможные теории представляют себе динамику развития как личности, так и патологического расстройства, равно как и путей его преодоления. Здесь вводится определенное количество новых понятий. Индивидуальная история развития личности, нашедшая свое отражение в различных теоретических построениях, прослеживается от исходного момента до возникновения патологии, Особое внимание уделяется здесь теме влечений. ключевой для многих теоретических систем, а также препятствий, возникающих на пути удовлетворения этих влечений и приводящих к развитию патологии.
В части нашего проекта, посвященной структуре техники, основной упор делается на два основных элемента психотерапевтической акции: на процедуру изменения состояния сознания и разрушения патологических связей и/или формирования терапевтически действенных связей. При этом подробно классифицируются способы проведения таких процедур. Становится понятно, что своеобразие психотерапевтической техники зависит от неповторимого сочетания обоих элементов.
Такое исследование приводит к возможностям сравнительного анализа школ по самым разным признакам, в том числе и по очень заинтересовавшей нас характеристике, скажем так, богатства метода. Помимо всего прочего; быстро обнаружилось, что у истоков подавляющего большинства структурных элементов общей теории стоит именно идея, в первый раз употребленная в дело в классическом психоанализе. Нам представляется, что самая значительная историческая заслуга психоанализа заключается в том, что он, как никакой другой метод, способствовал созданию основ психотерапии как таковой.
В заключение мы приводим несколько вариантов возможных, виртуальных так сказать, проектов психотерапевтических школ вкупе с возможными биографиями их авторов. Они предназначены только для того, чтобы продемонстрировать, как может быть разработан и встроен в новый метод любой из описанных нами элементов общей структуры.